Для Чего Нужны Истинные?

— Да еду я! Сказал же еще пятнадцать минут назад, — рявкнул в трубку Чимин и сбросил вызов. Слушать нытье Чонгука сегодня было как-то по-особенному невыносимо, и он не собирался позволять выносить себе мозг и дальше. Чонгук и без того к моменту его выхода с работы неплохо в этом преуспел. И плевать, что он вообще-то его муж, вторая половинка, любовь до гроба и все дела. Тем более, что в последнее время все эти факты все чаще ставились под сомнение… Но тут, пожалуй, стоит ненадолго прерваться и вернуться в самое начало. Точнее не то чтобы прям уж совсем в самое. Потому что даже папа Чимина, господин Пак, довольно часто говорил, что его появление в их семье произошло как-то малозаметно. Он отходил положенные девять месяцев беременности с не самым большим животом, приехал в назначенный день в роддом, и спустя семь часов скользкий и орущий Чимин вылетел из него, как пробка из бутылки, с громким чпоком. Он, правда, допускал, что никакого чпока вовсе не было и у него лишь звенело в ушах от перенапряжения, но для большей драматичности эта деталь никогда не опускалась. Поэтому началом будет считаться выпускной из третьего класса старшей школы, когда после литра выпитого алкоголя, не привыкший к потреблению спиртного молодой альфа, то есть Чимин, с трудом держась на ногах, прижал своего омегу, соответственно Чонгука, к ближайшей колонне в актовом зале и жарко прошептал на ухо предложение о замужестве. Вообще на самом деле он, кажется, не это собирался сказать. Скорее всего, что-то о том, что Чонгук был невероятно горяч в плотно обтягивающих его бедра черных брюках, или о том, что слегка распустившийся галстук делал его образ совершенно бесстыдным и за это вообще-то можно было неплохо так отхватить по очаровательному сочному заду. Но все мысли вылетели из его головы, стоило ему почувствовать под собой пыщущее жаром тело Чонгука, и он сказал то, что сказал. «Выходи за меня». Чонгук на это только мягко усмехнулся, прижимая нерадивого альфу к себе поближе, и зарылся пальцами в его влажные от пота волосы, аккуратно массируя кожу головы. Они не были истинными и встречались (по-настоящему) всего около полугода, не говоря о том, что их отношения в принципе начались с того, что Чимин весьма любезно и исключительно по-дружески решил помочь Чонгуку, когда у того внезапно началась течка прямо во время уроков. Еще совсем неопытный омега (хоть это и не было его первым разом) позабыл дома блокаторы и не озадачился тем, чтобы начать принимать их своевременно за несколько дней, так что пришлось воспользоваться пришедшимся столь кстати предложением. Они учились в одном классе и поддерживали неплохие приятельские отношения уже несколько лет, так что это не казалось им обоим чем-то стремным, постыдным или хотя бы странным. В конце концов каждый может влипнуть в неприятности. Но это повторилось через два месяца, а потом еще через два, и еще, потому что нетипично для альфы мягкий на вид Чимин уж больно приятно, до подгибающихся пальцев ног вколачивал его сначала в парты, а потом и в другие поверхности, которые попадались им на пути, а затем они как-то неожиданно завели традицию немного говорить после секса, пока приходили в себя. В целом ни о чем важном. Просто как прошел день или вроде того. И в какой-то момент Чонгук вдруг обнаружил, что, похоже, ему от этого заботливого и спокойного альфы нужен был вовсе не только секс, потому что уж слишком тепло и умиротворенно было лежать рядом с ним, чувствуя его руки вокруг себя. А еще спустя пару месяцев его страданий Чимин, который и без того в последнее время не отлипал от него, проводя с ним все свое свободное время, поставил на нем метку. Чонгук резко вскрикнул от такой наглости, ведь они не договаривались ни о чем подобном, да и в принципе не обсуждали свои отношения в таком ключе. Но Чимин, поддавшись эмоциям, просто взял и сделал это, а Чонгук не нашел в себе сил возмутиться хотя бы ради приличия. Ощущения были довольно странными, и Чонгук думал, что с истинным, все должно было быть еще крышесноснее, но тот факт, что это сделал именно Чимин, красивый, милый, умный, забавный Чимин, компенсировал все остальное с лихвой. И вот тогда все началось официально. Чонгук немного не ожидал такого, потому что, даже регулярно трахаясь почти всю его течку, стабильно случавшуюся раз в два месяца, они все еще вели себя друг с другом как истинные бро без каких-либо намеков на двусмысленность (хотя, возможно, иногда Чонгук позволял себе мечтательно подолгу задерживать взгляд на сосредоточенно пишущем конспект занятия Чимине прямо на уроках; а Чимин в свою очередь порой залипал на перекатывающиеся под рубашками твердые мышцы Чонгука. Потому что, как и Чимин, Чонгук тоже не был похож на типичного субтильного омегу, предпочитая проводить свободные часы за занятиями по боксу), но Чимин оказался крайне романтичной натурой, и поэтому с первого дня их официальных отношений они неизменно ходили везде, держась за руки, а на прощание всегда за развязным и мокрым поцелуем взасос следовал целомудренный в кончик носа. И все же, даже будучи окрыленным своими первыми настоящими взрослыми отношениями, Чонгук не мог не думать о том, что они с Чимином не являлись истинными. В какой-то момент, спустя месяца три с тех пор, как все закрутилось, он все же не выдержал и разревелся прямо перед Чимином, стоявшим с букетом его любимых тюльпанов, а потом долго что-то невнятно бормотал о том, что нужно начинать уже сейчас готовиться к их разрыву, который обязательно случится. Но Чимину, хоть и не без усилий, все же удалось его тогда успокоить, а заодно он уж как-то слишком уверенно заявил, что ждать проблем с этой стороны точно не стоит, потому что если его истинный и появится на горизонте, то он все равно даже не посмотрит в его сторону. Сжимаемый в тесных объятиях икающий Чонгук все же согласился больше не закатывать истерики по этому поводу, когда для того не было ровно ни одного основания, но подсознательно он периодически продолжал возвращаться к этим мыслям. И каждый день, каждый чертов день, когда Чимин провожал его до школы, целовал его, зажимая где-то в углу коридора (потому что они не были настолько бессовестными, чтобы делать это на виду у всех), крепко сжимал в руках его ягодицы, давая ясно понять, кому он принадлежит, и даже когда вбивался в него, плотно закрыв глаза и запрокинув голову, Чонгук все равно ждал, что откуда-нибудь из-за угла выскочит его истинный омега и все испортит. О гуляющем где-то собственном истинном альфе Чонгук как-то вообще не задумывался. Его для него как будто и не существовало вовсе, так что он мог всецело сосредоточиться на Чимине. И услышать предложение на выпускном… Чонгук бы сказал, что это было неожиданно. ОЧЕНЬ неожиданно. Потому что все это время, проведенное с Чимином, было для него одновременно и сладко, и мучительно. И да, он сам был довольно высоким для омеги, накачаным благодаря постоянным тренировкам и весьма своенравным, хотя присутствие Чимина рядом, как правило, смягчало эту часть его натуры, и в то же время Чимин был не особо спортивным, скорее просто подтянутым, а характер у него был в общем покладистым. Так что они и так не походили на стандартную парочку, чтобы слишком заморачиваться о том, что где-то там еще и подстерегала опасность в виде истинных. Но Чонгук все равно заморачивался. А потом Чимин сказал это, и все стало совсем серьезно. Даже несмотря на то, что он был сильно пьян и держался в вертикальном положении только благодаря чужим сильным рукам. Чонгук ни за что бы не поверил, что он ляпнул это просто так. Потому что Чимин никогда ничего не говорил, если не был в этом уверен, и всегда держал свои обещания. И этот раз не стал исключением. Правда, поженились они только спустя три года, когда оба уже почти закончили университет. На этом, надо сказать, настояли родители Чонгука, которые до конца не были уверены во всей этой несколько сомнительной затее. Сами они являлись очередной счастливой истинной парой и потому с недоверием смотрели на отношения своего сына с каким-то непонятным альфой. К счастью, уравновешенный Чимин умел производить на людей хорошее впечатление, поэтому спустя какое-то время, после долгих истерик Чонгука и последующих максимально взвешенных рассуждений, они все же отступили и дали свое разрешение на брак, все же поставив условие, чтобы и Чонгук, и Чимин сперва отучились в вузе. Никто разлучать их не собирался, так что они и дальше могли проводить сколько угодно времени вместе, но зато родители Чона были бы спокойны, что их сын не останется не у дел, слишком погрязнув в своих недоотношениях, которые вполне могли закончиться ничем. На самом деле семья Чонгука являлась довольно зажиточной, так что могла бы позволить себе содержать безработного сына хоть до его пенсии, и все же капитал свой они нажили честным и упорным трудом, хоть и на биржевом рынке, поэтому считали, что и Чонгук должен быть приучен к работе и не думать, что все в этом мире можно легко заполучить благодаря влиятельным родителям. Что касается семьи Чимина, то они в общем-то тоже не были особенно рады такому раскладу, но никаких препятствий не чинили, искренне веря в то, что Чимин был достаточно ответственным и сообразительным, чтобы не пустить свое будущее под откос, беззаботно увлекшись каким-то омегой. Поэтому их вопрос о том, когда состоится свадьба, в целом не сильно волновал. В итоге бракосочетание, на котором было всего несколько родственников с каждой из сторон, потому как обремениться друзьями ни Чимин, ни Чонгук так как-то и не успели, произошло по окончании ими обоими третьего курса, когда Чонгук безапелляционно заявил родителям, что больше ждать не намерен, и они с тяжелым вздохом все же согласились. Чимин на это все поглядывал несколько со стороны, предпочитая ни во что не вмешиваться. Он не отказывался от своих слов и ни разу не пошел на попятную, и все же, пожалуй, был бы не против подождать еще какое-то время. Не потому что не любил Чонгука. Напротив, день ото дня его чувства к Чонгуку только крепли. И ему хотелось, чтобы таких дней накопилось как можно больше, чтобы, надевая Чонгуку на палец кольцо, он был твердо уверен в своем выборе и только путался в том, какое из миллиона счастливых воспоминаний о нем всплывало в его голове первее при мысли о новоиспеченном муже. Правда, когда все происходило, в тот самый момент, когда он уже подносил гладкое колечко к чуть подрагивающим пальцам Чонгука, в его сознании вдруг огненным фейерверком вспыхнули слова: «Ты точно уверен?» И это не показалось Чимину странным, потому что ну кто в самом деле не спрашивает себя об этом в один из самых важных дней в своей жизни. Странным было то, что единственно возможный ответ «да» прозвучал не сразу. Спустя долю секунды. И все же не сразу. Потому что еще будучи маленьким ребенком, Чимин свято уверовал в то, что каждый может быть по-настоящему счастлив только рядом со своей истинной парой. Потому что природа — не дура и явно все устроила не просто так. Но жизненные обстоятельства заставили его изменить свое мнение на этот счет. И долгое время он не озадачивал себя этой дилеммой. Так что он не мог понять, почему эта мысль снова зашевелилась в его мозгу именно в такой ответственный момент. Он отмахнулся от этой мысли, надел Чонгуку кольцо на палец и нетерпеливо поцеловал, пожалуй, даже несколько нарушив правила приличия. Потому что он любил Чонгука, он встречался с ним так давно, столько знал о нем, провел столько счастливых минут рядом с ним. И не это ли было важнее какой-то дурацкой предопределенной истинности? А потом они съехались (потому что родители Чонгука великодушно отрядили ему одну из имеющихся у них квартир), и Чимин был вынужден вернуться к этому вопросу уже по-серьезному. Это случилось далеко не сразу. Первые месяцы все было более чем прекрасно. Они проводили все время друг с другом, и теперь это было по-настоящему все время, чего Чимину раньше так сильно, как он думал, не хватало. Все было прекрасно и замечательно. Ровно до того момента, пока не начался их четвертый год обучения в университете. Бесконечно валяться в постели, поднимаясь только для того, чтобы приготовить романтический завтрак/обед/ужин, теперь было невозможно. Нужно было успевать бегать на учебу, выполнять горы заданий, убираться в квартире, готовить что-то куда более обыденное и приземленное, стирать, гладить и многое другое, а заодно задумываться о трудоустройстве, чтобы наконец слезть с шеи родителей. И если раньше отношения были способом отвлечься от неприятной и отягощающей действительности, то теперь они стали ее неотъемлемой частью. И чем дольше это тянулось, тем все чаще Чимин замечал, что периодические истерики Чонгука (которые теперь заметно участились) по поводу того, где и с кем он общается, когда они не вместе, стали вызывать у него раздражение, а не улыбку, потому что «ты такой милый, когда ревнуешь». Потому что Чонгук, пилящий его днем и ночью абсолютно без повода, однозначно не был милым. А еще его вечная привычка не мыть посуду за собой, как только поел, из-за чего все кухонное пространство, как и раковина, было вечно заставлено, его громкий смех и голос, которые наверняка слышали все посетители магазина, когда он что-то говорил, его чрезмерная эмоциональность, когда он лез обниматься, не обращая никакого внимания на то, что Чимин вообще-то мог быть занят в это время, и даже его дыхание, когда он спал. Все это с каждым днем только сильнее раздражало Чимина. Все, что он прежде считал в Чонгуке привлекательным, внезапно превратилось в отталкивающее. И спустя года полтора их брака Чимин, возвращаясь домой с работы, застыл посреди улицы, вдруг отчетливо осознав, что Чонгук вообще теперь ничем его не привлекал. Запах его все равно всегда ощущался довольно слабо, особенно не во время течки, да и его телосложение… Конечно, Чонгук все еще был очень красивым. Чимин бы не опустился до того, чтобы начать оспаривать это. Вот только рядом с собой ему теперь хотелось видеть кого-то более хрупкого, от кого можно было не ждать удара по морде во время очередной вспышки ревности (что действительно случилось уже несколько раз к этому моменту), кого можно было прижать к себе, утыкаясь носом в макушку, а не в грудь. И Чимину было неприятно от этих мыслей, мерзко, противно, он ненавидел самого себя, потому что думал, что предает доверие Чонгука, но ничего не мог с этим поделать и только отдалялся от своего мужа все сильнее. Чонгук в свою очередь, разумеется, не мог не замечать происходящих в их отношениях перемен. Правда в разное время это вызывало у него едва ли не противоположные чувства. Потому что в какие-то дни ему хотелось придушить Чимина за то, что задерживался допоздна на работе, перестал оказывать явные знаки внимания и вообще вел себя отстраненно, а в другие — он едва сдерживал себя от того, чтобы не зарыдать, повалившись Чимину в ноги, и молить его о том, чтобы все стало, как раньше. От последнего его всякий раз удерживали оставшиеся крохи гордости и чувства собственного достоинства. И все же однажды он не выдержал и заплакал, когда Чимин в очередной раз вернулся домой почти в полночь, и поскорее сел на диван, чтобы избежать неблаговидной перспективы упасть на пол. В тот день они серьезно поговорили, и Чимину пришлось признать вслух, что его чувства действительно изменились. Правда, уже через секунду он хотел кричать о том, что это вовсе не так и все ложь, потому что огромные, наполненные слезами глаза Чонгука выжигали в нем дыру, которую он не был уверен, что сможет когда-нибудь залатать. Он тогда, как и прежде, принялся успокаивать омегу, обнимая и прижимая его голову к своей груди, немного ежась от того, как мокрая ткань футболки неприятно липла к телу, а затем пообещал, что они обязательно придумают, как выбраться из этой ямы, в которую сами же себя и загнали (потому что Чонгук, к великому удивлению Чимина, ведь раньше такого не случалось, все же признал, что, возможно, и его вина в этом всем тоже была). Чимин по-честному думал над этим очень много, почти каждую свободную минуту. Он ведь обещал. Но ничего путного ему так и не приходило в голову. Чонгук тоже ходил молча, не предлагая своих вариантов, только теперь чаще вытаскивая его на прогулку или приходя за ним на работу (потому как сам работал из дома), чтобы проводить побольше времени вместе, но не в стенах квартиры, где все снова шло по давно устоявшемуся порядку. Но в один прекрасный день Чонгук, после того как долго мялся в углу их кухни, не решаясь заговорить, пока Чимин доедал куксу, все же выпалил всего одно слово, которое заставило Чимина выронить ложку из руки, расплескивая горячую жидкость по столу. Ребенок. Чонгук хотел завести ребенка. Они долго это обсуждали. Очень долго. Чимин сопротивлялся, говорил о том, что ребенок не может быть решением их проблемы, потому что если не получится, то к ним двоим добавится еще и третий человек, который также будет страдать от всей этой ситуации, но в конечном итоге все же сдался. Потому что в глубине души он все еще любил(?) Чонгука. Может быть уже и не самого Чонгука, а его образ из прошлого, когда все было так беззаботно и радостно. И все же он не мог сказать, что этот человек стал ему абсолютно безразличным. Не после стольких лет. К тому же как-никак он привык к Чонгуку, привык к жизни с ним и пока был не готов что-то слишком кардинально поменять в своей жизни. Тогда они начали пытаться. Чонгук безвылазно сидел на всяких форумах для омег, которые хотели забеременеть, вычитывая информацию о том, какой день, минута, секунда, какая поза и какой прием пищи были наиболее благоприятными для зачатия. Чимин на это поглядывал, скептически выгнув бровь, но ничего не говорил, повинуясь всем указаниям Чонгука. Тем более это привело к тому, что секса, на который до сих пор вечно «не хватало времени», стало в разы больше, и Чимин не мог отрицать, что это являлось весьма приятной частью их отношений. Вот только Чонгук все никак не мог забеременеть, и спустя несколько месяцев отрицания, он все же заговорил о необходимости пройти обследование. В результате несколько недель изнуряющего хождения по всем возможным врачам привели к неутешительному, но вполне категоричному выводу: Чонгук был бесплоден. Омега тогда проревел несколько ночей подряд. Сидящий рядом с ним Чимин только думал о том, что, оказывается, все это время можно было экономить на презервативах. И Чимин даже начал полагать, что на этом все и закончится. Ведь он по-честному выполнил просьбу Чонгука. Он бы даже сказал, что с особым усердием подошел к ее исполнению. Но теперь им обоим, по его мнению, следовало признать, что ничего уже не выйдет и пора расходиться. Но после пяти бессонных ночей у Чонгука родилась новая гениальная идея. Обратиться в агентство суррогатных омег. И вообще-то Чимин в этот раз был настроен отказываться от предложения куда решительнее, даже несмотря на то, что часть его все еще трусливо хотела остаться с Чонгуком и поддержать его сомнительную затею. Но потом Чонгук заявил, что видит в ребенке лишь шанс на возобновление их отношений. А еще, что не станет удерживать альфу с помощью ребенка в случае чего и отпустит, оставив малыша себе, не требуя при этом выплаты алиментов. И Чимин, наивно поверив в это, согласился. Вот почему сейчас он летел сломя голову на корпоративной машине в агентство суррогатных омег, где его уже ждал Чонгук (и судя по его раздраженному донельзя голосу довольно давно), который раз сто успел позвонить ему за этот день, постоянно спрашивая, не забыл ли он, куда и зачем они сегодня собираются. Как будто у Чимина был на это хоть какой-то шанс. — Ну наконец-то! — закатив глаза, воскликнул Чонгук, когда запыхавшийся и весь взмыленный Чимин вбежал в здание офиса. Он схватил пытавшегося отдышаться альфу за локоть и без каких-либо усилий потащил его за собой, по-видимому, в сторону нужного кабинета. На мгновение это показалось Чимину унизительным. — Неужели нельзя было закончить пораньше на своей тупой работе и хотя бы раз в жизни не опоздать?! Я что, так часто прошу о чем-то подобном? — Чимин невольно подумал, что в последнее время вообще-то такие просьбы стали поступать все чаще, но ничего не сказал, не желая устраивать скандал в людном месте. — Как будто это только мне надо! Ты вообще обо мне не думаешь теперь! И, возможно, Чимин все же промямлил бы, что это не так и что порой он все же о нем вспоминает. Например, когда едет домой, зная, что не удастся побыть в одиночестве и отдохнуть в тишине после долгого дня. Но он не успел этого сделать, когда Чонгук резко остановился перед какой-то дверью и отпустил его, поправляя рукава его пиджака. Ну спасибо, что хоть войти в кабинет позволит по-человечески! — Здравствуйте, господин Ким. Извините нас, пожалуйста, за опоздание. Мой муж — очень занятой человек. В компании, а он работает менеджером по договорной работе, — и на этом месте Чимин тяжко вздохнул. Потому что неуемное желание Чонгука разболтать каждому встречному как можно больше рандомных фактов о нем входило в список того, что его ужасно раздражало. — Без него как без рук, — улыбаясь, проговорил Чонгук. — Ничего страшного, — мужчина приветливо улыбнулся им в ответ, жестом приглашая их войти. — Проходите, пожалуйста, и присаживайтесь. Может, воды или сока? — Нет, спасибо, — Чонгук покачал головой, когда они с Чимином уселись на упругий кожаный диван. — Тогда перейдем сразу к делу, — кивнул господин Ким, протягивая им планшет с уже включенным дисплеем. — Мы подобрали наиболее подходящие для вас варианты в соответствии с вашими пожеланиями, которые вы указывали в анкете. Просмотрите, пожалуйста, список и выберите наиболее понравившуюся кандидатуру. — А как это вообще все происходит? — спросил Чимин, для того чтобы хоть чем-то заполнить вмиг опустевшее пространство, когда господин Ким замолчал, и не слышать глубокое дыхание Чонгука. Хотя на самом деле ему действительно было интересно. До сих пор подавать всякие документы, заполнять анкеты и заниматься прочей бумажной волокитой сюда приходил Чонгук, так что это был его первый раз в агентстве, и он впервые прочувствовал, насколько все было серьезно. Становилось как-то не по себе. — О, все довольно просто, — Чимина слегка передернуло от того, с каким воодушевлением господин Ким откликнулся на его вопрос. — После заключения контракта вам необходимо будет пройти эко-процедуру по сбору генетического материала, помимо этого вашему супругу будет назначена гормональная терапия для того, чтобы мы могли получить достаточное количество зрелых яйцеклеток. Потом мы все это смешаем у себя в лаборатории в пробирке. Конечно, это очень грубо говоря, но вряд ли вы захотите знать все тонкости, — Чимин уверенно покачал головой. — Ну вот. А после этого мы подсадим получившийся эмбрион суррогатному омеге. Собственно на этом наше непосредственное вмешательство будет завершенно. Хотя при возникновении неразрешимых противоречий с суррогатным омегой вы можете обратиться к нам, но подробно это все расписано в контракте. А так, все стандартно. Через восемь-девять месяцев при благоприятном исходе вы получите своего ребенка. И даже несмотря на то, что вынашивать его будет кто-то другой, биологически с тем человеком ребенок ничего общего иметь не будет. — Примерно понятно, спасибо, — Чимин облизал пересохшие губы, чтобы скрыть вздох облегчения. Далекий от всех этих дел с беременностью и пребывающий в полном неведении о том, как вообще это бывает, он был рад услышать, что ему не придется спать с каким-то левым омегой, совершенно ему не знакомым. Не то чтобы Чонгук раз сто не сказал ему о том, что все делается не так, перед этим посмотрев на него, как на сумасшедшего. Но Чимин все равно немного побаивался, даже несмотря на то, что и сам потом почитал пару статей в Интернете на эту тему. И все же только теперь он окончательно успокоился. — Это все варианты, да? — подал голос Чонгук, все еще не отрывая взгляда от экрана планшета. — Да, — снова кивнул господин Ким. — У нас в целом не такое уж и большое агентство, но проверенное, клиенты еще ни разу не жаловались. К тому же мы опирались на ваши пожелания при подборе кандидатов, и соответственно это также несколько укоротило наш общий список. — Понятно, — пожевав губу, ответил Чонгук. Его не вполне устраивал тот факт, что весь его выбор был ограничен всего шестью позициями, но деваться было некуда. Это агентство ему посоветовали друзья его родителей, которые также столкнулись с проблемой бесплодия, поэтому причин не доверять этому месту у него не было, как впрочем и других агентств на примете. — Тогда, я думаю, мы остановимся на четвертом кандидате. Мин Юнги. Он ведь… Договорить Чонгук не успел. Воспользовавшийся любезно предложенным стаканом с водой Чимин поперхнулся и громко закашлялся, едва услышал, чье имя назвал Чонгук. И, конечно, наверняка в Сеуле проживал далеко не один «Мин Юнги». Чимин это прекрасно осознавал. Вот только ему и до этого показалось, что он углядел краем глаза знакомую физиономию, когда Чонгук принимал планшет из рук господина Кима, хотя тогда он еще не был уверен в этом до конца. Но теперь все сомнения отпали. И нет, Мин Юнги ни за что не станет их суррогатным омегой! — Чимин-и, ты чего? — взволнованно защебетал Чонгук, при этом весьма ощутимо стуча ему по спине, помогая прийти в себя. — Все в порядке? — Нет… — прохрипел Чимин, заодно помахав рукой господину Киму, который услужливо протягивал ему бумажную салфетку. — То есть да, в порядке, — говорить все еще было немного неприятно, но по крайней мере убивающее удушье отступило. — Но нет, выбери кого-нибудь другого. Мне все равно кого, только не его, — Чимин яростно замотал головой. Мало ему было в целом этой идиотской затеи с беременностью и ребенком, так теперь еще терпеть этого придурка Юнги? Ни за что! — Почему? — возмутился Чонгук, и Чимин закатил глаза. Ну, началось. В последнее время, неважно из-за чего они спорили, Чонгук все равно принимал противоположную Чимину позицию исключительно из принципа. Чимин, правда, никак не мог понять, из какого принципа, но общего факта это все равно не отменяло. И даже если Чимин был прав на двести процентов, даже если все его аргументы были абсолютно, совершенно, до раздражения логичны, это никогда не мешало Чонгуку вставать в позу и уперто настаивать на своем. В такие минуты Чимин в очередной раз задавался вопросом о том, почему он раньше не обращал на эту черту Чонгука должного внимания и не выбрал в качестве своей пары кого-то, менее похожего на упертого барана. Что было еще обиднее, так это то, что, как правило, в конечном итоге все равно уступал именно Чимин, которому уже было глубоко наплевать на изначальный предмет их спора и который только хотел, чтобы от него наконец отстали. — Потому что я знаю его, и просто поверь мне, он не лучший выбор, — все же попытался переубедить Чонгука Чимин, на этот раз не желавший сдаваться без боя. — Просто скажи, что тебе вечно не нравится то, что я предлагаю! — обиженно отозвался Чонгук, прищуренно глядя прямо на него. — Причем тут это вообще? Ты слышал, что я сказал? Если нет, то я повторю, — твердо проговорил Чимин, мысленно моля господина Кима о прощении. Господи, какой стыд. — Так вот, я сказал, что знаком с этим парнем и думаю, что нам он не подходит. Почему ты просто не можешь хотя бы раз прислушаться ко мне? — Потому что из всех, кто тут есть, он нравится мне больше остальных! — и Чонгук встал, наконец фирменно уперев руки в бока. — Внешне и по его характеристикам. А еще тем, что он в отличие от остальных не живет где-то в самой жопе, куда мы будем добираться миллион лет в случае чего. Хотя тоже далеко на окраине, но ближе, чем все другие кандидаты,  — принялся тараторить Чонгук, ясно давая понять, что встревать в его монолог бессмысленно. — У него есть высшее образование, он работает учителем в школе и, значит, наверняка любит детей. Он выглядит довольно опрятно и… — Чонгук задохнулся от возмущения. — Да не знаю я, что «и»! Почему я вообще должен оправдываться? Мне просто понравился этот парень в сравнении со всеми остальными. Так что то, что ты когда-то там был с ним знаком… Какая вообще разница? Он мог сто раз измениться с тех пор. Или ты мог составить о нем неправильные выводы. Я согласен только на него! — и сжав губы в тонкую полоску, Чонгук скрестил руки на груди. — Я… — Чимин было открыл рот, чтобы продолжить оказывать сопротивление… А потом сделал то, что делал всегда в таких случаях: сдался. Потому что спорить и что-то объяснять Чонгуку было бесполезно. Тем более сейчас на его стороне в общем-то тоже были весомые доводы, что делало их дискуссию еще более бессмысленной. Все равно бы ему никогда не удалось переубедить Чонгука, если тот что-то вбил себе в голову (а особенно если сделал это, пусть и не осознанно, но назло ему). Да и, может, он был прав? Может, Юнги действительно изменился? Сколько там уже лет вообще прошло? Девять? — Ладно, как скажешь, — он выдохнул, пытаясь успокоиться. Все еще было особенно неловко перед господином Кимом, который был вынужден терпеливо наблюдать за тем, как они собачились. Но, судя по его невозмутимому выражению лица, Чимин приходил к выводу, что тот нередко становился свидетелем подобных разборок и научился никак на них не реагировать. — Почему ты никогда не можешь сразу так? Вечно тебе надо со мной попререкаться, — недовольно высказал ему Чонгук, как всегда оставив последнее слово за собой. И Чимин едва успел прикусить язык, чтобы не поинтересоваться, почему сам Чонгук всегда игнорирует все его аргументы? Какая уже теперь в общем-то разница. Наблюдая за тем, как Чонгук, в миллионный раз перечитав контракт (потому что он успел проконсультироваться со всеми своими знакомыми юристами, но все равно уже почти месяц каждую ночь перед сном открывал документы, внимательно пересматривая их), ставил в нужном месте свою подпись, Чимин не мог не спрашивать себя в который раз, точно ли это было правильным решением? Они умудрились чуть ли не смертельно разругаться за какие-то жалкие три минуты. Как они справятся с воспитанием ребенка? Ставя свою подпись рядом с чонгуковой, Чимин со всей ясностью осознавал, что не знает ответа на этот вопрос. Никак? Или, скорее, как-нибудь? Вот только «как-нибудь» не должно было применяться по отношению к ребенку. Но ведь Чонгук был уверен на все сто, что без проблем разберется с этим, так что можно было даже не пытаться отговорить его. Раньше надо было думать. Теперь оставалось только смириться и плыть по течению. В конце концов вдруг все же на этот раз именно Чонгук окажется прав, и появление ребенка действительно пойдет им на пользу. Ведь придется постоянно ухаживать за ним и заботиться о нем. Где же тут найти время, чтобы ругаться в том же духе и дальше? Чимин очень надеялся, что негде. — Что ж, теперь вам необходимо записаться в регистратуре на удобное время для прохождения всех необходимых процедур. А мы пока свяжемся с выбранным вами омегой, — то, с какой жизнерадостной улыбкой господин Ким сопровождал каждую свою реплику, постепенно начинало неимоверно бесить Чимина. Как будто они тут собрались по счастливому поводу… — А вы уверены, что он… То есть Мин Юнги не будет против? — все же предпринял последнюю попытку Чимин, когда они с Чонгуком уже практически стояли в дверях. — Не волнуйтесь об этом, — добродушно улыбнулся господин Ким, и Чимин тяжело сглотнул. — Мы всегда связываемся со всеми потенциальными кандидатами перед тем, как внести их в список, и предлагаем клиентам только актуальные варианты. — Ох, ну… здорово, что у вас тут все так продумано, — промямлил Чимин, поймав на себе недовольный взгляд Чонгука, и вышел вслед за ним в коридор.