Мечи и роза: История про Конрада

Предпоследнее десятилетие XIV века от рождества Христова подходит к концу. Рыцарь по праву рождения в минувшие годы, теперь нещадно пропивал свою жизнь безземельным наёмником — оторванным от дома и семьи человеком, одиноким, как колос пшеницы в ледяной пустыне. Что привело его к жизни странника и несчастного пропойцы? Многое. И кое-что необходимо рассказать заранее. Бытие, спаренное с риском, порой дарует блага недоступные осторожным душам, но, чем выше забраться на гору, тем опасней оступиться на её узких и скользких тропах. Оступившись, он покатился вниз столь резво, что теперь сколь бы часто не величал себя рыцарем, интерес сильных мира к его персоне был не больше, чем у богача к ломанному медяку. Не всяк рыцарь, кто при мече и на коне. Оставшись без имений и значительного имущества, однако с головой на плечах, родовым рыцарским поясом на бёдрах и деньгами в кошеле ему удалось сохранить частицу былого влияния. Минуло не так много времени бесплодной юдоли, прежде чем желание вернуть отнятое зародилось в уме мужчины. Но не собрав урожай, не сделаешь хлеба — обо всём по порядку. На заре жизни он был отдан в услужение рыцарского немецкого ордена(1). Таковому решению способствовал отец сего человека, ибо принадлежность к воинству христову окружила бы их фамилию ореолом благочестия и приверженности к Господу, как ничто иное. Их род происходил из земель Скандинавии, где едва успели позабыть языческие устои… а может его отец просто желал избавиться от нерадивого чада, кой хоть и родился христианином, но вёл себя, подобно потомку викингов. Верно немалой суммы лишилось их семейство, оплачивая ордену расходы за попечение сына. Многие лета положенные на обучение различным премудростям жизни и войны в стенах монастырей и университета преобразовали недалёкость юноши в любознательность и разум, малодушие в храбрость, горячность в трудолюбие, а своенравие в верность себе и ордену. Увы, вся проведённая над ним работа уступала изначальному характеру молодца — скверному и горячему. Разврат и пьянство ради забавы, но главное — нескончаемые разногласия с другими братьями, доходящие до кровопролития, (будто ему (2)пруссов и жемайтов было мало), а главное — пренебрежение к вере, послужили его изгнанию. И хорошо ещё, что анафема(3) обошла отверженного стороной, однако мытарствам с тех пор не находилось конца. Возвращение в родные края, готовило лишь больше горестей и разочарований; все знакомцы мужчины умерли давным-давно, а потомки той же фамилии отказались впускать незнакомца. Прознав же о причинах изгнания бывшего рыцаря, они вовсе выдворили пришельца из имения с позором. Но тут-то горячность и сослужила ему добрую службу, ибо, являясь таковым человеком, он не ведал отчаянья. Уцепившись за накопленный опыт, рыцарь выбрал путь наёмника и продолжая оттачивать военное мастерство, довёл то практически до совершенства. Сражений он повидал столько, что хватило бы на несколько жизней, а последних было отнято такое великое множество, что в аду, кинули бы вояку в самый жаркий котёл, наполненный бурлящей кровью убиенных им людей, и рвали бы его гарпии и собаки с особливым рвением(4). Однако благодаря сему ужасному таланту, монеты липли к нему не хуже мёда к медвежьей лапе. Не деньги стояли препятствием перед желаемым, а отсутствие знаний о местонахождении оного. «Рыцарь» знал, что их богатое семейство располагало двумя поместьями. Будучи изгнанным из первого, он пустился в странствия в поисках второго; дело чрезвычайно опасное, но всё поистине ценное человек уже потерял. Путешествуя по землям необъятного и отчасти раздробленного государства — Священной Римской Империи, общался он со множеством народу, стараясь разузнать про людей своей фамилии. И вскоре ему открылось, что не один он остался среди своего рода. Жил с ним под одним небом Герхарт фон Блюменшверт(5) — его племянник и известный воин, барон и толстосум, ополоумевший с возрастом, ибо последний приближался к 80 годам. Герхард жил в собственном замке с поместьем в северной части Империи. Желание «рыцаря» состояло в возвращении на родину; он хотел жить так, как жили поколения до него — в возделываемом и защищаемом им поместье, как и подобало всякому доброму рыцарю. Однако не таил он и жажды властных амбиций, жгущих нутро молниями, терзающих душу ничуть не меньше; благородная немецкая кровь, смешанная с кровью скандинава, давала о себе знать. Право древнего наследования, со временем узаконенное в их семье, даровала благородному мужу надежду, ибо не земля определяла владельца, но сама принадлежность к роду, а родственник его доживал последние свои годы без наследника. Заимевший цель и переполненный желанием покончить с жизнью безвестного странника, «рыцарь» начал приготовления. Сперва он отправился в свободные, но раздробленные непрекращающимися междоусобицами, города Италии. Выбор пал на них неспроста, ибо шла молва, что не только деньги там текут непрерывным потоком, но и люди, а в особенности военные. Обратив всё своё внимание на заработок, человек задумал собрать собственную компанию. Деньги — кровь наёмного солдата. А с добрым отрядом, укреплённым золотом, нередко преграды падали сами собою; за примерами далеко ходить не надо: только благодаря большому и известному войску многие итальянские кондотты (6) заканчивали сражения и войны без кровопролития. В Болонье он поступил на службу одному из сынов рода Пеполи. Выполняя несложные финансовые поручения и развлекая подданных болонского аристократа нескончаемыми историями из жизни, его голова, со временем, наполнилась знаниями о правильном обогащении. Узнав всё необходимое для содержания солдат, он направился во Флоренцию, где стал невольным участником конфликта между пополанами — властвующим звеном цеховиков, и бунтовщиками-чомпи, берущими на себя грязную работу вроде прочёса шерсти. Сознавая, что якшанье с чомпи принесёт беды, ибо последние сами требовали милости от власть имущих и ненавидели их, «рыцарь», недолго думая, нанялся в одну из кондотт на службе у белых гвельфов, кои успешно сдерживали бунтарей. Со временем познав, как работают подобные объединения, он направил все силы, дабы заслужить доверие у начальника кондоты, имя которого было Адольфо де Каза (7). Де Каза являл собою образец поистине благородного человека и связанный вассальной клятвой с древним родом Барбьери, отрешённо служил им, ибо также был ярым сторонником белых Гвельфов(8), как и цирюльники-Барбьери. К собственному несчастью «рыцарь», не менее вовлечённый в войну, перестарался, ибо вскоре Адольфо стал почитать своего наймита за лучшего из друзей. Последний неоднократно выручал командира на поле боя и «на балу». Не прошло и года, как старшие цеха окончательно вернули себе власть, а, вскоре, услуги охочего до сражений наёмника оказались для них практически бесполезными, в частности для его нанимателя — Адольфо де Каза. Однако флорентиец возлюбил его столь сильно, что не желал отпускать, но нет войны — нет и звонкой монеты, а, следовательно, наёмник утратил интерес к службе в его отряде. Их отношения и похождения заслуживают отдельной истории, да вот только не было никакой дружбы, ибо бывший рыцарь служил синьору(9) следуя только собственной выгоде, и покинул кондотту под покровом ночи, как только подвернулась возможность. Спустя пару месяцев, отдохнув и набравшись сил, наёмник направил свой взор на Венецию. Слыхав сколь богато живут там люди и располагая некоторым капиталом, ему быстро удалось обратить на себя внимание. Один из главенствующих венецианских родов, называемых Морозини, принял его душу под свои золочёные крылья. Человек, умудрённый опытом, показал дому Морозини свои лучшие стороны, явив не только силу, как это бывало в первую очередь, но и ум с деликатностью, а также услужливость, обыкновенно не ожидаемую от наёмников. В итоге наймиту досталась должность, не только достойная его талантов, но и оплачиваемая, как никакая другая — душегуб по найму. И вот же ирония… первым поручением, Морозини назначили убийство его бывшего нанимателя и боевого товарища — Адольфо. Возможно так сложились звёзды, а может то была проверка, но человеку было приказано избавиться именно от него. Как уже было оговорено, Адольфо де Каза стоял за Барбьери, а Морозини их страшно недолюбливали и вели против этого дома борьбу за сферы влияния, сопряжённые с кровью и золотом; одним словом — политика. К тому же Барбьери поддерживали гвельфов, что выступали за папскую власть над имперской в отличие от Морозини. Ремесло душегуба, лишённое всякого благородства, приносило огромные прибыли, но радости в нём находилось немногим более, чем в прочёсывании шерсти флорентийскими чомпи. Новоиспечённому убивцу не составило труда увести знакомца из лагеря, чьё бездыханное тело, затем отправилось в дальнее плавание по водам адриатического моря. Завершённое в краткие сроки поручение, принесло ему немало почёта среди новых хозяев, а вслед за уважением потекли и столь необходимые финансы. Казалось, что всё идёт, как по писаному, но нежданно-негаданно случилась страшная неприятность, пред которой все прочие померкли в одночасье. Выполнив первое заказное убийство, призраки убитых людей начали посещать сны «рыцаря», мучая и изводя греховную душу, а кавалькаду их возглавлял никто иной, как бывший кондотьер-Адольфо де Каза! Сперва «рыцарь» и предположить не смел, чем заслужил такое проклятье, ведь проливал чужую кровь без зазрения совести практически всю жизнь. Немало вечеров, полных раздумий привели человека к мысли, что не иначе, как сами высшие силы наказали его за дурное свершение, ибо им был допущен страшнейший грех из всех, что бывают — предательство(10). И теперь, по его разумению, покинуть север Италии и забрать владение у родственника сулило не только большие выгоды, но могло также очистить от греха. «Быть может призрак не погонится за мной? А может Господь простит мою душу, коль я восстановлю и прославлю доброе имя своего рода в глазах предшественников?» — рассуждал мужчина, замышляя отправляться в ближайшие недели. Однако план он оставил на доработку, по опыту зная, что стоит обсудить детали с теми, кто будет готов поддержать в начинаниях. Таков был замысел «рыцаря», но одному лишь Господу Богу загодя известны наши пути также, как нам неведомы его. _____ (1)Немецкий рыцарский орден - тоже, что тевтонский. Немецким он здесь обозначен, чтобы показать этническую принадлежность. Тевтонским его мог назвать только иностранец\современный человек. (2)Пруссы и жемайты - прибалтийские народности, что в описываемом периоде исповедовали язычество и притеснялись военными рыцарскими орденами, в особенности немецким. (3)Анафема - здесь: отлучение от церкви. (4)Отсылка к 7му кругу ада по Данте. (5)Нем: von Blumenschwert (6)Кондотта - договор о найме на военную службу в средневековой Италии. (7)Итал: de Casa (8)Гвельфы - политическое течение в Италии, что выступали за ограничение власти императора Священной Римской Империи (9)Синьор - здесь: тоже, что уважительное обращение в Италии. Не путать с "сеньор". (10)Предательство - действительно считалось самым страшным грехом на протяжении всех "средних веков", Данте в своей Божественной Компедии засадил предателей на последний круг Ада, ибо верное служение, вассальная преданность сеньору почиталась, как наивысшая добродетель.