New Americana

      Сан не умеет готовить. Он безумно рад тому, что Уен всё-таки написал ему, но то, что он захотел ужин, приготовленный альфой — это беда. В общем-то Чхве не удивляется тому, что Уен не хочет в ресторан или куда-то еще, от него ожидаемы не самые стандартные запросы.       На вопрос альфы, когда Уен свободен, тот ответил, что аж через три дня вечером, потому что в эти выходные проходит какая-то ежегодная выставка, на которой он будет работать. Ничего, не страшно. Есть время научиться готовить. Хотя альфа даже немного огорчается, что придется ждать целых три дня. Но он находит это забавным. Еще днем, после встречи с Уеном, он и не надеялся, что тот вообще напишет, а теперь расстраивается, что увидит его только через три дня. Как быстро меняются потребности.       В последний раз Сан готовил что-то серьезное себе еще в студенчестве. И основная проблема не в том, что альфа хочет удивить Уена или сделать что-то особенное. Трудность в том, что он не знает, что сделать в принципе. На третий день раздумий, когда они уже должны встретиться, Сан находит лучшим решением пристать к своему хорошему другу, шефу прекрасного токийского ресторана. — Лучше бы ты мне звонил просто так, а не когда что-то нужно, — улыбается Хонджун и Чхве не может не улыбнуться в ответ. — Нет, ну что ты делаешь?! У тебя руки откуда растут?! Соломка должна быть ровно четыре миллиметра, а это что за бревно? — резко повышает тон Ким и кричит кому-то на японском.       Они сейчас редко общаются, потому что Хонджун переехал в Японию несколько лет назад для открытия собственного ресторана, а Сан занят развитием своего бизнеса. Но как же приятно, что Ким всё тот же немного язвительный, но теплый и солнечный человек. — Кошмар, Джун, что у вас там происходит? — смеется Сан, прекрасно понимая речь друга. — Это лучшая кухня Токио, детка, а ты мне звонишь в разгар рабочего дня, — самодовольно произносит Ким и, вероятно, заходит к себе, потому что шум на заднем фоне прекращается. — Я люблю всех своих поваров, но работать приходится в жестком режиме. Так что ты хотел, дорогой? — Мне нужна помощь. Можешь дать мне пару рецептов того, что можно сделать на ужин? Только чтобы было вкусно, я с этим мог справиться, и без этих отбитых ингредиентов вроде гривы единорога, никотинового чая и струи бобра. — О-о, — заходится смехом Хонджун. — Ну без струи бобра сейчас никто не готовит, ты что. Мы не можем созвониться вечером? Я самую малость занят. — Вечером мне уже надо все сделать, — морщится Сан и буквально представляет, как Ким закатывает глаза. — Я сейчас себя ощущаю родителем третьеклассника, которому задали принести в школу поделку, а он сообщает об этом родителям поздним вечером, когда она нужна утром. Итак, правильно ли я понял, что ты звонишь шефу ресторана, с двумя звездами Мишлен и спрашиваешь, как сделать достойное блюдо, не напрягаясь, без сложных продуктов и каких-либо навыков? — Да, именно так. — Думаешь, это возможно? — Конечно, это же ты. — И ты прав, так что записывай, но если еще раз будешь в Токио и не заедешь ко мне — я больше не возьму трубку.       Хонджун и правда профессионал своего дела, потому что так просто объяснять сложные на первый взгляд вещи может только он. Хотя иногда Сан не понимает, что значит «почувствуй мясо, почувствуй, когда оно будет слегка припущено», но это не беда, ведь теперь многие его вопросы решены и есть примерный план действий. — А по какому вообще поводу ты решил готовить? Хванун захотел испытать твои кулинарные навыки или где? — интересуется Ким, когда они, наконец, заканчивают. — Нет, это для одного интересующего меня знакомого, — выдыхает Сан и устало трет переносицу. Каждое упоминание о муже колется виной. — О мой бог, неужели это то, о чем я думаю? — О чем ты думаешь? — Интересующий тебя знакомый — омега ведь, так? — Да, так. — Тогда я сделаю вид, что этого не спрашивал. Всё, мистер Чхве, до свидания, иначе без меня кухня скоро взорвется. Жду в гости, — смеется Хонджун и, не дожидаясь ответа Сана, сбрасывает вызов.       Ну что ж, игнорируя уже ставшие привычными уколы совести, Чхве поднимается со своего места и уходит с работы раньше. Осталась самая сложная часть — сделать это все и, по возможности, съедобно.       С горем пополам Сан всё-таки создает свои кулинарные шедевры и даже не замечает, как наступает вечер. Честно говоря, он волнуется так сильно, что до прихода Уена успевает сходить в душ, еще раз все попробовать, покормить свою кошку и проверить, все ли дома убрано. Чхве кажется, что, раз омега равнодушен к подаркам и цветам, то стоит пытаться завоевать его внимание, пока он идет на контакт, всеми возможными способами.       Звонок в дверь. Альфа не понимает, в какой момент времени он стал таким неравнодушным ко всему происходящему, но он старается унять дрожь в руках, сделать уверенное выражение лица и идет открывать дверь.       Уен выглядит необычно. Хотя не то чтобы он когда-то выглядел обычно. У него очень яркий макияж, линзы и много блёсток на скулах, в то время как одеждой являются самые обычные драные джинсы и черная толстовка. — Привет, — улыбается омега и коротко обнимает Сана за шею, после чего проходит внутрь. — Я только недавно освободился. Можно я приму у тебя душ? Мне не хотелось заезжать домой, потому что тогда я бы вообще был у тебя через миллион часов.       Уен разговорчивый и заходит, как к себе домой. Это непривычно, но Чхве рад, что хотя бы омега не испытывает неловкости. — Конечно, ты сейчас пойдешь? — Да, на мне мейк уже часов десять, хочу скорее смыть, — делает расстроенное выражение лица омега и, вскидывает брови. Он резко открывает свою сумку и начинает в ней шарить рукой, в какой-то момент удовлетворенно выдыхая и успокаиваясь. — Я уж думал забыл средство для снятия. — Следующая дверь. Возьми любое полотенце в шкафчике. — Хорошо, я очень быстро, не скучай, — Уен убегает в ванную, а Сан смотрит на закрывшуюся дверь и думает, что омега похож на ураган.       Чхве отправляется ждать на кухню, но как же он умиляется, когда видит вернувшегося омегу. В огромной белой футболке и, вероятно, домашних штанах он выглядит хрупким и уютным. С мокрых лохматых светло-пурпурных волос падают редкие капли на плечи Уена, и это так странно и красиво. Он точно не божество? — Всё, наконец-то свобода. Как же приятно все смыть и снять сковывающую одежду, — Уен усаживается за стол и подминает одну ногу под себя.       То, как выглядит и ведет себя омега создает ощущение, словно они знакомы много лет, давно живут вместе и это их обычный вечер. Сану становится спокойнее, и он ставит на стол то, что готовил. — Это выглядит мегавкусно, — улыбается Уен и нюхает мясо перед собой. — И пахнет. — Вот как? — Да. О боже мой! Это же та девочка, — радостно восклицает омега, заметив подошедшую к нему кошку. Он осторожно берет ее на руки и ласково обнимает одной рукой. — Как ее зовут? — Бёль, — Сан усаживается напротив и только сейчас замечает, что Уен без линз. Он впервые видит его без линз и макияжа, и, кажется, именно в этот момент окончательно проваливается в свои чувства к омеге. — Кажется, ты ей нравишься. Обычно она не сидит на руках у гостей. — Я люблю кошек, но родители не разрешают завести. У нас была когда-то, ее звали Мун, но она умерла четыре года назад от старости, — Уен берет вилку и радостно смотрит на еду. — Кажется, я в раю? Это выглядит слишком хорошо, — он начинает с мяса и энергично дергается на месте, вероятно, выражая радость. — И очень вкусно. Оно отличной прожарки. — Спасибо, — довольно сухо отвечает Чхве, но радуется, что Уену нравится. Хоть он и сам не знает, какая там получилась прожарка. — А почему не разрешают завести кошку? — Папа ее очень любил и почти неделю плакал, когда она умерла. Он запретил мне заводить другую кошку. Я просил отца что-нибудь с этим сделать, но даже он не переубедил папу. — Это очень грустно. — Ничего, все равно заведу когда-нибудь, — улыбается Уен и кивает. — А почему Бёль живет здесь? И ты тоже? Ты не живешь с мужем? — Я, — запинается альфа и кусает губу. Вот уж последнее, что хотел бы обсуждать с Уеном — это своего мужа. — Я тоже хотел завести кошку. Но у Хвануна сильная аллергия на животных, так что я купил эту квартиру для Бёль. Мы живем вместе, но иногда я ночую здесь, потому что это квартира прямо возле моей работы и ближе к аэропорту, чем та. Мне довольно часто приходится летать в командировки. — О, командировки? Чем ты занимаешься? — омега говорит с набитым ртом и чувствует себя прекрасно. Сану становится спокойнее от того, что Уен пропустил информацию о его муже мимо ушей. Или сделал вид. — Я занимаюсь недвижимостью. Выкупаю землю или старые здания, создаю или реконструирую объекты. Только в очень больших масштабах. Но так как в Корее на эту сферу имеет почти абсолютную монополию чета Паков, то здесь у меня только одиннадцатая часть общего дела. В основном мои филиалы находятся за границей. — У-у, классно, — кивает Уен и улыбается. Ему забавно слышать о своих родителях. — Расскажи лучше о своей работе. Как сегодня все прошло? — Отлично. Честно говоря, сегодня несколько раз кружилась голова от голода и усталости, но смог отработать до конца, потому что сам показ был только вечером. Это самое стрёмное, идти по подиуму и бояться упасть в обморок, когда темнеет в глазах от духоты или небольшого истощения. — Ужасно, — вскидывает брови Сан. — А безопаснее работу найти нельзя? — Тц, говоришь прямо как мой отец, — Уен смеется и пересаживается на другую ногу, подминая вторую, потому что та, на которой он сидел, затекла. — Мне нравится эта работа. Конечно, здесь много сложностей и вещей, которые доставляют неудобство, но я люблю свое дело. — Я не понимаю, что может нравиться в этом всём. — Не думаю, что в какой-то сфере смогу почувствовать себя настолько живым. Модельный мир и мода — это очень серьезно и в то же время стихийно. Чтобы быть хорошей моделью — в первую очередь ты должен быть готов на все. Нет, не напрягайся так, — Уен вскидывает руки и смеется. — Спать ради работы ни с кем не надо. Надо быть готовым выехать или вылететь на работу в любой момент, носить неудобную одежду и обувь, терпеть еще менее удобные фотосессии и оставаться всегда красивым. Иногда приходится мыть голову в раковине соседнего заведения перед кастингом, потому что не успеваешь. Иногда приходится спать по три-четыре часа, как я в эти дни. Выполнять странные просьбы, например, когда фотограф говорит «танцуй», то я танцую, даже если в этот момент отсутствует музыка, на меня смотрят визажист, дизайнер, другие модели и так далее. Вместо того, чтобы застесняться, я показываю свое тело в разных выгодных ракурсах и получаю работу. Одного красивого лица мало. Нужно обладать индивидуальностью. И то, её должно быть не много, и не мало. В общем, это страшно интересно и весело. Я, наверное, тебе надоел своими разговорами? — Нет, что ты, нет, конечно, — Сан ловил каждое слово и всё с тем же восхищением наблюдал за тем, как меняются эмоции на лице Уена. Он впервые видит его настолько настоящего и увлеченного рассказом о том, что так любит. Кажется, Чхве сейчас задохнется от нежности к этому омеге. — Мне очень интересно. Это и правда невероятно. Но почему ты тогда выбрал экономический факультет для обучения в университете? Кажется, уместнее было бы что-то более приближенное к твоей сфере? — У моих родителей небольшое собственное дело, которое я должен буду унаследовать. Отцу не нравится мой выбор, но он его уважает и считается с тем, что это всё-таки нравится мне. Однако, условием моей работы моделью было то, что я поступлю на специальность, которая поможет мне в будущем. — Понятно, — улыбается Сан. В принципе, он согласен с отцом Уена. — Чем занимаются твои родители? — Да так, это не особо важно, думаю, — усмехается омега. Он не совсем понимает, как Чхве не выяснил еще и то, кем являются его родители, но это радует. — Я не хочу об этом говорить. Лучше расскажи еще что-нибудь? Мне нравится, когда ты улыбаешься. У тебя красивые ямочки на щеках, — омега буквально сияет, и это с лёгкостью позволяет сменить тему.       Уен странно сидит за столом, громко смеется, говорит с набитым ртом, имеет очень активную мимику и жестикуляцию, и Сану кажется это очаровательным. Ощущение, что каждый раз Чхве встречается с разными версиями Уена, но эта, в домашней одежде и с полным отсутствием манер, западает в сердце окончательно. Сан забывает о существовании окружающего мира и всех людей, глядя на одного единственного омегу. Почему они не могли с этого начать их знакомство?       Сам же Уен не стесняется и показывает свои не лучшие привычки, лохматые, высохшие без фена волосы и кажется, собирается влюбиться в Сана, потому что тот продолжает смотреть всё с тем же искрящимся восхищением и теплом. Это ведь нормально, показать себя настоящего, раз Чхве попросил «шанс»? Вот пусть и принимает таким, какой есть. — Как же всё было вкусно. Спасибо за ужин. Хочу, чтобы мой будущий альфа так готовил, — Уен лениво потягивается и поднимается. Он идет к холодильнику, открывает его дверцу и залезает чуть ли не с головой. — Это намек? — Сан даже перестаёт мыть посуду и переводит взгляд на омегу. — Можно я останусь у тебя? Уже очень поздно, не хочу куда-то ехать. Устал, — Уен внимательно смотрит на содержимое холодильника, а после берет несколько ягод клубники и ест их прямо так. — Конечно, оставайся, — выдыхает Чхве и возвращается к мытью посуды. — Как же ты филигранно меняешь темы. — Не понимаю, о чем ты, — смеется Уен и оставляет холодильник в покое. Он опирается на него плечом и скрещивает руки на груди, рассматривая Сана. — Я могу лечь с тобой? — Да, — немного погодя, отвечает альфа. Ему снова становится так волнительно, хотя Уен действительно кажется слишком знакомым и родным человеком. — Тогда жду тебя, — омега уходит, оставляя Чхве в одиночестве.       Сан заканчивает убирать не торопясь. Он пытается понять, как вести себя с Уеном и осознает, что невозможно подобрать определенное поведение. По крайней мере пока что. Он каждый раз разный, и каждый раз вызывает разные и в то же время схожие эмоции.       Когда Сан заходит в свою спальню, Уен уже лежит под одеялом, укрывшись почти с головой и сопит. Чхве медлит, но как только ложится рядом, то оказывается, что омега еще не спит. Он лениво прижимается к Сану и обнимает его поперек груди, утыкаясь носом в шею. И альфе кажется это неимоверно нежным и приятным. Он чувствует, как Уен пахнет его шампунем, и это словно очередной выстрел в сердце. Чхве невольно задумывается о том, какой запах имел бы их ребенок. Что за мысли вообще? — Поцелуешь меня на ночь? — почти шепчет Уен и мягко улыбается, когда Сан берет его лицо двумя пальцами за подбородок, приподнимает и ласково целует.       Оба тонут в нежности друг к другу, пока лениво и влажно целуются. Кажется, что некуда торопиться. Нет той испепеляющей страсти, но есть медленно растекающееся желание и что-то большее. Сан обводит губы Уена языком, потому что они все еще имеют кисловато-клубничный привкус, и углубляет поцелуй. Как же приятно, когда этот мальчишка прижимается ближе и совсем тихо стонет в губы, позволяя чужому языку хозяйничать у себя во рту. Хоть они и проводят довольно много времени в очень неторопливом и ленивом поцелуе, но отстраняется первым Уен, облизываясь, и разрывая этим тонкую ниточку слюны между губами. — Сан?       Рукой, что была на груди Чхве, омега плавно ведет вниз, и кончиками пальцев начинает гладить низ живота, постепенно ненавязчиво спускаясь чуть ниже. — Да? — Как насчет очень медленного и чувственного секса? Хочу чувствовать тебя в себе. Чтобы ты медленно входил на всю длину и целовал меня так же, как сейчас? Мокро и глубоко, пока я буду тихо стонать тебе в губы и подаваться навстречу? — все это Уен шепчет в губы альфы с улыбкой, чувствуя, как сжимаются чужие руки на собственной талии. — Звучит заманчиво, — Сан улыбается в ответ и проводит языком по нижней губе омеги, а после целует его подбородок и спускается ниже. — Только есть одно условие. — Какое? — Уен откидывает голову, открывая и подставляя под поцелуи шею, судорожно выдыхая. — Я не проснусь утром в одиночестве, — Чхве проводит языком по шее и совсем несильно засасывает кожу, чтобы не оставить след. — Не проснешься, только тебе с утра придется отвезти меня в универ, — Уен аккуратно опускает руку на твердеющий член Сана и сжимает его через ткань. — Спасибо хоть не в школу, — смеется Чхве и продолжает ласкать шею и ключицы омеги. Он нависает сверху и одной рукой залезает под верх, касаясь твердых сосков. — Год назад там был, — пальцами второй руки Уен зарывается в волосы Сана и мягко их сжимает.       К сожалению, от процесса их отвлекает зазвонивший телефон омеги. Уен тяжело вздыхает и морщится, после чего лезет рукой под свою подушку. — Это мой менеджер, прости, — он целует Сана в висок и отвечает на вызов.       Чхве недовольно хмурится и отстраняется, покорно ожидая, пока Уен договорит, чтобы продолжить. Тот только слушает, и его эмоции меняются так быстро, что Сан не может ничего понять. — Да, конечно. Хорошо. Спасибо, я сам забронирую, всего доброго, — омега, наконец, отключается, и смотрит на Чхве, закусив губу. — Послезавтра показ в Милане, на который я подхожу. Завтра нужно показаться дизайнеру и стилистам. Регистрация на самолет через три часа. Мне нужно прямо сейчас купить билет и ехать домой за вещами. — Потрясающе, — Сан отстраняется и заваливается рядом на кровать, неверяще глядя в потолок. — Не сердись, пожалуйста, — Уен целует его в щеку и приподнимается. — Все в порядке. — Ну хочешь, полетели со мной? Там продолжим, — подмигивает омега и утыкается в свой телефон, по памяти вводя свои паспортные данные для покупки билета. — А можно? — приподнимается Сан и вскидывает брови. — Почему нет? У тебя открыта виза? — Уен вручает ему телефон с только что купленным билетом и поднимается, убегая переодеваться. — Там номер места, еще были билеты рядом.       Сан даже не задумывается, когда берет билет и провожает Уена, договариваясь встретиться в аэропорту через два с половиной часа. По ощущениям, не происходит ничего необычного. Да в общем-то Чхве и не удивляется, что свидание с Уеном заканчивается в самолете в Италию. С кем не бывает.