Хогвартс - школа волшебства и обречённых судеб

Зимнее утро. Погода совсем испортилась. Снега не было, но огромные серые облака закрывали синее небо и солнце так, что ни один луч света не пробивался. Изредка потрескивал гром, сверкая на хмуром небе. Глядя на всё это, любому сделалось бы гадко. Но почему-то Эвелин в данное время пребывала в отличном расположении духа. Ничто не смогло бы испортить ей настроение сегодня. По крайней мере, она так думала… Войдя через дубовые двойные двери Большого зала, Эвелин сразу почувствовала, как накалились отношения между наследниками и мятежниками. В отличие от неё, все они пребывали в скверном настроении и сидели с мрачными выражениями лица. Даже те редкие типы наследников и мятежников, которые находили общий язык и дружили, сверлили своих врагов злобными, холодными взглядами. Учителя тоже выглядели не лучше. Половина из них отсутствовала. Но те, кто сидел за учительским столом глядели в одну точку и тихо сидели, изредка притрагиваясь к еде. Их поведение и мрачность дополняли серые тучи, клубившиеся на заколдованном потолке зала, точно копируя небо снаружи. Казалось, температура упала, по меньшей мере, на градус двадцать. Но Эвелин решила не обращать внимания на всё это и радостно села на своё привычное место. Только съев половину куска пирога с патоками она поняла, что Терри нет в зале, хотя в любое обычное время он всегда рано просыпался и сидел тут до её прихода. — Где Терри? — спросила она у Падмы, которая сидела напротив неё и шепталась с Энтони, и ещё раз огляделась. — Если подумать, он впервые пропускает завтрак. — Ты не знаешь? — Падма побледнела и посмотрела на неё с сочувствием. — Не знаю — что? Эвелин приготовилась к худшему, так как при упоминании Терри вид Падмы выражал беспокойство и испуг. И как оказалось, случилось худшее из её опасений. — Вчера он поссорился с шестикурсником из Слизерина, — сообщил ей Энтони, тоже побелев как Падма. — Дело дошло до того, как они вступили в дуэль с палочками. Терри в основном оборонялся, а тот нападал. И в какой-то момент слизеринец послал на него проклятие и Терри, который отвлёкся на другого слизеринца, улюлюкающего его, не смог увернуться… — К счастью, проклятие не сильное, — поспешила добавить Падма, увидев ужас в глазах Эвелин. — Не беспокойся. Со Слизерина вычитали пятьдесят очков. — Но он мог бы серьёзно пострадать, если бы профессор МакГонагалл не успела вовремя. Она была очень зла, видела бы ты её, — сказал Энтони. — Я пойду к нему, — решительно заявила Эвелин, вставая со стула. Она должна была лично убедиться в том, что состояние Терри не настолько плохое, как она опасалась. — Тебе не разрешат его навестить. — Мне всё равно. Терри мой друг. — Эвелин, опомнись, — послышалось рядом грубоватый девичий голос. В ней Эвелин узнала Миранду Уайт — девушку-пацанку из своего факультета. Миранда училась в пятом курсе и обычно находилась в группе парней. И вела себя как парни, одевалась тоже совсем не как обычные девушки. Наверное так на ней сказались четыре старших брата, с которыми она жила. Она была способна говорить жестокую правду любому человеку так же, как и Луна, за что её уважала Эвелин. Правда, указывала на ошибки Миранда в жёсткой форме. — Ты правда думаешь, что после нанесённого урона Терри, который сейчас лежит в палате и неизвестно, когда очухается, разрешат тебе его навестить? От её сказанных слов девушка пришла в ещё больший ужас и накрыла рот ладонью. «Терри лежит без сознания?! Неизвестно, когда он придёт в себя?!» Разные мысли — одни хуже другого, — вертелись в голове с бешеной скоростью, пока: — Почему вы её пугаете? — вмешалась Мэнди Броклхерст — девушка с мышиного цвета волосами под каре и большими тёмно-карими глазами, — появившись из ниоткуда, и закатила глаза. Затем положив руку на плечо Эвелин и ободряюще улыбнувшись, обратилась к ней. — С ним всё хорошо. Просто мадам Помфри напоила его Сонным зельем, чтобы он хорошо спал не содрогаясь от любого шума, думая о том, когда же этот мерзкий слизеринец придёт за ним ещё. А так его привели в порядок ещё вчера. — Спасибо, Мэнди, — в ответ ей улыбнулась Эвелин. — Но в любом случае у меня пропал аппетит. Я пойду. Не обращая внимания на сочувственные взгляды товарищей, она поспешила поскорее уйти и пулей вылетела из Большого зала. До начала уроков она успела наведаться в Больничное крыло, но, как говорила Падма, туда действительно никого не впускали. Потому Эвелин поплелась в класс МакГонагалл на удвоенную Трансфигурацию совместно с Пуффендуем, так и не увидев Терри. Весь урок она была рассеянной и не могла сосредоточиться, как в тот день, когда узнала, что у Малфоя есть невеста. Но сейчас те переживания и терзания, которые она испытывала из-за него, казались такими далёкими и… глупыми. Это ведь наследники сделали с Терри, так? Наверняка Малфой ещё больше их натравил на мятежников. Наверняка он научил проклятиям. Не зря он бывший ученик Дурмстранга. Та книга… Точно, она как раз была про них… — Мисс Поттер, не витайте в облаках. Эти темы обязательно будут в ЖАБА, — строгим голосом провозгласила профессор МакГонагалл, глядя на неё сквозь прямоугольных стёкол очков. — Не забывайте, что если вы провалите экзамен по Трансфигурации, то не стать вам сотрудником Министерства, если, конечно, вы этого планируете. — Извините, профессор, — негромко извинилась Эвелин и постаралась внимательно слушать её речи. * * * — Ты в этом уверена? — с некоторым сомнением в голосе спросила Гермиона Эвелин, которая в течение десяти минут всё время ходила взад и вперёд. Сейчас они находились в Выручай-комнате, по желанию Гермионы повторяющую Общую гостиную Гриффиндора, правда, без лестниц, которые уходили в спальню мальчиков и девочек. Честно говоря, Гермиона больше предпочла бы прочитать те манящие к себе книги на полках в противоположной стороне, а не выслушивать недовольства её подруги и догадки насчёт Малфоя. А говорила она про него вот что: он узнал некоторые проклятия из той тёмной книги или в своей старой школе, ещё больше натравил своих «приспешников», научил их пару приёмам и велел одному из них ни с сего начать дуэль с Терри, потом проклясть его. — Конечно уверена, — заявила Эвелин, ни секунды не раздумывая. — Э… а зачем Малфою травить именно Терри? — Ну, Стерлинг же мой друг. А он с Малфоем недавно, по твоим рассказам, поругался, — на её слова Гермиона утвердительно кивнула, — и Стерлинг вдобавок мятежник. А Терри тоже мой друг и тоже мятежник. Гермиона её внимательно выслушала и поняла о чем она думает. Но вот только… — Но тут нет никакой связи, — заметила она. — Зачем Малфою делать это? Ну, допустим, он натравил одного из своих на Терри. Но ведь он даже не разговаривает со Стерлингом, по крайней мере, я этого не видела. Вполне было бы логично, если он решил отомстить Стерлингу — если, конечно, он думал о мести, — через тебя, если на то пошло. Ты его подруга, он любит тебя как родную сестру. Так что… — Но… но… Он вполне мог сделать это с намерением навредить и мне, — возразила Эвелин, она была уверена, что во всём точно виноват Малфой. — Ну или просто хотел, чтобы пострадал хоть кто-нибудь из мятежников, дабы дать знать другим, что будет, если сопротивляться. И так оказалось, что именно Терри пострадал. — Мне кажется, что ты просто внушаешь себе, что он виноват в нынешнем состоянии Терри. Ты ослепла, Эвелин, очнись. Гермиона тоже была вне себя. Конечно, она всегда готова поддержать её, готова за неё заступаться. Но пустые обвинения Эвелин в сторону Малфоя не радовали её. Да, Гермиона не знает истинной натуры этого слизеринца, но, как она убедилась, он такого не сделал бы. Ещё и догадки Эвелин были бессвязными. — В каком это смысле я внушаю себе? — вскинулась Эвелин на неё, перестав мерить шагами комнату. — Думаешь, я это делаю, чтобы покончить со своими чувствами к нему? Это не так! Посмотрев на Эвелин, Гермиона поняла: она в бешенстве. И больше злить её нельзя, всё-таки в ней течёт кровь Лили Поттер, в девичестве Эванс. А её мать в гневе… у-у-у-у-у-у. Прямо «Кровавая хабанера». Гермионе удалось однажды это увидеть. — Хорошо-хорошо, — поспешила она её успокоить и обречённо вздохнула, чувствовая, что через минуту последует нечто нехорошее. — Итак, каков твой план? Нужны же улики. Иначе как можно полностью убедиться в том, что он виноват? Эвелин отвела взгляд, приложила палец к подбородку, глубоко размышляя о чём-то очень сложном и точно нехорошем. Она опять возобновила мерку и ходила туда-сюда. Долгое время продолжались эти движения и молчание, после чего Гермиона не выдержала. — Ну? — в нетерпении спросила она, стуча пальцами о подлокотник кресла. Эвелин, однако, не поспешила с ответом и присела на только что появившееся кресло. Секунду помолчав, она ответила: — Думаю… пробраться в гостиную Слизерина. Гермиона рассмеялась, но остановилась, увидев серьёзное лицо Эвелин. С надеждой, что она шутит посмотрела на неё, но та лишь покачала головой. Это значило, что она правда собирается сделать это. — … Т-ты наверное шутишь, — с ужасом сказала она, запинаясь. — Но ты… ты же староста! И как… как ты собираешься туда пробираться? Ну, понимаешь ли, всё-таки эта чужая гостиная… — Возьму Карту мародёров у Стерлинга. А мантию-невидимку попрошу у Гарри. Он её мне пришлёт… Надеюсь, очень скоро… А знаешь что, я сейчас же ему напишу. И сразу на столе появились пергамент и чернильница с пером. Эвелин принялась аккуратно выводить буквы на пергаменте. А Гермиона минуту стояла не зная как к ней подступиться. — Эвелин! — горячо сказала Гермиона, до сих пор удивляясь очень глупой затее своей подруги. — Ты не можешь. Ты не должна! Долг старосты… — Дорогой Гарри, — начала громко читать Эвелин, бесцеремонно перебив Гермиону. Та осталась открытым ртом, не договорив о долге старосты. — Как дела? У меня всё идёт неплохо, если можно так сказать. У меня есть к тебе просьба. Можешь, как можно быстрее прислать мне мантию-невидимку? Очень тебя прошу. Как только она мне больше не понадобится, я обратно отправлю её тебе. С надеждой на твой скорый ответ, твоя сестра Эвелин. — прочитав, она ещё раз оценивающе прошлась по тексту. — Сойдёт. — Эвелин… — Я же ясно сказала, что у меня будет и Карта и мантия. Так что, пожалуйста, не волнуйся. — Но что ты там будешь делать? — Проберусь в их гостиную, найду спальню парней и выкраду ту книги у Малфоя. Если там будет то самое проклятие, то мне запросто поверят. — И кому ты пытаешься доказывать вину Малфоя? — Гермиона скрестила руки на груди. Было видно, что она настроена скептически. — Думаешь, Снейп за это накажет его? Или может, надеешься, что его исключат? — Да какая разница? — сердито сказала Эвелин и палочкой запечатала своё письмо. — Ещё, нужно побыстрее найти Стерлинга… А до этого отправить сову Гарри… Гермиона вздохнула и поджала губы. Она поверить не могла, что сделает это. — Эвелин, — осторожно позвала её Гермиона, — ты же понимаешь, что мы старосты? — Ну да. — И то, что мы собираемся сделать ничем хорошим не кончится? — Но я буду очень осторожна, — убедила Эвелин её. — Никто даже не заметит, что я прокралась в их гостиную. Тем более, я собираюсь прокрасться в выходные, когда больше половины слизеринцев будут в Хогсмиде и… стой, а почему ты говоришь «мы»? Вроде я одна туда… — Ни за что. — твёрдо отрезала Гермиона и почему-то улыбнулась. — Я тебя одну туда не отпущу. И не смей меня отговаривать. — И не думала, — сказала Эвелин и тоже ответила ей улыбкой. * * * Неделя тянулась так, словно бесконечность. Уроки проходили как обычно. Учителя каждый день напоминали семикурсникам о предстоящей ЖАБА и об её важности, нагружали их кучами домашними заданиями и времени ни на что другое практически не оставалось. Эвелин с облегчением вздохнула, когда поняла, что сегодня суббота. Да и погода на улице была неплохой. Солнце ярко светило над головой. А Терри поправился и сообщил, что уже в следующую неделю начнёт ходить на уроки. Ещё во вторник Гарри послал свою полярную белоснежную сову — Хедвиг вместе с мантией и письмом. Дорогая Эвелин, Рад, что с тобой всё хорошо. У меня тоже дела идут гладко. За мантию-невидимку не волнуйся. Можешь возвращать не скоро, она мне пока что не нужна. Если ещё что-то понадобится, то смело пиши мне. Как никак я твой старший брат. Ну, желаю тебе удачи на уроках и готовься хорошо к ЖАБА. С любовью, Гарри. P. S. надеюсь, ты просила мантию не ради ночных шалостей, всё-таки ты староста и всё равно временами патрулируешь школу. Эвелин так хотелось выбраться в Хогсмид, зайти в Сладкое королевство, Зонко и Три метлы, наслаждаться вкусом сливочного пива. Но нужно было кое-что достать из слизеринской гостиной. Она взяла одолженную у Стерлинга Карту мародёров и мантию-невидимку и встретилась с Гермионой в вестибюле. Затем они прошли мимо Филча, подозрительно их обнюхивающего, и когда тот скрылся за углом, взглянули на Карту. Убедившись, что в поблизости никого нет, они спустились в подземелье. А когда дошли до кабинета профессора Слизнорта, накинули на себя мантию. Они ждали пять минут и с радостью заметили, что одна точка с надписью «Пэнси Паркинсон» в Карте движется в их сторону. И Эвелин подумала, что впервые она ей рада. Не прошло и минуты, как Пэнси прошла мимо них. Эвелин и Гермиона следовали за ней недолго. В конце коридора вдоль каменной стены Пэнси остановилась и произнесла писклявым голосом: — Яд акромантула. И стена разъехалась в две разные стороны, образовав вход в гостиную прямо как в Косом переулке. Общая гостиная факультета выглядела со вкусом обставленной, на стенах висели гобелены, изображающие подвиги знаменитых слизеринцев в средние века, например, со сценой убийства единорога. У стен стояли старинные буфеты из тёмного дерева. Было холодно и неуютно в отличие от гостиной Когтеврана, несмотря на наличие каминов. Освещение тоже под стать обстановке — волшебные светильники освещали пространство холодным болотным светом. Эвелин увидев всё это испустила удивлённый вздох, чем получила удар локтем в ребро от Гермионы. На чёрных кожаных диванах рядом с камином сидели сёстры Гринграсс и Теодор — они похоже занимались домашними заданиями; Пэнси уселась рядом с ними, а на дальнем углу тренировали манящие чары четверокурсники, первокурсники же играли либо в шахматы, либо в плюй-камни. Эвелин и Гермиона выбрали между двумя лестницами, уходящие в спальни мальчиков и девочек, как некстати, они были неразличимы. Затем двинулись в сторону левой лестницы, как вдруг Теодор заговорил. — Пэнси, после тебя никто не заходил? — спросил он подозрительно оглядываясь. — Конечно нет, — бросила ему Пэнси, глядя на него как на идиота. — Или ты слепой, или думаешь, что кто-то невидимый вошёл в гостиную сразу после меня. Эвелин вздрогнула и взметнула взгляд в сторону Теодора. Тот до сих пор оглядывался и вдруг его взгляд остановился прямо в том месте, где стояли они с Гермионой. Гермиона тоже нервно сглотнула. Но Теодор отвёл взгляд. — Мне просто что-то померещилось, — спокойно сказал он, на что Пэнси звучно фыркнула. — Дафна, помоги мне с сочинением, — попросила Астория, которая сидела рядом с ней. — Я занята, Тория. — Ну Дафна… Осторожно шагая и следя за тем, чтобы они не издавали ни звука, девушки беззвучно отворили дверь, ведущую в какую бы то ни было спальню. Они вошли и на этот раз беззвучно закрыли дверь, оглядывали таблички на дверях. И наконец наткнулись на табличку со словами: «Седьмой курс». Гермиона хотела было что-то сказать, но не выслушав её, Эвелин толкнула приоткрытую дверь. Но к её огромному счастью, там никого не было. И всё же это не помешало ей получить злобный взгляд подруги. Оба вошли. И с ужасом поняли, что это спальня девушек. Пологи больших кроватей были из цвета нежно-бирюзового, на шкафчиках аккуратно стояли книги, женские журналы и романы, на тумбочках красовались женские косметики и т.д. Эвелин извиняющимися глазами взглянула на Гермиону, достала Карту. А там Малфой оказывается был в своей спальне. То есть в той стороне, которую она ошибочно предположила девчачьей. Нужно же было настолько ошибиться. Да ещё и когда под рукой Карта мародёров! — Мерлиновы подштанники! — громко выругалась Гермиона, как-то забыв где она находится. — Ничего, ничего, — успокоила Эвелин, скорее себя, чем её. — Пойдём. Она взяла за локоть Гермиону и потащила её в сторону выхода, но та, будто приросла к полу. — Акцио! — произнесла гриффиндорка, направив палочку на какую-то книгу, но та не шевельнулась. Гермиона ещё больше ею заинтересовалась и высунувшись над мантией пошла в сторону одной из тумбочек и взяла книгу. — Что ты делаешь? — зло прошипела её спутница. Но Гермиона вместо ответа наколдовала в воздухе копию книги — ну или как оказалось, дневника, — и поставила на место той. — Это должно её обмануть. — Да оставь ты это… — Не могу. — Почему? — Объясню потом. Через минуту девочки уже спускались по лестнице и хотели было подняться по второй лестнице, но тут им путь загородил сам Малфой. Эвелин и Гермиона в ужасе отпрянули в сторону, но тот задел плечом Эвелин и остановился. Выпучив глаза от испуга, он посмотрел в их сторону, но быстро овладел собой и вернул надменное выражение лица. Вытянув руку в воздух, схватил Гермиону за плечо. Не выпуская её, он зашагал в направлении выхода и Гермиона с Эвелин в безысходности следовали за ним. Гермиона, конечно, хотела пальнуть заклинанием, но не сработало, будто Драко был чем-то защищён. — Драко? Уходишь? — с интересом спросила Астория, посасывая кончик пера. — Как видишь, — даже не обернувшись ответил Малфой. — Можно мне с тобой? Пэнси, которая ранее озадаченно смотрела на страницу книги «Продвинутый курс Трансфигурации», взметнула на неё злой взгляд. — Я не гулять иду, Астория, а по делам. И тебе делать рядом со мной нечего. Он легонько коснулся рукой кирпича, на котором рисовалась едва заметная маленькая змея и проём открылся. Малфой тащил их неизвестно куда, но потом свернул за угол, оглянулся и резко стянул с девушек мантию-невидимку. Опять в удивлении он застыл на месте. Ведь он не надеялся увидеть именно их. Пару секунд он стоял в упор глядя на них, которые в ответ не решались глазеть на него, затем запустив руки в платиновые волосы, засмеялся. Но это был невесёлый смех и вовсе не искренний. — Поттер, — сказал он глупо улыбаясь и взирая на красную как рак Эвелин, — я даже не мог себе представить, что ты вздумаешь пробраться в нашу гостиную. Гостиную Слизерина. Правда. Я даже во сне не мог бы подумать о таком. Ладно, если это только ты. У тебя ведь всё это в крови, но чего тебе не хватало, Грейнджер? — перевёл он взгляд на Гермиону. Та тоже силилась не смотреть ему в глаза. — А, наверное тяга к авантюрам и безрассудству у Поттера заразительна… Удивительно! Вы оба старосты, вам доверяют учителя и даже профессор Снейп. И что же скажет директор, если я пойду прямо к нему и доложу обо всём? Эвелин открыла рот и хотела что-то сказать, но наткнулась на насмешливый, холодный взгляд и потому опустила голову, так ничего и не сказав. Ей было очень стыдно перед Малфоем. Очень. — Молчите значит. А я думал ты умнее, Поттер, — с некоторым разочарованием протянул Малфой. Казалось, эти слова обернулись острым ножом и врезались в спину Эвелин. — Или хоть ты, Грейнджер. Ведь слышал, что ты щепетильна к школьным правилам. А на деле сама шастаешь неизвестно где со своей подружкой… — И что ты намерен сделать? — спросила Гермиона вызывающе с грубой ноткой в голосе. Малфой удивлённо вскинула брови и через мгновение его губы расползлись в злой усмешке. Эвелин впервые видела его настолько отвратительную натуру и внутри разрасталась ужасная злость, а стыд перед ним словно растворился. — Полегче, Грейнджер. Я ведь могу устроить тебе подобие ада. — Ты не ответил на вопрос, — напомнила ему Эвелин и удивилась тому, как её голос прозвучал ровно, в то время, когда она была очень на него зла. Но тот проигнорировал её и заговорил о другом: — Я ведь знаю чего вы хотели. Знаю, что вы хотели ту книгу, — он прислонился к каменной стене. — Если хотите её заполучить, то можете пробраться на сей раз в кабинет самого директора, лежит там уже больше месяца, — насмешливое хмыканье с его стороны. — Но будьте осторожны. Как бы вы оба не вылетели из школы, прежде чем её найдёте. — Понятно… Так чего ты стоишь? Ты вроде хотел рассказать всё Снейпу? Так давай. Зови его. Эвелин прекрасно знала, что нарывается на неприятности. К тому же, Малфой являлся её главным врагом и наверняка ждал именно такого момента, когда он с лёгкостью может избавиться от надоедливой мятежницы. И не только от неё. От этих мыслей она ещё больше начала злиться. Внутри всё горело, хоть и чувствовала она себя виноватой перед Гермионой. — Нет, — спокойно ответил тот и сделал шаг вперёд. Взгляд его стал мягче, он перестал злобно ухмыляться. — Я вас отпущу и ничего о вас не скажу. Но вы будете моими должниками. За просто так прикрывать вас я не намерен, имейте в виду. И натура у меня слизеринская. А если вы будете мне докучать, — он демонически сверкнул глазами, — то я непременно вас сдам. Директор то мне поверит. — Ты… не шутишь? — неуверенно вопросила Гермиона с трудом веря в его слова. — Нет. И смею надеяться, что вы не будете кричать налево и направо о том, что вы сделали. Он медленно повернулся и ушёл в сторону своей гостиной, в которой только что побывали Эвелин и Гермиона и поклялись в сердцах больше не оказываться там. — Больше никогда не посмею сделать что-то подобное, — выдохнула Эвелин с явным облегчением. А Гермиона о чём-то размышляла, глядя в одну точку. Эвелин то думала, что она начнёт её винить и кричать на неё, мол, это её идея и вина, соответственно, тоже. Но она молчала. — Гермиона? — М-м? — Что-то случилось? — осторожно спросила Эвелин, склонив голову. — Да нет, что ты, — просто ответила Гермиона и зашагав вперёд, поманила её. — Пошли. Да, Драко вёл себя непринуждённо, вёл себя мерзко, как никогда, сделал так, будто он опустил их не по доброте душевной, а для своих интересов. Но на самом деле… Он был очень зол. Он был зол на Эвелин, которая так поступила с ним, был зол на самого себя за такие мысли. Хотелось просто исчезнуть из этого мира. Просто вырвать сердце и не чувствовать ничего. Но а чего он от неё ожидал? Она ведь главная мятежница, полная его противоположность. И в отличие от него, она не испытывает к нему смешанные и непонятные чувства. Она правда его ненавидит. Если честно, будь на её месте сам Драко так бы и поступил, и вдобавок сильно опозорил бы её перед всей школой, посмеялся бы от всей души, наблюдая за её провалом, если бы только… если он правда её ненавидел. Вот поэтому он и не любил чувства. Всё это только губит человека, не дарит счастье, а просто медленно и мучительно уничтожает его. Глупо с его стороны. Очень глупо. Он знал, долго избегать Поттера ему не удастся. Лучше встретиться с ней лицом к лицу и постараться навсегда её забыть. Да, так будет намного лучше. На очередное патрулирование школы он пришёл сам. Они с Эвелин встретились как всегда на вестибюле и молча начали шагать по коридорам и этажам. Никто из них не решался заговорить. Да и… говорить было не о чём. А когда они добрались до Астрономической башни, Драко прислонился к перилам и подставил лицо ветру, который нежно ласкал его светлые волосы. — Я… прости меня, Малфой, — неуверенно начала Поттер, чему удивился Драко и обернулся к ней с недоумением. — Мне правда очень жаль. К-конечно я хотела доказать твою вину и всё такое… Но я вряд-ли бы смогла это сделать на деле. И вообще, я поступила неправильно и… и… Драко пристально разглядывал её какое-то время. Ей правда было жаль, она то и дело из-под опущенных ресниц иногда бросала на него стыдливые взгляды, что Драко сам на миг почувствовал себя виноватым, будто тут виноват был только он сам. — А по-моему, ты поступила правильно, — проговорил он нехотя. — На твоём месте я бы так же поступил. — Кого это ты обманываешь? — вдруг сказала Эвелин и Драко с удивлением увидел улыбку на её лице. Эвелин тоже присоединилась к нему, прислонившись к периле и вдохнула полной грудью свежий воздух. Казалось, они обычные друзья, которые знают друг друга давно. Она до сих пор светилась улыбкой. — У тебя ведь был шанс устранить меня. Но ты не сделал этого, разве я не права? — мягко заметила она. Драко не в силах смотреть на её довольное выражение лица, отвернулся от неё и громко фыркнул. Он уже жалел, что не сдал её вместе с Грейнджер директору. — В любом случае мы с тобой враги. То, что я вас, возможно, пожалел ровным счётом ничего не значит, — он постарался придать своему голосу достаточно небрежности, но та почему-то продолжала смотреть на него как-то странно. — Знаешь, — сказала она, опустив взгляд на хижину Хагрида, — я тебя вовсе не ненавижу. Нет-нет. Конечно же, ты мне не нравишься… в смысле… ой, да, не нравишься. Но ненависть слишком сильное чувство и говорить, что ненавижу тебя только потому что наши взгляды противоположные… В общем, я тебя не ненавижу. От услышанных слов сердцебиение набирало темп и сердце норовило выскочить из груди. Драко мысленно обрадовался, что тут темно и она не видит этого — увидеть себя со стороны он не мог, но он знал, что на его бледное лицо выступили розовые пятна. Услышать от неё подобные слова он не ожидал, потому ему не нашлось что сказать и он долго молчал. Потом покашлялся, отвернулся от неё — пусть она смотрит куда угодно, но не на него. — Даже так мы с тобой враги, — сказал он. — Ну да, — и она с ним согласилась. — Но можно всё изменить, если понять друг друга и признать поражение. «Вот же ж… Воображает, что я могу признать своё поражение?» Драко с прищуром и осуждающе посмотрел на мило улыбающуюся девушку. Он прекрасно её понимал. Но то, что она ему нравится, вовсе не значит, что он вовсе ослеп. — Ты абсолютно права. Я могу добродушно простить тебя в том случае, если, — он ухмыльнулся, — ты сдашься и скажешь какой глупой ты была всё это время. В противном случае, надейся только на плохое. Эвелин тихонько хмыкнула, но возражать ему не стала, ибо знала чем всё может закончиться. А Драко почему-то чувствовал себя удивительно хорошо. Было такое ощущение, будто он в чём-то выиграл и получил главный приз.