Аврора

У Сонхва черные волосы, черные глаза, и, как ему самому кажется, такая же душа. Никому не удавалось заглянуть в нее, для всех он — загадка. Не из тех, что разжигает любопытство, или тех, что хочется разгадать. От Сонхва обычно бегут даже не пытаясь вдаваться в подробности. Слишком легко утонуть и захлебнуться в ворохе его беспорядочных мыслей, тяжелых и мрачных. Сонхва любит думать, и это многим связывает его с Хонджуном. Но если у того мысли — яркие, четкие, всегда понятные людям, воодушевляющие и дарящие надежду, то мысли Сонхва всегда где-то в прострации. Липкие и вязкие, от них не отмоешься, поэтому Сонхва предпочитает больше слушать, нежели говорить. Наверное, именно поэтому для других он кажется замкнутым и неинтересным, и поэтому Сан немного недолюбливал его поначалу: сам он быстрый и яркий, словно молния. Они с Сонхва — в разных измерениях и вряд ли когда-нибудь смогут полностью друг друга понять. Сонхва и не пытался ни с кем сближаться, разве что с Ёсаном, который порой кажется именно тем человеком, у которого внутри кроется такая же чернота. Он часто молчит и редко говорит, но Сонхва уверен, что за все время его нахождения в команде именно с Ёсаном он общался больше всех. Не считая Хонджуна, конечно. Он — совсем другое дело. Он настолько простой и любопытный, что ему хочется открываться. Он завоевывает этим всех встречных, и это не раз выручало команду, и вот теперь выручает и самого Сонхва с такой же кажущейся простотой, с которой он когда-то полностью завоевал его сердце и мысли. И удивительно, что человек, у которого всегда есть план, у которого все четко и по полочкам, мечтает не о карьере-то, на самом деле, а о едва ли существующем звездном ките. И Сонхва готов поклясться, что если они когда-нибудь выберутся из этой передряги, он пересилит свой страх перед путешествиями по открытому космосу и лично улетит искать кита вместе с Хонджуном. Это ведь меньшая жертва, на которую он может пойти ради него. Когда Сонхва пришел на пиратский корабль, ему сухо и быстро представили всех членов команды, зато много времени уделили правилам и запретам. Сонхва не запомнил толком ни того, ни другого поначалу, но когда тебе вручают ведро с тряпкой и приказывают молчать, запоминать ничего особо и не нужно. Все как раньше, как больше тысячи лет назад, по старинке и без технологий. Там его держали за мальчика на побегушках, прекрасно зная, что он никуда не денется. Сонхва нужны были деньги, просто жизненно необходимы, и ему пришлось пасть до того уровня, до которого осмелится пасть не каждый человек. А потом вместо тряпки ему вручили оружие. И Сонхва не хотел бы, но все же теперь знает, как с ним управляться. Куда целиться, чтобы наверняка убить, и эти знания никогда не дадут ему спокойно жить. От них только позорно бежать, как однажды предложил ему Хонджун. Бежать оказалось не так стыдно именно благодаря ему. Хонджун стал для него лекарством и показал, что можно без сожаления променять море на космос, а волны — на звезды. — Ждем моей команды, — он шепчет на ухо Сонхва, когда они поднимаются на борт корабля. В его голосе — ни капли страха, только решительность. Они проходят досмотр, но военные, как кажется Сонхва, проводят его ради галочки. Единственное, что у них изымают — средства связи и уж слишком очевидное оружие. Сан, конечно, немного расстраивается, когда у него отнимают его любимые бластеры, но остальное оружие остается при нем. Хонджун одним взглядом заставляет его молчать и не возмущаться. — Путь отсюда до Земли займет сутки, там вас встретят военные, и боюсь, там вам придется расстаться, — довольно миролюбиво сообщает один из военных, — но думаю, если господин Пак будет сотрудничать со следствием, все решится довольно-таки быстро. И, в случае вашей невиновности, вас быстро отпустят на волю. Военный, совсем молодой паренек, кажется, даже младше Чонхо, который в их команде почти что на правах ребенка, ободряюще улыбается. Сонхва замечает чужую нервозность, ему страшно не меньше, чем всем им. За время скитаний по морям он очень хорошо научился не только с оружием обращаться, но и чувствовать простой человеческий страх. — Конечно, не сомневаюсь, — кивает Сонхва и добавляет, вспоминая наставление Хонджуна прямо перед выходом, — думаю, мы быстро разберемся с этим недоразумением. Жаль, конечно, что это так наложилось на гонки. Военный понимающе качает головой. — Я болел за вас, честное слово, мне тоже очень обидно. Но ничего, у вас до сих пор очень высокий рейтинг в турнирной таблице, и если бы не этот случай, я уверен, вы бы выиграли. Да и покажете вы еще себя, «Аврора» еще вернется на трассу, не сомневаюсь. Военный говорит не менее вдохновленно, чем Хонджун, когда тот рассуждает о своих далеких несбыточных мечтах. У него горят глаза, и Сонхва его даже жалко. Возможно, из-за них он потом лишится работы ни за что, просто так. Если вообще останется в живых. Сонхва не уверен, что это правильно. Они ведь преступление совершают, по сути, и он опять становится на эту скользкую дорожку, когда вроде себя спасти хочешь, а вроде тем самым причиняешь вред другим. Тяжело быть пиратом с высокими моральными принципами. — Эй, ты чего тут застрял? — напарник молодого военного появляется, кажется, из ниоткуда, заставляя всех вздрогнуть. — Пойдем, нам взлетать пора, иначе мы от графика отстанем и получим. Он недобро косится на Сонхва и снова исчезает там, откуда пришел. Паренек обреченно вздыхает, поправляя висящее на поясе оружие. — Я же ничего не забыл? — растерянно бормочет он и вопросительно смотрит на Хонджуна. — Наверное, нет. Приятного полета. — Спасибо, — Хонджун кивает и улыбается. — Хей, а ты можешь сказать, сколько вас здесь? — На корабле-то? Я и мой напарник. По земным законам нам нельзя разглашать наши имена, так что пока мы на службе, у нас только номера есть. Хотя зачем я это рассказываю, думаю, вы и так это знаете. Я, кстати, триста восемьдесят второй, а мой напарник — двести пятый. Обращайтесь, если что. Триста восемьдесят второй так и уходит, взъерошивая ладонью копну непослушных черных волос, неуверенной походкой новичка, который совсем не понимает, что же он делает. Сонхва чувствует в нем себя в первые дни на корабле. С той разницей, что Сонхва прекрасно понимал, во что он ввязался, и так сильно не радовался. Как бы он ни бежал — от этих воспоминаний никуда не деться. — Не будь мы в такой ситуации, я бы посоветовал бежать ему отсюда, — с какой-то грустью заявляет Хонджун, стоит им оказаться в общей каюте ровно на восемь человек, — не создан он для этой работы. — Военные корабли все такие неудобные? — перебивает Сан, уводя разговор в совершенно другое русло. — Тут матрасы каменные, и подушки не мягче. Издевательство какое-то. Они отвлекаются. Получают такую необходимую эмоциональную разрядку из простых споров между собой, почти целый земной час не говоря и слова о том, что им предстоит сделать. Пока Юнхо, наконец, не подбирается к Сонхва с инструментом, похожим на обычный перочинный ножик, но только без ножа, зато с кнопочками. Он подкидывает его в ладони, красуясь, а потом хватает Сонхва за запястье. — Итак, эта штука принадлежит Северной Авроре. Эти двое про нее в курсе, но они вряд ли заинтересованы в ней, потому что куда мы денемся с корабля в открытом космосе, да? Думаю, можно ее снять. Юнхо с внимательным видом колдует, не иначе, над этим браслетом, аккуратно разбирая его, деталька за деталькой. Будь у него больше времени, Сонхва уверен, он бы каждую мелочь изучал еще подолгу, разглядывал, а потом попытался бы собрать браслет обратно. Из всей команды он кажется Сонхва самым мирным и не воинственным. Юнхо из тех людей, которые несмотря на свой внушительный внешний вид и мухи не обидят, а на его улыбчивом лице так и написано «просто оставьте меня в покое, я хочу уже разобраться, что у меня там с Саном происходит». И единственная серьезная проблема для него — это поломка Авроры, а не какое-то там пиратство, угоны космических кораблей и все в этом духе. — Готово, — выдыхает он, сгребая в одну кучку все детали. Сонхва встряхивает освободившимся запястьем и благодарно кивает. — Ловко ты, спасибо. — На что только не способны эти руки, — смеясь, Юнхо разводит пальцы на манер веера и подмигивает. Нет, Сонхва все меньше верится в то, что они собираются совершить. И уж тем более когда Хонджун достает из чемодана знакомую ему банку с космическими мотыльками. Они уже привычно вспыхивают и гаснут при малейшем движении. — Сейчас не время наблюдать за твоим космическим зоопарком, кэп. Минки чешет затылок, явно недоумевая, почему Хонджун вообще достал эту банку. — Кстати, хорошая идея, — Хонджун будто делает у себя в мыслях заметку, — но это же космические мотыльки, вы чего? Команда сосредотачивает внимательные взгляды на капитане, лицо которого выражает полнейшее недоумение, словно он учитель, находящийся в полном классе балбесов. — Крутая штука, — Хонджун встряхивает банку, демонстрируя ее всем. — Я уже говорил, что по рассказам они могут привести к звездному киту. А еще они светятся, если их потревожить. И чем сильнее воздействие, тем ярче они светятся. Смотрите. Хонджун еще раз трясет банку, в этот раз куда активнее, и мотыльки и правда разгораются словно светлячки в темную-темную ночь. — И как нам это поможет? — недоверчиво интересуется Уён. — Мы поставим банку с этими жуками где-то на корабле и будем надеяться, что эти двое отвлекутся на них, как на пушистых котят? Хотя мне кажется, что тот, с кем мы говорили, вполне себе на такое способен. — Круче, — обещает Хонджун, — то, что вы сейчас видели — это лишь немногая часть их света. Они обитают в открытом космосе, и чем больше у них пространства — тем ярче они могут светиться. Иногда космические мотыльки могут сравняться по яркости с небольшой звездой, но это в редких случаях. Если их выпустить на корабль и как следует растормошить, у нас есть шанс, что они станут настолько яркими, что ненадолго ослепят этих двоих. Даже если не ослепят — в любом случае, отвлекут. Сонхва в очередной раз приходит в восторг от того, как Хонджуну легко придумываются такие планы. Он будто всего на секунду задумался, а уже знает, что делать. Сонхва им, без малого, восхищается. Не только как предметом воздыхания, но и как капитаном, просто умным человеком. Человек, порой живущий в сказках, даже из них умудряется выносить какую-никакую пользу. — А звездного кита найдем уж как-нибудь без них. У нас будет много времени на это. Придется из гонщиков переквалифицироваться в путешественников. Это даже как-то романтично, — в глазах мелькает не то хитрая искорка, не то отражение мотыльков, — верно же, Сонхва? Сонхва в ответ молча кивает. Хонджун горит своей идеей и совсем не боится. Значит ли это, что все они должны точно так же не бояться? Капитан излагает им свой план постепенно и четко, шаг за шагом. Рассказывает о планетах, которые они будут пролетать, и о том, что любая закрытая дверь на корабле — не помеха для них, потому что у них есть гениальные механики. — Нам будет нужно чем-то отвлечь их, парализовать, — Хонджун многозначительно смотрит на Сана, — но не убивать. В каждом корабле есть спасательные капсулы; пока они будут без движения, Чонхо и Минки, запихнете их в одну такую и зададите курс на ближайшую планету, потому что до Земли их нельзя отправлять — у нас тогда не будет минимальной форы. Сонхва внимательно смотрит на капитана, слушает, но невольно все же отвлекается на то, как Хонджун поправляет непослушные волосы, такие же огненные, как и он сам, красные-красные и с едва отросшими корнями, а потом мимолетно усмехается уголком губ, когда говорит, что они с Сонхва будут на страже у кабины пилотов, чтобы в случае чего перехватить управление. — Скорее всего, у них там задан маршрут, и корабль стоит на автопилоте. Для того, чтобы его отключить, нам понадобятся опять же механики, потому что обычно в кораблях стоит защитная система на случай, если вдруг появятся такие, как мы. — А еще, — тихо начинает Сонхва, — скорее всего, этот корабль отслеживается. Ну, он же военный, у них все с этим строго. — Поэтому нам нужно будет от него как можно скорее избавиться, — кивает Хонджун, — возможно, придется найти неприметную планетку и выменять его на что-то поскромнее. — На что-то гораздо скромнее, — подтверждает Юнхо. — Никто не захочет иметь дело с военным кораблем, слишком много проблем. Но ничего страшного, выменяем на какую-нибудь развалюху, а там мы ее доработаем, достанем где-нибудь детали крутые и сделаем еще одну конфетку. — Ага, и станем космическими пиратами, — хмыкает Уён, — будем вне закона все вместе и дружно. Ему смешно, а вот у Сонхва от одной мысли об этом холодеет внутри. Он точно не хотел бы связываться с пиратством снова, с каким бы то ни было, а особенно — с космическим. Вот только что же делать, если это вдруг окажется единственным выходом? — Мы должны быть готовы, когда будем пролетать Энтерион — по моим подсчетам, насколько я помню, это где-то часа через два-два с половиной. У нас, правда, часов нет, так что будем ориентироваться на то, что видим. Если сделаем все быстро, то будет здорово. Эти двое прибудут на планету еще до того, как действие парализатора их отпустит, а у нас будет много времени, чтобы улететь как можно дальше. Вам все понятно? Все кивают, а потом заваливаются на койки, пытаясь хоть чуть-чуть отдохнуть и набраться сил перед, не иначе, решающим для них боем. Если у них ничего не выйдет, то это будет означать полный конец для всех, и страшно осознавать, но у них нет права на ошибку. Сонхва подходит к иллюминатору и прислоняется к холодному стеклу лбом, вглядываясь в космическую черноту. К горлу подступает тошнота. Как бы он ни пытался привыкнуть к этому зрелищу, оно все равно вызывает у него иррациональную панику, сердце начинает биться быстрее, потеют ладони, хочется зажмуриться и не смотреть. Но Сонхва заставляет себя, будто бы вглядывается собственным монстрам в их черные глаза. Ему страшно, очень страшно, его это совсем не вдохновляет, как вдохновляет так много существ во всей вселенной. Как вдохновляет Хонджуна. Он ловит его отражение в стекле. Капитан прислоняется к голой металлической стенке рядом и обеспокоенно смотрит на Сонхва. — Я понял, почему ты так боишься космических путешествий, — почти шепотом, чтобы никто больше не смог его разобрать, говорит он. — И почему же? — Сонхва не уверен, что хочет слышать ответ. Хотя, наверное, он его и без чужих слов знает. — Ты боишься неизвестности. Не только в космосе, а в жизни, — рассуждает Хонджун. — Тебя пугает, когда ты не знаешь, что тебя ждет, а в космосе ты никогда этого не знаешь. Ты вроде бы видишь целую бесконечность перед собой, а вроде бы не видишь ничего. — Что ж, угадал, — Сонхва усмехается и разворачивается к Хонджуну, — раскусил. — Я просто боюсь того же самого. Ну, неизвестности. Поэтому стараюсь распланировать все до мельчайших деталей, — признается он. Для него это тоже своеобразное откровение. Хонджун нервно заламывает пальцы пока говорит. — Но ты же не боишься космоса, — возражает Сонхва, — сам же сказал, что он — это тоже неизвестность. — Я просто привык, — Хонджун пожимает плечами. — И когда ты находишь в нем какую-то свою цель, он перестает быть таким страшным. Он ободряюще улыбается, а Сонхва смотрит на него и испытывает почти эйфорию вперемешку с болью. Хонджун недосягаем до него, но он знает — не будь тут, совсем рядом, остальных, он бы поцеловал его. И неважно, как бы отреагировал сам Хонджун, потому что сейчас для Сонхва почти физически необходимо почувствовать его губы на своих. Так глупо, что хочется стать для него поддержкой и опорой, хоть сколько-нибудь важным в его жизни, а в итоге получается, что самому Сонхва требуется поддержка. — Но ты на самом деле смелый, — капитан будто читает его мысли, — просто думаешь слишком много. Анализируешь все то, что пережил, и сам же пугаешься этого, хотя, когда все происходило — ты совсем не боялся. — Ты же тоже делаешь так? — Вроде того. Хонджун довольно хмыкает, а потом и вовсе улыбается, будто его это забавляет. Сонхва давит в себе ответную улыбку, но она нет-нет, да все равно прорывается. — Воркуют, голубки, — раздается голос со стороны. Сонхва вздрагивает и оглядывается. Конечно же Сан, кто же еще может так шутить, вернее, издеваться. Хонджун почему-то отводит взгляд и — Сонхва не уверен, кажется ему или нет — краснеет. Все происходящее кажется затишьем перед бурей, потому что странно отвлекаться на что-то, не связанное с предстоящей битвой, обсуждать какие-то посторонние вещи и думать о глупых чувствах, а не о том, как бы выжить, не вляпавшись в еще большую гору проблем. Но хорошее заканчивается быстро. Хонджун, до того мирно наблюдающий в иллюминатор за сменой космического пейзажа, резко оживляется и хлопает в ладоши. — Мы подлетаем. Все собрались, у нас совсем немного времени. Мы должны действовать собранно и быстро. Хорошо? Сонхва замечает, как ломается чужой голос на последней фразе. Даже Хонджун вдруг дает слабину, хоть и совсем мимолетную, и Сонхва понимает, что для него эта ситуация — не что-то привычное, совершенно наоборот. Хонджун без страха шагает в огонь, никогда в нем до этого не побывав, и все ради него. Он дает последние наставления словно военный командир, хотя и никогда не связывался с настоящими битвами, даже оружие не держал в руках. На что этот человек вообще способен в жизни, если просто захочет? Они покидают каюту. Хонджун и Юнхо, прекрасно знающие об устройстве, кажется, любого земного корабля, оставляют Уёна блокировать единственный возможный путь отступления, а потом вместе с остальными отправляются к дверям кабины пилотов. Чтобы не толпиться у нее всем скопом, Чонхо и Минки останавливаются чуть поодаль, готовые перехватывать военных и тащить к спасательной капсуле, которые находятся совсем рядом. Конечно же, кто еще первый должен спасаться с военного корабля, если не его пилоты. Юнхо внимательно наблюдает за Хонджуном и ждет знака, а тот раскручивает на банке крышку. Встревоженные мотыльки, пусть они даже и совсем не живые существа, вспыхивают все ярче и мечутся по банке, чувствуя приближающуюся свободу. — Только глаза закройте, они первые пару секунд будут очень беспокойные, — шепотом предупреждает капитан, а потом кивает. Запароленная дверь для Юнхо — не больше, чем легкая разминка, на нее уходит секунд тридцать. Дверь приоткрывается совсем немного, но этого хватает, чтобы, свернув с банки крышку, быстро пропихнуть ее в кабину пилотов. Пару секунд ничего не происходит, но потом внутри все вспыхивает. Юнхо даже испуганно отворачивается, но его тут же отпихивает Сан, занимая свою позицию. Оба военных выбегают уже спустя полминуты, абсолютно дезориентированные; один из них сразу же получает от Сана четкий заряд в шею из парализатора, второй же, ослепленно моргая, мечется с оружием в руках. Сонхва еле уклоняется от мощного заряда из бластера, который оставляет на стене за его спиной дымящуюся пробоину. Благо обезвредить человека, который почти ничего не видит, не так сложно. Прежде чем он успевает выстрелить еще раз, Чонхо скручивает второго военного без особого труда, и Сан, наконец-то, добирается и до него. Все занимает не больше двух минут, этого слишком мало даже для осознания произошедшего. Только когда он видит два бесчувственных тела у своих ног, до мозга начинает что-то доходить. Где-то на заднем плане он слышит шум морских волн, бьющихся об борт корабля, но благо наваждение не длится долго. Чонхо и Минки по наставлению Хонджуна тут же утаскивают военных, Сан и Уён на всякий случай идут с ними, а остальные чуть-чуть погодя проникают в кабину пилотов. Приходится щуриться, но мотыльки, первые несколько десятков секунд горящие совсем ярко, постепенно тускнеют, пока их никто не трогает. — Аккуратно, — предупреждает Хонджун, — если их не тревожить, они погаснут, и если и будут загораться — то по отдельности, это безопасно. Главное, не тревожить их всех разом. — Как только что сделали мы? — хмыкает Юнхо. — Точно, — Хонджун кивает. Он подходит к пульту управления. На нем, конечно, гораздо больше кнопок, чем он привык видеть на гоночных кораблях, и все означают непонятно что. Хонджун озадаченно опускается в кресло, подзывает к себе Юнхо, а потом делает то, чего Сонхва никак не ожидает. — Тут действительно стоит автопилот, надо его отключить, а еще разобраться с системой безопасности, — без предупреждения он цепляет панель с краю кончиками пальцев и резко дергает вверх. Она поддается с трудом, громко скрипя. Юнхо тут же спешит помочь, а потом они втроем с Ёсаном склоняются над проводами и схемами. Сонхва предусмотрительно не лезет, он мало что понимает в устройстве кораблей, разве только то, что если сделать что-то не так, можно об этом очень сильно пожалеть. — Получилось! — Хонджун радостно хлопает в ладоши, уже когда возвращаются остальные. — Задали им направление на Энтерион, сняли с них всю их технику и оружие. Сан сказал, что они еще не скоро придут в себя, так что у нас есть время улететь подальше, — сообщает Минки, — а у вас что? — Отключили автопилот, — отвечает Юнхо, — теперь нужно задать новый маршрут. Куда летим, ребятки? Хонджун встает, уступая место законному пилоту, и разворачивается к команде. — У меня есть идея. — Я бы удивился, если бы у тебя ее не было, — Сан хлопает его по плечу, — и что? Летим куда глаза глядят? — Ну, не совсем, — Хонджун хитро улыбается, — есть одна планета, ее в шутку называют помойкой, потому что там можно найти абсолютно все, и кто туда прилетает, обычно обменивает свое старье на что-то стоящее. Меркада — по-моему, так она называется. Я примерно помню ее координаты, лететь туда, конечно, немного дольше, чем на ту же Землю, но, с другой стороны, нам это на руку. Юнхо помогает Минки настроить автопилот на нужный курс, попутно объясняя ему что-то, а Сонхва облегченно прислоняется к стенке. Вид открытого космоса впереди его все еще пугает, но это не может перебить радость от того, что у него появился шанс не закончить свою жизнь через пару дней на родной планете. Теперь же для него, да и для остальных, все только начинается. Сонхва ловит Хонджуна за рукав, притягивает к себе, отделяя от общей суеты, и шепчет: — Спасибо.