***
С той ночи прошло шестнадцать лет, в маленькой комнате стояла уже взрослая девушка с розовыми волосами, что так похожи на материнские, но вьющиеся большими волнами, которые закручивались в кольца. Со стороны можно было бы назвать её ангелом, но карие глаза и маленькие рожки, тщательно подпиленные и почти незаметные, выдавали в ней полукровку. Впрочем не так много и видели их вживую. — Вот корзина, сама знаешь, что надо купить и не смей задерживаться, — мужчина, с обычным равнодушием перебирал бумаги, подклеивал и ставил штампик, одновременно поглядывая в сторону кухни. — Хорошо, мистер Элрик, — девушка накинула на голову капюшон мантии и вышла из домика. Через маленькие переулки Джанет попала на огромную рыночную площадь. Всё, казалось, находилось в состоянии хаоса и полной неразберихи, двигалось плавно и не спеша, наслаждалось ароматом цветущих полевых цветов, смешивающимся с сладким запахом выпечки. По середине стоял шатёр с цирком, сильно выделяющийся на общем фоне маленьких палаток. Голоса зазывал слышались из каждого угла вместе с воплями детей, умоляющих родителей одним глазком глянуть на диковенных зверушек. В толпе то и дело мелькали повозки с продуктами, недовольные пьяницы, не успевшие протрезветь с прошлой ночи, и попрошайки. Нужно было купить лекарств и немного продуктов на неделю. Это была не такая простая задача, как могло показаться. Для начала нужно прорваться через оборону телег и бочек, потом подобраться к ларьку и не напороться на мелких карманников, которые так и ждут, когда ты ослабишь бдительность. Джанет, хоть и была достаточно хрупкой и даже маленькой по сравнению со сверстниками, научилась ловко протискиваться сквозь толпу, стараясь быть как можно незаметьней. Первым делом она решила зайти за хлебом. Пекарня была на против входа в цирковой шатёр, и чтобы до неё добраться, надо изрядно потолкаться. Собравшись с духом, девушка начала продвигаться вглубь рынка, всё чаще замечая знакомые лица. Это были те самые её бывшие знакомые рабы, пусть они и относились достаточно холодно к Джанет, их судьбе она не завидовала. Некоторые отправились к извращенцам, другие работали в шахтах и рудниках, большинство же служили грузчиками и иногда зверушками для потехи. Девочек, не нашедших себе хозяев в возрасте пятнадцати лет, продавали в проституки. У мальчиков же была ещё не завидней судьба, они отправлялись к армейским колдунам. А там уже вариантов оставалось немного. Либо прям на тебе проведут во имя науки эксперимент, либо используют как сосуд для маны, а потом кинут на поле боя бледного и бездыханного, с вывернутыми костями, которые торчат во все стороны. В лучшем случае, на тебе будут практиковаться новобранцев, так есть шанс прожить пару лет. В какой-то мере смешанная кровь спасла Джанет, но минусов в ней было гораздо больше. Боль и жжение в теле не прекращались, хоть и глушилось таблетками, кожа сохла и трескалась. Рога нужно было отпиливать почти до основания от чего часто задевались капилляры и из ранок постоянно подтекала кровь, оставляя ожоги на коже. Смотреть приходилось почти всегда в пол, чтобы не вызвать сомнений у незнакомцев, а при мимолётном косом взгляде готовится бежать. Любой горожанин счёл бы за честь притащить полукровку к жандармам. За такой редкий улов полагалось полугодовое жалование мельника и развлечение, в виде показательной казни. Спасти её мог только Элрик и бумаги о законном владении полукровкой свыше пяти лет, но порядком в документах демон никогда не отличался, да и лишний рот кормить уже порядком устал. Когда Джанет добралась до пекарни, там уже стояла очередь. По мимо жителей, виднелись незнакомцы. Выделяли их яркие одежды и шляпки, слишком вычурные для обычного народа, и для знати простоваты. Все вокруг делали вид, что ничего необычного не происходит, но не упускали возможность рассмотреть чужаков поближе. Один мальчишка даже попытался дёрнуть даму за сумку. Такой расклад более чем устраивал Джанет. Всё внимание приковано не к ней, а значит и неприятностей не будет. — Дайте, пожалуйста, три буханки серого хлеба и одну белого. — Кода пришла очередь Джанет народ уже успел разнести весть, что в булочной ошивается пару цирковых, из-за чего в лавку набивалось всё больше народу. — Вот держите, —продавец улыбался и без утайки пялился на рядом стоящую демонесу с излишне глубоким декольте. Но всё-таки перевёл взгляд на полукровку. — Ой, а вы тоже из тупы? В такой день и в капюшоне. — Нет Спасибо, — Джанет отдала деньги начала проталкиваться сквозь толпу, молясь о том чтобы никому не взбрело в голову скинуть капюшон. И когда она уже почти подобралась к выходу, один из артистов резко возник перед ней. Из-за грима не получалась понять наверняка ангел он или демон. Волосы выкрашенные в рыжий и белый были вздёрнуты верх, наспех нарисованные веснушки обрамляли острый нос, на длинных рукавах позвякивали бубенцы. — Чудесный день, чудесны вы… — Мужчина аккуратно подхватил Джанет под локоть и начал кружить в причудливом танце, то подпрыгивая на месте, то хватая за руку и обходя вокруг. Толпа радостно захлопала, а детишки принялись повторять движения артиста. Остальные циркачи тоже не оставались в стороне, девушка достала маленькую ракушку и заиграла весёлую мелодию, а карлик с огромных сапогах начал отбивать ритм каблуками. Джанет даже не успевала следить за юрким циркачом, он появлялся то слева то справа. Неожиданно кружил её и притягивал к себе, а затем так же непринуждённо отталкивая, стараясь касаться одними кончиками пальцев. Каждая попытка бегства, заканчивалась неудачей, мужчина ловко вовлекал её обратно, а робкие возражения заглушались музыкой и громкими аплодисментами. Джанет оставалась лишь вцепиться в тесьмы капюшона и посильней их затянуть. В такой толпе могли, конечно, и не заметить рожки и карие глаза, но рисковать не хотелось. Из-за скованности танец получался неуклюжий, что ещё больше раззадоривало артиста. Наконец циркач улыбнулся и отошёл в сторону, а затем в один прыжок взобрался на деревянный ящик и начал раскланиваться во все стороны. А Джанет поспешила к выходу, но протискиваться против течения толпы оказалось не такой простой задачей. — Хотите продолжения, спешите же на представление. А, вы, по больше улыбайтесь. — Задорно произнёс циркач, посматривая в сторону полукровки. Уже за порогом Джанет раскраснелась и прикрыла лицо руками, давно ей не приходилось слышать тёплых слов, да и танцевать тоже. Как бы страшно не было, но ей понравилось кружиться, слышать восторженные голоса вокруг и хлопки. Цветастые наряды, шляпки с пером восхищали, а бубенцы забавно брякали от каждого движения рукой. Джанет робко посмотрела на цирковой шатёр, как же хотелось во внутрь. Там наверняка в тысячи раз больше улыбок и танцев, развлечений и трюков. Ей никогда это не светит, и не стоит об этом забывать. Дальше полукровка начала пробираться за лекарством. Лавка лекаря была достаточно маленькой и тесной, всё заставлено баночками и пакетиками. Там всегда не так людно, а временами даже пустовато, по сравнению с шумным рынком. Для обычного люда здесь почти ничего не достать, дорого даже по меркам зажиточных. Несмотря на это, Элрик всегда не скупился на таблетки, поскольку они помогали не только Джанет, но и от мигрени, которая настигала его после каждой попойки. Полукровка там была постоянной клиенткой, каждый из продавцов её хорошо знал и порой даже не приходилось открывать рот, как на прилавке оказывался альтгин. Считали ли её куртизанкой, или просто в безлюдном затхлом ларьке было нестерпимо скучно, но за спиной девушки часто раздавались смешки и издёвки. Обращать на них внимание полукровка не собиралась, лишнее внимание к своей персоне ей не к чему. — Здравствуйте, — Джанет тихо вошла в лавку, сразу направляясь к продавцу. Демон особо не обращал на неё внимание, не хотел отрываться от утреней газеты. Он был новеньким, поскольку Джанет не видела его ранее здесь. А бывала она тут чаще, любого из покупателей. — Можно мне, пожалуйста, Альтгин, — девушка чуть-чуть отогнула угол газеты, чтобы её заметили. Демон поднял глаза и с недовольным видом начал рыскать в шкафчиках. Через несколько минут в руках у него был заветный мешочек с таблетками. Когда Джанет расплатилась и хотела уже уйти, её руку грубо схватил продавец. — Подожди, я ведь знаю, зачем эти таблетки. Ты ведь куртизанка, — мужчина, повернул полукровку лицом к себе. — Извините, вы ошибаетесь… — голос девушки дрожал, хоть ей и не впервой слышать такое. Демон провёл пальцем по губам Джанет. — Ты врёшь, есть куча других обезболивающих, но тебе нужен был именно этот, кроме куртизанок и трактирных шалав его никто не покупает. Больше никого не тянет избавится от боли, но потом блевать ночью. Давай ты мне поможешь с одним делом, а я тебе дам ещё больше лекарства, — демон попробовал скинуть капюшон, но полукровка что есть сил впилась руками в ткань не давая осуществить задуманное. — Извините, но вы, правда, ошибаетесь… Это самое действенное обезболивающее из всех, поэтому я и взяла его, мне нужно идти, — она почти уже вышла из лавки, когда почувствовала, как за её накидку кто-то потянул. Джанет не успела удержать капюшон, и тот слетел. Розовые волосы упали на спину и оголили маленькие рожки. Девушка резко отцепила руку прадавца от накидки и бросилась бежать как можно дальше от этого места. — Полукровка! Лови её! — демон начал кричать на всю площадь, да так, что сумел заглушить голоса зазывал. Джанет старалась пробраться к переулкам, там было легче затеряться, но народу было слишком много. В глазах у мелькали ларьки, демоны, ангелы, дети, но вдруг она споткнулась и упала плашмя на каменную площадь. Судорожно опираясь на руки, Джанет попыталась быстро подняться, но тут же получила тяжёлым каблуком по спине и вновь оказалась на брусчатке. Ужасная боль разлилась по спине, от чего полукровка сжалась стараясь спрятать лицо. Толпа сомкнула вокруг неё плотный круг, с каждой секундой всё больше зевак собирались посмотреть на такую диковинную зверушку. Всё отчётливей слышались недовольные возгласы, а сотни глаз прожигали хрупкую фигурку Джанет. Полукровка одним резким рывком попыталась прорвать оборону, но лишь ещё раз получила удар, на этот раз в живот. Из коленки текла ярко алая кровь, ладони покрылись ссадинами, а на подбородке появился синяк. Второй раз встать на ноги она уже не могла, тело ныло от боли. Джанет сидела, вцепившись мёртвой хваткой в корзинку с опущенной головой. Не могла смотреть в звериные взгляды толпы, слышать смешки, видеть как с минуты на минуты прибудут жандармы и с омерзением завяжу ей руки. В один момент её резко дёрнули вверх за горловину старого платья. — Да как ты, грязная полукровка, посмела появиться здесь?! Быстро покажи свой менузель или ты сбежала от своего владельца?! — Я… я… я не сбегала не от кого, меня просто отправили за хлебом и лекарством, вот, на моей шее, — Джанет вытащила дрожащей рукой из-под накидки маленький железный медальон, на нём была высечена пентаграмма. Кожу вокруг шеи начало жечь всё сильнее и сильнее, пока незнакомка рассматривала Минузель. Покрутив в руках медальон женщина закрутила его так, что он начал душить Джанет. — Ты точно его подделала, такие как вы, только и занимаются подделкой! — вдруг Джанет почувствовала, как в неё прилетел маленький камешек. Вскоре в неё полетели не только они, во множестве лиц девушке удалось заметить знакомого пекаря, циркачей, которые уже не улыбались и не кружились в танце, а злобно смотрели прямо на неё. Даже они кидал какие-то обтеки, с животным остервенением. Лицо толпы походило на морду хищной птицы, выклёвывающую глаза рыбе. Джанет сжалась в маленький клубочек, не выпуская из рук корзину, а глаза предательски жгло, от накатывающей истерики. Сердце выпрыгивало из груды, а по щекам катились хрустальные слезинки, тут же разбивающиеся о твёрдый сплав обиды и отчаянии. Но вдруг раздался громки хлопок, а затем вспышка, ослепившая полукровку и всех вокруг. В ушах стоял дикий звон, словно тысячи церквей одновременно начали службу. Протерев глаза кулаками, Джанет неожиданно обнаружила, что толпы больше нет, а сама она в паре кварталов от дома, а не на злосчастной центральной площади. Вокруг лишь каменные стены, да грязные крысы со сваленной шерстью, снующие под ногами. Джаннет тяжело выдохнула, прислонясь к прохладной кладке. Из глаз так и не переставали течь слёзы, обжигая щёки. Сбивчивое дыхание не желала успокаиваться, а руки нервно подрагивали. Живот по прежнему скручивало от боли, а на коленке только покрылась грубой, коричневой, коркой рана. Найдя в себе силы повертеть головой по сторонам, Джанет не обнаружила никого вокруг. Так же никакого магического круга или чего либо, что могло бы её спасти. «Как я здесь оказалась, чёрт тебя побери?» — пронеслось в голове у Джанет. Она начала осматривать платье, затем ноги и руки, но так и не нашла и намёка на магию. В миг её вновь охватил липкий страх. А вдруг это вовсе не конец, а издёвка. Вдруг она снова сейчас окажется на площади, или того хуже в клетке у жандармов. Джанет резко вскочила на ноги, и тут же упала обратно, перед глазами поползли чёрные пятна. Переулок откликнулся только эхом. Пусто. Ещё с минуту полукровка сидела затаив дыхание и прислушивалась к шорохам. Ждала, что кто-то выйдет из подворотен и хотя бы объяснит ради чего спас. Поняв, что она и правда одна, Джанет побрела к дому работорговца. Ссадины от камней и рана на колене отзывались тянущей болью от каждого шага, а на спине, видимо, остался внушительная шишка, которая теперь выступала как горб. Ноги не желали отрываться от земли, будто их сковали кандалами. Уже на кухне, Джанет неожиданно на самом дне корзинки увидела склянку с мазью, которую она точно не покупала — маленькая баночка с зелёным веществом, совершенно не вызывающим доверия к себе. Полукровка внимательно осмотрела дно, но так и не нашла чего-то похожего на инструкцию или хотя бы названия. К крышке при помощи красного сургуча была приклеена желтоватая бумажка свёрнутая в маленький конвертик. Открепив его, обнаружилась надпись:«Простите, миледи, что показать свой лик не смогу, эта мазь сможет исправить мою ошибку. Прошу простить за промедление. Надеюсь, вы будете ходить в более безопасные места, а не к этим паршивым лицемерам
Незнакомец голубой розы»
На лице Джанет выступил румянец, наверное, впервые в жизни к ней кто-то обращался «миледи». Но тут же сменился на беспокойство. От кого это? Перебрав людей из толпы, она так и не смогла припомныть кого-то конкретного. От этого руки похолодели, а мазь выпала обратно в корзинку. Пару паз перечитав записку, Джанет окончательно уверилась, что-то не так. Дорогая бумага, чернила не стирающиеся от прикосновения, а главное теснение розы на краюшке — не снились простому работяге. На площади точно не было знати, да и не могло быть. Они не суются в подобные места. Джанет сунула мазь в карман, а затем принялась промывать водой из ведра и краем подола ранки. Джанет отвлекли выкрики из коридора. А затем послышались тяжёлые шаги. Через минуту на кухню ввалился шатающийся мистер Элрик и ещё какой-то демон, явно поддатый и уже вполне довольный. — Явилась, маленькая дрянь, — Элрик несколько раз икнул. — Ты представляешь, эту мерзавку не получилось даже сдать в бордель! — речь была протяжная, но чёткая. Он поднял пустую бутылку из-под виски. — А ну живо налей нам ещё! А то, ик, мы тебе покажем! — приказал второй мужчина. Джанет попыталась встать со стула, тут же с него упала, не сумев устоять на ногах. — Почему не слушаешся?! Ты моя вещь и не имеешь права ослушаться! Тебе в голову хоть когда-нибудь приходило, в какую сумму ты мне обходишься?! — Элрик начал приближаться, он со злостью ударил бутылкой по столу, от чего на Джанет полетели тысячи малюсеньких осколком. — Если бы не твоё происхождение, давно бы была в борделе или у извращенца! Ты должна меня благодарить, я тебя не убил, позволил жить в отдельной комнате, а ты так со своим хозяином поступаешь, мерзкая шавка! Не слушаешься и унижаешь перед гостями! — демон размахнулся ладонью, и через секунду на лице Джанет расцвел красный след от руки. — Простите, мистер Элрик, — голос Джанет был тихий и немного хриплый. Она вновь попыталась встать, сил хватило всего на два шага. Ноги девушки подкосились, и она опять рухнула на пол. В ноги впились маленькие осколки. Джанет взвизгнула, за что тут же получила вторую пощёчину. — Вставай, не устала ты, что там, на рынок сходила, да моя жена сорок лет продаёт зелень целыми днями, а потом воспитывает моих детей! Чего разнылась, тварям не положено! — Элрик хотел было пнуть девушку, но пошатнулся и, схватившись за живот выбежал с другом из кухни. Джанет воспользовалась этим временем и медленно поползла к себе на чердак. Через пару минут пьянчуга и не вспомнит про пиво или их разговор, а может даже и собутыльнака. Не в первый и не в последний раз Элрик утапливает себя в алкоголе. На чердаке Джанет села на ковать не желая сдвигаться с места. Матрас протяжно скрипнул, а на пол полетели крупицы ржавчины. В маленькое окошко стучалась ветка, словно часы, отсчитывающая мгновения. По догами слышались крики жены Элрика, жалкие оправдания и звуки бьющихся бутылок. Привычная возьня, которой сопровождалась попойка. Джанет уже и не замечала. Она потянулась к деревянному ящику, служившему тумбочкой и достала коробку. В этой импровизированной шкатулке хранились все самые дорогие вещи найденные Джанет: камешек в форме сердечка и кукла. В голодные времена полукровку могли не кормить пару дней, поэтому всегда спасал камешек. Жуёшь его и не так живот крутит, будто дали чёрствый хлеб. А игрушку она нашла на улице еще в детстве. Кукла была очень похожа на полукровку: розовые волосы, ангельская метка на руке, но с голубыми глазами. Джанет не раз представляла, что это кукла — полукровкой, и у неё такие же крылья, как и у неё — отвратительное доказательство грязнокровия. Одно крыло чёрно-красное, похожее на засохшую яблоневую ветку, которая обвита терновником с шипами. На нём по всей поверхности сплетались в узоры маленькие прожилки алого цвета. Второе же было белоснежным, а на свету оно даже поблёскивало розоватыми оттенками. Походило оно скорее на птичье — изящное и элегантное, плавное и аккуратное. К великому счастью Джанет, проявлялись крылья по желанию, а в обычное время, только две отметины на лопатках напоминали о них. Сегодня в коробочке с сокровищами пополнение: записка и мазь теперь будут бесценными экспонатами маленького хранилища драгоценностей. Джанет долго вглядывалась в записку, пытаясь найти в ней какой-то иной смысл. Потом поднесла к окну, надеясь увидеть на просвет магический круг и наконец убедиться, что это глупая шалость. И как только джанет откроет банку, что-то произойдёт. Но нет. Ни иного смысла, не символов не было. Только чернила чуть поблёскивали на солнце. Полукровка перевела взглд на склянку с кремом. Возможно, её просто решили отравить, или заставят подчиняться их воле. Но на вид внутри ничего необычного не было, лишь какие-то сухоцветы. Самостоятельно такие раны заживут за пару недель, а то и за месяц. Стоит попробовать, в конце концов смерть от яда лучше чем от казни. Джанет медленно отвинтила крышку, и в комнату проник аромат, до этого момента неизвестный. В середине банки торчал жёлтый цветок с коричневой серединкой, а по бокам мелкие голубые лепестки. Джанет сняла грязное платье начала тчательно втирать мазь и вытаскивать осколки. Она хотела, чтобы о ней позаботились, прижали к себе и утешили, сказали что завтра будет всё иначе. Он это всего лишь мечты. На яву же была разве что мать, которая дано позабыла о ней. Джанет знала её, слишком они были похожи. Да и не раз она копалась в бумажках, когда мистеру Элрику было лень подшивать бесконечные документы для отчётов. Но надеяться, что мать вернётся и заберёт её, просто глупо. А в этом мире глупые долго не живут. Закончив наносить мазь, Джанет завернулась в старенькую простынку и легла на кровать. Волосы веером легли на подушку, а глаза уставились в скошенный потолок. Ноги ныли и не желали двигаться, будто уже и не принадлежали ей, а голова раскалывалась, то ли от усталости, то ли от недавней истерики. Веки постепенно начали закрываться, а руки посильнеее вцепились в простыню. Сны ей не снились. Мечта — роскошь для кого-то вроде неё, не говоря уже о сновидениях. Мечта, которую ты проживаешь и ощущаешь, как реальность, хоть и короткое время. В этот раз ничего сверхъестественного не случилось, не считая того, что проснулась она не утром, а поздней ночью. Вся комната во тьме, но есть в ней некий уют, и, по крайней мере, не видно старых стен и кое-где вздувшегося пола. Джанет медленно проверила свои ноги, и сделала пару шагов к окну. Боль поутихла, хотя по прежнему жгла голени. Окно всегда казалось порталом в иную жизнь. Тьма скрывала грязь улиц и маленьких переулков, но подчёркивала огоньки вдалеке. Богатый район мерцал всеми цветами, какие можно представить, а разнообразие крыш и резных окон кружило голову. Хоть издалека плохо видно все изгибы вручную выскобленного рельефа на окнах, но даже очертания вызывали у Джанет восхищение. До ушей доносилась музыка неизвестных исполнителей, но девушка знала, под неё дворяне танцевали, кружились в кружевных платьях и строгих фраках, кланялись друг другу и весело смеялись, признавались в любви и клялись в верности. Стоя возле маленького окошка, Джанет могла смотреть на мерцающие огоньки и не опасаться, почувствовать себя живой, такой же как все. Никто не ворвётся, не выдаст жандармам и не посмотрит, как на падаль разлагающуюся на солнце. Никто не запретит сесть и разрыдаться, прислонившись к стене, а темнота навсегда спрячет опухшие глаза. Шелест ветра на улице заглушит шмыганье носом, а тишина навсегда сохранит тайну о непозволительной мечте, вырваться из кровавых лап судьбы. Час за часом проходили одинаково, тягуче. Спать уже не хотелось, а высунуться за порог чердака нельзя. Да и в любой момент мог нагрянуть Элрик. Перекличка. Чаще её проводили по утрам, но бывало и ночью. Сбежать из рабства практически не возможно, менузель прожжёт тело на сквозь, если его попытаться снять или слишком далеко отойти от места, где его в первые надели на тебя. Снять медальон мог или сам Элрик, или опытный маг. Поэтому перекличка не имели никакой практической пользы, работорговцу просто хотелось высказаться, и потому всё превращалось в показательное унижение. Когда в комнату уже начал пробиваться солнечный свет, послышались привычные три стука в дверь. Надо было вставать и собирать всех в зале. Раньше этим занимался сам Элрик или его старший сын, но потом эту работу взвалили на Джанет. Когда две дюжины детей столпились в комнате, работорговец выдал всем по тряпке и заставил драить пол, а Джанет вывести всю малышню, которую обычно показывали только по требованию клиента. Когда все наконец оттёрли пятна с пола и построились в одну шеренгу, в комнату вошла девушка-ангел в светлом платье, с короткими рукавами и сумкой через плечо. — Проходите, мисс Алексия. — Слушайте, я не собираюсь у вас смотрины устраивать, госпожа Эльвира не любит ждать. Мне нужна полукровка, — последнее слово женщина выделила и скривила лицо. — Мне сказали у вас есть.— женщина устремила оценивающий взгляд на засмущавшуюся Джанет, а потом чуть кивнула, будто подтверждая свои слова. — У нас только одна, но она уже взрослая и совершенно непригодна к шутовской профессии. — Так она и не шутом у нас работать будет, быстро выведи её из шеренги! — Шаг вперёд! — Повиновавшись, Джанет спрятало руки за спину, а глаза опустила в пол. Ноги подрагивали, то ли от страха то ли от волнения. — Как раз сгодится, беру её! Пойдемте, обсудим вопрос с деньгами, — холодным голосом сказала девушка и вышла за дверь. — Чтоб ты была у дверей через пять минут, поняла?! Я надеюсь сплавить тебя поскорее, пока она одуматься не успела, — прошипел Элрик и выпихал Джанет за дверь. Побежав наверх, Джанет схватила коробку и как в бреду побрела вниз. Казалась глаза не видели, а уши не слышали. Весь мир ослеп и оглох, а единственное что в нём осталось — «Сгодится». Боль и жжение заставили опомниться, цепочка нагревалась, обжигала кожу, и оставляла красные пятна. Впрочем и Элрик не сильно старался облегчить страдания, то и дело промахиваясь зачарованным резцом по медальону, от чего менузель расколялсяс с удвоенной силой и разбрасывал в стороны жёлтые искорки. Наконец, Джанет стала в магический круг вплотную к ангелу. Алексия усердно чертила мелком какие-то символы. — Можно один маленький вопрос? — робко спросила Джанет, осмеливаясь наконец открыть рот. — Валяй, но сразу предупреждаю, я здесь с тобой не по своей воле. Я бы сюда не сунулась без приказа госпожи. — Почему именно полукровка? — Госпожа Эльвира приказала мне прийти сюда и купить розововласую полукровку, — последнее, что Джанет услышала перед телепортацией.