Сердце моего врага.

— «Сомнения раздирали меня. Какие-то воспоминания, куски и фразы из того письма, само существование которого я ненавидел. — Почему? — Потому что сам не захочешь этого. Скоро ты возненавидишь меня. Неужели она на самом деле так думала? Я должен, нет, просто обязан, но сколько себя помню, никогда не мог ненавидеть Киру. Наоборот, всегда старался быть просто хозяином. Мне поначалу было жаль девчонку, но вскоре, она показала, что не потерпит жалости или хоть какого-то сострадания. Кира… Она оказалась сильной, что я быстро понял на себе. Это была совсем не шутка: Нельзя комбинировать заклинания. И нельзя играть с магией Высшего порядка. Но из-за того, что это давалось мне легко, я играл! Я десятки раз за неделю подвешивал Скрывающуюся под потолком, а когда она стояла в моих нитях, словно в невидимых верёвках, ей было больно, а мне от этого смешно. Но мне за такое должны были голову отсечь! Я, пусть даже бывший эльф Тёмной стороны сам привязал к себе ту, кого называл ведьмой. И я продолжил это делать по незнанию уже на Светлой половине. Незнание губит не только людей, но и эльфов. Мой огонь развернулся против меня и её -тоже. Подам тебе самый очевидный сигнал, когда кинжал в моей руке откроется против твоего сердца. Она не в бреду это сказала. Сигналом был день, когда Кира вдруг, как будто ни с того ни с сего согласилась на мой рисунок. Но уточнила, что это будет не портрет, столько сидеть у неё не было времени. На Хозяина не было времени! И я нарисовал кривое, чёрное сердце, каким его сам считал, а её — было анатомически верным. Я даже полез в учебник такого рода впервые за свою жизнь. Но мы не договаривались. Рисуя на разных сторонах зала, мы повторили идею другого человека. Таким образом кинжал открылся, но не против сердца, а против связи. Кира не раз пыталась, особенно по ночам, когда я спал её снять, но никогда она не жгла себя насквозь, а вместе с собой и меня! Она словно забыла, что у нас общее тело. Я не планировал загореться на своей постели. Её глаза становятся алыми, стоит ей разозлиться, а волосы обретают все цвета снега. Это открытая форма Гребула. Она показывала её и раньше, но я не догадался, правда в том, что именно тогда в Академии мы проходили эпоху Гребула и было слишком чётко указано, что создать или уничтожить его может только Скрывающийся. Почему я не слушал? Ни себя, ни Карину. Она пыталась предупредить меня… и, кажется, ещё о чём-то. Если бы понял, то убил её сразу. А теперь я не могу этого сделать. На Вызове был способ. Как Гребул я мог обратить процесс и уничтожить саму Скрывающуюся душу изнутри. Я выпил бы эту разбитую душу после и обрёл её силу. Но тогда всё решила ошибка с Хорзом. И я всё-таки выбрал защитить Академию, чем обрести Киру, как это не смешно звучит даже в мыслях. Я был абсолютно готов её потерять. Можно найти разные источники силы. Оставшись жив, я мог бы поэкспериментировать и найти альтернативу. Но Карина оказалась права и всегда была права. Я очень боялся и посмотреть на неё после этого, сколько я ни пытался, она однажды сказала, что дело не в ней, а я сам не хочу ничего, я отрицал, но как ни странно, она поняла меня раньше меня же! Или по крайней мере, очень постаралась сделать это. После одного разговора со своей ледяной я понял, как долго уже чувствовал себя зверем в клетке, но это сложно — ненавидеть, взращивая в себе тьму и вспоминая добро. Голос Киры, даже он был необычным. Может, только мне одному так казалось, эти её способности — точно знать, что будет дальше. Сколько раз я тешил себя этой вспыхивающей ненавистью, надеясь лишь не опозорить род охотников. Но нужно ли мне было это? Те строчки из письма, рядом с которым я проснулся однажды, тут же поджог как клочок листа по-привычке, но восстановил… Я даже не сразу поверил, однако она никогда не шутила, хотелось мне этого или нет. Кира… не понимала шуток. Зато обидевшись, легко мола создать цунами на лесом эльфов. Если бы только кто-то мог это контролировать, но даже мне не хватало сил и изобретательности. — «Доброе утро, Арт. Надеюсь, оно менее снежное. Я рассказала тебе, но когда поняла… наверное, я сама не оставила себе выбора. По чести, я бы встала под твоё заклятье или же меч, если бы это не могло возродить меня. Ребёнком меня забрали в Академию с условием соблюдать все правила даже после её окончания или в случае исключения, что-то увидев во мне. Что — я тогда не знала ещё сама. Но прошло время, … я всегда знала, что скажу тебе однажды, но не думала, что это будет так больно. Однако ты рос не только как эльф на моих глазах, я испытываю глубокое уважение и к Светлым и к Тёмным эльфам, как бы ты не призирал меня за это, Арт. Рассказать тебе — с самого начала было моей ошибкой. Жаль, что лишь недавно поняла это, сидя под дождём, в тот миг, как мои глаза случайно поймали тебя. Я рада. Хочу, чтобы ты был счастлив, но если сумеешь успокоить душу, лишь убив меня, как врага, каким я всегда являлась тебе, я буду ждать тебя на пике Урта. Будь счастлив, прости за всё, я доставила слишком много неприятностей. Кира». Она даже не дописала своего рода. Скрыла это от меня, я презирал, не ненавидел, потому что кукловод не может ненавидеть свои куклы, он заботится о них, но я был обижен и не прощал. Это всё другое. Я горел этим чувством, я жил этим воздухом. И я не мог позволить теперь, чтобы кто-то кроме меня убил её. Это был не просто запрет. А предательство, хуже измены Родине по закону. Измена доверию. Значит, теперь я тоже предатель. Мне терять уже нечего». Сумрак дописал неотправленное письмо, он с потухшей нежностью взглянул на птицу и спалил листок прямо между её лапами. И птица безумно вскрикнула, забивая крыльями растущее пламя. — Ну извини, — он посмеялся слезам. — Лети уже. Лети!.. Не надо мне компаньонов. Я пламя. Пламя не сотрудничает с водой или небом. *** Мрачная фигура юноши, едва различимая в потоках песка и ветра сидела на таком редком деревце, что не заметил хотя бы его тени лишь тот, кто разве бы не хотел этого. Сумрак задумался. Недавние воспоминания вновь истерзывали душу. Он до сих пор так и не решил для себя, что же ему делать. Не нашёл свой путь. А она, похоже, нашла, из-за чего была на два шага впереди его. Как же это злило! Особенно… — Тебе пора ложиться. — Да. Хорошо, спокойной ночи, госпожа Лана. — Нет, просто Лана, — девушка неохотно кивнула и стала подниматься по лестнице. Но она тут же открыла глаза, как только женщина погасила свет в подсвечнике и бросила кору в огонь, мгновенно вспыхнувший в маленьком камине. Она пошла открывать дверь. — Одну минуту. — Кто-то пришёл, — тихо сказала Кира в своей комнате. — «И не только в дом». Она села на просторной постели и сосредоточилась: «Госпожа Лана…» Сумрак тенью сторожил вход у лестничной площадки на второй этаж. — Госпожа, — послышался громкий и басистый голос. — Конечно, — любезно пропустила путника с сумкой за спиной женщина. Эльф быстро оглянулся на приоткрытую дверь её покоев. Он не обнаружил движения. И тут же переместился обратно на крышу дома, откуда свесился вниз головой, будто в прежние времена при Академии, сейчас Арт мог видеть тихие движения её губ, спокойные, как этот ветер: — Тут так спокойно. Как давно я этого не ощущала. Кира наконец, закрыла глаза. Странное дело, старушка не могла вызвать её доверия уже в силу возраста, но она впервые с момента, как покинула границы холодного и негостеприимного города орков чувствовала себя в невероятной безопасности. Сумрак невольно пропустил улыбку, как искру по губам и тут же нахмурил лоб, он встряхнул головой и вернулся на крышу, упершись плечами в конструкцию, что должна была на случай держать трубу дымохода, но её там не было. Юноша смотрел в звёздное небо. — «Ты же пойдёшь через горы, игнорируя предупреждение, упрямая Кира. Если бы я только не был так глуп и беспечен, ничего бы этого не было, я наивно рассчитывал, что ты никогда не уйдёшь, что не я, а ты не сможешь оставить меня, хотя бы из-за того, что я скончаюсь от лени или несварения желудка без пыли. Не потому, что любишь, нет. На это я даже не рассчитывал. Да и я не знаю на самом деле, что такое любовь. Не способен, ты сама сказала. Но пусть немного, я был рад и гораздо больше смущён, когда она просто сказала мне это. Я думал, мои уши взорвутся, вот и всё. Всё, что мне действительно остаётся теперь: я скажу тебе — прости, прежде чем навсегда расправлюсь с тобой, у меня нет выбора. Он был у тебя, но если единственное, что ты выбрала — убийство, я не смогу тебя простить». Месяц блеснул, словно подмигнув ему. Впрочем, что он теряет? Только время. Откинув тёмные волосы, эльф незаметно спустился через окно бывшей гостиницы заливаемого дождём города, с досадой слушая, как стук гулких капель всё больше усиливается, словно бьёт по сердцу и упрямо пытается пробудить в нём его самого. Исполненный решимости, в мгновение внутри забились крыльями сомнения, они безжалостно резали своими острыми краями все мысли. Вздохнув в тишине маленькой комнаты, Теневой скрыл себя в вараньей тени. Неколеблемый взгляд сменился, невольно он опускался по девушке, спокойно спящей на спине, она была почти неприкрыта, ничем. Эльф вздохнул, он тут же заставил себя отвести глаза Гребула, но стоило вернуться к своей жертве, блеск их изменился. Арт почувствовал себя как-то иначе, приблизившись к её телу, такому доступному сейчас к нему, как никогда прежде. И жадная до знакомой крови улыбка расположилась на губах Гребула, он с тихим звуком скольжения о воздух вынул каменный холодный кинжал, но в то же время боязливо оглядывался, будто этот неуловимый звук мог хоть кто-то услышать. И вот, прямо перед ней, в его голове уже так реально построилась картина совершившейся мести. Он так ясно видит, чувствует это сейчас. Одно прикосновение — и её дыхание останавливается. Навеки. Так медленно, так чисто, как звон колокольчика, который он будет слушать и слушать, пока биение не угаснет, навсегда оставшись в памяти мёртвым следом. И тогда он сможет уйти. Может, даже вернётся домой, хотя, туда ему теперь тоже нет дороги. Слишком много времени прошло. Слишком много воды утекло. — «Да, слишком много…» Девушка развернулась спиной во сне, она смотрела в никуда. Его тень надвинула свою маску на лицо и Сумрак вновь погрузился в ещё кровоточившие воспоминания. Посреди ночи подойдя к её постели, эльф решил быть равным и убрал такой же обнажённой рукой без перчатки локон девушки, он так ясно видел, как окрашивается кровью её постель, что рука только решительнее сжимала кинжал. Неслышно прокравшись по комнате, эльф отогнал мысли о таком ледяном прошлом, он так не вовремя вспоминал, какой ужас и ненависть испытало сердце, когда впервые представил этот миг, тогда он и совершил первый удачный удар ледяными кинжалами. Сумрак за это был даже благодарен. Ведь если бы не её предательство, он никогда бы не стал тем, кем являлся сейчас. Его никто не посмел бы назвать слабым астаном. — «Никогда…» Но что-то и останавливает. Очертив в слабом лунном свете контуры её лица, юноша со скрипом в сердце убирает только блеснувшее ярко лезвие в ножны. Он продолжает сидеть у её постели и смотреть на это бледное, измождённое одичавшим дождём лицо, доводящее Гребула просто до тошноты и какой-то непонятной дрожи. Он же справился с этим! Справился! … Но ноги предательски сгибаются в коленях, и отяжелевшее тело падает на край её постели, состоящей лишь из тонкого матраса с палец толщиной на полу. Сумрак тенью сидит рядом не в силах унять разгорячённое так внезапно дыхание. — «Я не должен колебаться! — рука снова отпускает кинжал у пояса. — Но она так беспомощна в своём сне». Эльф жадно наклоняется, смотрит ближе, внимательнее, будто ищет, где удар будет наиболее мучительным. — «Грех: не сорвать такой цветок» — шепчет всё тот же внутренний голос. И Сумрак вдруг видит открытые карие глаза, с едва бледнеющими в них огненно-золотистыми искорками. Это верно, сделай он ещё один шаг, она подожгла бы его при следующем движении. Паническая мысль промелькает в голове прежде, чем он успевает исчезнуть как тень, этот взгляд пронизал его насквозь, но он не ожидал, что она заговорит: — Если я позволила тебе быть здесь, это не значит, что ты неприметен, — он шокировано понимал, что его дыхание как будто порезало изнутри тело. Теневой резко оттолкнулся и исчез вспышкой. — Магическая сфера отчуждения?! — Кира уже стояла, в мгновение до его полного исчезновения она подожгла свою руку насквозь. Девушка восстанавливала скоростное дыхание, но понятия не имела спросони, что делает это одновременно с ним, сидящим прямо на коньке крыши. Когда мысли немного пришли в порядок… — «Ты снова спасла меня, Жуть. Она права, о чём я думаю? Я не должен колебаться более! Враг и есть враг. — Этот противник очень силён. Нужно уходить. И как можно скорее, но… — Кира невольно оглянулась. — Та бабушка может пострадать, пока он здесь. Придётся дождаться утра. Насилу она заставила лечь себя снова, руки до побеления вцепились в кинжал, занесённый лезвием под голову. Кто бы это ни был, на этот раз она готова к встрече. Но почему ей этого хотелось? Этот человек не имел запаха. Оно и понятно — след от магии. Но показался таким смутно знакомым, что где-то в сердце на несколько секунд принесло боль. Впрочем, до утра эти мысли отошли на второй план. Целых три года прошло с последнего мгновения слабости, за которое он до сих пор корил себя. И целых семь лет, как он утратил свою душу, давно не жалея об этом. Тот дождь тоже давно закончился. Но эта погода с так и напирающим в лицо порошком песка нравилась ему не больше. Разве что Теневой эльф был заметно сосредоточен. Все эти годы, план, который он вынашивал — впервые так близок к осуществлению, осталось ждать совсем немного. Каких-то несколько сотен минут… Но теперь у него появился новый повод для беспокойства. Кира заметно замедлилась после нескольких утренних часов пешей прогулки. Неужели она узнала его?! Не может этого быть! Он столько лет неусыпно следовал за ней тенью, он стал этой тенью, но неужто способности Скрывающейся никуда не делись?.. Ощутив слабое движение в ветре, несвойственное ему, девушка остановилась окончательно, теперь каждой клеткой она чувствовала, как кто-то двигается следом. Посохшие и потресканные губы подарили обречённую улыбку песку. — Три года. Всё повторяется, как и те три года назад, «впереди каньон»… только… — её редкий голос совсем стих, шаги замерли бесследно в так и расползающемся ветре под ногами. Поднималась буря. — «Так она тоже помнит?» — эльф резко выдохнул, впереди была настоящая свора. — Покажись! — она взметнула целую завесу песка, разрезала её своим кинжалом и вдруг, увидела за этой стеной с десяток крепких наёмников. — «Ясно…» — Кира зачем-то оглянулась второй раз, но на встречное движение лишь выдохнула. — «Эй! Это только моя добыча!» — он уже спускался в потоках мелкого, режущего песка, и еле успел укрыться за камнем, в который улетел, разбив голову и обрызгав одежду шокированного парня своей кровью, Сумрак нескоро осмелился выглянуть, но сразу уловил опытным взглядом, что жертва измотана. Окружённая, девушка едва стояла на ногах, порой она опиралась немного на свой же кинжал, предательски утопающий в песке. «Дикая вишня» далеко не всегда мог её выручить, всё чаще помогал опыт. Ощущение слежки не исчезало, но она уже привыкла. Сейчас не до этого. Приметив очередного бегущего с огромной скоростью на неё, Кира убрала кинжал на пояс в ножны. — «Что она делает?!» — эльф охотник ветром тормозил сам себя, он изодрал спину и в кровь стесал локти о камни, но остановился от шока. Вокруг с десяток головорезов, а она всего лишь выставила руку, воткнув её выгнутым запястьем в горло бандита. Кира ловко схватила наёмника и сжимала до хруста его шею, пока тот не выронил отравленные иглы. Девушка сосредоточенно отклонилась и последняя прорезала воздух лишь рядом с её шеей. — Я… дала клятву, что больше ни единой смерти на моём пути не будет! — вдруг громко и яростно произнесла она. Юноша остановился и снова скрыл себя в песке и ветре, он перестал пробиваться к ней. — «Вот как… так что же ты…» — Сумрак сжал кулак до жил, до боли от хруста косточек. — Я не убью его, но покалечу, обещаю, — и мужчина без единой раны бессознательно упал на песок. — «Вот он, нрав убийцы. Я же говорил, эта сторона всегда ждала в тебе выхода». — Уйдите с дороги и все останетесь живы, мне довольно смертей! — рожи с гнилыми зубами лишь посмеялись своими тихими ухмылками, прежде чем снова наброситься на неё. Взгляд эльфа потемнел. Он продолжал наблюдать своей незримой тенью, терял терпение, но всё же ощущал внутри себя что-то не совсем обычное в подобной боевой ситуации. Прошло немного времени, обессилев, Кира упала в песок. И он не успел среагировать вовремя. Но крик мог заставить их потерять бдительность. — Я уничтожу вас! Больше эльф ничего не видел. И только в этом бою внезапно понял, почему так происходило в тяжёлой ситуации. Когда гибель была ближе всего, его желание становилось сильнее его возможностей. Вот почему Саламандра сказала, что только Сумрак способен накопить такой удар энергии, которую не одолеть никому. Только опять какие-то полоумные бандиты взяли одну из его батарей для этого. После первого пореза тело требовало крови, он развернулся в воздухе и оказался предсказуемо для себя, скрыт за порывами ветра, отсюда было удобно продолжать нарезать на куски всех, кто был вокруг, слыша эти крики — они были музыкой для его ушей сейчас. Требовательной, пробуждающей. Кровью обагрялось сердце, оно как зверь впитывало её. Кира почувствовала тьму, но внезапно, крик заставил её вынырнуть из приятного и прохладного небытия и открыть глаза. — «Арт?!» — она тут же откатилась на одних инстинктах от воткнувшегося как сам собой, в землю куска красного камня. Боль распространялась рекой по всему телу, только ей было всё равно. Кира поднялась в окружении десятков зависших в воздухе орудий, которые готовы были её наколоть как куски мяса над кострищем. Многие поднялись, но так и сидящий впереди силуэт тени только посмотрел на её заносимую пеком фигуру и снова исчез. — «Я и правда слышала его голос?.. Забудь об этом. Он умер для тебя. Его больше нет. Поднимись! Соберись же!!!» Кира твёрдо встала на совершенно сломанную ногу, она ощущала лишь сильные рвотные позывы и почти невыносимую боль, но это не могло особенно мешать в её случае. При таком раскладе принадлежать к роду Скрывающихся имело единственное преимущество. Она закрыла глаза, чем лишила всех противников их оружия за раз, и разбросала тела в этот дикий бьющий ветер. Лишь с сожалением посмотрела на наёмников уже по пути. — «Ненавижу это использовать…» — Вы зря пришли в эту землю. Я дала клятву, но ваши павшие тела теперь сгниют здесь. Откат от единственной атаки с её стороны дал о себе знать. Рука выронила кинжал, и Кира упала на колени, она дышала словно раскатами грома. Воздуха совсем не хватало, в зубы забивался песок, он закрывал поры и резал без того исколотую кожу. Сделать удалось всего два слабых шага. — «О нет…» — силы оставили её. Только улыбка промелькнула на губах отчего-то. Сумрак видел надвигающуюся песчаную стихию слишком близко, он спрыгнул с нанесённого ветром окровавленного бархана и поддался прямому движению ветра. — «… Неподходящий момент для убийства всей жизни… — Арт сплюнул в сторону песок. — Я подожду». — Жуть, помоги-ка. Тень варана села рядом с ней и чего Кира не могла сейчас видеть, вскоре две руки вместо четырёх лап укрыли их обоих плащом. Но он отчётливо чувствовал, как земля буквально притягивает их в себя, будто гигантская пасть. Теневой оглянулся. — «Всех разбросала, — его окружал один горячий песок, убийц как ни бывало. Эльф не удивился. Гораздо больше его поразила та ночь в Академии, когда её противник лишил её саму руки, но при этом чудесным образом растворился после одной атаки вместе со смотровой башней, на которой они сражались. Тогда он задумался ни на одну ночь, что для этого Кире, возможно, требуется предмет, с которым долго контактировал её противник. Эльф понимал, что силы неравны со всем миром и что-то заставляло его прописывать детали дальше. После такого детектива он начал догадываться, но спросить не мог набраться дерзости. Особенно, когда его же девчонка-раб стала ему директором. Между ними за ночь выросла стена, которую хотелось распотрошить в прах, даже если у неё нет потрохов. Тёмный сам едва слышал свой голос, он подхватил покрепче и понёс девушку на своей спине, вспоминая невольно: — «Ты меня носишь как кенгурёнка в сумке». Спустя полчаса буря стала только невыносимей, и он не смог больше идти. Парень обессиленно сел в песок, чувствуя, как тот голодным зверем затягивал их всё глубже, но и тело и сознание отодвигало это на другой план. Как бы ни избегал, теперь он слышал быстрый стук её сердца, не успевая угнаться за ритмом собственного и чувствовал руку, обхватившую его пальцы так крепко и одновременно беззащитно. — Эта песчаная буря, — эльф с остервенением оглядывал белые клубки ветра. Страх отражался в его глазах. Он обнимал свою жертву и закрывался сам только капюшоном. Ткани хватало на одно горло. — Кто же ты.? — её голос был совсем слабым, она не могла открыть глаз и похоже, вообще не понимала, что происходит. — Тихо… — он чуть не упал на колени, умоляя молчать. Но вспомнил одно из подходящих заклятий. Сумрак быстро скопировал движения воздуха, он выставил кинжал удлинённым щитом и сдерживал поток песка, пока буря не закончилась. Эльф просидел несколько часов и когда уже его верные сапоги начали ехать по песку, мешая держаться на ногах, буря наконец стихла, а он упал прямо на своего врага. Парень слегка облизнул потрескавшиеся на ветру губы. Маска давно слетела и была за его спиной, где болталась в капюшоне. Но Арт не мог уйти, он долго сидел ещё так и смотрел на Киру с несвойственной нежностью, пока не нашёл силы преодолеть себя, но не свои руки. Воспоминания жалили его отравленной стрелой: — «Гребул любил. Самое слабое существо из всех. Человека». Эта мысль была невыносима. Но что хотел получить Гребул в нём? Заводило в тупик, ведь глядя на Киру, он не ощущал даже жажды крови. Гребулу были нужны только две вещи. Сила и человеческие чувства — это был его силок и петля, то, что заставило отказаться от сущности эльфа. — «Думая об этом, я сойду с ума. Она же без сознания, надо убрать нас обоих отсюда, пока по её душу и ад не явился, а то я как-то весьма не одет… По случаю». В определённый момент девушка, свойственно ей, достаточно живо пошевелилась. Эльф замер и пробрался на своё место по единственной ветке. Уцелев до этого, она сухо хрустнула. И Сумрак чуть не упал. Её спина больно ударилась в песок, Кира села, потирая себе поясницу. — «Крепко же… потрепало… Нет. Надо идти». — Она не могла слышать быстрого дыхания сейчас откуда-то сверху… — Ну что ж, я отдохнула как в ледяном гробу, а теперь пора в путь. Эльф поправил маску и забыл её вытряхнуть, весь забившийся песок, как слёзы просыпался ему по лицу на землю. — А то эта пустыня никогда не закончится, — он успел обратиться тенью, чтобы разведать обстановку впереди. Дорога предстоит долгая, но ёщё наверняка будет время. Наточенным зрением глаза уловили что-то. Он стал поспешно спускаться, и при неожиданном торможении всё-таки ударился о скальную породу, но выровнял себя в падении и на землю удалось приземлиться почти на четвереньки. Впервые сработал закон дядюшки, это заставило юношу эльфа ненадолго потерять контроль над всеми своими эмоциями. Сумрак дико засмеялся.