can i call you tonight?

Юнги кажется, что движения его замедлились ниже нормы, дорога вверх по склону выросла в три раза, а со всех сторон его обдувают шумными вентиляторами. Он, под дифирамбы всех известных блокбастеров вместе взятых, возвращается домой, чтобы совершить невозможное. Рюкзак шлепается на холодный пол у порога, кеды — одна за другой — совершив арабеск, летят через всю гостиную. Одной везет несказанно, когда другая приземляется в аквариум с рыбками. Из тостера выпрыгивает поджаристый хлеб — Юнги не собирается совершать подвиги на пустой желудок. В бутылке из-под колы ровно столько, сколько вмещает в себя стакан — с точностью до капли. Юнги съедает тосты с маслом и ветчиной, запивает их газировкой. Стакан в его руках почти трещит, как у Халка. Юнги бросает острый взгляд в сторону, там, где на стене, распустив свои вьющиеся кольца проводов, висит бежевый. С лейблом в виде молнии на боку. Незамеченная никем кеда аккуратно опускается на дно аквариума. Хлопает незакрытая дверь в прихожей под гавканье Холли. Все замирает в ужасающем предвкушении. Юнги собирается кому-то позвонить. — Кстати, — стопанул его Хосок после знакомства с новичками. — Звонишь мне сегодня ты. Юнги опустил бровь. — С чего бы? — он покосился по сторонам, отмечая, что Хосоку, как человеку, у которого к Юнги есть личный разговор, стоило бы отвезти его в сторону. А так уши греет даже обычно держащий дистанцию Намджун. О Господи. — Будем чередоваться, — сверкнули лукаво чужие глаза. Намджун заржал в кулак, представляя себе явно не совсем то. — Чтобы все было честно. Вот мой номер, кстати, — он протянул ему бумажку с наспех написанными цифрами. — Не бойся, — хлопнул его по плечу Хосок, заставляя в Юнги все прогнуться от раздражения. — Я всегда отвечу любимому хену. Как он ему сказал? Не бойся? Молодежь просто отвратительная пошла, совсем не уважают старших. И когда это он успел записаться в «любимые хены», кстати? Они всего-то вчера познакомились. Капец просто. Юнги тогда зло зыркнул в ответ. — Тебе нужно — ты и звони. — Ну нет уж. Так не пойдет, — покачал головой Хосок. — Пожалуйста, не перекладывай на меня всю ответственность, хен, — а в глазах Юнги читает: зря ты меня вчера сбросил, ой, зря. Читает и упрямо молчит. Чето как-то не придумывает, что в ответ-то сказать. Кнопки телефона пищат, пока Юнги вводит номер. Нет, он, конечно же, мог и не звонить. Наплевать на этого Чон Хосока с его фетишем на телефоны. Господи. Вот тоже придумал, полудурок, попросить у Юнги в условие именно это. Вместо того, чтобы Юнги, например, ему дипломку написал или интересные грибы достал — он же в конце-концов биолог. А это сейчас очень популярно на тусовках, между прочим. Юнги сам, правда, лично не видел, он в кино посмотрел. С другой стороны — он же для всех теперь пример. Лидер клуба биологов. Практически лицо этой науки для местной шпаны. Ему стоит вести себя рассудительнее, не принимать все на личный счет и так далее. Да какое на личный счет?! — думает Юнги — ситуация просто как есть странная. Вот странная и все тут. Чтобы с ним кто-то хотел не просто болтать, но и крутиться в этом адовом круге каждый, сука, день? Извините. Нет, Юнги любитель хорошей беседы на самом-то деле, но Чон Хосоку откуда-то это знать? Вот именно, что неоткуда. Может, он хочет над ним подшутить? Так сказать со всем прилагающимся. Развести, как лоха. Да к черту все это. Если он сейчас позвонит на какую-нибудь горячую линию секса по телефону, Юнги скормит Хосока акулам. Монотонные гудки жидким свинцом капают на мозги. Юнги ждет. Секунду, три, семь. К телефону никто не подходит. Класс, думает Юнги, собираясь повесить трубку. И уже почти нажимает на кнопку отбоя. Когда слышит из динамиков: — Алло? — он быстро подносит телефон обратно к уху, громко выдыхая воздух и собираясь с мыслями. — Вы что-то хотели? Голос явно Хосока. Какого-то гиперактивного Хосока, как кажется Юнги. Значит, попал туда. От внезапного ощущения легкости Юнги тяжело стоять на ногах. Боже, кто бы мог подумать, что звонить кому-то по телефону — это такой стресс? Юнги жалеет, что перед тем, как позвонить, не написал заготовки. Ему сейчас, как никогда сильно не хватало перед глазами бумажки с инструкцией, на которой было бы написано, что нужно сказать, когда и зачем. Потому что мозги, в которые явно слишком сладкая кола ударила, отказывались думать. Что он сейчас должен сделать? Поздороваться? Хосок же не видит, что ему звонит Юнги. Так, получается, надо представиться. Привет, это я, Мин Юнги из клуба биологов. Так будет нормально? Вроде бы у него в голове звучит. На троечку из десяти. Привет, это я, бла бла бла — думает сказать Юнги. И выдает только многозначительное: — Ну? — в трубке потрескивает тишина. Юнги шумно вдыхает воздух и шмыгает носом. У Хосока на том конце провода айкью явно лучше, чем у Юнги в этот момент, потому что он заторможенно спрашивает: — Юнги-хен? Это ты? — А кто же еще, — мажет Юнги в ответ, рассматривая стенку перед собой. Хорошие у них на кухне обои. Водостойкие. — Хах, действительно, — Хосок усмехается с такой интонацией, будто бы ему каждый день как минимум полстраны названивает. Юнги закатывает глаза и повторяет: — Ну? — Что — ну? — Ты хотел болтать. Болтай, — Юнги с чувством собственной важности осматривается по сторонам. — Это явно надолго, я так понимаю? — спрашивает он, зажимая трубку между плечом и ухом и подтаскивая к себе стул. Что стоять-то? — Так что я даже сел и готов слушать твои удивительные истории. Жги. Что Хосок может ему рассказать? Историю о том, как он забил очередной гол? Как девчонку на вечеринке клеил? Юнги даже не скрывает своего скептического отношения ко всей этой истории. Он в нее просто не верит. В то, они — такие разные по-сути люди, могут увлечь друг друга разговором. Чон Хосок и Мин Юнги — две крайности совершенно разных плоскостей, которые пересеклись из-за чьей-то дурости. Так что пусть этот волейболист хоть Властелина Колец наизусть расскажет, Юнги все равно не. То самое, чего ему может и хочется на самом-то деле. На том конце провода как-то неопределенно мнутся, заставляя Юнги насторожиться. — Да, знаешь, хен, — усмехается Хосок. — Это, конечно, чудесно, что ты там расположился поудобнее и все такое, — в трубке слышится посторонний шум и чьи-то голоса. — Но я сейчас не могу говорить. Занят, — отрезает Хосок, — До завтра, — он спешно отключается. Юнги еще с минуту сидит, как последний придурок, на стуле посреди кухни, под аккомпанемент плавающей в аквариуме кеды слушая непрекращающиеся телефонные гудки. Он не глядя отцепляет телефон от уха и вешает обратно на стену. — Вот мудак.