Faith, you're driving me away
You do it every day
You don't mean it
But it hurts like hell
My brain says I'm receiving pain
A lack of oxygen
From my life support
My iron lung
We're too young to fall asleep
To cynical to speak
We are losing it
Can't you tell?
The head shrinkers, they want everything
My uncle Bill, my Belisha beacon
Radiohead — My Iron Lung
— Не хочу разговаривать с ним, — сообщает Харли Пятнице. — Сбрось. Ну не хочу, и все! Сэр, приехала ваша жена. Ой, простите, ваша вдова, что это я. Запамятовал! Сэр, поздравьте меня с днем рождения, я не сомневаюсь, что вы снова о нем забыли. Сэр! Какого хрена я называю его сэром, а? Кажется, это заразно. Какая глупость. Пятница иронично — или все-таки сочувственно? — молчит с потолка. Или за спиной. Не имеет значения. — С ней разговаривать тоже не хочу. Вы тоже можете поздравить меня с днем рождения, миссис Старк, как неожиданно и приятно, неужели вы приехали сюда ради этого? Ну что вы, не стоило! И наслаждаться тем, как она выкручивается. Чем там наслаждаться. Так какого хрена вы забыли в наших ебенях, дорогая миз Поттс? Неужели снова ревизия? А у вас там других дел что ли нет? Кадровый кризис в управлении? Ну так вы можете взять меня, все равно я тут пинаю хуи. А можете взять Паркера, он все равно ничего не умеет. Только отсвечивает. Тьфу, блядь, — чертыхается он, порезавшись бумагой. — Заебись день. Обожаю. — Советую обратить внимание на новое приложение для медитаций, разработанное СИ по особому заказу миссис Поттс, — советует Пятница. Харли закрывает глаза и считает до десяти. Не помогает. Отчаянно хочется разъебать тут что-нибудь, но в этом нет решительно никакого смысла. Самому же потом чинить. Или ждать, пока починят. Или закупать новое — все равно самому. Пеппер всегда знала, что Старк Индастриз — большой конструктор. Собирается, разбирается, пересобирается. Лишние элементы на время откладываются в сторону, потом и для них найдется место. Нужно лишь уметь играть в это Лего. Если убираешь детальку — подставь другую. Можно переориентироваться, нельзя уходить в минус. Можно играть в одиночку, а можно с кем-то вместе. Тони всегда оказывался по другую сторону конструктора. Он нисколько не считался с ее инженерными разработками. Точнее сказать, он их не брал в расчет, но и не трогал. Формально — никакого вреда не причинял. Но! На своей половине он в два счета устраивал хаос. То за ночь возводил новую башню сомнительной устойчивости, то разносил половину конструкции. Не считался же он с тем, что кому-то после этого приходилось спешно восстанавливать баланс. Может быть, ее собственные построения требовали вдумчивого подхода, требовали созерцательного побора деталей, медитативной примерки кубиков разной величины? Может быть, ей бы хотелось иметь возможность выбирать из разных вариантов? Но нет, восстанавливать ущерб приходилось спешно. Все построения на случай аварийной ситуации стоило держать в голове, чтобы в нужный момент быстро реализовать по памяти. Хорошо, что у играющих взрослых для этого задействуются не мозги, а сервера. Стерильную часть конструктора СИ Пеппер никогда особенно не любила. Она была условно общей, на деле же ничьей. Не ее юрисдикция, и слишком упорядоченно для Тони. Лабораторная, неоново-голубая, нейтральная, с глухими непрозрачными пространствами. Сюда не попадают солнечные лучи, такие жгучие в этих краях — но ей удалось ни на миг за всю дорогу под ними не оказаться, спасибо корпоративным средствам передвижения. Стены, проглатывающие эхо ее шагов, как будто этими коридорами никто до нее не ходил, хотя она отстала от сопровождающих всего пару минут назад, чтобы ответить няне на сообщение и заодно подтянуть чулок. Это затянется. Она предчувствует, что это затянется. На что Пеппер никогда не жаловалась, так это на внутренние часы. Они не опаздывала, не приходила заранее. Она планировала так, что перепланировать необходимости не возникало (если, конечно, Тони не вмешивался). Она не чувствовала время, она просто как будто бы знала. Когда они с Тони женились, она знала, что это ненадолго. Знание — это проклятие? Слишком громкое слово. Скорее это чувствовать боль еще до того, как она придет. И уже не чувствовать радости, когда для нее наконец появляется повод. Это затянется, это затянется как узел. Слишком много нитей пересеклось в одном месте. Пеппер, как и положено патронессе, приехала с подарком, спасибо Пятнице. Как всегда, впрочем. Пятница заблаговременно оповестила ее о том, что Харли Кинеру исполняется двадцать три. Нужен подарок — тут можно не заморачиваться, он уже есть, Харли, можно сказать, сделал его себе сам. Скоро еще день рождения у Паркера. Подарить ему что ли… Лего? Она теперь знает о них, пожалуй, слишком много — приоритетный доступ, что поделать. Время, которое выделяешь себе на переживание боли, — это ловушка. Когда уже закончится этот чертов коридор? Харли получит в подарок патент на «оживление мертвых». СтаркИнд должны обойти Майкрософт на этом поле*, и, даже если они не уложились с запуском до скачка, то все равно не стоит с этим затягивать. К тому же релиз можно совместить с подачей судебного иска по поводу присвоения собственности Старк Индастриз Квентином Беком и незаконного использования им технологий компании. Еще и в известных целях. На данный момент до медиа еще не дошли обвинения Бека в адрес Тони по поводу авторских прав на М.О.Р.Г. — Пеппер недоумевала, откуда такая неосмотрительность, может ли под ее видом скрываться какая-то дополнительная стратегия? Неужели Бек, заварив эту кашу, всерьез не задумывался о вероятности летального исхода для себя? Чертик из табакерки выскочил, а второго дна в табакерке нет? В любом случае, с иском следует поторопиться, ее юристы работают вовсю. Пеппер никогда не смотрела на Харли как на сына Тони, а тем более как на собственного. Где же уже эта дверь? Пеппер лень лезть в сумку за очечником. Лень спрашивать Пятницу — открывать рот, выталкивать из себя звуки, что-то слышать в ответ. Жаркий летний день в Теннесси, пусть она и ни секунды не пробыла на воздухе. Она даже замедляется, переводя тяжелеющий взгляд от двери к двери; она устала. Вентилируемый воздух полощет прохладным потоком по шее, но какой-то он затхлый, нелегкий, несвежий, вязко оседающий в легких. С привкусом как будто. Глупо думать, что боль — это переживание боли. Глупо думать, что боль — это ожидание боли. Глупо думать, что боль — промежуток времени. На повороте в нее влетает Паркер, отшатывается, лепечет извинения — нечто абсолютно невразумительное, весь несуразный, одновременно из острых углов и пухлых щечек, растянутые локти толстовки, хотя она вроде бы местная, а значит, новая, синяки под глазами, и джинсы уже тоже больше похожи на мешок, чем на джинсы. Все на месте. Вот такое, конечно, и должно было произойти с Тони. Нечто невообразимое. Когда Питер влетает в Пеппер, он словно бы открывает нечто новое о себе. Во-первых, он может влететь в человека, не потому что летит на паутине. Во-вторых, его чутье почему-то не реагирует на Пеппер Поттс. В-третьих, есть вероятность, что оно просто не работает. Не то чтобы хоть что-то из этой информации обладало потенциально обескураживающим эффектом, но в совокупности с лицезрением миссис Старк, которая даже не покачнулась на своих шпильках, и внезапным др Харли этот набор фактов вышибает его из реальности. Впрочем, ему не привыкать. Пока миссис Старк занимается своими важными делами в одной из медицинских (тут есть и такие!) лабораторий, несколько человек, согласно ее указаниям, накрывают в лаунж-зоне стол для мини-фуршета. Пеппер сказала, что ближе к вечеру они обязательно отметят, пусть Питер далеко не убегает. Питер не убегает. Он бездумно маячит где-то на фоне, ни на секунду не выпуская генератор из пальцев. И руку из кармана не вынимает. Разве что в туалете, и то оглядываясь. Питер думает, а не следует ли ему спрятать генератор в комнате среди вещей, но быстро отметает эту мысль: у Поттс точно есть эксклюзивное право доступа в любой из его шкафов. Питер думает о том, что обязательно спалится и не удержит язык за зубами. У него слишком много вопросов, чтобы руку в кармане не жгло. Он думает, что рука в кармане — это его совесть. Пеппер возвращается из лаборатории, проходит мимо, чуть покрасневшая, ее духи тяжеловаты для его обоняния и мешаются со сладковатым запахом женского пота. Она уходит наверх, бросая в сторону что-то о необходимости переодеться. Кому-то еще напоминает о документах в каком-то портфеле. Питер полубессознательно удивляется про себя бумажным документам в стенах Старк Индастриз и продолжает сидеть на диване в лаунже. Диван кожаный и липкий там, где он касается его голыми предплечьями, стянув наконец толстовку. Питер, кажется, приклеился к нему немножко. Официанты — официанты? — методично сервируют длинный низкий стол, Питер раньше не замечал его тут. Красные тарелки, простые, без изысков, и разноцветные приземистые фужеры, неожиданно икеевского вида, бумажные салфетки с рисованными воздушными шарами и внезапная охапка глянцевитых воздушных шаров, настоящих, что с трудом преодолевает дверной проем. Шары расползаются по лаунжу, поскрипывая о потолок. Пеппер и Харли появляются почти одновременно, Пеппер выходит из лифта, а Харли — навстречу ей из коридора. Питер словно смотрит спектакль. Пеппер сдержанно поздравляет, Харли благодарит с любезной улыбкой, пока уверенно жмет ей руку, за эту же руку подводит — пара шагов — к столу, отодвигает ей стул, затем одергивает себя и предлагает присесть на длинную приземистую софу. Пеппер не забывает обернуться и подозвать к ним Питера. Питер гнездится на отодвинутом стуле, так что Харли приходится сесть возле Пеппер. Словно по команде на столе появляется какая-то очень итальянская на вид пицца, легкие салаты, блестящие от масла, мозаичного вида ролл-сеты. Картошка фри, явно не переживавшая заморозку и разморозку, и такая же огромная гора Айдахо. Все, что может остыть, подогревается снизу парафиновыми свечками. Потом приносят веганские бургеры. Какая-то нелепая адаптация подросткового дня рождения под родителей, которые устроились за соседним столиком и подслушивают. Питер крутит в руках стакан с чем-то алкогольным. Пеппер предпочитает белое вино — и не пить его одна. Нелепость их компании странным образом расслабляет его. Пеппер и Харли имитируют отсутствие неловкости, а он может просто помалкивать, изредка угукать в такт и улыбаться с набитым ртом. Фэнси бургер прилипает к зубам со стороны щеки, так что в основном он занят тем, что пытается не слишком заметно выковырять его остатки языком. —…и Морган абсолютно убеждена, что, купаясь в озере, она бережет мировой запас воды. Очень сложно объяснить ей, что после купания надо идти в душ, — рассказывает Пеппер, вылавливая зеленые маслянистые оливки из салата и смеясь. Ее смех такой — как будто бы ни к чему не обязывающий, такой, нейтральный. Харли расслабленно улыбается, кидая взгляд на Питера. — Ну а как ты, Питер, успел уже здесь освоиться? — без перехода спрашивает его Пеппер, но Питер даже не вздрагивает от неожиданности, настолько мягко она это делает. А он только сейчас соображает, что стоит убрать язык из-за щеки. — Здесь сложно освоиться, миссис Старк. Слишком много всего! Но, — поправляется он, — это ведь самое лучшее место, где я мог бы сейчас находиться, — спохватывается: Спасибо! Большое. Я ведь еще не поблагодарил вас за... — О, что ты, — перебивает Пеппер, — какие пустяки. Тебе не за что меня благодарить. Я делаю то, что сделал бы Тони, — совершенно спокойно говорит она и улыбается нечитаемой улыбкой, — ну, вернее, я с большой задержкой пытаюсь сделать хотя бы часть того, что в этой ситуации сделал бы Тони. Питер с усилием кивает, кивает в знак благодарности, кивает и вгрызается в тарталетку. Тарталетка, не рассчитанная на такое остервенение, норовит рассыпаться ему на джинсы. — Надеюсь, ничего серьезного? — вклинивается Харли. — Я имею в виду, ваш приезд. Медицинские лаборатории… — Не буду скрывать: экстремис, ну, ты помнишь всю эту историю, — Пеппер поводит рукой с бокалом, ссылаясь на какую-то известную им обоим историю. Харли в ответ тоже покачивает рукой, изображая «более или менее» и «в общих чертах». — Так вот, у меня есть некоторые причины опасаться, что я могла запустить ситуацию. Потому что в какой-то момент расслабилась и перестала отслеживать последствия. Но, — выставляет она руку вперед, как будто бы намереваясь пресечь удивленные восклицания, — я не хочу паниковать раньше времени. Возможно, это всего лишь возрастные изменения организма плюс ипохондрия. — Ипохондрия? — иронично щурится Харли. — Я отказываюсь подозревать у себя депрессию, — непринужденно смеется Пеппер, и Харли тоже вздергивает брови, улыбаясь. — Что? Это совсем не мой случай! Питер перетаскивает роллы один за другим к себе в тарелку и пока ни один не уронил. Харли такой взрослый рядом с Пеппер, что это немного даже противно. Он его, конечно, совсем не знает, но это, честное слово, как-то вот неправильно ощущается, когда человек, обсуждавший с тобой отп и мемы, начинает вести светскую беседу за бокалом вина. Питеру неловко, что он здесь, что он так не умеет и, наверное, стоит это признать, завидует, что Харли так может — с самой Пеппер Поттс. И что знает он ее так хорошо, а она его. И, конечно, это из-за того, что мистер Старк. И что сам он здесь без подарка. И что сам он здесь и их почти не знает. И что не может выдавить из себя ни слова. Но, вроде от него и не ждут. И что сам он здесь. И что Пеппер… —…так что в общей сложности все эти процедуры займут не больше пары дней. Пока буду дожидаться комиссии, решу, стоит ли мне перевозить оборудование в Нью-Йорк. Или просто оформлю наконец заказ на полный комплект для нашего филиала. Если время терпит, конечно, — а Харли в ответ тянет вино и все кивает и кивает понимающе. — Плюс у нас же там совсем нет компетентных специалистов по этому профилю! Это же, получается, перевозить людей. То есть, конечно, не перевозить, а сначала искать их по другим локациям. Не все же здесь готовы… — Пеппер тянется к сырной тарелке, отставляя свой бокал. — А ведь я даже не уточняла, можно ли мне столько пить! Что-то сегодня хорошо идет, да? — Хорошее вино, — со знанием дела вставляет Харли. — Да, — зачем-то из вежливости поддакивает Питер, и Пеппер удивленно оглядывается на него, словно вспоминая, что он тоже тут. Пауза мгновенно становится неловкой. Питера запоздало обжигает румянцем, но Пеппер, и правда, выглядит не такой уж трезвой. — Итак! Мы собрались тут не без повода, — слегка хлопает она в ладоши, и под ее рукой мгновенно материализуется папка с документами. — Так что теперь небольшой презент от руководства компании и тост. Но сначала посмотри, что это. Хотя я думаю, ты уже догадался. Забрав из рук миссис Старк папку, Харли вскидывает на нее глаза, как будто бы ему нужен ее кивок после каждой прочитанной строчки. Пеппер щедро улыбается в подтверждение своих слов. — M.E.D.I.U.M.? — наконец спрашивает он. — Mourning each dead I uprise myself**. Чересчур пафосно получилось, да? Я не сильна в акронимах, — пожимает мисс Поттс плечами, как будто оправдывается. — Можешь переименовать, твое право. Лишь попыталась сымитировать стиль. Думаю, в нашем случае контекст может сыграть на руку. — Что это? — Питер не может больше сдерживать любопытства, кивая на папку в руках Харли. — Если не секрет, конечно. — Это патент на технологию, которой Харли занимался последние несколько лет, — поворачивается к нему Пеппер. — Чат-бот для общения с умершими родственниками. Пока что только чат, но впоследствии рассматриваем возможность подключить и звонки, и голограммы. Я думаю, ты представляешь, какие это объемы информации, а для этого нужны дополнительные сервера, — Питер смотрит, как она высвобождает ноги из жестких задников туфель, откидываясь на спинку дивана. — Думаю, чат можно запустить в виде бесплатного приложения. А через некоторое время, ориентируясь на спрос, уже выпустим сам продукт. Патент, конечно, на всю технологию. Точнее сказать, на каждую технологию по патенту, — Пеппер забирается на диван с ногами и снова берет бокал. — Вау, миз Поттс, — выдыхает Харли, — это щедро! — Пеппер, — морщится та. — Который раз же прошу, между нами без формальностей! Питер дергается и хватается за генератор. Сам не знает почему. Сжимает крепко, пока не вспоминает, что ему нельзя ничего крепко сжимать. Для Питера же больше не существует слово «хрупко», теперь все стало одинаково хрупким. Но ничего. Он проводит пальцами по граням: они гладкие, ничего не треснуло. — Разве, — решает не краснеть и не мямлить он, — разве М.О.Р.Г. не выполнял те же функции? Разве… разве Квентин Бек не участвовал в разработке чего-то… похожего? Наверное, без его зрения это можно было бы и не заметить, но Питер видит: Пеппер удерживается от того, чтобы не поморщиться. Как будто съела лимон или оскорблена в лучших чувствах. Но она плавно тянется к бутылке, пока один из официантов наконец услужливо не подскакивает и не наполняет ее бокал. — Понимаю, Питер, ты как человек, изучающий технологии — как бы это сказать — сфокусирован на их природе. Не слишком подходящее слово. На том, что в основе лежит одна… не сказать даже, что идея… скорее, механизм? — Миссис Старк подбирает слова, но это не звучит оскорбительно для него. Хотя вроде как она говорит про разницу между ними? — Меня же больше интересует другая сторона вопроса. Применение, — Пеппер делает знак, и бокал Питера тоже любезно наполняют этой кислятиной. — Думаю, мне стоит объяснить тебе то, что, скорее всего тебя волнует, — кивает она сама себе. — Дело в том, что, по итогам испытательного срока в СИ Квентин Бек представил нам лишь идею — ни чертежей, ни спецификаций. К тому же питчил он ее, собственно, как вид оружия. Это важно, понимаешь! Поэтому Тони его сразу и завернул. А идеи в чистом виде, без всяких там наработок, схем, чертежей, не патентуются. Бек даже не подавал патентную заявку, — в какой-то момент начинает казаться, что Пеппер рассказывает это Харли, который все еще прилежно кивает ей в ответ. — По договорам же у СИ всегда все чисто: наработки сотрудников, созданные при использовании технологий СИ на территории СИ в рабочее время, принадлежат, соответственно, СИ, — тоном отличницы, как будто Пеппер старательно вызубривала это для особого случая. Вот кто тут Гермиона. — Поэтому его иск даже не дошел до суда. Питер понимает: юридически у нее всегда было все чисто — вот что говорит она ему с гордостью. У нее — как будто она была в курсе всего происходящего. Всего, всего, вообще всего. — А про то, чем отличаются технологии — это уже к Харли. — Да, — поворачивается к нему Харли с видом старшего брата, вернувшегося из колледжа. — М.О.Р.Г. — это, как ты, наверное, помнишь, ментальная органическая ретро-грамма. Собственно, Бек разработал то, что связано со словом «ретро». Так как его задумка была, скажем так, ориентирована на моделирование ситуации — образа, локации — вот всего такого, он предполагал, что иллюзия будет конструироваться заранее. Как мультимедийный проект. «Ментальная» же составляющая этой идеи — это интуитивное управление. Очень интересно, угу. — Тони же сосредоточился на самой технологии, — Харли боковым зрением улавливает, что Пеппер одобрительно кивает ему. — М.О.Р.Г. стал работать с памятью как с активным ресурсом. Иногда без посредника в виде предварительно загружаемого сценария. Если бы Тони захотел выйти за рамки терапевтического подхода, то смог бы работать и с воображением, с фантазией. Но он не стал. И я в общем-то тоже. Не знаю, — он вдруг начинает чесать затылок с какой-то почти что обескураженностью, — правда, не знаю, почему я даже об этом не думал. Я, по сути, пошел по бэковскому сценарию, совместив его идею с терапией. Просто докрутил симулятор до устойчивой технологии. Теперь в него загружаются медиа данные умершего — переписка, записи телефонных разговоров, если есть, видео. А дальше нейросеть имитирует манеру речи, адаптируясь к ситуации, которую клиент задает в реальном времени. Кстати, при условии полного погружения, ИИ считывает мотивацию и ожидания, так что выстраивает диалог так, чтобы, ну, максимально удовлетворить все потребности. Вот как-то так. Ну, это «А», думает Питер, молодец, Харли. В честь дня рождения даже «А+». — Спасибо, — говорит Харли. — Спасибо, Пеппер. Это очень ценный подарок. И проект для меня очень важен. — За тебя, — отвечает Пеппер, и они гулко стукаются бокалами. — За твои будущие открытия и за новые горизонты. И чтобы не было больше поводов создавать что-то подобное. — За последнее не чокаясь, — шутит Харли. — А что, Пеппер, — тянется он за виноградом в высокой вазе, — вот вы верите в загробную жизнь? — Загробная жизнь, загробная жизнь… Я предпочла бы вечный покой, наверное? — Пеппер тоже отрывает себе пару виноградин с другой стороны. И вдруг усмехается так, как будто сейчас скажет что-то смешное. — Но, с другой стороны, неужели ты думаешь, что есть шанс, что такой, как Тони, просто успокоится и исчезнет? Упокоится с миром? Лично я, — сквозь смех, — нет. Пеппер еще не договорила, а Питер, наверное, еще слишком трезвый, но то, как Харли разбирает истеричный смех, он наблюдает с недоумением. Ему с ними не слишком комфортно, еда безвкусная, вино мерзкое, Пеппер Поттс напилась и шутит о смерти Тони Старка, весь мир знает, что он Человек-паук и считает его злодеем и убийцей, и после смерти покоя не будет, и, Боже, он понимает, что все это время тоже смеялся, это становится смешно, это действительно смешно! Харли утирает выступившие слезы. Пеппер стукается зубами о край бокала и фыркает от собственной неуклюжести. — Не переживай, — говорит она Кинеру. — Если и для Тони в посмертии есть варианты, то и твои… Тоже что-нибудь для себя найдут. Питер отвлекся, пытаясь найти во фруктовой вазе клубнику, поэтому не сразу понял, что Харли успел вскочить и уйти куда-то в сторону балкона. Не туалета? — Извините, — бросил он, уже отвернувшись, — я сейчас. Я быстро. — Что? Почему? — не понимает Питер. Наверное, алкоголь на него все-таки действует, потому что повело и он тупит. Просто медленно. — Да, я что-то слишком… О. Ты же, наверное, и не знаешь? — Пеппер поворачивается к нему наконец как-то нормально, всем корпусом. Кладет руку на спинку дивана, а голову на руку. Питеру бы впору смутиться, в свете торшера это выглядит слишком интимно. — Не знаю что? — тупо переспрашивает он. — Почему Харли взялся за разработку М.Е.Д.И.У.М.а. Питер отрицательно качает головой. — У него кто-то рассыпался? — Нет. Хуже. Во время щелчка его мать и сестра были в самолете. Оба пилота рассыпались. Питер не может ответить. Это и не вопрос был. Пеппер смотрит на него. Даже не мимо него. Но в ее взгляде ничего, даже сожаления нет, пусто. — Но М.Е.Д.И.У.М. он разработал не тогда. Тони, когда вернулся… Скажем так, когда вернулся и пришел в себя, где-то через год, еще я забеременела, Тони забрал его к себе. Или сам к нему приехал. Если честно, я не помню деталей. Помню, что они вместе уехали и на несколько недель заперлись на какой-то из баз. Тони тогда очень плотно занялся М.О.Р.Г.ом. Тестировали, видимо, на себе. В итоге Тони почему-то отказался от запуска обновлений — а мог бы поставить на поток технологию, снабдить ею центры психологической реабилитации. Но почему-то не стал. Питер не может на это все отвечать. Может, вот, кивнуть. — Я это к чему. Я думаю, Харли разработал М.Е.Д.И.У.М. в этом году, а не тогда, — заканчивает она тихо. Но Питер может кое о чем ее спросить. Даже не так. Он должен кое о чем спросить. — Миссис Старк, — шепчет Питер. — Да, Питер? — шепчет она в ответ. — Вы помните, что случилось после того, как он щелкнул? — Да. — После?.. Пеппер молчит. Питер тихо достает генератор из кармана и показывает ей. Она смотрит. — Вы же помните? — шепотом спрашивает он и больше не может на нее смотреть. — Почему вы отдали генератор, если знаете, что там внутри? Пеппер молчит еще минуту, а потом резко отталкивается от диванной подушки и выпрямляется. — А ты предпочел бы держать его на каминной полке, как некоторые хранят урны с прахом? — резко и громко говорит она. — Я терпеть не могу подобные жесты, честно говоря. Не хочу смотреть на него и вспоминать, при каких обстоятельствах я видела его горящим. Не могу. Мне достаточно того, что на каминной полке стоят фотографии. Я хочу помнить хорошее. Я не отказываюсь от воспоминаний, нет. Лишь от некоторых. Она помолчала. Потом добавила чуть тише: — Ты же понимаешь, тот, первый реактор я похоронила по той же причине. Для меня он был, пожалуй, важнее. Ассоциация была прочнее. Они еще помолчали. — Ну и еще хоронить было нечего. Люди стали бы задавать вопросы. А тут символический акт, жест. Питер собирался дать им обоим прийти в себя. Пеппер отмерла, потянулась за виноградом. Вокруг было тихо, ни официантов, никого не было. Генератор больше не жег руку. Надо было спросить, надо было попросить разрешения. Почему-то Питеру казалось, что такая Пеппер, такая, какой он ее увидел сегодня, не будет ему ничего запрещать. Он прочистил горло и просто спросил, без придыхания. — Я изучал свойства этого… предмета. Мне кажется, что очень важно понять, не передались ли ему свойства Камней. Его излучение — понимаете, я зафиксировал излучение. Это не гамма-радиация, нет. Мне кажется, он мог перенять некоторые из их свойств. Мне кажется, там внутри может быть… — Если я дам тебе благословение, — перебила его Пеппер, что было ей совсем не свойственно, — это значит, что я на что-то надеюсь, а я не хочу надеяться. Я не дам благословения. Но и запрещать ничего не стану. — Спасибо, — прошептал Питер. Не имею права запрещать, подумала Пеппер. Питер ожил, помялся и вспомнил про Харли. — Я пойду, проверю, как он, — сказал он и ускользнул. Пеппер тоже встала и прошлась до высокой стойки, где рядом с пустой бутылкой из-под брюта стояло металлическое ведро с подтаявшим льдом. Выловила кубик побольше и приложила к горящей щеке. На пару с горечью во рту подступала ноющая похмельная головная боль. Это был ужасный вечер. Харли нашелся курящим на балконе. Уже совсем стемнело, и звезды не горели. — Чупа-чупс? — спросил он, протягивая что-то шуршащее. Оказалось, что он не курил, а катал конфету во рту. Пахло от него химическим яблоком. Питер запустил руку в пакет, оторвал фантик наугад, не вглядываясь, и положил на язык твердую колу. — Фу, — сказал он, — опять кола. Только ее и пью, а теперь вот... — Ну так возьми другой, — предложил Харли, — тут много. — Но я уже этот открыл, — возразил Питер, — куда его девать. Он оглянулся в поисках урны, но ее не было. Пепельницы тоже не было. — Ну выброси, не обеднеем. Питер завис на минуту, глядя на конфету в руке, а потом положил руку на холодный парапет и разжал пальцы. Карамель со стуком ударилась об асфальт, и в почти полной темноте разлетелась по сторонам тусклыми осколочками, но Питер увидел. Было почему-то приятно. Как будто он позволил себе какую-то допустимую жестокость что ли. Как брызги крови, когда начищаешь кому-то морду в Mortal Kombat. Следующий чупа-чупс был со вкусом клубники со сливками, и Питер удовлетворенно сомкнул на нем губы. В Mortal Kombat что ли поиграть? Они постояли рядом, Харли не оборачивался на него, только смотрел вдаль. Питеру даже так было видно, как влажно блестят его глаза. — Не вздумай меня жалеть, — строго сказал Харли, — жалей себя. — Но ты прав, — откликнулся Питер, — мы должны его вернуть. Только не так.