Не отпуская

Тихая, лунная ночь казалась бесконечной. Высокая, нетронутая людскими стопами трава, приятно переливалась серебристым сиянием, мягко клонясь к земле от любых, даже самых незначительных, дуновений ветра. Деревья шелестели своими кронами, скрывая ветвями птичьи гнезда. Безмятежность, вот что царило в лесу подле высокой горы. Небосвод был усеян мириадами крохотных звезд, в россыпи которых даже трудно узнать созвездия, настолько они хаотичны. В такой момент в самую пору лечь на прохладную ночную землю и взирать ввысь. Туда, куда не доберется ни один человек при жизни. Туда, куда попадают души чистых людей и бравых охотников. Танджиро остановился на открытой, небольшой полянке, с неимоверной тоской подняв голову. Господи, до чего же когда-то он обожал эту необъятную высь, и как же теперь ненавидит всем сердцем. Слишком больно от этой красоты, которую он разделял с ним. Слишком тоскливо. Танджиро не умеет забывать. Не умеет отпускать и оставлять все позади. И когда-то это казалось стимулом, чтобы двигаться вперед, но теперь — это якорь, что заставлял опытного охотника тонуть во тьме своей боли и грусти. Тонкий аромат мешочка с глицинией, который скрывался где-то в недрах рукава просторного хаори, щекотал ноздри. Оберег, который все никак не пропадает, сколько бы охотник не выбрасывал его. Точно кто-то упрямо возвращает его в рукав, наивно полагая, что Камадо это нужно. Но он не нуждается в таком Он давно не верит в эти маленькие мешочки. Вырос. Камадо Танджиро давно вырос. Лунная ночь опьяняла, как саке главы семейства Рэнгоку. Она дурманила своей эфемерной безопасностью, в то время, как под ногами охотника тлели обезглавленные тела низших демонов. Что-то учитель Урокадаки сдает позиции, если позволяет этой мерзости крутиться близь его дома и горы. Но пожилого столпа не в чем винить, он достаточно сил вложил в новые поколения и достаточно убил демонов, чтобы позволить себе безмятежную старость. Танджиро шел медленно, вспоминая все тропы, которые когда-то почти проползал, не в силах подняться от изнеможения. Вот и разрубленный надвое валун. Это так иронично, что Камадо стал последним учеником бывшего столпа. Иронично, ведь дыхание воды он давно оставил вне пределов своего внимания, отдавшись Солнцу. Но мужчина, все же, более никого не обучал. И камень не менял. Грубая, мозолистая ладонь опустилась на расколотую поверхность валуна. Большие, бардовые глаза с неимоверной тоской взирали на былые труды своего прошлого. Когда-то было проще, даже если и казалось совершенно наоборот. Старик колол дрова, когда заметил до боли знакомую фигуру Камадо. Неизменная красная маска не давала охотнику оценить, насколько постарел учитель за эти годы. Но руки и более явная горбатость давали это понять с лихвой. — Танджиро… Давно не виделись, — низкий голос бывшего столпа радовал слух охотника. Камадо подошел, обнял Урокадаки и отстранился. — Давно. Для охотника даже год, это большой срок. А тут целых десять, — его улыбка, как и когда-то, согревала сердце людей. Но теперь в ней непроизвольно ощущается вся тяжесть и тоска от бесконечных одинаковых событий. Урокадаки понимает. Сам такое пережил. В его доме тепло, тускло и пусто. Как и всегда было до этого. Теплое саке плещется в пиалах, скудный, но вкусный ужин из вареного риса и соленой рыбы навевает тоску за детскими годами, когда он был лишь упрямым мальчишкой с желанием стать сильнее. — Тяжело тебе, — констатировал факт старик, взирая на Танджиро нарисованными глазами маски. — Все еще ищешь их? Успехи есть? — Ищу, — обыденно кивнул охотник, смотря, как огни пляшут на углях. — Как тогда, так и сейчас. Они будто бы канули в омут, провалились сквозь землю. Так и еще несколько охотников пропало. Это неправильно, но… — Смерть была бы лучшим исходом для них, — понимающе кивает старик. — Да. Если это проделки Мудзана, в чем я не сомневаюсь, он мог их обратить, как Незуко. Даже без их согласия и забрать. Так что смерть, была бы подобна благодати. Правдивые слова ранят душу и язык. Камадо давно перестал надеяться, что его друзья когда-то вернутся к нему такими, какими он их помнит. Этот монстр знал, куда бить, чтобы сделать больнее всего. — Как малышка Незуко? — Урокадаки все так же держал руки на коленях. — Впала в спячку в прошлом году, — Танджиро не поднимал на бывшего учителя взгляд. — Точно так же, как и тогда. У нее такое безмятежное лицо. Я рад, что ей пока ничего не угрожает. Около пяти лет назад, неожиданно для всех, начали пропадать сильные охотники на демонов. Выходили на задания и не возвращались, уходили домой и более их никто не видел. Канао стала первой. Далее, как снежный ком катится с горы вниз, в неизвестность канули Генья, Муичиро и… И Томиока с Ренгоку-саном. И еще несколько других охотников, имена которых Танджиро забыл, но ему не стыдно. Зная этих людей, никто не осмеливался сказать — сбежали. Ни тел, ни оружия, Камадо не нашел ничего за эти годы. И это удручало. Охотник не мог видеть глаза девочек из поместья Бабочки, которые вновь лишились дорогой сердцу цугуко своего столпа. Не мог видеть убитого горем Сенджуро, который до сих пор скучал по старшему брату. Санеми, пусть и не показывал на людях свою боль, но зверел в десять раз чаще, когда хоть что-то напоминало ему о Генье. Место столпа тумана пустовало до сих пор. А по Томиоке Камадо убивался сильнее всех. Он искал, ищет и будет искать, пока не узнает правды. Даже если ради этого придется оторвать Мудзану голову голыми руками, Танджиро готов. Ведь тот отнял у него сначала семью, обратил родную сестру, а теперь забрал его. На глаза вновь наворачивались слезы, но Танджиро не смел дать им волю. Слезы не вернут друзей, не вернут Томиоку в его объятья.

***

Танджиро пробыл у Урокадаки не долго. Он был рад, что старик жив, что он все еще с ним. От этого на душе становилось немного легче и спокойнее. Ворон, который имел поразительную способность появляться из ниоткуда, сел на плечо и вновь, движимый своей природой и работой, громко закричал: — Собрание столпов! Собрание столпов в полдень! Камадо Танджиро! Прибыть в полдень! Собрание! — Ну, я пойду, — улыбнулся на прощание охотник. — Берегите себя, учитель. — И ты береги себя, Танджиро, — они поклонились друг другу. — Помни, не взвешивай всю ношу лишь на свои плечи. Не закрывайся. Сила охотников в их единстве. Ты нужен друзьям сейчас настолько же, как и они тебе. Верно. Все верно, учитель Урокадаки. Танджиро понимал это умом уже давно, да и сердцем тоже. Он хотел защитить людей, что остались рядом с ним. И поэтому, нужно двигаться вперед. Но Танджиро не умеет отпускать

***

Резиденция Убуяшики, как и всегда, встречала столпов приветливым ароматом глицинии и солнца. Сад Дзен, извивистые дорожки, деревья глицинии — все это не изменилось. Столпы собирались не на долго и не часто. И то, что Кирия-сама созвал их именно сейчас — для всех было полной неожиданностью. Зеницу, столп грома, как и всегда, набросился на Танджиро, обнимая и почти до удушья тиская. Его длинный блондинистый хвост извивался в такт быстрым движениям и пару раз мазнул по лицу охотника с серьгами. Иноске, столп зверя, появился шумно, ярко, как назвал бы это Тенген, и тоже набросился на Камадо, кулаком ероша волосы на макушке. Казалось, на его теле стало в трое больше шрамов и мышц. Санеми, порыкивая на, казалось бы, безгрешную пыль на дороге, ушел к дереву и, скрестив руки на груди, продолжил молчать. Канроджи и Игуро прибыли последними, ведь Химеджима-сан давно сидел на крыльце, повторяя сутры. Пусть он из-за былых ран оставил пост столпа, но не смог оставить молодого господина без защиты, а родных сердцу охотников без поучительного надзора. — Компатко Кэнтаро! — Иноске давно выучил имя Камадо, но коверкать — это уже святое дело. — Видишь шрам?! Я голыми руками сцепился с шестой низшей луной! Ахахахаха! — Не слушай его! — махнул рукой Агацума, фыркнул. — Этот идиот съел грибы, уверяя, что его мать-кабаниха ими питалась постоянно, и отравился. И напал не на луну, а на обычного черного медведя. — То была маска, придурок! Ты не видел истинного облика! — протестовал до последнего Иноске. — За что я вообще с ним работаю, Танджиро? — взмолился столп грома. — Он потом и на меня напал, вереща, что я девятая луна! Какого хрена я слабее медведя?! — Да потому что ты слабее его! И все! — Да это даже не ответ! — Я рад, что вам весело, — широко улыбнулся столп солнца, забрасывая руки на плечи друзей и уже все трое раздались громким смехом. Иноске потянул Танджиро за длинный бордовый хвост, а потом и Зеницу пострадал от такого же неожиданного выпада со стороны друга. На них уже давно никто из старших не шикал и косо не смотрел. Все привыкли и, казалось, что если и эта константа пропадет, то все сломаются окончательно. Трудно было каждому столпу, без исключения. И всем приходилось прятать боль и злость, погружаясь в рутину из ночного убийства демонов. Но смех этих троих был той толикой надежды, которая, словно искра, не давала костру в сердцах угаснуть насовсем. И пусть не каждый это признавал, но никто не смел отвергать. Человек без надежды — не человек. Как только Кирия-сама вышел на крыльцо, все столпы тут же выстроились в линию и, встав на колено, поклонились. Юный глава улыбался, как и его отец когда-то, спокойно и умиротворенно, а его две сестрицы стояли немного позади. Этот ребенок тоже был вынужден повзрослеть безумно рано. Но в его глазах теплилась бездонная сила и вера, а плечи никогда не были понуро опущены вниз. Темное каре извивалось прядями от легкого ветерка, а милая заколка в виде веточки глицинии украшала левый висок. Ему сейчас уже восемнадцать лет, но детское личико все еще тешит глаз уставшим столпам. Темно-фиолетовое кимоно с розовыми цветами лотоса было неизменным атрибутом в каждую их встречу. — Приветствуем вас, Кирия-сама! — Зеницу отозвался первым для приветствия. Счастливчик. — Дети мои, я рад, что вы пришли ко мне даже сейчас, в такое неспокойное время, — мягкий голос, казалось, способен усмирить даже самую страшную зимнюю вьюгу. — Я видел видение, — решил сразу же начать глава. — И оно… Меня не радует. Знаю, не в правилах моего отца было делиться с вами этим, но… — тяжелый вздох слетел с тонких и бледных губ. — Я считаю, что вы должны быть готовы ко всему. Кирия-сама удивительный глава. Открытый, самоотверженный, умный и много какой еще. Камадо не мог найти в нем изъянов, да даже и не пытался. Незачем. Столпы должны повиноваться главе семейства Убуяшики беспрекословно. И этого знания хватало всем. Лишь Иноске брыкался в первое время, как был объявлен столпом, но титаническая выдержка и миролюбие Кирии-сама сотворило чудо. Он почти подчинил себе дикого зверя, который больше за все ценил свободу. — Высшие луны вернулись, — серьезно произнес глава. — Даже не так. Появились демоны, которые имеют все шансы стать ими в ближайшем времени. Наверное, наш враг хочет, как можно скорее закрыться от нас щитом и опять залечь на дно не на одно столетие. И это прозвучало, как гром среди ясного неба. Все столпы замерли в изумлении, ведь помнили, какими жертвами им далась прошлая пятерка. И обиднее всего, что Мудзан ускользнул от них. Как бы глупо это не звучало. Он взорвал собственное тело и скрылся, как и более трехсот лет назад, после встречи с Ёриичи. — Кирия-сама, — голос Танджиро чуть не дрогнул. — Вы уверены? Этот вопрос хотели задать все, пусть и понимали его абсурдность. — Да, дитя мое, — печально отозвался глава. — Может лица… Какие они из себя, эти демоны? — Я не видел лиц, лишь туманный далекий образ пятерых демонов. Молодых, сильных, которых окутывает аура первозданного ужаса. Простите. — Вы не виноваты, — подбадривающее улыбнулась Мицури, и причудливый шрам на ее лице изогнулся. — Да, если мы успеем прикончить их, то сможем не допустить большую катастрофу, — Зеницу так же поднял голову, его длинный хвост соскользнул с плеча и начал касаться земли. — Это наша работа, надирать зад паршивым демонам! — воинственно вскочил на ноги Иноске и выхватил мечи из-за пояса. — Я снесу все головы до единой! Ибо я король гор! Я столп зверя! — Не кричи, — шикнул на того Зеницу, но это не помогло. — Каждый демон превратиться в пыль, — жутко отозвался Санеми, буравя землю убийственным взглядом распахнутых глаз. — Спасибо, что не теряете боевой дух, дети мои, — Кирия-сама все так же улыбался, смотря светлыми глазами на своих верных столпов. Собрание было окончено тогда же, когда силуэт главы скрылся за бумажными выдвижными дверями. Это собрание оставило после себя намного больше вопросов, чем было до этого. И если все слова Кирии-самы правдивы, то столпам нужно заняться поиском этих демонов в первую очередь. Но пусть глава и сказал, что не видел лиц, но его взгляд, с которым столкнулся Камадо, был красноречивее любых слов. И, кажется, его самая страшная догадка скоро грозится подтвердиться. Он так желал не верить в это жуткое предположение, однако… Жизнь обожает отвратительные сюрпризы. А Танджиро их ненавидит настолько же, как и отпускать родных сердцу людей.