escorte d'amour

Просыпаться ему совсем не хочется. Глаза кое-как открываются и закрываются обратно: свет из окна слишком слепит. Шторы не задернуты со вчерашнего вечера, а ночью — ночью было просто не до этого. Сан лежит, закрывая лицо руками, и пытается вспомнить произошедшее вчера с предельной точностью, чтобы разложить всё по полочкам. Он помнит, что Уён довёз его до дома. И всё. Точнее, остальное вспоминать нет никакого желания. Но картинки так и лезут в голову, обрисовывая каждую ситуацию, которая отдаётся головной болью, а чувства вчерашней ночи — учащённым сердцебиением. Сан всё ещё не осознает, кто заставляет переживать больше: Чон Уён или Ким Минсик. Хотя что-то подсказывает ему, что оба человека в данный момент тесно связаны с его судьбой. Ибо как объяснить то, что прошлое так резко врывается в настоящее? Да ещё и в тот момент, в который он не хочет повторять то давнишнее, что выжжено где-то под рёбрами. Но сейчас ему, возможно, придётся. А может, и нет. Если так подумать, то это проблемы только Чон Уёна. Сан так и думает. Только внутри что-то упорно отказывается совладать с разумом. И предчувствие, бьющееся в груди, только плохое. Он тяжело вздыхает и встает с кровати. Хочется либо убиться головой о стену, либо упиться. Сейчас подойдёт даже кофе. В горле всё больше пересыхает. Сан наливает стакан воды и выпивает почти до дна, забывая выпить таблетку от головы. — Почему нет таблеток от нежеланных людей? — бурчит он в стакан и допивает последний глоток. И вроде бы ему не стыдно, да внутри всё ёрзает, упрямится и упирается рогами то самое «что-то», которое не даёт покоя. От этого так неспокойно, что желание просто пропасть и больше нигде не появляться. Только уверен ли Сан в своих решениях? Он заваривает себе кофе, пробуя на вкус, и обжигает язык, чертыхаясь на всю квартиру. Желудок требует еды, которой в холодильнике нет. Придётся идти в магазин, чтобы не умереть сегодня окончательно: мысли не оставляют его в покое, заставляя постоянно прокручивать вчерашнюю встречу. Сан, выходя из квартиры, закрывает дверь и присаживается на скамейку, стоящую напротив. Закуривает на голодный желудок, который кофе только сильнее бодрит. А вот его самого вряд ли что-то взбодрит сегодня. От резкой тяжки начинает слегка кружиться голова. Сан нервно сглатывает, закрывает глаза и снова затягивается. Настроение наплевать на всё, просто потому, что достало. Он стучит пальцами свободной руки то по коленке, то, перемещая её нервозно быстро, по скамейке. Стряхивает пепел и смотрит на солнце, что готово съесть его глаза в одну секунду. Сан боится сегодня только одного звонка. Он встаёт со скамьи, затягивается последний раз, тушит сигарету и спускается вниз, на улицу, чтобы наконец-то сходить за продуктами. Сказать, что для Чон Уёна это стресс — ничего не сказать! У него не укладывается в голове, что придётся пользоваться данными услугами ещё раз. Который раз он уже проклинает Ким Минсика, Сана и всех остальных. Уён просто не понимает, кого винить больше в данной ситуации. Но совсем не думает, что, если бы не его потребности, без коих можно было обойтись, ничего бы из этого не произошло. Он устало смотрит в окно, чтобы хоть как-то разобраться в ситуации. Вспоминать о произошедшем особо не хочется. Ему остаётся только решить, что делать в данный момент: пустить на самотёк, оставив всё как есть, или же принять меры, что равносильно оправданиям. А Уён ненавидит оправдываться. Он не может представить себе, что из его уст будут звучать столь глупые объяснения. Но оставлять всё, как есть сейчас, тоже не очень хорошая идея. Выходит, ему придётся встретиться с Саном снова; и далеко ни один раз, если он хочет что-то доказать. Но проблема в том, что доказывать никому ничего неохота. А вот упустить прибыльную возможность — совсем другой разговор. Уён мечется из стороны в сторону в своих раздумьях, тысячу раз успев пожалеть, что встретил этого человека. Он вспоминает их первую встречу, на которой, кажется, было уже всё предрешено. Только вот не для него: Уён даже не думает о судьбоносных помыслах. Единственное, что крутится в голове — как бы не ударить в грязь лицом. Но при любой мысли всплывает лицо Сана, отчего становится только хуже. Но к принятию решения он так и не приходит. — В любом случае, это всего лишь его работа, за которую он получает деньги! Кажется, или Уён пытается себя успокоить? Возможно, он просто боится признаться сам себе, что сейчас это его слабость, что он не понимает, что делать в таких ситуациях, ведь никогда в них не был. Слабость, что если ему придётся попросить Сана о помощи, если тот откажется от денег. А тот вполне может послать его к чертям, и — судя по их отношениям ночью — вероятность растёт. Уёну просить кого-то о помощи, если это не касается бизнеса? Хотя в какой-то степени и касается. Только понимает ли он, что и без этого всё будет хорошо? Скорее всего, да. Но что движет им в данный момент, сказать достаточно сложно. Уён больше всего ненавидит ложь. Не переносит на дух лживых, двуличных, лицемерных людей. И ненавидит себя за то, что таковым является. Ненавидит себя за эту слабость, ненавидит показывать её кому-то, ненавидит говорить об этом. Но в данном мире он не видит другого выхода. Уён не считается даже сам с собой, когда дело доходит до выживания. Хоть ему и приходится лицемерить, однако быть пойманным не хочется больше всего. Особенно на фальшивых отношениях, чёрт подери. Осознание этого противно ему больше самих таких отношений, потому выбор с его стороны очевиден. Остаётся только как-то позвонить Сану и всё решить. Впервые его сердце волнующе бьётся, пытаясь спасти свою шкуру. Телефон в руки он брать не спешит. Солнце продолжает слепить глаза и так больно, будто даёт понять, что Уён ещё жив. Сан в это время сидит на кухне. В воздухе витает запах горелого: первая попытка сделать омлет вышла неудачной. Он берёт с собой кофе и выходит на крышу, чтобы вдохнуть свежего воздуха. Внутри всё оседает вместе с сигаретным дымом. Сан настолько привык курить, что не знает — привычка это или часть его самого. Лёгкий ветер приятно ласкает кожу, хоть как-то приободряя. Настроение всё также отсутствует. Мысли, крутящиеся в голове, как клубы дыма над ней, не дают покоя. Он любуется цветами, пытаясь успокоиться и прийти в себя. Получается не очень. Думает Сан только об одной ситуации, которая никак не может покинуть его и без того страдающий разум. Сожаление, жалость к самому себе, раздражение, проклятия Чон Уёну, безысходность — всё это крутится внутри него, не желая растворяться в пространстве. Ему так не хочется осознавать все стороны происходящего, что возникает желание забраться в свою ракушку и не вылезать оттуда. Больше никогда не вылезать и не позориться перед столькими людьми. Он так сожалеет, что согласился в тот вечер работать, хотя не должен был. Сан не переносит такие ситуации: слишком тяжело они даются, оседая неприятными мыслями и чувствами в нём. Внутри сильнее разгорается огонь противоречий, от которых он ещё долго не сможет избавиться. Телефон пугающе вибрирует в кармане. Смотреть на экран, чтобы увидеть номер, не то что страшно, скорее, просто неохота. Сан лишь тяжко вздыхает. Он осторожно достаёт телефон и смотрит на входящий. Стоит ли отвечать? По коже проносится табун мурашек и бьёт озноб. Больше всего ему не нравится чувство, когда вроде не виноват, а ощущения почему-то иные… Возможно, именно поэтому Сан всё-таки отвечает на звонок. Но молчит. И молчит не только он: на другом конце провода абонент будто онемел от неожиданности и незнания, что сказать. Но на самом деле Уён постоянно ходит туда-сюда по квартире, уже который раз обходя, но всё равно ударяясь пальцем ноги о ножку стола, чертыхается и продолжает дальше метаться из угла в угол. Слова не могут правильно собраться в нужную фразу. Впервые он так переживает по поводу отказа. Впервые ему словно не всё равно, что будет. А мысли такие же спутанные; не разобрать, что из них стоит говорить первыми и стоит ли вообще. Кажется, Уён ещё никогда так сильно не волновался. — Даже боюсь предположить, что ты хочешь мне сказать, — нарушает тишину Сан, прикуривая новую сигарету слегка трясущейся рукой. — Верно, — единственное, что выдавливает из себя Уён. — Однако, если тебе нечего сказать, — Сан затягивается и смотрит на небо, — то не стоит напрягаться, лучше просто закончить звонок. — Ты хоть представляешь, что я пережил, пытаясь набрать твой номер? — А ты знаешь, как я не хотел брать трубку? — Мог бы и не брать… — бурчит Уён. — Если бы я знал, что ты будешь молчать, действительно, лучше бы и не брал! — Ты же знаешь, зачем я позвонил? — голос становится спокойнее и значительно тише. — Предполагаю, — Сан тоже успокаивается и прикрывает глаза. — Тогда завтра я заеду за тобой в восемь вечера, скинь мне адрес сообщением, — голос резко приободряется, но убедительным не звучит. — Кто сказал, что я соглашался?! Но на другом конце слышатся только гудки. Сан непонимающе хлопает глазами, готовый послать всё к чертям. И Чон Уёна особенно! Желательно ещё дальше и навсегда.