New Americana

      Ёнджо за много лет привык к яркому и бурному темпераменту Хвануна, но чтобы тот приезжал к нему посреди ночи весь в слезах и рыдал, словно в последний раз, происходит впервые. Киму даже не удается выяснить что случилось, потому что омега сначала не может остановить слезы и объяснить все нормально, а после от усталости затихает и засыпает. Альфа укладывает Ё на собственную постель и сам идет на диван. С одной стороны плохо, что завтрашнее расписание абсолютно точно срывается, ведь Хванун снова в нерабочем состоянии. Ким в принципе его впервые таким видит. Но с другой стороны альфа относительно спокоен, что Ё приехал к нему и всё же смог уснуть. Слишком сильно болит сердце за этого омегу в последнее время. Внутри Хвануна то и дело бьется хрусталь, а с его щек скатывается так много слез. Что вообще у него происходит? Нет, с утра, конечно, Ёнджо уж точно выяснит, что с омегой, но сейчас, почти в час ночи, глаза слипаются после тяжёлого рабочего дня. Самое главное, что Ё в безопасности, никто не умер, а с остальным они точно справятся.       Как правило, утро для Кима наступает из-за ненавистного звука будильника, но сегодня его будит Хванун, внаглую забирающийся на диван рядом. Сначала полусонный Ёнджо не совсем понимает, что происходит, но после поднимает руку и пускает под плед омегу, лениво того обнимая. Им не совсем свойственна такая близость, но иногда Ё нуждается в тепле и моральной защите так сильно, что становится очень тактильным. И эта черта радует и одновременно огорчает Кима. Для него очень ценно то, что Хванун может чувствовать себя комфортно рядом и абсолютно доверяет. Он может обнимать Ёнджо или дремать у него на плече на съемочной площадке, но от этого и самую малость грустно. Ё абсолютно не воспринимает Кима, как альфу. Вот и сейчас он крепко прижимается к Ёнджо, обнимая того за талию и утыкаясь лбом в грудь. Это прогоняет всю сонливость в мгновение. Ким прекрасно знает, что нет смысла заглядываться на Хвануна, но, честно говоря, он бы приударил за этим омегой, не будь тот замужем. Конечно же Ёнджо никогда не покажет этого и тем более не доставит своими действиями дискомфорт или смущение Хвануну, но это не значит, что такие моменты не испытывают альфу. — Хванун? — тихо произносит Ёнджо и прикрывает глаза. Ответа не следует, и он продолжает. — Что случилось? — Сан сказал, что хочет развестись.       Голос омеги безжизненный и немного сиплый из-за слез. До Кима не сразу доходит суть сказанного, потому что было много мыслей насчет происходящего, но точно не это. Он распахивает глаза и напрягается. Неужели в последнее время Ё так много переживал из-за мужа? — В смысле? Что случилось? — О, оказывается, много чего случилось, — Хванун укладывается по-удобнее и тихо судорожно вздыхает. — Сан был уже дома, когда я вернулся. Он работал и совсем не обращал на меня внимания. Когда я решил проявить больше инициативы и поцеловать его, он не ответил. Меня это расстроило. Но еще сильнее огорчило то, что я почувствовал от него чужой запах. Он был слабый, но необычный. Сначала я подумал что от него пахнет алкоголем, но там были и другие составляющие, что будто смешивались с его запахом. Я спросил, кем от него пахнет, потому что запах очень странный: слишком жесткий для омеги, но мягкий для альфы. Он занервничал и, вероятно, не знал, что ответить. Когда я спросил, омега ли это, Сан посмотрел в мои глаза и сказал, что изменил мне и хочет развестись. — Так и сказал? — Ким находится в глубоком шоке, и даже не может сейчас в полной мере осознать все услышанное. Он знаком с Хвануном больше десяти лет, но знает, что в браке тот состоит уже как 16 лет. И, вроде бы, у них была довольно ровная и счастливая семейная жизнь. Сан иногда забирал Ё после работы, если их графики совпадали, и всегда был ласков с ним. Ёнджо казалось, что их отношения не могут даже пошатнуться, не то что развалиться. — Угу. Я мгновенно вспыхнул и дал ему пощечину. Он никак не отреагировал. Затем ярость перешла в осознание и обиду. Я спросил, что со мной не так и чем я перестал ему нравится. И Сан ответил, мол, дело не во мне. Он сказал, что я прекрасен во всем, и ему искренне жаль. Что ему тоже больно и он чувствует себя ужасно. Меня успокоил его тихий тон и разбитый вид, потому что… Знаешь, я смотрел на него, и понимал, что это конец. Безоговорочный. Не имеет даже смысла пытаться что-то исправить.       Ёнджо находит это жестким со стороны Сана, но хотя бы честным. У него появляется агрессия и негодование в сторону Чхве, потому что хриплый тихий шепот Хвануна переполнен болью. — Я не знал, что сказать. Просто сел напротив и смотрел в его глаза. От его обычного дерзкого взгляда не осталось и следа, я видел, что он действительно сломлен этим решением. Мы оказались такими родными и чужими одновременно. И тогда я спросил, помнит ли он, как мы познакомились? Это было в Америке, во время нашего обучения. Он же там учился, а я приезжал на год по обмену. Нас познакомили общие друзья. Сан заметил меня и сразу попытался проявить интерес, но я проигнорировал его. Он мне не понравился. Показался слишком красивым и громким. А меня в принципе альфы не интересовали, я думал только об обучении и мечтал стать актером. Мне казалось, что отношения будут только мешать. Тогда Сан начал добиваться моего внимания и это продолжалось примерно полгода. Я его отшивал, а он продолжал ухаживать. Со временем я понял, что он довольно симпатичен и интересен, и в итоге дал ему шанс. Сан им воспользовался, и поцеловал меня на первом же свидании, — голос Хвануна начинает дрожать, и он сжимает пальцами футболку Кима на спине. — Он до сих пор не знает, что это был мой первый поцелуй. Я до двадцати лет жил только своей мечтой стать актером и работал для этого. Ни с кем не сближался. Но Сан взял и изменил это. Он стал моим первым мужчиной во всех смыслах, и единственным до сих пор.       В общем-то, теперь Ёнджо понимает полное отсутсвие интереса к другим альфам у Ё. Альфа знал, что для Хвануна важнее всего творческое начало, но в личную жизнь никогда не лез и слышит обо всем этом впервые. — У нас не было тогда ничего. Сан еще не открыл свою компанию и не имел ни денег, ни влияния. Я только учился и у меня не было ни одной роли за плечами. Мы оба не знали, что будет дальше, и каждый из нас боялся будущего, но мы все равно поженились через пару месяцев после того, как начали встречаться. Начало и правда было тяжелым. Ни у меня, ни у него не получалось все гладко, было так много сложностей, которые мы пережили вместе. Перед стабильностью и всем тем, что мы имеем, взлетов и падений было огромное количество. Я сказал Сану, что мы буквально создали друг друга, но даже после этого он так просто заявляет о разводе? Сан ответил, что бесконечно ценит меня и ему действительно жаль, что он не может управлять своими чувствами и заставить себя смотреть только на меня. А позже он добавил, что влюблен в того омегу.       Ё снова начинает всхлипывать и тихо плакать, но объятия Ёнджо и его пальцы в волосах помогают успокоиться. Хотя сам Ким понятия не имеет, что следует говорить в таких случаях и как можно поддержать Хвануна. — Для меня это стало точкой. Пусть с годами у нас и поубавилось страсти, пусть мы стали спокойнее друг к другу относиться, но я все равно его люблю. Господи, Ёнджо, это ужасно — смотреть на любимого человека и видеть пустоту и холод. Я бы даже закрыл глаза на измену или попросил шанс нашим отношениям, но он… Он, — Хванун замолкает и снова содрогается от слез. — Он словно сгоревшая спичка. Его невозможно зажечь заново. И я понимаю, что никто ни в чем не виноват, но не смог с ним больше оставаться наедине. Мне больно. Так что я не придумал ничего лучше, чем поехать к тебе. Прости, что разбудил посреди ночи и так долго рассказываю непонятно что. — Ты же знаешь, что это все для меня важно. А еще ты всегда можешь приехать ко мне и не обязан за это извиняться. — Просто хочется провалиться или исчезнуть. Нет сил даже на обиду или злость. — Отдыхай, я через пару часов напишу всем о переносе графика. — Спасибо. — Если честно, я не знаю, что сказать, но мне жаль. Я даже представить не могу, каково тебе сейчас, но если уже все ясно, то просто обещаю помочь пережить этот период. Нужна помощь с документацией? — Я буду тебе очень благодарен, если займешься разводом вместо меня. Не держу зла на Сана, но не хочу его видеть. — Как скажешь.       Ёнджо соглашается быть представителем, потому что он и так занимается всей существующей документацией своего подопечного артиста, имея доверенность практически на всё. А еще потому что знает, как использовать развод Хвануна ему же во благо. Медийной личности вроде Ё это мало того, что принесет популярности, так еще и заставит многих закрыть глаза на сорванное расписание последних и последующих дней. Нет, он не выставит Хвануна жертвой и бедным омегой, просто раз уж эта ситуация неизбежна, то лучше сделать заявление первыми и взять всё в свои руки, а не дожидаться статей с искаженными фактами. Да, этим всем Ёнджо завтра и займется, а сейчас он планирует доспать свои законные два-три часа.

***

      Уен, конечно, любит игнорировать чужие сообщения, но когда игнорируют его — это ужасно бесит. Сан весь следующий день не отвечает на сообщение, что он отправил еще утром, и это заставляет злиться. Омега язвительно «благодарит» за ответ, желает спокойной ночи и ложится спать. Ему почему-то казалось, что они решили все вопросы и теперь уже все в порядке, так почему Чхве даже не читает?       На следующее утро Уен просыпается и первым делом тянется к телефону. Ни одного уведомления от Сана. Всё также не прочитал сообщение, хотя был ночью в сети. Омега фыркает и поднимается, обещая высказать пару ласковых альфе, если тот решит обратить на него внимание. Конечно, Уен все понимает, может быть Сан занят, но можно было написать хоть что-то? Не самые же чужие люди. Ну и черт с ним, еще он из-за какого-то альфы, который динамит, не злился.       Под утренним душем Уен старается абстрагироваться, но выходит пока средне. Еще и четыре пары сегодня. Кошмар, так и всю жизнь на учебе просидеть можно.       На завтрак омега спускается без настроения, но на это никто особо не обращает внимания. Родители давно привыкли к недовольному по утрам Уену, что ворчит и агрессирует просто потому что. Он даже не слушает, о чем между собой говорят Сонхва и Ёсан, когда уныло смотрит в тарелку, пока омегу не окликает смеющийся отец. — Это твой Джеки Чан? — Пак протягивает Уену свой телефон. — Честно говоря, не думал, что это случится и случится настолько быстро. — Что там? — Ёсан забирает телефон из рук Сонхва и смотрит сам. — Ё Хванун подаёт на развод с бизнесменом Чхве Саном после 16 лет брака. Ого, Хванун замужем, да еще и 16 лет? Не знал. Он выглядит лет на 25, — удивленно произносит Ёсан и отдает телефон сыну.       Уен не верит своим ушам до тех пор, пока сам не читает заголовок, а после не переходит к самому посту. Статья не окрашена подробностями и выглядит как те самые заявления об айдолах, что не подтверждены и могут не являться правдой. Но ведь с воздуха такую информацию не берут? Помимо прочего, к посту прикреплено их с Саном фото, которому, наверное, несколько месяцев. Уен знает Хвануна по его фильмам, но так же, как и папа, не знал, что он замужем за Саном. — Доброе утро, конечно, — омега возвращает отцу телефон и возвращается к своему завтраку так, словно эти новости его никак не касаются. Хотя Уен и в самом деле не знает, что думать и чувствовать. Это как снег на голову, и осознание пришло еще не до конца. — И это все, что ты скажешь? — улыбается Сонхва. — А что я еще могу сказать? Хванун очень красивый. — Это точно, он такой тигрёнок, обожаю его, — кивает Ёсан. — Странно, правда, что это публикуют, — поднимает глаза Уен. — Мы виделись с Саном два дня назад и он ничего не говорил о разводе. То есть они решили это позавчера или вчера. По законодательству, если я не ошибаюсь, паре дают месяц, после подачи заявления, чтобы обдумать это решение. То есть, как бы, выпускать подобные новости так быстро кажется мне странным. — Верно, дается месяц, чтобы пара могла передумать, — кивает Пак. — Эта новость может говорить только о том, что они все решили и этот месяц никак не повлияет. В любом случае заявление очевидно сделано Хвануном. Сану это вообще никак не надо и он не медийная личность, чтобы его жизнь кого-то интересовала. То ли дело Хванун, что является актером. А раз эта новость вынесена самим Ё, то если они теперь не разведутся, СМИ сожрут Хвануна. — А так СМИ теперь сожрут Сана, — вскидывает бровь Ёсан. — Интересного ты себе альфу, конечно, выбрал. — Сам виноват. Нечего было мужу изменять, — пожимает плечами Уен и выглядит абсолютно равнодушным, хотя внутри полная растерянность. — Тебя не смущает, что… Ну там, не знаю, — Сонхва не может перестать улыбаться, глядя на сына, находя в его поведении собственные черты. — Что скорее всего, это из-за тебя? И именно ты причина их развода? — Не смущает, — просто отвечает омега и смотрит на собственные часы, после чего поднимается и убирает за собой посуду. — Я не держал у его виска пистолет в этот момент. Это только его выбор. — Мой мальчик, — смахивает несуществующую слезу Пак. — Два чудовища. Хоть бы кто подумал о том, каково сейчас Хвануну, — потягивается Ёсан. — Особенно с учетом того, что разведенного омегу в наши дни считают неправильным или, что еще хуже, использованным. — Хванун слишком дорогой и яркий, не думаю, что подобное будет к нему применимо, — продолжает листать новостную ленту альфа. — Уверен, у него не будет проблем на этом фоне. Я уже думал об этом. И пришел к мысли, что, если их отношения дали трещину, то ничего уже не сделать. Это просто неизбежное, которое всем сейчас нужно будет пережить, раз уж Сан оказался так честен по отношению ко всем. — Ты находишь это честным? — Уен оборачивается к Сонхва и внимательно смотрит на отца. — Конечно. Вот ты постоянно ворчишь на высшую математику и уверяешь, что она тебе не нужна. А ведь стоит просто понять, что она не учит тебя находить интегралы и пределы, а учит объемному мышлению, — улыбается Пак. — Всё очень просто. Ты прекрасно знаешь, что любую ситуацию можно представить, как модель. В свою очередь любую модель можно представить, как формулу. За счет чего получается какое-либо решение? — Ну ты и зануда. За счет переменных? — Уен поднимает глаза к потолку и раздраженно фыркает. — Да. За счет переменных. В данном случае обзовём переменными возможные решения Сана. И тут не так много вариантов. Что мы можем предположить? — Какие могут быть возможные решения Сана? Он мог бы продолжать встречаться со мной и жить с мужем, не меняя ничего в своей жизни. — Да, отсутствие выбора — тоже выбор. Еще? — Он мог бы прекратить общение со мной и продолжить жить с мужем так, словно ничего не было. — Так и есть, совершить выбор в сторону мужа. Еще? — Как бы это сказать… Он не может жить с мужем из-за собственных убеждений и чувства вины и решает с ним развестись? — Да. У этого варианта есть и дальнейшие разветвления, но именно он говорит о том, что Сан решил быть честным и перед тобой, и перед Хвануном. Хотя это самый неудобный вариант, потому что теперь у него куча проблем. — Зато заслуживает уважения, — зевает Ёсан, заскучав во время их диалога. — Нести ответственность за свои поступки — это важно. — Было очень интересно с вами побеседовать, но я опоздаю, если не выйду сейчас же, — Уен желает всем хорошего дня и довольно спешно покидает дом.       В общем-то, разговор с родителями пошел на пользу и из-за утренних новостей больше нет негодования в сторону Сана. По крайней мере теперь понятно, чем он так занят. С другой стороны сказанное отцом натолкнуло на следующие размышления: ради чего Сан сейчас разводится? Уен витает в собственных облаках на всех парах, пытаясь понять причины. Сан просто не может обманывать мужа и во всем ему признался, потому что что? Потому что не может жить в обмане и ему самому тяжело? Может быть он просто понял, что Хванун ему уже ничего не сможет дать и нет смысла им больше быть вместе? Или, возможно, Чхве делает это ради возможного будущего с самим Уеном? От этой мысли словно током прошибает. Они никогда не обсуждали ничего подобного и омега много раз давал понять, что не нуждается в серьезных отношениях, даже если хотел бы их.       И что делать? Уену кажется, что он не готов. И в то же время пугает то, что он может ошибиться, ведь Сан ему более чем нравится. Чхве его типаж на все тысячу процентов, именно с таким мужчиной хотелось бы быть рядом. Но нужно ли это сейчас, в 18 лет? Ведь Уену кажется, что если зайти с Саном еще дальше и согласиться на отношения, то он уже никогда не отпустит, да еще и помимо прочего придется оставить многие прелести жизни. В любом случае, в отношениях уже не получится напиться до беспамятства с Ёнджуном в клубе, делать что вздумается и никому не принадлежать. Добровольно лишиться большей части стихийности жизни. И в то же время в принципе, Сан может быть и компенсировал бы отсутствие этого всего. По крайней мере, Уен ни разу не чувствовал себя некомфортно в обществе Чхве.       Нет, Уен пытается остановить свои мысли и прекратить думать так далеко, из-за чего путается окончательно, ведь отец всегда говорит о необходимости расчета всех вариантов. Лучше лишний раз предположить, чем не предположить. А в принципе, еще лучше спросить мнение Сонхва. Точно. Раз ему так просто во всем разбираться, то вот пусть и поможет упорядочить мысли и чувства.       После пар Уен направляется в офис отца, потому что тот в это время еще на работе. Возможно, омега мог бы обратиться и к папе, но он примерно знает, что тот ему ответит. И это его не совсем устроит. Все-таки мышление Сонхва немного понятнее и ближе.       В детстве он бывал у отца на работе куда чаще, чем у папы, сейчас же у обоих появляется очень редко. Некоторых из работников он помнит и улыбчиво здоровается, некоторые новые лица на него заинтересованно смотрят и удивляются, когда Уен без стука просто заходит в кабинет к генеральному директору. — Ты занят? — омега бросает свой рюкзак на небольшой диван у стены и проходит к столу отца, на который усаживается. — Да, — не поднимая глаз, отвечает Пак. — Так вот, у меня есть вопрос, — Уен нагло стягивает с отца очки и надевает их на себя. — Зачем тогда спрашивать, занят ли я? — Сонхва устало трет переносицу и переводит взгляд на своего мальчика. — Что тебя беспокоит? — Я подумал, что ты сможешь мне помочь. Но это не точно. — Звучит, как вызов, — вскидывает бровь альфа и усмехается. — Давай попробуем. — Мне очень нравится Сан. Но когда я подумал, что он может разводиться из-за меня, то стало не по себе. Я не уверен, что готов к отношениям, потому что, если он разведется, у меня нет причин ему отказывать. Однако, меня что-то смущает и я не могу определиться, чего я хочу. Что мне делать? Я запутался. — Окей, сейчас разберемся. Папа бы тебе ответил что-то вроде «делай то, что считаешь нужным и доверься самой первой мысли», но сегодня это не твой вариант, так? Тогда давай структурируем твои чувства и мысли. Скажи, тебе правда нравится Сан, или тебе нравится его идеализированный образ в твоей голове?       Хороший вопрос, который немного удивляет. Уен закусывает губу, но не задумывается особо. Ответ уже известен. — Образ Сана совпадает с идеальным образом в моей голове, однако, я лояльно отношусь к его недостаткам и принимаю его минусы. Он не идеален, но все равно прекрасен и устраивает меня. — Допустим. То есть ты действительно его принимаешь? — Выходит, что так. Мне не хочется поубивать его за недостатки, которые есть, как и у всех людей. За это время мы успели несколько раз повздорить, но даже тогда я не чувствовал какого-то отторжения или чего-то неприятного внутри, — Уен задумывается, подбирая слова, и благодарен Сонхва за терпеливое ожидание. — Понимаешь, это просто было и было. Я не знаю, как описать, но не чувствовал плохого. — Хорошо, я понял. Скажи, ты честен перед ним? — О да. Из-за того, что изначально я не рассчитывал на отношения с Саном, я и не ждал от него многого и не старался быть лучше. Просто был собой, потому что не было причин целенаправленно ему понравиться. Тем не менее он смотрит на меня самыми сияющими глазами, даже если я не накрашен, матерюсь, громко смеюсь и похож на черта. Я думал, это его оттолкнет, но в итоге я неосознанно показал себя и увидел его отношение именно ко мне. Это слишком подкупило. — Ты всегда красив, котенок, — утвердительно кивает Пак, будто в подтверждение своих слов, и забирает свои очки у Уена обратно. — Тогда вопрос сложнее. Готов ли ты уделять кому-то время, кроме как себе? — Тут как раз-таки затрудняюсь ответить. Но скорее да, чем нет. Вот именно ему готов уделять. Но ты прекрасно знаешь, как мне тяжело слишком много общаться с людьми, так что я немного переживаю. Не уверен, что смогу дать внимание, если у меня на это не будет ресурсов. — Сан из тех людей, кто требует к себе много внимания? — Сонхва переводит взгляд на экран и продолжает работу, от которой отвлек Уен, параллельно внимательно слушая сына. — Вообще-то нет, более того, мне кажется он сам боится навязываться или надоедать. — В чем проблема тогда? Я посмотрел дела его компании. Он сейчас очень много работает для ее развития и, боюсь, скорее тебе будет не хватать внимания. — Ты прав, — выдыхает Уен. — Ну и самое главное, готов ли ты идти на уступки и компромиссы? — Об этом я думал больше всего. Сан не выглядит, как человек, который будет в чем-то ограничивать или прям запрещать. Но также я думал о том, что могу лишиться многих прелестей молодости и всей той дурости, что сейчас себе позволяю. — Дурости, это точно, — Пак переводит пристальный взгляд на Уена. — Ответив на мои вопросы, ты что-нибудь понял для себя? — Мне кажется, я отношусь к нему куда серьезней, чем к кому-либо, но отрицаю это, потому что… Почему? — Не знаю, котенок. Могу только рассказать, что когда твой папа появился в моей жизни, я не мог сказать, что люблю его, даже когда делал предложение. Просто мы должны были создать семью, и от этого было сложнее. Но понять, что я люблю его всей душой, смог немного позже. Очень рад, что он дал мне время. И узнаю сейчас в тебе себя. Во-первых, я не старался быть лучше и сразу показывал свой настоящий характер, хотя мог бы быть мягче и вежливее. Во-вторых, первое время пытался отрицать собственные чувства, вот из-за какой-то упёртости и вредности, хотя Ёсан мне нравился. Так что, может, тебе просто нужно время?       Может, нужно время. Уен обдумывает слова отца, и цепляется за них, как за спасательный круг. Это похоже на то, что требовалось услышать омеге. — Почему ты со мной сейчас так спокойно это обсуждаешь? Мне показалось, что ты не рад моему возможному выбору. — Как это "почему"? — Сонхва смотрит поверх очков. — Мне не нравится этот твой выбор, но главное, чтобы ты был счастлив. Если этот альфа тебе важен и интересен, то будто ты будешь у меня спрашивать разрешения. Лучше, если можно, расскажи, из-за чего вы успели поругаться и в чем он не идеален.       Уен тихо смеется и с теплом смотрит на отца, упираясь руками в его стол за своей спиной и откидываясь на них. — Временами он нерешителен, либо слишком эмоционален и импульсивен. Еще он может быть ревнив. Из-за этого, собственно, и поссорились самую малость. Но все это в рамках нормального. По крайней мере странностей у него не больше, чем у меня. — За странности комментировать не буду, а вот ревность — это не очень хорошо. Но в принципе, с этим можно жить, — Сонхва снова переводит взгляд на монитор. — Ты ревнив? — Уен заглядывает в экран и искренне не понимает, что такого интересного там находит отец. — Я? Нет. А вот Ёсан очень даже. — Папа? Да ладно? Он же всегда спокоен и рассудителен. — О да, — в голос смеется Пак. — На третий день нашего знакомства он сказал, что зарежет меня и похоронит на заднем дворе, если почувствует от меня запах омеги. Вот только он не отличает на мне, кому принадлежат запахи. Ну, а я редко с кем-либо контактирую. Но однажды я вернулся домой с чужим запахом, при том это был запах другого альфы, и мне пришлось убегать от твоего папы, ведь он был убежден, что на мне абсолютно точно запах омеги. Пришлось познакомить его со своим близким другом. И только когда Ёсан почувствовал его запах и понял, что это был он, перестал дуться. Это, кстати, Джун был. Помнишь дядю Джуна? Он приезжает к нам раз в несколько лет. — Который в Японии сейчас? Конечно помню. У него запах и правда не очень жесткий, — улыбается Уен. — Не ожидал такого от папы. — Я тоже. — Ладно, красавчик, спасибо за помощь, поеду по своим важным делишкам, — Уен спрыгивает со стола, обнимает отца за шею и целует того в щеку, тут же отстраняясь. Он направляется на выход, по пути забирая свой рюкзак. — Уже почти восемь вечера, котенок, будь осторожен. — Конечно, не беспокойся.       На удивление, разговор с отцом и правда расставил все по своим местам. Сонхва сделал лучшее, что мог — заставил Уена самого ответить на свои вопросы. Смятение и путаница сменились на определенные ясные мысли. Это было важным. Теперь у него больше уверенности в собственных действиях и желаниях. Возможно, это поможет избежать ошибок. А может и нет. Так или иначе, но теперь Уен хочет увидеть Сана. Хотя бы просто убедиться, что тот в порядке.       Когда омега приезжает домой к Чхве, то снова смотрит, не появлялся ли тот в сети. Все еще нет. Уен не огорчается, не застав Сана дома. Хотя это странно, обычно в это время он уже дома. Может, еще на работе или в их с Хвануном квартире? Но Бёль он обычно приезжает сюда в это время кормить. Уен вспоминает адрес офиса Чхве, и снова вызывает такси. Уверенности, что он все-таки встретит сегодня Сана, практически нет, и в такое время, скорее всего, всё уже закрыто, но мало ли. Лучше попробовать, чем не попробовать.       У здания компании Чхве он оказывается впервые. Уен терпеть не может новые неизвестные места. Страшнее всего ему вспоминать, как он заблудился, когда впервые искал свое модельное агентство. Ладно, не умрет же он тут.       Охранник на входе любезно подсказывает, на какой этаж следует подниматься Уену, чтобы найти директора. Также он говорит, что тот вроде бы еще не уезжал, так что настроение омеги немного приподнимается. Он довольно спешно поднимается на нужный этаж и осматривается. Кошмар, никаких табличек и обозначений. У родителей также, но почему-то тут так всё странно. Уен пробует пару дверей, что оказываются закрытыми, и по логике вещей ищет самую заметную. Директорские двери всегда видно сразу. Такая есть, и она поддается. Омега нерешительно заглядывает внутрь, и видит просторный кабинет с огромными панорамными окнами на всю стену. Свет выключен, и единственное освещение — последние лучи закатного солнца и зажигающиеся ночные огни. Сан и правда здесь. Наверное, он задремал, сложив руки на стол, и уткнувшись глазами в сгиб локтя. Уен аккуратно прикрывает за собой дверь и тихо проходит внутрь. Он садится на полупустой стол Сана так же, как сегодня сидел у отца, и окидывает взглядом альфу. Мягко коснувшись волос Чхве, омега пропускает пряди через пальцы и мягко улыбается, когда Сан вздрагивает. Альфа поднимает уставший потерянный взгляд, и растерянно смотрит Уену в глаза. — Ты долго не отвечал, и я захотел увидеть тебя, — омега невесомо касается пальцами скулы, а после нежно гладит щеку. Сан кажется сейчас таким уставшим и уязвимым. — Прости, я оставил телефон дома. Слишком много уведомлений, — голос альфы немного хриплый, но он слабо подается к руке Уена. — Понятно теперь. Я уже хотел на тебя обидеться, но в этот раз не буду. Как ты? — Немного разбит, а так всё в порядке, — Чхве прикрывает глаза и накрывает руку омеги своей. — Почему? Расскажи мне, что у тебя сейчас на душе. — Тебе и правда интересно? — альфа ласково берет руку Уена и медленно, слегка касаясь губами, целует его пальцы. Кажется, сейчас между ними самый интимный момент из всех, что были, и Уен действительно смущается. Вот прям краснеет. Впервые. — Сильнее, чем ты думаешь. — Я сказал Хвануну, что мы должны развестись. Это решение далось слишком тяжело. Мне просто невыносимо делать ему больно и просто так разрывать все, что между нами было. — Зачем тогда? Мог бы и дальше жить с мужем. — Не мог, — Сан снова легко касается губами теперь уже костяшек Уена. — Мы прожили с ним 16 лет вместе. Я все равно его ценю и уважаю, как человека. Именно поэтому мне и самому больно сейчас. Но мне не повезло влюбиться в другого. Сильно и безоговорочно. И чтобы претендовать на него, мне необходимо положить на алтарь все, из-за чего он не будет считать мои намерения серьезными. — Значит, у тебя даже нет уверенности, что после твоего поступка он ответит тебе взаимностью? — омега чуть склоняется к Чхве и слабо улыбается, пока смотрит в его глаза. — Абсолютно никакой. Он много раз давал мне понять, что не хочет подпускать к себе. А еще он совершенно непредсказуем и, кажется, только дьявол знает, что у него в голове. Но он так прекрасен, что я готов рискнуть всем, ради его внимания. Боже, Уен, я, — Сан не успевает договорить, потому что его губы накрывают чужие. Омега ласково целует и, наверное, впервые за последние пару дней, Чхве чувствует спокойствие. Просто от одного присутствия и поцелуя Уена.       Омега отстраняется буквально на несколько сантиметров, оставаясь совсем близко. Он продолжает улыбается и чувствует себя так странно. Будто во всем мире остались только они одни, на фоне огромных окон и ночного Сеула. — Останешься у меня? — тихо шепчет Сан и также улыбается в ответ. — Сегодня? — Вообще. — Звучит так, словно ты предлагаешь мне отношения. — Да, это именно так и звучит. — Погоди, что? — Уен отстраняется и вскидывает брови, снова заливаясь краской. Такие вещи слишком откровенные и смущающие. — Ты мне только что встречаться предложил? — Да.       Омега делает несколько рваных вздохов и испуганно смотрит на Сана. Он думал об этом весь день, и теперь, когда его размышления оказались верны, слова Чхве вводят в ступор. Да, Уен, очень логично. Так, спокойно. Что делать, если ты испуган? Точно, нападать первым. — Я люблю тебя, — выпаливает омега и переводит взгляд на окно, закусывая губу. Отличное нападение, ничего не скажешь. Хотя внутри после этих слов ничего не меняется. И звучит это так, словно и одному, и второму было понятно. Будто между ними вообще уже всё решено. — Сильное заявление, — после недолгого молчания усмехается Чхве и поднимается с места, накидывая пиджак. — Поехали домой, уже очень поздно.