Ты научил меня любить...

Are you gone and onto someone new? I needed somewhere to hang my head Without your noose You gave me something that I didn't have But had no use I was too weak to give in Too strong to lose My heart is under arrest again But I break loose My head is giving me life or death But I can't choose I swear I'll never give in I refuse Lee Ryan – Best Of You

- Сынок, прости меня, но если бы я не поехала, то меня бы уволили, а моя работа - то, чего мы не можем лишиться, милый, - мама уже полчаса плакала в трубку, ожидая посадки на рейс до Пекина, куда её отправляли по работе. - Всё хорошо, ма, мне и правда не страшно, - сейчас я откровенно лгал, но эта была ложь во спасение и для спокойствия мамы. Вчера у меня началось то, что врачи называли «медовым месяцем». Название забавное, но вот на самом деле всё было не очень. В этот период моя поджелудочная избавлялась от последних инсулиновых клеток, ещё живших в моём организме, поэтому потребность в уколах временно отступила, но вот в еде резко возросла. Сначала, когда мне об этом сказал Чонун в один из вечеров, я обрадовался, а потом, после съеденных мною нескольких баночек мёда, трёх буханок хлеба и двух литров сока, я понял, что не выдержу этого не то что неделю, а даже несколько часов. Меня тошнило, но снова приходилось есть через слёзы и тошноту, и лишь к утру, после бессонной ночи, я согласился с Чонуном лечь в отдельную палату с наличием тревожной кнопки и вместо кучи еды прокапать внутривенно глюкозу. Иголка в вене - вот что меня пугало до самого безобразия, да ещё и мама, поддержки которой я не увижу ещё девять дней. Мне страшно… Конечно, меня радовало только одно: что палата являлась одноместной, но с диваном, на котором мог бы посидеть Чонун, успокаивая меня глупыми историями и своеобразным юмором, который я любил, ведь это частичка его, моего Йесона, как брюнета называли во время учёбы в институте. Я вздрогнул, когда дверь открылась; ко мне зашла полная медсестра с лотком, в котором лежала вата, иголки и ещё некоторые медицинские штуки, о которых я и понятия не имел. - Ну что, ребёнок, показывай руки, будем вены выбирать, - монотонно произнесла она и без лишних слов схватила меня за запястье. - Нет, доктор Ким, он обещал… Я старался отпираться, но моя сила-то и силой, по сравнению с этой глыбой, не считалась. - Ну, что ты как девочка пугливая? – процедила она и вновь дёрнула руку на себя, отчего я громко взвизгнул, смотря на дверь, мечтая о том, что хён вот-вот зайдёт ко мне и защитит. - Пожалуйста, мне больно, - она странно смотрела на меня, будто испытывая отвращение, а я был уверен, что совсем скоро на запястье проступят синяки. - Отпустите ребёнка и можете идти, - знакомый голос заставил меня проглотить солёный комок и победно посмотреть на мою мучительницу. Хотелось показать ей язык, что я бы и сделал, но вот только не хотелось становиться в глазах хёна ещё большим дитём, коем я являлся сейчас. - Но я должна поставить ему капельницу, - начала пререкаться медсестра, но доводы Чонуна быстро поставили её на место. - Его мать улетела из страны и назначила меня временным опекуном мальчика, поэтому я сам позабочусь о капельницах, уколах и еде, а Вы, - он ухмыльнулся, - идите мучить других детей. - Хён, - протянул я, как только услышал хлопок двери, - спасибо, - стыдливо пряча глаза, я закусил губу. - За что же? - За то, что защитил меня. - Ты сейчас на котёнка похож, - потрепав меня по волосам, он осторожно взял руку и погладил по проявляющимся на запястье красным отпечаткам. – Пройдёт, всё пройдёт, Вукки. Несколько дней я лежал под капельницами, которые мне менял только Чонун, а ночью - подменяющие его врачи, которым он доверял. Хён закачал мне новых фильмов на планшет, которые иногда мы смотрели вместе на его ноутбуке. Больше всего меня удивило, что тот оставался дежурить аж три раза за эти дни и все ночи проводил у меня, сладко сопя на гостевом диванчике, но вот я спать не мог, наблюдая за ним при свете тусклого ночника. Йесон постоянно старался радовать меня всякими мелочами, понимая, что совсем скоро я не смогу так просто съесть половину торта или выпить целый пакет сока, а сейчас почему бы и нет. - Хён, Вы пришли? – вскрикнул я, но тут же поморщился, забыв, что у меня в руке иголка. Чонун всегда заходил перед тем, как пойти домой, и постоянно чем-то меня радовал. - Вот, - он протянул мне плеер, который утром забрал, чтобы скинуть мою музыку себе. Мы вообще много говорили о музыке, откуда я узнал, что он великолепно поёт, а я рассказал о том, как написал пару песен с музыкальным сопровождением для школьного конкурса талантов. Мы вообще о многом говорили, нам было легко, несмотря на разницу в десять лет. - Я записал тебе туда и свою музыку, если ты не против, - он колебался, стоит ли отдавать мне технику, но после моего неуверенного кивка, всё же протянул мне айпод. - Спасибо, хён, Вы замечательный. - И да, Вукки, хватит мне «выкать», когда мы одни, - кинул он и, помахав на прощание, ушёл. Не прошло и пяти минут, как дверь вновь открылась, и я, не смотря на гостя, спросил: - Хён, что-то забыл? - О, как, - это определённо был Кюхён. Кажется, я попал. – Хён? Уже перешли с ним на эту стадию? – хмыкнув, тот плюхнулся на диван и, закинув ногу на ногу, упёрся в меня взглядом. – Рассказывай, Ким Рёук, каким макаром или наркотой ты смог сломать нашего чудо-доктора? - Что? Ты про что? Опять твои шутки, - фыркнул я, ведь он так и не ответил мне, спустя даже сотни уговоров, правду ли он сказал об ориентации хёна или это была лишь злая шутка. – Зачем ты здесь? - Мина успокоить и показать, что я не бездушный чурбан, - хмыкнул шатен и немного расслабился, что я заметил по опущенным плечам. - А ты не такой? - Нет, поэтому готов с тобой поговорить, если ответишь мне правду на один вопрос. - Хорошо. - Ты гей? - Нет, - чётко ответил я, от чего Кюхён подорвался, направляясь в сторону двери. – Но я и правда люблю его, Кю-а. - Тогда слушай и запоминай, наша ледяная принцесса, на самом деле, не такой, каким кажется. Ты, наверное, заметил, что он всем улыбается и довольно приветлив, но я в первый раз за столько лет вижу, чтобы он реально подпустил кого-то к себе. Поэтому не тяни кота за хвост, а сразу прижимай яйца, малыш, - усмехнулся тот и снова направился к выходу, положив на стол красное яблоко. - Откуда ты знаешь, что он не слишком обычной ориентации? - Гей, ты имеешь в виду? - Да, - смутился я от режущего слух слова. - Глаза мне даны не только в игры играть, - пожал он плечами, облокачиваясь на стену. – Ну, и плюс ко всему, родители моего друга владеют элитным гей-клубом в Сеуле, где твой богатенький Буратино появляется довольно часто. Появлялся, до того момента, пока тут не очутился наш чудо-мальчик и не приручил его. - Но откуда… - Членские карточки с электронной регистрацией в клубе, наличие мозгов и хорошей дружбы с компом у меня - вот и вся лав стори, - ехидно осведомил меня Кю. - А ты, ты любишь Мина? - Я умру за него, хён, - в первый раз показав своё лицо, назвав меня хёном, и вообще, уверив меня в том, что у него есть сердце, он ушёл, а я же включил айпод и теперь слушал любимую музыку дорогого человека и глупо улыбался.