#CookieJar

День на Стаандаре длится тридцать восемь земных часов, и именно столько Чонгук пытается заставить дурацкую деревянную ложку взлететь. По правую руку лежит ветхий томик с кричащим названием «Научим магии за 90 дней!», по левую — стопка точно таких же ложек, как и перед ним, потому что после первых двух часов неудач мысль «а что, если эта ложка не подходит?» показалась действительно здравой. — Ну, давай же, — Чонгук складывает руки в молитвенном жесте, — ну пожалуйста. Ложка, как и предыдущие тридцать восемь часов, продолжает безучастно лежать на заваленном свитками и книгами столе, и разочаровано вздохнувшему Чонгуку ничего не остаётся, кроме как закинуть предмет утвари куда-то в угол с дремлющими звёздами. Те в ответ предостерегающе мигают. Чонгук снова вздыхает. Надо отвести их к Юнги, а то совсем тут себя хозяевами почувствовали. Под наблюдением шушукающихся статуэток с самых высоких полок Чонгук захлопывает толстую книгу и слегка морщится от образовавшегося облачка пыли. Если учитывать, что писалась эта ветхая штука на Земле и земными магами, то он потерял полтора дня на заклинание, которое должен был освоить за десять часов. Это не может не расстраивать, ведь он так ни к чему и не пришёл — ложка просто лежала и издевалась над ним своей неподвижностью. Хорошо, что он хотя бы взял неодушевленный предмет, иначе бы ему пришлось не только за спиной выслушивать, какой из него никудышный маг. Он сгребает все оставшиеся ложки в охапку и, немного подумав, относит их к уже полностью проснувшимся звёздам. Маленькие комки энергии и света радостно подпрыгивают на своем заколдованном коврике, принимая дары как должное и расправляясь с ними за доли секунды. Дерево с треском превращается в угольки и скрывается в прожорливом брюхе самой крупной звезды по имени Ури. Ури довольно облизывается. Глаза неприятно зудят, напоминая, что им нужен отдых. Чонгук шаркающей походкой семенит к неприметной двери его спальни-каморки, но тут дверной колокольчик Хосок начинает испуганно вопить: — Меня сейчас ударят! Удар... Звёзды резко смолкают и перестают сиять, прикинувшись грудой серых холодных камней, а шорох голосов статуэток больше не доносится со всех сторон. Чонгук замирает на месте так же, как и спрятавшийся под столом алоэ, смотрящий на хозяина с непониманием в больших глазах. Кого могло занести в «Магическую лавку» на краю Галактики? — А вот и я, Чонгук-и! — с порога приветствует высокая — очень высокая — девушка с белокурыми кудрями и слишком большими глазами (как помнит Чонгук, она, как и многие жительницы Стаандара, поддалась моде и на ночь стала прикладывать к глазам жгучий плющ из Гнойной реки). Чонгук с жалостью смотрит на дребезжащего Хосока, едва удерживающегося, чтобы не вывалить весь свой словарный запас на хозяйку магазинчика. Та всегда любила открывать дверь с размаху, повторяя героев из старых земных фильмов, и Чонгук её в этом не винит. Джессика наверняка просто скучает по родине, но не говорит об этом прямо. — Здравствуйте. — Ах, что за кислая мина? — напущено возмущается девушка и подлетает к нему на своих новеньких аэробосоножках. — Сколько раз я тебя учила, что клиентам надо улыбаться? Посмотрев на тебя, они ничего не захотят купить в моей чудной лавке! Со своего ракурса Чонгук видит, что алоэ Гарри очень правдоподобно кривляется, изображая Джессику, и ему стоит многих сил, чтобы не начать смеяться. Ох уж эти растения. — Да, мэм, — кивает он и натягивает на лицо улыбку. — Вы правы, мэм. Впредь я буду больше стараться. — Так-то лучше, — улыбается в ответ Джессика и, вперив руки в бока, с важным видом осматривается. — Много посетителей было в этом месяце? — Четырнадцать, — почти не врёт Чонгук. Хозяйке не обязательно знать, что покупателей было всего шесть, а все остальные восемь — он, решивший воспользоваться товаром с полок. Он честно-честно вернёт все деньги за сгоревшие печенья предсказаний! — Отлично, — ещё шире улыбается Джессика. — Я немного спешу, так что давай мне половину выручки, а на остальную, не знаю, — она внимательно осматривает его, — можешь купить себе одежду, а то ходишь в одном и том же, будто я совсем тебе не плачу. С таким внешним видом ни один клиент не захочет у тебя ничего покупать! Чонгуку только чудом удаётся не закатить глаза и продолжить держать уголки губ приподнятыми. Джессика в каждый свой приход напоминает ему о важности вежливости и хорошего вида перед покупателями, но если бы она только знала, что редких магов, забредающих в это местечко, в первую очередь волнует выживание, а в последнюю — новая ли рубашка у продавца, её мир бы, наверное, пошатнулся. Но Чонгук не собирается рушить чужое и уже давно сформированное мировоззрение, поэтому просто кивает и отходит в левую часть лавки, где находится его рабочее место. Высыпав все монеты в одноразовую шкатулку, он с безупречной улыбкой хорошего продавца передаёт ту довольной Джессике и кидает взгляд на вконец успокоившегося Хосока, всё равно прожигающего девушку ненавидящим взглядом. — Вы даже не посмотрите? — удивляется Чонгук, когда Джессика оповещает, что ей уже надо бежать — лететь, в её случае. — Я тебе доверяю, — подмигивает она уже у двери, которую открывает резким дёрганьем на себя. Колокольчик-Хосок "весело" гремит. — Увидимся через месяц, Чонгук-и. — До скорого, мэм. Как только отчаянно скрипнувшая дверь с мутным стеклом закрывается, Чонгук позволяет своему лицу принять «кислую мину». Вся магическая лавка, будто задержавшая дыхание на момент пребывания в ней чужого человека, шумно выдыхает. — Вот только расколдуют меня, — злобно плюётся Хосок, раскачиваясь, — и я надаю этой Джессике столько же пинков, сколько и она мне. — Это значит «никогда», да? — смеётся Елена, большая фарфоровая кукла с тонкой сигаретой в твёрдых пальцах. Чонгук тяжело вздыхает и наклоняется, чтобы достать Гарри из-под стола. — Что ты там сказала?! Ну началось. — Что слышал, Дзынь-Дзынь. — Ты не веришь, что я на самом деле человек, да? — заводится не на шутку Хосок. Он начинает ещё больше раскачиваться, будто собираясь сорваться с петли и пойти хорошенько разобраться со своими обидчиками. — Ну конечно, ты просто завидуешь: ты-то никогда не была человеком. Елена фыркает и выдыхает фиолетовый дым. Чонгук до сих пор не понимает, как она это делает. — Да было бы чему завидовать. — Кукла кое-как спрыгивает со своего места на полку пониже — к своим подружкам, от которых Чонгук убрал её три дня назад. — Человек смертен и слаб, к тому же, даже если он красив, его красота не будет с ним навсегда. А мы, — она приветственно целует других куколок в их холодные фарфоровые щёки, — навсегда прекрасны и, что главное, без чувств, а это значит — без слабостей. Хосок качается уже менее агрессивно и смотрит как-то подавленно. Поглаживающий листья алоэ Чонгук с печалью понимает, что слова Елены задели колокольчик. — Зато, — бурчит Хосок, — всяко лучше, чем дурацкий колокольчик на двери этого дурацкого магазина. — Так, всё, хватит, — Чонгук хлопает в ладоши, и завозившиеся звёзды весело мигают. Это их любимая игра. — Елена, я спрячу тебя в самый старый и дальний сундук, если ты продолжишь дразнить его. — Я слишком хороша для такой участи. — Я тоже так думаю, так что лучше кури молча. Елена дует губы и отворачивается, решая потратить силы на светские беседы с куклами поменьше, окружившими её со всех сторон. Гарри ластится под осторожные поглаживания, пока соскочившие с коврика звёзды во главе с пузатым Ури кружат вокруг ног задумавшегося Чонгука, печально смотрящего в сторону прилавка и его выпотрошенного брюха. Он отдал Джессике всё до последней круглой, даже треугольная вряд ли завалялась где-нибудь, и даже если сейчас он немного жалеет об этом, в глубине души он понимает, что это было правильно. Вероятно, Джессика спустит эти несчастные копейки на новую порцию идиотского жгучего плюща, но кто Чонгук такой, чтобы распоряжаться чужими деньгами? В первые годы работы он часто задумывался о том, зачем Джессике, сбежавшей с Земли во время Великого Переселения и удачно вышедшей замуж за высокую шишку из правительства Стаандара, держать какую-то «Магическую лавку» на отшибе планеты посреди ирисовых и лавандовых полей. — Мой отец, — как-то призналась Джессика с едва заметной улыбкой, пока её палец бездумно выводил круги на тарелке Паф, мужественно державшейся, чтобы не засмеяться от щекотки. — Он был магом, но его сила мне, к счастью, не передалась. Когда его постигла такая же участь, как и многих других магов, — тут она убрала руку от Паф и отвернулась от четырнадцатилетнего Чонгука, — я улетела с Земли, чтобы тоже не попасть под горячую руку Правительства. Но знаешь, Чонгук-и, пускай я уже не молода, а мою внешность поддерживает научный прогресс и растения Стаандара, я всё ещё помню, как сильно папа любил то, чем он занимался. И мне бы очень хотелось хоть как-нибудь сохранить магию в этом мире железа и атомов, а разве милый магазинчик магии с таким же милым продавцом это не то, что мне нужно для этого? Джессика даже не интересуется делами магазина, редкими поставками и приходом клиентов. Она просто приходит раз в стаандарский месяц (всегда в разное время), несерьёзно отсчитывает своего работника и забирает вырученное, которое в сравнении с её счетами — просто горсточка ненужных монет. Но она исправно пытается делать вид занятой хозяйки, хоть что-то смыслящей во всех этих мешочках с непонятным для неё содержимым, и Чонгук не в том положении, чтобы её в чем-то винить. В конце концов, она именно та, кто протянул ему руку помощи в холодной и дождливой столице, когда мать умерла и приходилось спать на улице под шум прилетающих и улетающих кораблей. В большое окно у двери он видит, что третье Солнце Стаандара скрывается за горизонтом, из-за чего чуть розоватое небо планеты превращается в лиловое покрывало, почти сливавшееся с лавандовым полем. Тридцати восьми часовой день полностью подошёл к концу, и впереди ещё тринадцати часовая ночь, которую широко зевнувший Чонгук собирается провести безмятежно спящим. Маленькая звёздочка Джису толкает его в голень. — Что такое? — ласковым тоном спрашивает Чонгук, глядя вниз. Какими бы эти кружки не были забияками, он всё равно их любит. Джису хлопает глазами и широко открывает рот. — Чёрт, ты голодная? — Звёздочка, радостная от того, что её поняли, подпрыгивает вверх и оказывается у него на плече. — Ури с вами не поделился ложками, да? Ури, если бы мог, непременно бы фыркнул. Большая жадина. — О себе бы лучше подумал, — звучит голос уже полностью успокоившегося Хосока. — У тебя ни гроша в карманах, на что ты вообще собрался жить этот месяц? Чонгук поджимает губы. Джису успокаивающе трётся своим тёплым боком о его шею. — Ничего, — ободряющего улыбается он. — Научусь колдовать и создам себе много еды, — Ури бодается в пятку, — и вам тоже, успокойся, здоровяк. Только как он это сделает — Чонгук и сам не знает. Ему уже двадцать один год по земному исчислению, и шесть из них он пытается освоить самые простые заклинания вроде левитации или оживления засохшего цветка. Но цветок остаётся всё таким же мёртвым (приходилось рыться в поисках живой воды), а с ложками и так всё понятно. Чонгук бы давно уже сдался, но Правительство Земли ведь не просто так сослало его и мать на отдалённую планету. У них была веская причина, и Чонгук думает, что не могли они так сильно ошибиться. В нем есть магия отца. Он чувствует это. — Солнце зашло, — щебечут статуэтки. Чонгук кивает и принимается складывать разбросанные свитки, стараясь не задеть задремавшего Гарри. Джису, понявшая, что сегодня ей всё-таки ничего не перепадёт, разочарованно спускается к своим братьям и сёстрам и отправляется вместе с ними на заколдованный коврик, на котором они не могут ничего поджечь. Когда стол оказывается свободным, а все записи по чародейству и приготовлению зелий разложенными по многочисленным полкам, Чонгук выпрямляется с громким хрустом позвоночника и бредёт к своему маленькому уголку и немного жестковатой постели. По пути он чуть не наступает на свалившуюся «магию за 90 дней», которую маленькие красные жучки с пятнадцатью лапками пытаются унести непонятно куда. Тяжело вздохнув, Чонгук подбирает книгу и с грустью вертит во все стороны, стряхивая назойливых жуков. А может, Правительство и мама ошиблись, и в нем на самом деле нет никаких частиц магии? Неожиданно раздаётся тихий звук колокольчика. Чонгук вздрагивает и оборачивается, замирая. — Здравствуйте. По спине пробегают то ли мурашки, то ли разбегающиеся пятнадцатипалые жуки. Голос у незнакомца глубокий и хриплый, тихий, но не услышать его, кажется, невозможно. Чонгук продолжает в смятении стоять на одном месте и прижимать к себе томик по изучению магии, но высокий парень в плаще будто и не ждёт от него никаких действий или слов. Он даже не осматривается, просто замерев у закрывшейся за ним двери, и безразлично глядит на Чонгука в ответ. — Какого черта?! — вдруг вскрикивает Хосок и начинает угрожающе раскачиваться над головой посетителя. Магическая лавка настороженно замирает. Заколдованный колокольчик перед приходом кого бы то ни было начинает кричать о том, что совсем скоро его ударит дверь, но в этот раз он молчал и, похоже, сейчас тоже прибывает в замешательстве от того, что не почувствовал чужого приближения. Чонгук хмурится и сильнее прижимает «магию за 90 дней» к себе. Кто этот человек (?) такой? Неожиданно незнакомец отмирает и медленно поднимает голову. Капюшон, накинутый на голову, закрывает добрую часть лица, и рассмотреть его получше не удаётся. — Разговаривающий колокольчик, — одними губами произносит он. — Я ещё и кусаться могу! — гордо фыркает Хосок, который до этого момента раскрывал свою необычность только перед Чонгуком и Юнги. Загадочный клиент, всё ещё не снявший с головы капюшон чёрной мантии, пару секунд пристально рассматривает Хосока, а затем возвращает внимание к Чонгуку. — У вас говорящий колокольчик, Вы в курсе? Чонгук поражённо кивает. — А ещё он и правда кусается, — предупреждает он, потому что Хосок выглядит закипающим от гнева. Его слишком много били за последний час. Этот незнакомец странный. Он вроде бы удивлён наличию болтающего дверного колокольчика, но выражение его сверкающих глаз и опущенных уголков губ так и кричит о том, что ему безразлично подобное. — Приму к сведенью, — ровным тоном говорит тот и делает пару шагов вперёд, уменьшая разделяющее их с Чонгуком расстояние. — Я могу воспользоваться услугами вашей лавки? — На самом деле, — неуверенно выдыхает Чонгук, радуясь, что планировка устроена так, что из-за громоздких столов и стопок книг покупатель не видит скучвовавшихся у его ног звёзд. Те мигают, и это значит, что они чувствуют угрозу. Чонгуку не то чтобы легче от этой информации, — мы уже закрыты... — На двери нет никаких табличек, означающих закрытие. Конечно, их там нет, блин. В эту лавку заходят раз в шесть стаандарских дней, и последний приход был три дня назад, так что Чонгук никогда не заботился о том, чтобы вешать какие-то там таблички. — Вы правы, — всё же признаёт он своё поражение и, вспомнив о наставлениях Джессики, широко, хоть и устало, улыбается. — Чем я могу Вам помочь? Ему хочется спать и есть, и пусть второе пока неисполнимо, первое всё ещё находится за дверью каморки. Но ведь если этот странный тип купит у него что-нибудь, то у него появятся деньги на еду, а это значит, что кровать немного подождёт. Незнакомец долго молчит. Снова бодрствующий алоэ Гарри уныло смотрит на хозяина, как бы намекая, чтобы тот подогнал нерасторопного клиента, и они все, наконец, могли поспать. Увы, но Чонгук не такой смелый и бестактный, а потому просто ждёт. — Мне нужны чувства, — наконец говорит незнакомец и откидывает капюшон назад, являя отросшую светлую чёлку и идеальное бледное лицо. Когда Чонгук смотрит прямо в тёмные ледяные глаза, обрамлённые веером пушистых ресниц и похожие на ледяной космос, его тело бросает сначала в жар, а потом в холод. Дикий ужас — вот, что он чувствует. Человек перед ним невероятно красив. Правильные, идеальные черты лица, гладкая даже на вид кожа с россыпью родинок, густые тёмные брови и полные губы манящей формы. Овальное лицо с чётко видимыми скулами обрамляют серебристые пряди, спускающиеся едва заметными волнами чуть ниже ушей, в которых виднеются длинные висячие серёжки. Высокий рост, и (Чонгук уверен) под тканью мешковатой ткани скрывается идеальное по вселенским меркам тело, которое погубило множество существ. Перед ним — Бездушный, и Чонгук в страхе отступает на шаг назад. Как ему рассказывал Юнги, Бездушные — люди невероятной красоты, отобранные на эту роль с детства. Они прошли все испытания и были подвержены специальным разработкам человечества, главная цель которых — убить все чувства и эмоции и в итоге получить бездушную куклу без слабостей и с идеальной внешностью. Их создавали лет двадцать назад, когда была последняя волна Переселения, и главной задачей для Бездушных ставили уничтожение магов, не способных повлиять на таких «существ». Даже сейчас Бездушные путешествуют по Галактике и выполняют приказы Правительства Земли, отслеживая магов, занесённых в Базу, и уничтожая их. И сейчас один из Бездушных появляется на пороге «Магической лавки», и если вы думаете, что Чонгуку страшно, то это не так. Ему очень страшно. Звёзды у его ног начинают мигать активнее, чувствуя панику хозяина. — Простите?.. — судорожно выдыхает он, не зная, что ему делать. В ушах звенит. Если этот парень пришёл за тем, чтобы убить его, Чонгук даже не сможет ему сопротивляться. Что он может против профессионального убийцы? Бездушный равнодушно смотрит на его перепуганное лицо, а затем медленно опускает взгляд вниз, туда, где Чонгук до побелевших костяшек сжимает «Научим магии за 90 дней!». — Чувства, — повторяет тот и даже не собирается обращать внимание на что-либо ещё, кроме золотистого названия книги. Чонгук чувствует, как сердце бешено мечется в груди, а ноги, будто приросшие к одному месту, тяжелеют. Наконец, Бездушный поднимает черные глаза. — Вы маг? Хосок, видимо, тоже догадавшийся, кто зашёл в этот вечер к ним в лавку, тревожно покачивается. Чонгук тяжело сглатывает. — Н-нет, — выдавливает он. — Я обычный стаандарец. — Да? — вскидывает бровь парень, и с его безучастным выражением лица это выглядит немного пугающе. — Тогда зачем Вам эта книга? — Эт-та? — глупо хихикнув, для галочки уточняет Чонгук и смотрит на том в своих руках, будто впервые видит его. — Просто взял... Да, она упала, а я просто поднял. Бездушный смотрит на него, даже не моргая. — Хорошо, «обычный стаандарец», — сухо говорит он и вытягивает вперёд худую бедную руку, на запястье которой блестит чёрный браслет. — Сейчас проверим, есть ли Вы в Базе. Ури толкает его в сторону каморки, чтобы он поскорее скрылся от этого угрожающего типа, но Чонгук не может. Если он есть в Базе, какая-то хлипкая дверь каморки ни за что его не спасёт. Его вообще тогда ничего не спасёт. Из браслета появляется голограмма какого-то неизвестного мужчины. Рядом с ним светится перечень известной информации наподобие имени, возраста и сколько лет он занимается «преступлениями против прогресса и науки». Бездушный смотрит сначала на голограмму, потом на побелевшего Гука, а затем несчастного недо-мага сканирует система проверки и коротко пищит. Схожести ноль процентов. Бездушный жмёт плечами и перелистывает. Перед ним предстаёт следующее замученное лицо. — Ну ч-что? — заикаясь, спрашивает Чонгук спустя десять минут, за которые он успевает пару раз отпихнуть от себя гипер-заботливого Ури и раз пять мысленно извиниться перед Юнги, к которому обещал зайти завтра в гости. До завтра он может и не дожить. Бездушный без слов выключает Базу и возвращает руку под мантию. — Вы не маг, — делает своё заключение он и снова жмёт плечами. Чонгук облегчённо выдыхает, хотя в груди и мерзко тянет от этих слов, сказанных ровным тоном. Если его нет в Базе, это не значит, что магии в нем всё-таки нет. Совсем не значит. — Ну, я же сказал, — Чонгук выдавливает улыбку и наконец откладывает книгу на стол перед собой. Прикинуться стаандарцем легче всего. Жители этой планеты с рождения имеют способность перевоплощаться в кого угодно, именно поэтому Стаандар называют второй Землёй — помимо реальных людей, прилетевших сюда по своей воле или же будучи в ссылке (как сам Чонгук), большая часть местных предпочитает жить в облике человека, нежели в своей естественной форме. — Так чем, Вы говорите, я могу Вам помочь? — Я хочу, чтобы вы продали мне чувства и эмоции, — напоминает Бездушный. — Ох, — Чонгук в замешательстве крутит головой в поисках того, что напоминало бы ему запрос клиента, — я не помню, куда их дел. — Вы уж поищите. Возможно, он даже бы посмеялся над всей этой неловкой ситуацией и надуманным страхом смерти, но одного косого взгляда на парня, стоящего без единого движения, хватает, чтобы проглотить этот нервный смешок. От Бездушного веет практически ощутимым холодом. — Конечно-конечно. Чонгук взглядом просит звёзд вернуться на коврик. Те с неохотой поддаются. Он приступает к поискам и понимает, что теперь не чувствует такого большого ужаса перед неожиданным покупателем. Всё же приятно знать, что тебя не собираются убивать сегодня. — Мне кажется, они лежали вон там, — вдруг подаёт голос Елена и снова выдыхает свой фиолетовый дым, качнув фарфоровой головой в сторону небольшой кучи, напоминающей груду хлама. Чонгук, нагнувшийся к нижней части огромного шкафа, занимающегося всю стену лавки, смотрит на куклу исподлобья и одним только взглядом обещает поставить её на самую верхнюю полку к противным статуэткам. Бездушный с тем же непроницаемым видом пару раз моргает. — Кукла разговаривает. И курит. — Тут почти всё разговаривает, но из курящих мне и одной её хватает, — не видя причин скрывать, признаётся Чонгук и тяжело топает в указанную Еленой сторону. — Вы имели в виду, что Вам нужны чувства и эмоции по отдельности? Бездушный коротко кивает, всё ещё не сводя глаз с такой же равнодушно смотрящей на него куклы. Чонгук чешет затылок и резко достаёт из кучи сундук, который оказывается довольно тяжёлым для него, не спавшего почти сорок часов. Открыв сундук в виде жабы, он с радостью обнаруживает, что тот полностью забит разноцветными склянками с прозрачным содержимым. Насколько он помнит, подобный товар за все годы его работы в «Магической лавке» понадобился только сегодня. — Сколько Вам нужно? — он с грохотом и дребезжанием марсианского стекла ставит находку перед Бездушным и поднимает голову, хотя, наверное, лучше бы он этого не делал. Бездушный стоит очень близко и смотрит пристально, будто разрывает кожу и мышцы, заглядывая внутрь. Всё тело пробивает холодный пот, Чонгук сглатывает, но даже не думает отводить взгляд. Он впервые видит кого-то настолько красивого. Он даже ловит себя на мысли, что понимает, почему многие умирают от их рук. Засмотревшись, не сразу поймёшь, что это прекрасное создание протаранило тебе живот или голову. — Они кажутся старыми, — проницательно замечает Бездушный, осматривая пыльные флаконы. — Они точно не испорчены? — Насколько мне известно, у чувств нет срока годности. — Тогда я куплю все, — отвечает Бездушный и берёт в руки флакончик с названием «Радость». Его длинные серёжки слегка покачиваются при движении. — Только без «Любви», пожалуйста. Чонгук осторожно кивает и начинает выставлять флаконы на стол, внимательно следя, чтобы среди них не было «Любви». Бездушный молча наблюдает за ним. Ещё Юнги-хён говорил, что такие «человеческие куклы» постоянно нуждаются в подпитке чувствами и эмоциями, которых лишены в ходе экспериментов. Они покупают их для миссий, иначе Бездушных слишком легко будет разоблачить, и прикидываются обыкновенными гражданскими, пока по их венам течет необходимая доза той или иной эмоции. Чонгук выставляет последний флакон, так и не обнаружив ненужной «Любви». Он знает, что Бездушные — это зло, служащие Правительству и уничтожающее магов по всей Вселенной, но он всё равно чувствует по отношению к ним какую-то иррациональную жалость. В конце концов, они были всего лишь детьми, не способными распоряжаться собственной судьбой, и Правительство этим воспользовалось, создав бездушных человеческих машин для убийств. Чонгук поднимает взгляд и снова встречается с пронзительными тёмными глазами. Его сердце пропускает гулкий удар. Слишком красивый. — С Вас десять тысяч круглых, — мямлит он и поспешно отводит взгляд. Кажется, его лицо краснеет. Стоящий к нему лицом Гарри показательно закатывает глаза. Конечно, он обычный алоэ, ему не оценить всей прекрасности этого Бездушного. Сам Бездушный без лишних слов откидывает часть мантии за плечо, давая возможность рассмотреть его обтягивающий костюм из черно-серого материала и небольшую вышивку на груди, пока он роется в поиске монет в набедренной сумке. Чонгук не так хорош в земных языках, но разобрать буквы имени ему удаётся. Ким Тэхён. — Я полагаю, что мне ещё несколько раз придётся воспользоваться услугами вашей лавки, — информирует этот Тэхён и одним махом сгребает все чувства и эмоции в небольшой синий чемодан. Чонгук готов поспорить, что его не было до этого момента. — Наша команда задержится в этих краях. — Важная миссия? — невесело усмехается Чонгук. Прилетели либо убить какого-то несчастного мага, либо для поиска межвселенского преступника. Ему очень хочется верить, что второе. Тэхён жмёт плечами и поправляет мантию. — Вроде того, — он медленной и грациозной походкой идёт к выходу, катя за собой чемодан, но неожиданно останавливается, задрав голову. — Говорящий и кусающийся колокольчик. Расскажу Чимину, — не поверит. — Хосок заносчиво фыркает. Бездушный оборачивается, в последний раз глядя прямо Чонгуку в лицо. — До свидания. Чонгук даже искренне улыбается. — До свидания. Тэхён уходит, открыв и закрыв дверь так, чтобы та не задела колокольчик, и это не может не тронуть Хосока. — Отличный малый, — с уважением говорит он. — А ещё благодаря ему у нас есть деньги, — Чонгук радостно раскладывает монеты по шкатулкам. — Настоящая удача. — Он мне понравился, — Елена убирает сигарету и разглаживает складки на своём пышном платье. — Такой же холодный и красивый, как я. На это заявление Чонгук только невесело усмехается и ведёт плечами. Температура после ухода Бездушного будто поднимается на пару отметок.