***
Ёнджун прав. Смешно и глупо, что именно этот альфа так сильно понравился Уёну. Он осознает, что если Сан не оставит его в покое, то ничем хорошим, это, наверное, не закончится, потому что еще тогда, в первый раз, Уену было безгранично грустно уходить. На парах настолько скучно и тоскливо, что, оставаясь наедине с собой, омега думает только о том, как ему дурно из-за количества выпитого вчера и лжи самому себе. Впервые он так упорно врет себе. Говорит и думает, что надеется больше не встретить Сана и в то же время чувствует противоположное. Что за идиотизм? Это раздражает. А ведь они виделись всего лишь два раза. Уен и правда привык к собственной прямолинейности и подобные метания сейчас злят. Обычно он принимает решения и не отклоняется от них. А тут: «не хочу, но вообще-то хочу». Еще и голова снова начинает болеть. Ну и ладно, зато есть повод уйти с последней пары. Хочется домой. Дома точно будет лучше. Отсидев вторую пару до конца, Уен радостно вызывает такси и направляется на выход. Обычно он пользуется общественным транспортом, потому что так дольше и можно банально послушать музыку и посмотреть в окно, но сейчас хочется скорее оказаться дома. И он не знает, плакать ему или смеяться, когда выходит из университета. В глаза бросается громадное ярко-красное пятно, которое оказывается огромным букетом роз. Повезло же кому-то, думает Уен, пока не поднимает глаза и не встречается взглядом с Саном. Ну что за клоунада? Какого черта он здесь делает с букетом и еще и смотрит прямо на Уена? Омега замедляет шаг и отводит взгляд, судорожно думая, что делать. Пойти обратно? Уже поздно, они ведь встретились взглядом. Подойти? Страшно. А что остается? Он вздергивает подбородок и уверенно проходит мимо, буквально ощущая чужой прожигающий взгляд на своей спине. Уен паникует и допускает мысль о том, что может все-таки остановиться? Он стопорится и думает о том, что теперь уйти будет странно, если он все же замешкался. Омега старается натянуть максимально уверенное выражение лица и разворачивается на каблуках, стремительно возвращаясь к Чхве. — Ну и какого ты здесь забыл? — он звучит грубее, чем хотел, но удивляется тому, что взгляд альфы остается теплым и словно восторженным. — Исключительно по делу. Ты забыл у меня свои кольца в прошлый раз, а вчера я не успел тебе их отдать, — Чхве игнорирует столь резкое приветствие и протягивает небольшой продолговатый коробочек и букет. Ему кажется, что у него есть секунды на разговор с Уеном, пока тот снова не упорхнул. — Это тоже тебе. Уен смотрит на букет и хмурится. Ему нравятся цветы, но принять он их не может. Проще отказаться, чем объяснить отцу, от кого они, так что омега игнорирует розы и берет коробочек. Он и правда недавно потерял несколько своих колец, но совершенно не помнил где. Думал, что забыл в одной из студий. Открыв коробочку, Уен действительно видит те свои кольца. Но одно не узнает. Он берет его в руки и поднимает взгляд на Сана, что все теми же сияющими глазами со слабой улыбкой смотрит на него. — Это не мое. — Пожалуйста, прими его. Снизу, под подложкой, на которой лежат кольца, написан мой номер. Я подумал, что ты выкинешь мою визитку или что-нибудь еще, а сейчас у тебя нет выбора. Дай мне шанс… — Шанс на что? — перебивает Уен и скептически-спокойно смотрит на Сана, хотя внутри всё бушует эмоциями, а руки немного трясутся. — Я не буду любовником замужнего мужчины. — Послушай, я вообще не об этом. Позволь познакомиться с тобой еще раз? Может поужинаем или сходим куда-то? — Очень мило, но мне пора. Хорошего дня, — Уен захлопывает коробочек и стремительно-быстрым шагом уходит к своему такси. Уже в машине он закрывает лицо руками и едва ли не пищит. Он сразу находит и добавляет номер Сана. На всякий случай. Саму коробочку же закидывает в сумку, надев некоторые из своих колец. Сан снова просто смотрит вслед и улыбается. Кажется, это был последний его шанс, а Уен уже в третий раз уходит, оставляя за собой последнее слово. Чхве впервые встречает настолько своевольного омегу. Его вообще возможно удержать?***
Уен сидит на диване в гостиной, забравшись на него с ногами. Поджав колени к груди, он отрешенно смотрит вниз, размышляя о поведении Сана и его сегодняшнем визите. Почему он продолжает появляться в жизни омеги и при этом еще и проявляет знаки внимания? Отчасти Уен не понимает этого, потому что, глядя на отношения своих родителей, у него в голове не укладывается, как можно изменить своему мужу. Нет, у родителей не самые идеальные взаимоотношения на свете, иногда они ругаются, как, например, этим утром. Могут даже друг с другом не разговаривать или наоборот, переругиваться несколько дней, но даже тогда они остаются внимательными и теплыми друг к другу. Уен не замечает, как отец опускается рядом на диван и отвлекается от своих мыслей только когда тот касается его руки. — Котенок, ты в порядке? — мягко спрашивает Сонхва и заглядывает в глаза. — М? Конечно, все хорошо. Просто, — омега вздыхает и говорит совсем не то, что его беспокоит. — Просто на последнем показе сильно натер ноги и теперь они болят. Не понимаю, как теперь с этим жить, — Уен утыкается лбом в колени и прикрывает глаза. Прострация и поганое душевное состояние не дают даже нормально вести диалог и омега чувствует облегчение, как только отец поднимается и уходит. Ему совсем не хочется сейчас, чтобы тот интересовался, что с ним. То самое состояние, когда хочется побыть наедине с собой и своими мыслями. Но радость одиночества не длилась долго — Сонхва почти сразу вернулся и сел на то же место, ставя на столик рядом металлический коробочек. — Ты и правда сильно стер кожу, давай обработаю, — альфа осторожно берется за ногу в районе щиколотки и тянет на себя. Уен вздыхает и не сопротивляется, он все равно хотел это сделать. Руки отца такие мягкие и нежные. Сонхва бережно и ласково обрабатывает натертые места и следом дует на них, чтобы антисептик не щипал. А Уен просто наблюдает за действиями альфы и закусывает губу. Настроение как по щелчку пальцев сменяется на абсолютный покой и умиротворение. Как и всегда, когда отец рядом. У Уёна кардинально разные отношения с родителями. Каждого он любит очень сильно, но если Ёсан ему как самый близкий и понимающий друг, то Сонхва… Как кто? Как можно описать человека, рядом с которым чувствуешь себя в безопасности, спокойствии и тепле? Рядом с которым все проблемы становятся незначительными и отходят на второй план? Который всегда на твоей стороне и останется на ней, даже если ты не прав? Особенно, если ты не прав. Даже когда их взгляды не сходятся и они спорят или ссорятся, отец все равно остается терпелив. А это важно. Уен видел, каким он бывает в гневе, когда на работе что-то идет не так, либо в принципе кто-то разозлит. Вот и сейчас его состояние приходит в относительную норму просто из-за того что отец рядом. — Ты даже не будешь ворчать и ругаться на мою работу? — Нет. Бесполезно, ты же упертый, — альфа клеит пластыри на три основных места и переключается на вторую ногу. — Помнишь ты рассказывал, — немного погодя и совсем тихо начинает Уен. — Что в день твоего рождения пышно цвела вишня? И что твой папа сказал тебе, что ты обязательно расцветешь и будешь так же невероятен, как и весеннее цветение? — Да. Потом папа еще на меня обиделся, потому что я ответил, что это звучит сопливо, — кивает Сонхва и смеется, вспоминая. — А было что-то интересное в мой день рождения? — Кстати, в день твоего рождения я вспоминал эти слова. Обычно преддверие зимы не особо холодное и дожди идут нечасто, но в твой день ливень стоял стеной. Я подумал, что ты будешь… Крайне сложным человеком, — мягко улыбается альфа и поднимает глаза. — Раз даже небо так плакало, — он заходится смехом и вскользь целует коленку Уена, когда тот расстроенно надувает губы. — Не обижайся, котенок, я шучу. Входная дверь их дома хлопает, и Ёсан быстрым шагом проходит мимо них на кухню, здороваясь только с Уеном. На Сонхва он даже не смотрит, потому что с утра они поругались и теперь не разговаривают. Зато Сонхва смотрит. С безграничным обожанием и трепетом. Уену кажется, что в глазах отца звезды зажигаются, когда он смотрит на мужа, и его осеняет. Сан смотрит на него почти также. И сегодня было то же самое, даже когда Уен был груб. — Отец, — он резко хватает альфу за руку и подползает к нему ближе. — Почему ты так смотришь на папу? — Как? — Сонхва не понимает, о чем речь и тупит взгляд, ведь сейчас ничего необычного не произошло. — Ну вот так. Словно… Словно он самый красивый омега на свете и ты его любишь сильнее, чем собственную жизнь, — совсем тихо, словно это какая-то тайна, произносит Уен и выжидающе смотрит, пока отец обдумывает вопрос. Сонхва он и правда не совсем понятен, ведь каждое слово этого вопроса — ответ. — Потому что он и есть самый красивый омега на свете и я его люблю сильнее, чем собственную жизнь, — также тихо отвечает альфа и продолжает обрабатывать вторую ножку сына. Тогда почему Сан на него так смотрит? Он не может быть настолько важным для него. Или может? Да ну, глупости. Они виделись всего два раза, а родители вместе уже больше двадцати лет. — Можно я задам тебе вопрос, а ты пообещаешь, что ответишь честно? — Уен отпускает руку Сонхва, но продолжает пристально на него смотреть. Альфа щурится и медленно поднимает глаза. Он не знает и даже предположить не может, что интересует Уена, но напористый взгляд сына заставляет утвердительно кивнуть. — Ты бы мог изменить папе? Или, может ты об этом когда-то думал? — почти шепотом продолжает омега. — Нет, — сразу и без раздумий отвечает Сонхва. — Я люблю и уважаю его настолько сильно, что не то что думать, смотреть на других омег не могу и не хочу. Почему ты спрашиваешь? — Просто интересно стало, — Уен смотрит на пластыри, которые отец клеит на вторую ногу и как только тот заканчивает, перебирается к нему на колени. Он обнимает Сонхва за талию и кладет голову на плечо. — А если бы ты был замужем за другим омегой и встретил папу. Тогда ты бы изменил своему мужу? — Ну, — альфа задумывается, и Уен улыбается. — Во-первых, я не могу объективно сказать, что бы делал, ведь рассматриваю эту ситуацию сквозь призму того, что твой папа и есть мой муж. Во-вторых, многое бы еще зависело от Ёсана. Он никогда никого не подпустит к себе, если не захочет. И добьется чего угодно, если захочет. — Значит, ты б изменил в том случае, если бы папа захотел или позволил? — Скорее да, чем нет. Я никогда не мог устоять перед его очарованием и отказать, даже если хотел, — после долгих раздумий отвечает альфа и обнимает Уена в ответ. — Это неправильно, но менее правильным было бы упустить своего человека. А Ёсана я считаю своим человеком. — Можно я посижу с тобой? — Уен прикрывает глаза и прижимается к отцу, усаживаясь на его коленях удобнее. — Тебе же никуда не надо? — Теперь уже никуда, — Сонхва второй рукой гладит его по волосам, перебирая пряди, и Уен чувствует себя в максимальном комфорте и уюте. Запах отца такой родной и любимый. Возможно, потому что у Уена тоже ведущая нота винная, то он почти не чувствует ее у Сонхва, зато чувствует все остальное: его шафран и чернику. Это довольно спокойный и ласковый запах, если отбросить вино. Уену настолько хорошо и тепло, что обдумывая сказанное отцом о «своем» человеке, он и сам не замечает, как проваливается в сон. Наверное, сказывается совсем ранний подъем, отчасти бессонная ночь и множество событий за эти сутки, но как же это все становится сейчас неважно. Просыпается Уен на том же диване в одиночестве, но уже в нормальной позе, головой на подушке и укрытый пледом. В комнате совсем сумрачно, а солнце почти зашло. Омега тянется к своему телефону и отмечает, что проспал почти три часа. Ну и хорошо, завтра все равно не надо на учебу, только работа вечером. Уен укутывается в плед сильнее и закрывает глаза, но его внимание привлекает несильный, но очень аппетитный запах жареного мяса. Прислушавшись, он действительно слышит с кухни тихие звуки жарящегося мяса. Странно, обычно родители шумят, когда готовят. Ну, как готовят. Готовит почти всегда отец, а папа скорее мешает с крайне серьезным лицом. Уен лениво поднимается с дивана и медленно идет на кухню, завернувшись в плед. Он замирает в дверном проеме и неловко закашливается, смущенно отводя взгляд от родителей. Ёсан сидит на столе, как и обычно, и, обнимая Сонхва за шею, улыбается в медленный тягучий поцелуй. Как только Уен обозначает свое присутствие, Ёсан несильно толкает мужа в плечо и отстраняется от него совсем. Сонхва сразу возвращается к готовке. — Как хорошо, что ты тут. Передай своему отцу, что он забыл посолить овощи, — широко улыбается Ёсан и пристально смотрит на мужа, что тут же раздраженно вскидывает брови, но солит овощи. — Что? Ты хочешь сказать, что вы все еще не разговариваете? — скептически смотрит Уен и замечает на столе вокруг папы множество исписанных листков. Они так общаются с Сонхва, когда не разговаривают. — Да, передай пожалуйста. — Господи… Отец, папа просил передать, что ты забыл посолить овощи, — выдыхает Уен и садится за стол, продолжая кутаться в плед. — Скажи папе, что, пока я готовлю, то не нуждаюсь в его комментариях, — ворчит Сонхва, но смягчается, когда Ёсан слезает со стола и обнимает его за талию со спины, прижимаясь щекой к плечу. — Ведете себя как дети, — Уен подпирает подбородок рукой и просто наблюдает, слабо улыбаясь. Сонхва тянется к разбросанным листкам и берет один из них. Уен не знает, что пишет отец, но когда он поднимает этот лист на уровень взгляда Ёсана, тот кусает Сонхва за плечо и крепче сжимает в объятиях, ведь альфа вскрикивает и старается отстраниться. Уен усмехается. Иногда ему кажется, что им пять лет. На двоих. Но они выглядят такими счастливыми. Не совсем понимая, чем руководствуется, Уен достает телефон и открывает еще пустой чат с Саном. Омега долго думает, что написать, несколько раз стирая сообщения. Нужно что-то незамысловатое и немного отстраненное. В итоге, посмотрев еще раз на беснующихся родителей он, наконец, определяется. 19:13; Woo Young — Мы можем поужинать. Ты умеешь готовить?