Beatitudo. Spera. They.

— Вам придётся пожить с твоими родителями, и не тут, а в Украине. — серьёзно проговорил, смотря ей в глаза, даже не надеясь на понимания в данную минуту, — Не накручивай уже себя, я знаю о чем ты подумала. — поцеловал в висок, стараясь немного смягчить ситуацию. Но настрой Тины стал абсолютно не положительный, а улыбка с её лица быстро сползла. — А ты? Объясни, что происходит и не вздумай врать. — говорил с максимально холодной интонацией, немного отстраняясь. — Ты уже заставил меня думать не о том и накручивать себя. — положила руку на немного округлившийся живот, стараясь держать спокойствие. — Сейчас очень плохой период и у меня проблемы, которые не хочу, чтобы касались тебя, принцесс. А вместе с тобой и Миши, — аккуратно доносил информацию, но прекрасно знал, что этим не отделаться. Кароль, пока не будет знать всё — не успокоиться. — Если вы будете в другой стране, а рядом будут люди, которым я доверяю полностью, мне будет намного спокойнее, да и для вас лучше. Тина окончательно отстранилась, не имея даже малейшего желания слушать его дальше. Он не прав, чертовски не прав. Прежде, чем говорить, мог бы подумать, что не оставит его с неприятностями один на один. Думает, оставит просто так, потому что ему так захотелось? Легче будет спрыгнуть с крыши, нежели бросить всё на него. — Ты понимаешь, что говоришь? — встала с места, немного повышая голос, конечно, привлекая внимание посетителей и администрацию заведения. — Ты пытаешься избавиться сейчас от нас, чтобы облегчить себе ситуацию, но даже не думаешь как я и Миша будем без тебя. — схватила небольшую сумочку, направляясь к выходу с кафе. Не сильное головокружение застало в расплох именно в тот момент, когда этого хотелось меньше всего. Как обычно, ингалятор, спокойствие и пофигистическое отношение к себе. А ведь уже ни одну неделю не одна… Вечером, естественно, Потапенко вновь начал разговор, но в этот раз не стал врать и рассказала всё, как есть. Возможно, почувствовав реальную угрозу и поменяет мнение, но ошибся. Ощутив буквально на кончике страх, наоборот, набралась какой-то уверенность, стала подбадривать, доказывая, что справятся. Вместе. Куда же без этого. *** Свет в конце туннеля слишком банальное сравнение со смертью… Данное больше схоже с радугой и вспышкой последних эмоций. Вот, что чувствует Потапенко каждую ночь, просыпаясь в холодном поту от очередного сна. Один и тот же на протяжении полутора недель. Странно, как Тина ещё не придралась к его раздражительности, нервозности. И именно в последнюю ночь в кровати рядом Кароль не оказалось. Подорвался, включая лампу на прикроватной тумбе, только потом заметив свет, исходящий от ванной комнаты. Выдохнул, но до конца не расслабился, ведь неуверенность во всем доводила до сумасшествия. Направился в ванную, открывая дверь, замечая Кароль, сидящую на полу в углу. — Ты чего тут? Ещё и на холодном сидишь. — подошёл к ней, подымая, пересаживая хоть бы на стиральную машину, — Что случилось, принцесс? — заметил слезы в уголках глаз. — Мне плохо, — уткнулась ему в плече, начиная хныкать, — кажется, немного запоздалый токсикоз. Потапенко аккуратно прижал к себе, целуя в висок, успокаиваясь, что хоть ничего страшного. Оставил буквально на минуту, спускаясь в кухню за лимоном, дабы убрать для неё тошноту и более менее выспаться, а не сидеть всю оставшуюся ночь с мучениями. Как он. Так и вышло. Уложил её спать, нашептывая всевозможные слова о чувствах к ней. Первая любовь — самая сильная — самая преданная — навсегда. И, сидя в четыре часа утра в своём кабинете, читал бумаги по передачи контрольного пакета акций той самой своей первой любви. Она ничего не знает, зачем. Придёт время и все будет для них… Время придёт, он знает, его предупредили, так будет. «Kommen Sie nicht in das Gebiet einer anderen Person!» (Не лезь на чужую территорию) — слышал он, но не воспринимал всерьёз, пока не начали отжимать филиалы компании и главный офис. Этого не допустит никогда, ведь был готов. Да не ко всему… Включил ноутбук, написав Косте короткое сообщение: «Я решил точно». После чего поставил подпись на бумагах, утром передал юристам и спокойно выдохнул, направляясь на обед с врачом Тины, дабы поговорить лично и в непринуждённой обстановке. Знает, что Принцесса мало что договаривает, а волнение за неё и ребёнка надо убрать. — Честно, Frau Tina говорит, что ощущает себя более, чем отлично. Плод развивается по срокам без каких-либо отклолений, что касательно сердечно — сосудистых — есть дефекты, но они в пределах нормы и до третьего триместра всё может значительно улучшиться. — оповестил врач акушер, который ведёт беременность. — Действительное самочувствие Тины лучше спросить у кардиолога. Я ему как-то передавал даже информацию, потому что у неё было крайне низкое давление, как и пульс, а если начался токсикоз и так поздно, то лучше за этим следить. Врач старалась говорить по фактам, но обдумывая каждое слово. Ибо работать в центре, которым владеет Кароль, вести её состояние здоровья, так ещё и встречаться с её мужем, рассказывая все, что надо и не надо — возможно закончится плохо. Но Потапенко хватило той информации, которой теперь владел, чтобы вечером серьёзно поговорить с Тиной. — Вы то сами, судя по тому, что вижу, чувствуете себя плохо. А имеете вы прямое отношение к Тине и ребёнку. Как вам — так и им. Auf Wiedersehen. — сказала женщина, покидая место напротив него, а потом и заведение вовсе. Как вам — так и им… Значит, хреново. Мягко говоря.