Ты научил меня любить...

Won't tell anybody how you turn my world around I won't tell anyone how your voice is my favourite sound Won't tell anybody They want to see us fall Cheryl Cole-Parachute

Лежа на кровати и сверля взглядом потолок, я улыбался. Глупо, знаю, но именно так люди испытывают счастье, и моё бегало где-то на очередном обходе, а я лежал и тихо ждал, думая о его красивом голосе, нежных пальцах, которые несколько дней подряд втирали мне мазь в запястье, чтобы на нём не проявились синяки, и о голосе, от которого по коже ползли мурашки. Вообще, мы очень сильно сблизились за эти дни, и даже тогда, два дня назад, когда критический момент в здоровье моём миновал и меня вновь перевели в общественную палату, Чонун постоянно заглядывал и спрашивал меня то о состоянии, то о том, хорошо ли я покушал. В основном, он сам заходил ко мне перед каждым приёмом пищи и делал уколы, к которым я, честно говоря, уже привык, а иногда и писал сообщения, чтобы я сам заглянул к нему. И вообще, сообщения стали какой-то традицией, что ли. Я уже не мог уснуть, не пожелав ему спокойной ночи, а тем более, не получив ответа, который всегда сопровождался глупым смайликом или странной фотографией какого-то очень красивого места, которое Чонун когда-то посещал. Мы всегда улыбались, видя друг друга в коридоре, и смеялись, когда нам удавалось побыть вдвоём и выпить чаю в его кабинете. А ещё я удостоверился, что он курил, вот только он чуть ли не клялся, что это всего одна сигарета по утрам, да я и не ругался, ведь этот аромат табака придавал его уникальному запаху изюминку. А вообще приятно, что он оправдывался передо мной, но вот только я всё чаще стал слышать от него слово «друг». Возможно ли стать таковым за две с половиной недели, хотя, наверное, да. Смог же я влюбиться за два дня и полюбить до беспамятства за неделю?! - Опять улетел на десятое облако? – кинул в меня мандаринкой Кю, уже предугадывая действия хёна и уворачиваясь от подзатыльника. - Я тут, - отшутился я, очищая фрукт и отправляя дольку за долькой в рот. - Мы с Минни хотим сходить на крышу, чтобы немного проветриться… - Пообниматься, поцеловаться и съесть припрятанный сникерс, - на автомате выпалил я и тут же прикусил язык, взглянув на покрасневшего до кончиков ушей Мина. - Ну и чего ты? – Кю ткнул блондина локтём и, рассмеявшись, поцеловал в висок. – Ты же хотел стать с ним друзьями, а от них бесполезно что-то скрывать. - Но… - Сонмин смутился окончательно. - Я люблю тебя, балбес, - и ещё один поцелуй, теперь в щёку. - Кю-а. - Да, моя блондиночка? - Кюхённи. - Что, зайчонок? - Чо Кюхён, твою мать, если ты не заткнёшься, то на крыше будешь заниматься только третьим пунктом. - Каким это, напомни, - шатен с такой нежностью наблюдал за своим парнем, что мне хотелось улыбаться и радоваться за них, забыв о своей такой безнадёжной любви. - Сникерс жрать, - ткнув в лицо своему парню шоколадкой, Сонмин схватил кофту и вылетел из палаты. - Прикроешь нас, - ухмыльнулся Кю, догоняя сбежавшего блондина. Я заливисто засмеялся и открыв книгу, уже хотел погрузиться в придуманный мир, как меня вновь потревожили. - Читаешь? – Чонун прокрался в палату и лёг на соседнюю, всё ещё пустующую кровать. - Да, а у тебя разве не обход? – я сел на кровати, подперев кулаками подбородок. - Да, но я решил немного отдохнуть и решил навестить тебя, тем более, эти чертята явно на крышу смылись. - Откуда?.. - Я их с детства знаю, - прикрыв глаза, сказал он. – Я тут практику проходил, когда Кюхёна привезли на скорой. Думали, что он не выживет, а потом, спустя восемнадцать часов, поступил и Мин. Через столько лет я думаю, что судьба существует. - Да, они лучшие друзья, - пожал я плечами. - Я всё знаю, Рёук-а, и рад за них, правда, - то, как он говорил это, заставило меня выкинуть из головы последние сомнения. - Вот, - я отломил дольку и, попросив открыть его рот, что тот и сделал, даже не открыв глаза, положил Чонуну на язык кусочек фрукта. - Хей, не кусайся, - взвизгнул я и засмеялся, когда зубы хёна сомкнулись на кончиках моих пальцев, а ещё внутри разлилось тепло и неимоверное желание. – Пусти, - буркнул я и резко дёрнул руку. - Вукки, всё хорошо? – Чонун приоткрыл один глаз и с любопытством посмотрел на меня. - Да, просто подумал, что кто-то зайдёт и застанет нас за… эм… - А что, отличная статья выйдет, - залился смехом парень. – Врач покусал пациента, - и вновь чистый и искренний хохот заполнил палату двумя нашими голосами. - Хён, спасибо за всё, - тихо сказал я и на мгновение замер, когда его рука коснулась моего запястья и он осторожно погладил большим пальцев уже почти сошедший синяк. - Говорил же, что всё пройдёт, но об этом, - он кивнул на заклеенный пластырем сгиб руки, - надо бы тоже позаботиться. - Пройдёт, - сказал его же словами, но я так не хотел терять тепло его пальцев. - Мне больно видеть тебя, украшенного синяками, - достав мазь из моей тумбочки, он неспешно открутил колпачок и отклеил пластырь, скрывающий большую темно-синюю гематому. – Позволишь? – я только кивнул в ответ и зажмурился, когда холодный гель коснулся синяка. – Больно? – отрицательно покачав головой, я ещё и зубы сжал, чтобы откровенно не застонать. Меня пугала реакция тела на его прикосновения, а в голове проносились странные образы, которые непременно хотелось превратить в реальность. Пальцы скользили так нежно и невесомо, что я мечтал о том, чтобы не ляпнуть глупости или же просто не выгнуться навстречу, сдав себя с потрохами. - Вот и всё, - хрипло сказал хён, и я открыл глаза, тут же вздрагивая, не в силах оторвать глаз от того, как язычок проходился по нижней губе и вновь утопал в глубине рта. – У тебя точно всё хорошо? - Да, всё отлично, - выдавил я, мечтая о том, чтобы хоть кто-то изобрёл лекарство от румянца. Он, определенно, всегда меня сдавал в самые ненужные моменты жизни. - Хорошо, тогда я пойду, - вскочив с кровати и поправив халат, он весело помахал мне и, сказав что-то про вкусную мандаринку, скрылся за дверью, оставив меня в раздирающих сердце мыслях. Я должен был сказать, признаться и уже положить конец всему спектаклю, но вот только как? В глаза – я умру от стыда, если вообще смогу сказать хоть слово. Сообщение? А если оно не дойдёт, а я и не узнаю… Письмо - именно так всегда делали люди в мире моих книг, которых я прочитал великое множество. Вырвав из ежедневника лист и взяв в руки ручку, я начал писать обо всех чувствах, о том, как в первый раз его увидел, и про то, что сердце бьётся быстрее, когда он рядом, заканчивая всё простой и банальной фразой: «Я люблю тебя, хён».