Наркотик

Последний месяц года — декабрь — пришёл в назначенное ему время по календарю. Зима стала полноправной владычицей российских полей, лесов, рек и городов. Ветры и метели быстро взяли в свой плен дороги и дворы, тем самым послужив поводом для радости детей и ругательств водителей и случайных прохожих. В воздухе начинало витать предчувствие чего-то необыкновенного, волшебного, и причина этого была всем известна. Ведь совсем скоро должен был придти столь любимый людьми праздник — Новый год. Но снег и непогода для людей искусства — не повод, чтобы опускать руки и прохлаждаться дома. В самом начале декабря весь элеоновский каст получил новый сценарий. Отельная сага обрела своё продолжение в виде второго сезона и снова погрузила своих знаменитых сотрудников в большие, но вместе с тем приятные хлопоты кинопроизводства. Актёров ожидали значительные перемены в жизнях своих персонажей, а это означало, что в новом сезоне нарисуются абсолютно новые сюжетные линии. В истории русско-сербской пары, как вымышленной, так и реальной, тоже намечались большие сдвиги. Начать нужно хотя бы с того, что Диана и Милош впервые за столько недель увиделись в продюсерском центре "Yellow, Black and White" на всеобщей "сходке", возглавляемой креативным продюсером сериала Асланом Гугкаевым. Правда, при встрече они не здоровались друг с другом, не чмокнули друг друга в щёку, как они обычно делали, и вообще почти не разговаривали между собой. Они даже не смотрели друг на друга и всячески игнорировали присутствие своего партнёра, что было сразу замечено бдительными коллегами и продюсером. Но если Аслану, в принципе, не было дела до того, что у них там случилось — главное, чтобы они работу выполняли качественно и в срок — то всех остальных членов элеоновского "стаффа" внезапное похолодание в отношениях интернационального дуэта, мягко говоря, удивило. Раньше Бикович и Пожарская были в прямом смысле слова неразлей вода, всё время что-то обсуждали, шутили и даже Саша Кузёнкина иногда в шутку ревновала подругу к сербу за то, что она больше общалась именно с ним. А теперь напряжение между ними можно было буквально руками потрогать. Даже воздух в помещении был наэлектризован из-за мощных волн неприязни, которую питали друг к другу эти двое. И как бы ни пыталась рыжая девушка после собрания выпытать у Дианы, что же там у них с Милошем всё-таки произошло, но, увы, ничего толкового от неё она добиться не смогла. — Нормально мы общаемся. Просто долго не виделись, вот и всё. Не буду же я ему на шею кидаться в первый день, — отмахнулась от её расспросов Пожарская. Благо, Саша поняла, что "госпожа горничная" не намерена обсуждать свои взаимоотношения с партнёром по площадке и вовремя отстала. Рассказывать всю правду даже близкой подруге Диана совершенно не хотела. Возможно, ей стало бы легче, если бы она кому-нибудь выговорилась, но как бы тогда это выглядело? Она должна была сказать Кузёнкиной: "Да, я изменяю мужу с Милошем, а теперь мы с ним поссорились и с тех пор не общаемся"? Нет, ни в коем случае. Конечно, Диана доверяла Кузёнкиной, однако в столь интимную историю девушка не собиралась никого посвящать, ведь ей было известно, как быстро среди актёров расползаются слухи и сплетни. Одно слово скажи, — в ту же минуту вся Москва узнает. Так что всё-таки лучше лишний раз перестраховаться. Бережёного Бог бережёт. Вопрос с сербом как-нибудь решится, а на вопросы коллег она уж найдёт что ответить. Только вот Пожарская никак не могла избавиться от странной тревоги, охватившей её, когда они с Биковичем выходили из кабинета Аслана после обсуждения всех рабочих моментов касаемо сериала. Девушка вышла первой, и мужчина чуть не зашиб её дверью, когда выходил сам. Они столкнулись лицом к лицу друг с другом, и Милош, посмотрев на неё с абсолютным равнодушием, сухо извинился. Вроде бы, ничего такого, но в этот момент в сердце "госпожи горничной" что-то кольнуло острой иглой. Он до сих пор на неё злится? Или же их отношения перестали иметь для него какое-либо значение? А может, она никогда ничего не значила для него и была просто очередным развлечением? От таких мыслей ей сразу стало дурно и Диана, также сухо кивнув головой, поспешила покинуть здание, лишь бы поскорее сбежать от его леденящего душу безразличия. Её голова гудела от различных домыслов и догадок. Неужели это конец всему — даже их пускай и призрачной, но дружбе? Неужели он окончательно вернулся к Аглае? В последнее верить хотелось меньше всего. Однако у Вселенной всегда есть свои планы на нас, и иногда они могут очень сильно не совпадать с нашими намерениями. Видимо, сегодня и был такой день, когда "госпоже горничной" вместо того, чтобы спокойно сесть в машину и уехать домой было уготовано самой убедиться в неизбежном существовании второго варианта. Проще говоря, когда Пожарская покинула здание продюсерского центра и направлялась к своей машине на парковке, она увидела картину, которая задела её, что называется, за живое. На этой же самой парковке, сам серб, нисколечко не стыдясь людей вокруг, лизался с Тарасовой, стоя возле чёрного Mercedesa, который ему принадлежал. Да, разум "госпожи горничной" выдавал именно слово "лизались" вместо литературного "целовались", потому что по-другому девушка назвать это просто не могла. Он полностью захватывал девичьи губы, (но не её, а чужие, чужие!), лобзался с ней с таким напором и страстью, которые в прежнее время получала только она, Диана. Тарасова, в свою очередь, была такой податливой, так крепко хваталась за его плечи, так отвечала ему, что... Ух, Пожарской едва не стало дурно от мыслей о вполне возможном продолжении у этих двух голубков. Однако вместе с тем девушка почувствовала внезапный прилив решимости. Она была готова тут же вцепиться в волосы светловолосой сопернице, оттащить её любым способом от своего мужчины. Но стоило ли это делать? Действительно ли он теперь — её? Ведь то, что Диана видела в данный момент, убеждало её в обратном. И к тому же, он делал это с Аглаей прилюдно, тогда как с ней это было возможно только в их доме, когда они были одни. Слёзы уже застилали пеленой глаза девушки, но пролиться им было не суждено. Уж точно не сейчас. Ведь Милош для неё — просто друг, а она для него — подруга. Друзей ревновать нельзя. Да и выставлять себя неуравновешенной истеричкой не очень хотелось: всё-таки это ставило под угрозу её репутацию. Поэтому "госпожа горничная" не стала закатывать никаких скандалов и просто ушла с злосчастного места, сохраняя как всегда безупречную осанку. И уже потом, по дороге она выплёскивала накипевшую злость, избивая руками руль своей машины и вовсю ругаясь на нерадивых водителей, которые становились причиной ужасных пробок. Пожарская, правда, не знала одной очень важной истины: весь этот поцелуй с Аглаей был ничто иным как жестоким, эффектным, спонтанным... но обычным спектаклем, искусно разыгранным сербом. Он особо не занимался его созданием, идея пришла внезапно, и вдохновил его, как ни странно, один разговор. Сегодня Бикович наконец-то решился поговорить с "подругой" по поводу тупика в их так называемой "дружбе", и когда Милош ранним утром ехал в продюсерский центр, то очень надеялся, что после этого у них всё закончится бурным примирением. Находясь за рулём, мужчина представлял в своей голове себе их изъяснение, похожее на лютую брань двух соседок, последующий жаркий поцелуй как призыв пойти на мировую, и эта самая "мировая", которая вполне вероятно могла начаться ещё в его машине, на заднем сидении, и продолжиться в их загородной резиденции. Он был уверен в себе, в своих силах, и в том, что она его выслушает и поймёт. Войдя в здание и увидев возле ресепшена знакомую точёную фигуру, которая стояла к нему спиной и увлечённо разговаривала с кем-то по телефону, "белградское чудо" хотело обнять её сзади покрепче и коснуться губами её розовых щёк. И серб непременно сделал бы это, если бы не подошёл ближе и не расслышал: 1) имени того, с кем говорила Диана; 2) тона, которым она говорила со своим мужем (а это как раз он и был). Словно и не было той холодности, с которой девушка разговаривала со своим благоверным прежде — одна лишь любовь и нежность. Значит, она навсегда вернулась к Артёму? А он, Милош, был для неё не больше, чем мальчиком на одну ночь? Серб отчаянно убеждал себя, что это не так, что то, что она делает — всего лишь игра для отвода глаз, лишь бы убежать от противного чувства собственной использованности. Но Диана всё также стояла к нему спиной, не замечая его, и с каждой минутой милого воркования супругов неумолимо рушились надежды Биковича на воссоединение с Пожарской. Когда же она закончила свой телефонный разговор, то не соизволила даже посмотреть на него, а сразу пошла в кабинет Аслана. Теперь её холодность повернулась против самого Милоша. Ну что ж, раз она желает наказать его равнодушием, он будет платить ей тем же. Так в молчании и взаимном игнорировании русско-сербской пары прошла вся рабочая встреча актёров "Элеона". Однако это совсем не значило, что мужчина питал к "госпоже горничной" только безразличие. Под этим пластом находился целый клубок различных сильных эмоций от непонимания до гнева и злости, и последние значительно перевешивали все остальные. Милош желал возмездия. Он хотел отомстить ей, заставить испытать такую же боль, которую испытал он. И отличная возможность для вендетты буквально впала ему в руки, когда все актёры покинули центр и стали разъезжаться по домам. Сам Бикович не ожидал, что на выходе его будет встречать Аглая: утром она говорила ему, что будет на своих съёмках целый день. Оказалось, что сегодня с её участием нужно было отснять всего две сцены, и освободившись, она сразу же примчалась к возлюбленному. "Белградское чудо" лишь раздражённо выдохнуло и сказало, что ей не нужно было для этого ехать с другого конца Москвы. Но едва в поле его зрения попала Пожарская, как его мгновенно осенила мысль. Это был идеальный шанс расквитаться с ней. Действовать нужно было немедленно. И Тарасова даже понять ничего не успела, как в считанные секунды избранник впился ей в губы. Краем глаза серб видел, как у Дианы от ужаса увиденной картины расширяются глаза. Да, его самолюбие радовалось, с наслаждением наблюдая за страданиями девушки. Пусть, пусть помучается, как он мучился несколько часов назад. Получаемое им удовольствие побуждало его к применению ещё более изощрённых пыток. Милош нарочно целовал Аглаю так, как совсем недавно целовал свою "подругу" и даже с закрытыми глазами чувствовал её разочарование, отчаяние, обиду — всё то, что испытывал он сам. Только когда "госпожа горничная" ушла прочь вся в слезах, мужчина небрежно оттолкнул блондинку от себя. Зритель ушёл, представление окончено, занавес падает. Утерев уста, он также небрежно бросил: — Нечего тут стоять. Давай, садись быстрее в машину, а то ещё на журналюг нарвёмся. Тарасова несказанно удивилась такой резкой смене настроения у своего парня. — Да что с тобой такое?! — возмутилась девушка. — То целуешь, то грубишь. Это уже не первый раз, когда ты ведёшь себя будто беременная женщина! Что происходит, Милош, объясни? Что это ещё за перепады настроения? — Ничего, — коротко ответил тот, выключив сигнализацию в автомобиле. — Просто я очень устал и хочу скорее добраться домой. На это светловолосая ничего не сказала и поспешила забраться в уютный салон Mercedesa, однако с тех пор в ней появилась настороженность, что автоматически значило усиление контроля над избранником. Сам Милош ничего не хотел ей объяснять. Ему и вправду лучше просто поехать домой. Неделю спустя в съёмочном павильоне закипела жизнь. Декорации отеля остались прежними, со времён первого сезона практически ничего не изменилось. Несмотря на каждодневный мороз, которым щедро делился с жителями российской столицы декабрь, на съёмках "Элеона" царили настоящие тропики. Прежде всего, в сериале закрутились невиданные до того страсти: уже небезывестный Павлик Аркадьевич во втором сезоне начал встречаться с бывшей женой олигарха Кристиной, тем самым заставляя страдать Дашу, которая к тому времени успела влюбиться в донжуана из Балкан. Попутно шёл поиск миллиона евро, пропавшего в ходе спецоперации против криминального авторитета Алёхина, и опять-таки не последнюю роль в этом играла та же горничная-каратистка и её рыжая подруга. Одним словом, работы было непочатый край. Но такие тотальные изменения в сюжете неизбежно влекли за собой кадровые перестановки: отныне к русско-сербскому дуэту присоединялся третий участник, а именно Мария Горбань. Сложившийся любовный треугольник сразу стал объектом неисчисляемого количества шуток: только за первую съёмочную неделю коллеги придумали больше десятка всяческих продолжений их лав-хейт-стори, украшенных пошлым юмором, и успели изрядно надоесть этим несчастной троице. — Ох, на одного Пашу приходится как-то уж слишком много женщин, — сказала в один из рабочих дней Маша, сидя в общей гримёрке во время обеда. — Будто он — единственный мужчина, который остался на Земле. — Да, это несправедливо, — вставил своё слово Филипп Бледный, параллельно жуя бутерброд. — Нашему сербу теперь уже с двумя красотками перед камерой развлекаться. А остальным что делать? Сценаристы что, не могли и для других мужских персонажей прописать где-нибудь появление прекрасных девушек? — У тебя самого хвост из двух красавиц, — ответил Милош, листая текст своей роли. — Но если хочешь, Никитуль, можешь пожаловаться Аслану, что тебя обделяют в партнёршах. — Нет уж, спасибо. Я один раз поспорил с ним по поводу сюжета, так он тогда на меня две недели дулся. Так что, Павлуня, я пас, — смеясь, покачал головой Фил. Тут вся гримёрка буквально залилась хохотом, а Бикович едва слышно скрипнул зубами. На съёмках было привычным среди актёров называть друг друга не по собственных именах, а по именах своих героев, иногда в уменьшительно-ласкательной форме. В некоторой степени это помогало им лучше вживаться в роль. Проблема была в том, что имя "Павлуня" перекочевало из реплик героини Горбань и приклеилось к сербу ещё с самого первого дня работы. Теперь Милош просто возненавидел имя своего персонажа, и это знали абсолютно все, но съёмочная команда всё равно продолжала беззлобно подтрунивать над бедным мужчиной, вызывая у того раздражение, которое, тем не менее, он прекрасно скрывал. — О, наш серб опять обиделся, что его назвали Павлуней? — послышался звонкий девичий голосок. "Только не она, — закатил глаза Бикович. — Кто угодно, только не она". Ведь его обладательницей была не кто иная как виновница его душевных метаний, бывшая подруга, любовница, наркотик, зависимость в одном лице — Диана Владимировна Пожарская. — Ну, ну, не злись, Милош, не злись, тебе это не к лицу, — она говорила вроде бы и сочувственно, однако в то же время в её словах он услышал насмешку. — Ребята, я считаю, что ему нужно выбрать новое второе имя, чтобы он больше на нас не обижался. Поскольку наш сербский мачо не любит, когда его называют по имени героя, значит, лучше выбрать кличку по его имени в паспорте. "Чего ты добиваешься, госпожа горничная? Что ты хочешь, с какой целью ты дразнишь меня?" — размышлял мужчина, внимательно наблюдая за её глазами и лицом. Но он не увидел там ничего кроме азарта, и это приводило его в ярость, пока ещё тайную. Милош не понимал девушку, хода её мыслей. А когда он чего-то не понимал и не мог предугадать, это всегда его бесило и выбивало из колеи. Так и сейчас "белградское чудо" не могло взять в толк, что она делает. Это очередная её игра? Или же коварная женская месть? — И какое же имя ты мне дашь? — ухмыльнулся он. Сказать по правде, ему и самому стало интересно, как далеко зайдёт её фантазия. — Я предлагаю называть серба "Милошкой", — с воодушевлением продолжала Пожарская словно не замечая самого серба и его вопроса. — А то "Милош" звучит слишком грубо, а "Милошка" наоборот: очень даже ласково, будто к ребёнку обращаешься. В этот момент она выразительно посмотрела на него и в его кофейных глазах девушка увидела гневный блеск, который, впрочем, сразу же скрылся. Она знала куда бить: больше чем надоедливую кличку Милош ненавидел, когда его считали и обращались с ним как с неразумным дитём. Это приводило его в настоящее бешенство и часто служило причиной конфликтов между ним и его мамой, для которой, как и для любой матери, он всегда оставался маленьким. — Звучит как Иван-дурак, — хмыкнула Саша Кузёнкина и тут же пожалела о сказанном. Ведь она невольно накалила градус страстей в комнате до предельной отметки и тем самым открыла русско-сербской паре возможность для всё ещё скрытых, но уже оскорблений. — Согласна, но это будет не в рифму. Гораздо лучше звучит "Милошка-дурак", — криво улыбнулась Диана, не сводя глаз с мужчины. Нет, эта девочка серьёзно решила вывести его из себя! Что ж, пришло время для контратаки. — Ну раз уж так, тогда, думаю, будет по-честному и тебе сменить имя, моя дорогая, — он обманчиво сладко улыбнулся, чем поверг девушку в недоумение. — В самом деле, ты не можешь носить прозвище "госпожа горничная", ведь ты же не горничная, ты же — актриса, правда? В последние слова было вложено столько яда, что Пожарская невольно отшатнулась назад. Он ударил по одной из её главных болевых точек, потому что знал: среди коллег по цеху про неё до сих пор за глаза говорили, что из неё актриса как из коровы фигуристка, и что она — всего лишь удачливая провинциальная выскочка со смазливым личиком и длинными ногами. Да, к сожалению, в среде богемы существуют определённые стереотипы, которые иногда просто отравляют людям жизнь, в особенности, молодым артистам, ещё не знающим всех подводных камней реки под названием "Жизнь". Эти стереотипы оказываются очень устойчивыми, имеют удивительную способность передаваться с уст в уста чуть ли не из поколения в поколение и оформляются они, как правило, в форме различных сплетен. Диана, будучи на самом деле ранимой и мягкой девушкой, первое время принимала очень близко к сердцу все сплетни о себе, и лишь со временем она сумела научиться смотреть на них сквозь пальцы. Но всё равно каждое обидное слово, сказанное за спиной в её адрес и дошедшее до её ушей, наносило глубокую рану в сердце поволжской красавицы. Хотя Пожарская никогда и никому не жаловалась по такому поводу, Милошу обо всём этом было известно. Серб не раз слышал нелестные высказывания некоторых членов съёмочной группы и каста по поводу его "подруги", и он всячески старался если не полностью оградить её от этих сплетен, ничего не рассказывая ей о них, то, возможно, успокоить и помочь ей посмотреть на них даже с юмором, как всегда делал сам мужчина. Только он один знал об этой её слабости и о том, как "госпоже горничной" было тяжело переносить злословия о себе. Теперь же так называемый "друг" использовал её слабость против неё и фактически обезоружил девушку, заставив от шока буквально замереть на несколько минут. А противник, довольно скалясь, нанёс ей последний сокрушительный удар: — Тебе бы больше подошла кличка "Даша-растеряша". Ведь кто у нас постоянно всё забывает? То слова прямо в кадре, то свои вещички в гримёрке после работы, м? От такого заявления Диана едва не упала в обморок. Да, её забывчивость на съёмках была уже притчей во языцех. Иногда из-за необоснованного волнения она могла забыть свой текст перед камерой, и потому дублей одной сцены приходилось делать больше, чем предполагалось. Но это были единичные проколы, в противном случае её бы давно выгнали из проекта с волчьим билетом. Гораздо чаще девушка из-за огромной нагрузки и усталости забывала забрать с собой различные вещи: телефон, сумку, наушники, помаду и так далее, да так, что вспоминала о них только оказавшись дома на другом конце города. Однако она и в страшном сне не могла подумать, что этот её недостаток на смех поднимет никто иной как лучший друг, который всегда защищал и поддерживал её. Пожарская могла ожидать подобный шаг от своих недругов — её бы это нисколько не удивило, но услышать такую жестокую насмешку с уст того, кому она больше всех доверяла — возможно, даже больше, чем самой себе, — было для неё уже за гранью. В тихом омуте, как говорится. — Ребят, не ссорьтесь, какая разница, у кого какое прозвище. Все мы знаем, что у нашего дорогого Аслана фантазия — ресурс неиссякаемый, так что всё ещё может сто раз поменяться, — Маша попыталась сгладить напряжённую ситуацию. — Вопрос только в какую сторону: лучшую или худшую, — пробубнил Филипп. — Так мы и не ссоримся, Маш, — как ни в чём ни бывало ответил Милош. — Мы с Дианой просто обмениваемся любезностями, правда, милая? Девушка чуть не подавилась воздухом от неприкрытого сарказма в этой фразе, но собравшись с духом, широко улыбнулась ему своей самой ослепительной улыбкой и в том же тоне сказала: — Конечно, сладкий. "Ох, тебе следовало бы прикусить свой язык, но видимо, ты не в силах это понять", — подумал Бикович. Та, в свою очередь, нескрываемым удовольствием наблюдала за тем, как пальцы мужчины сжимаются в крепкий кулак. Сей жест означал, что он злился, и это было видно невооружённым глазом. Эпитет "сладкий" бесил его не меньше "Павлуни". К слову, свою злость серб отлично умел контролировать и практически никогда её не показывал. Увидеть то, как он дышит пламенем было редкостью, поэтому "госпоже горничной" сильно нравилось всячески выводить его из себя. Лишь тогда в нём начинала бурлить горячая сербская кровь, лишь тогда он показывал себя настоящего, только в тот момент в нём загорелось пламя истинной страсти. И в эти минуты Пожарская с азартом предвкушала, что же мужчина вытворит с ней, когда они окажутся в постели. Хотя когда он был в таком состоянии, они часто даже не доходили до спальни, ведь приступ ярости мог застать его где угодно в их доме. Это было достижение высшего порога боли в её теле и одновременно высшей точки блаженства, когда страсть и страдание шли рука об руку, когда они сгорали подобно фениксам в одном огне. И становились одним пеплом. — Кстати да, Фил, ты прав — с нашим креативным продюсером надо быть очень осторожным, а то ещё возьмёт и убьёт твоего персонажа раньше времени. И тогда всё — прощайте, друзья-товарищи, пишите письма, — Витя Хориняк быстро перевёл тему разговора в иное русло дабы избежать конфликта между двумя партнёрами по площадке. — Лично меня, быстрее чем Аслан, может убить только её каратистка, — Милош махнул головой в сторону "подруги". — Если у меня из-за неё случится сотрясение, то сериал останется без очаровательного сербского бутона. — Сам себя не похвалишь, никто не похвалит, — поддела его Диана. — Завидуешь? — он насмешливо вскинул бровь. — Было бы чему, — хмыкнула девушка, взглянув на часы. — Так, ладно, народ, я бы ещё с вами поболтала, но нам с рыжим коршуном нужно уже бежать на смену, иначе Маслов меня съест, а Сашей закусит. Да и вы тоже не засиживайтесь. — Так уж и быть, даём вам вольную, можете идти, — засмеялась Горбань, легко взмахнув рукой. Пожарская шутливо поклонилась своей экранной сопернице и, лишь на секунду окинув уже бывшего друга презрительным взглядом, уверенной походкой удалилась из помещения, благо, не забыв прихватить с собой Кузёнкину. — Ну хоть Сашу не забыла взять, — выдал Бикович, когда за актрисами закрылась дверь, и сразу же удостоился неодобрительных цоканий языком и вздохов от своих коллег. Впрочем, для него это было неважно. Сейчас мужчине необходимо было выяснить, что вообще означала сия сцена, поскольку произошедшее ввело в ступор не только его, но и остальных ребят. Не дожидаясь их вопросов, он тоже поспешил покинуть гримёрку, обдумывая план дальнейших действий. Разговор между ними ещё не окончен, и ей не удастся избежать его, как бы она не старалась. Съёмки сегодня затянулись до ночи. Кроме того, что снимали довольно сложные в постановке сцены по несколько дублей — иногда даже до пятнадцати, так ещё и случился форс-мажор: сломалось две камеры, из-за чего целый час рабочей смены был потрачен впустую, пока парни-техники пытались починить вышедшую из строя аппаратуру. В кино ведь как и в бизнесе: время — деньги, и вот чтобы ни каналу, ни съёмочной группе, ни актёрам не потерять эти самые деньги, весь каст остался на переработку. Лишь к полуночи все запланированные сцены были отсняты, а "работники" отеля смогли выдохнуть с облегчением и спокойно отправиться домой, чтобы хоть немного поспать и восстановить силы после тяжёлого дня. Диана, уставшая и вымотанная, на ватных ногах плелась по коридору павильона. Практически все уже ушли, оставались только режиссёры, монтажёр, с которым Маслову и Федотову нужно было обсудить некоторые рабочие детали, да охранники при входе. Кругом было пустынно и тихо, так что казалось, что её тихие шаркающие шаги отдают в ушах громом и молнией. Голова была пуста, мысли улеглись на покой в мозгу до завтрашнего утра, и вообще девушке не хотелось о чём-либо думать. Единственным её желанием было просто приехать в свою квартиру, принять душ и наконец-то улечься в мягкую кровать. Правда, до квартиры нужно было ещё добраться. Конечно, Саша настойчиво предлагала Пожарской подвезти её, видя измученный вид подруги, но Диана отказалась, уверив Кузёнкину в том, что она сама сможет доехать. Будить Артёма она не хотела, отдавать деньги за доставку машины эвакуатором тоже. Оставлять автомобиль здесь также был не вариант. Так что оставалось надеяться на собственные силы, что она не уснёт за рулём и не попадёт в какую-нибудь аварию. Войдя в опустевшую комнату, Пожарская осмотрелась в поиске своей одежды. Узкий костюм горничной, в котором ещё было и очень жарко, ей изрядно надоел и она в прямом смысле считала минуты до конца смены, когда сможет снять его. Девушка долго искала глазами свои вещи, пока не увидела их на стуле за ширмой, находившейся в гримёрке. Благо, никого не было рядом, и никто не будет пялиться на неё, одновременно отпуская глупые шутки, потому что ширма была полупрозрачной (оказывается, на нормальную у продюсеров денег не нашлось!). Облачаясь в обычный наряд, Диана, чтобы хоть как-то развеять угнетающую тишину, стала напевать незамысловатую песенку. И увлёкшись этим занятием, она совсем не заметила как кто-то тихо вошёл в помещение, как щёлкнул замок в двери, и как этот кто-то очень близко подошёл к ширме. Только когда девушка надела на себя последнюю вещь — просторную кофту — и повернулась, чтобы взять сумку, то увидела в трёх шагах от себя наглую морду серба, с интересом наблюдающего за ней, и от неожиданности даже вскрикнула. Мужчина засмеялся. — Тише, ну я же не такой страшный, чтобы орать как резаная, — сказал он. — Ты... Ты что здесь делаешь? — возмущённо спросила Пожарская. — Я думала, ты уже ушёл. — Я ушёл, чтобы вернуться, — с театральным пафосом ответил Бикович. — И давно ты тут стоишь? — С самого начала, — хитрая ухмылка появилась на его лице и стала ещё шире, когда "госпожа горничная" распахнула свои глаза от шока, а её щёки запылали цветом утренней зари. Да, Милош видел абсолютно всё. Она немного похудела из-за напряжённой и сложной работы — актёры на съёмках всегда худеют, из-за чего её точёные ключицы и талия стали ещё более видны. Кроме того, костюм Дианы сделали строже, чем в прошлом сезоне: удлинили короткую юбку и сделали вырез на груди более закрытым, что стало причиной огромного недовольства "белградского чуда". На такой шаг как лишение главной героини своеобразного эротизма, во многом благодаря которому к сериалу удалось приобщить и мужскую аудиторию, продюсерам пришлось пойти после истории с письмами от "защитников морали и нравственности", как себя называли отправители, а по выражению Лёши Троцюка, Виталика Шляппо и Милоша Биковича: "просто лицемерных ханжей". В них авторский коллектив обвиняли в том, что они через образ главной героини Даши ведут пропаганду распущенности и являются растлителями морали. И ладно бы, если бы это было одно послание, однако по мере выхода серий на экраны их становилось всё больше и больше. Дошло до того, что отправители грозились пойти в прессу и предать огласке этот инцидент, и таким образом рейтинги "Элеона" очень быстро слетели бы на дно. Создателям лишняя шумиха была не нужна и в конце концов дело замяли, единогласно решив пойти на небольшую уступку. И всё равно Диана оставалась прекрасной, считал серб. Пускай она не была пышногрудой девицей с широкими бёдрами, однако её фигуре могла позавидовать сама Венера Милосская. И да, возможно, её кино-наряд стал менее соблазнительным, но это отнюдь не означало, что он вообще перестал быть таковым. Ведь не одежда красит человека, а наоборот, человек одежду. От неё всегда исходила аура едва уловимой сексуальности, будь на ней лишь эксклюзивный кружевной комплект от Victoria's Secret, или самое закрытое платье, или растянутый свитер с джинсами. И мужчина просто не мог отказать себе в удовольствии лишний раз полюбоваться красотой своей партнёрши, пусть даже и тайком как воришка. — А тебя в детстве не учили, что подсматривать нехорошо? — наконец очнулась Пожарская. — Ой да ладно тебе, Дишечка, что я там не видел, — от его панибратского тона она поморщилась, но внутри удивилась. В последнее время он её называл сугубо по фамилии, и это был первый раз, когда её уже бывший (бывший ли?) друг обращался к ней подобным ласковым образом. — Зачем тогда явился? — Диана обошла его, направляясь к дивану на другом конце комнаты. К ней вернулась привычная с недавних пор в её общении с ним строгость и холодность, и всем своим видом она старалась показать своё безразличие к нему. — Поговорить надо, — он ловко схватил её за предплечье, но увидев тяжёлый взгляд "подруги", тут же отпустил. Может быть, "госпожа горничная" и не владела эффектными приёмами карате подобно Даше Канаевой, но рука у неё была тяжёлая — "белградское чудо" знало это лучше всех. — А есть смысл? — фыркнула девушка. — Есть, — настойчиво сказал Бикович. — И о чём же? — она сделала гримасу заинтересованности, хотя на самом деле, ей действительно было интересно, какой такой лось в лесу сдох, что гордый серб первым решил заговорить с ней. — О нас. О наших отношениях, — он понизил голос почти до хрипоты, которая точно также как и у его поклонниц, всегда вызывала у неё дрожь в коленях. Тем временем мужчина сделал шаг вперёд, пытаясь сократить небольшое, но всё же расстояние между ними. Диана занервничала. Хоть девушка и не верила, что бывший друг способен причинить ей вред, но учитывая то, что сегодня утром она фактически его унизила, да к тому же прилюдно, от него можно было ожидать всего и в её голове начали появляться не очень хорошие предположения. Она оказалась один на один со своим врагом. Он может сделать с ней всё, что угодно, и ей никто не поможет, если он решится на что-то подобное. Вырваться силой шансов нет: Милош сильнее её. Надеяться на его благоразумие тоже не стоило. И как на зло, вокруг не было ни единого мало-мальски тяжёлого предмета, который можно было использовать в качестве оружия. Неосознанно Пожарская стала пятиться назад: на один его шаг к ней она делала шаг назад. А "белградское чудо", в свою очередь, продолжало своё наступление. Они шли синхронно, нога в ногу, пока "госпожа горничная" не упёрлась в стоящий позади неё стол, за которым обычно накладывали грим актёрам перед съёмкой, и тем самым Бикович приблизился к ней вплотную — так, что она могла ощущать его дыхание у себя на лице. — Ты боишься меня? — насмешливо, но беззлобно спросил мужчина. Он впервые увидел в её карих глазах неподдельный страх, и это его одновременно и печалило, и забавляло. С одной стороны, Милош не хотел, чтобы "подруга" боялась его, а с другой — уж больно опьянительным был вкус чувства собственного превосходства, чтобы так просто отказаться от него. Значит, он сделает выбор в пользу второго. — Нет, я тебя не боюсь. Ни капли, — Диана старалась говорить уверенно, вот только дрожь в голосе и бегающий взгляд, который рыскал по комнате в отчаянной надежде найти хоть что-то, что могло защитить её, выдавали девушку с головой. — Серьёзно? — он притворно удивился: знал же, что она врёт. — А на лице у тебя прямо написано, что боишься. — Если ты тронешь меня хотя бы пальцем, я закричу, — Пожарская понимала, что на него это вряд ли подействует, но просто стоять и молчать, позволяя ему унижать себя, не могла. — Хорошо, кричи, — самоуверенно заявил серб. — Кричи, сколько хочешь. Правда, вряд ли тебя кто-нибудь услышит, здесь никого, кроме нас, нет. На охранников я бы тоже не надеялся: они либо заняты просмотром футбола, либо играют в нарды, так что им до тебя нет абсолютно никакого дела. А теперь мы наконец-то можем спокойно поговорить. Милош подошёл к ней ещё ближе, полностью прижимая её к столу. Девушка про себя усмехнулась: это точно дежавю, в подобном положении она была в их первую ночь, однако сейчас оно её отнюдь не устраивало, ведь нынче над ней властвовал здравый смысл, а не слепое наркотическое желание как тогда. В данный момент он был похож на маньяка, издевающегося над своей жертвой перед тем как убить её, и то, как близко находился её бывший "друг" к ней больше пугало Диану, чем возбуждало. И внезапно "госпожу горничную" осенила безумная мысль. Шансы на то, что она окажется успешной, были мизерными, но попытаться всё-таки стоило. Не в её правилах сдаваться без боя. Да, она была прижата к столу, однако внизу оставалось свободное пространство, которого было достаточно, чтобы сделать размах ногой. Улучив момент, когда мужчина, казалось, отвлёкся от неё, целиком сосредоточившись на собственном отражении в зеркале перед ним, Пожарская со всей силы ударила коленом ему прямо в причинное место. Серб согнулся в три погибели от боли, промычав что-то невнятное, и "госпожа горничная" тут же бросилась бежать, почувствовав ослабление его хватки. Но не успела девушка сделать и трёх шагов, как он снова довольно-таки крепко схватил её за руку и развернул её к себе спиной. Нет, ну это точно дежавю: он вновь вжимает её стройный стан в стол как и в ту ночь. Совпадение? Навряд ли. С всего лишь одной маленькой поправкой: теперь он сжимает пальцами ещё и её горло. Не душит, конечно, однако это всё равно не самые приятные ощущения. — Ди, я очень не люблю, когда со мной играют, особенно так, — шипит Милош над её ушком, и Диана понимает, что "друг" разозлён донельзя, однако он каким-то чудом держится, чтобы не сорваться совсем. — Зачем же ты это делаешь? — Отпусти меня! — воскликнула она и попыталась вывернутся из его стальных объятий. Но это не увенчалось успехом, руки Биковича обвили её талию и шею будто лианы дерево и полностью сковали любые движения Пожарской. — Красавица, ты же знаешь, что я тебя не отпущу. По крайней мере, пока мы не обсудим с тобой один важный вопрос. Спиной она почувствовала исходящий от него жар, который не могла остановить даже его одежда. Некстати в памяти проскользнуло воспоминание о том, что этот жар его тела согревал её тёмными осенними ночами, оберегая от холода. И то ли от того, что помещение было жарко, то ли от его жара, однако девушка начала млеть в крепких мужских объятиях, перестав вырываться. Неужели ломка наконец прекратится? Физические симптомы в виде скрытых истерик, плача и бредовых снов в последнее время стали меньше беспокоить Диану, но они никуда не ушли. Неужели он всё-таки вколет ей спасительную дозу? Тем временем Бикович водил по контурам её пухлых губ подушечкой большого пальца — боялся, что укусит его, если проведёт по всем губам. Подобное действие ещё больше нейтрализовывало её разум, её волю к свободе, и серб знал это. Знал и пользовался этим сполна. — А теперь, милая моя, ответь мне на первый вопрос. Только отвечай честно, — Милош наклонился к шее девушки. Пожарская шумно выдохнула. Ей казалось, что мужчина вот-вот поцелует её в бьющуюся жилку или даже оставит там засос. А почему ей так казалось? Быть может, потому что она сама этого хотела?Нет, бред какой-то. Тем более, ничего из вышеперечисленного не происходило и в помине: видно, он просто дразнил её неимоверной близостью своих уст к её коже. Дальше стало ещё хуже. "Друг" аккуратно повернул русоволосую голову к своему лицу и задал ей вопрос в самые губы: — Итак, что сие за сцена была сегодня в обед? Из-за тихого голоса акцент серба был ещё более выразительным, и это лишь комкало мысли "госпожи горничной" в какую-то несуразную кучу. Однако, несмотря на такое сильное давление с его стороны, она сумела вспомнить то, что произошло днём здесь, в этой самой гримёрке. Когда она устроила целый спектакль с переименованием Павла Аркадьевича в Милошку-дурака, что перешло потом в откровенную брань двух наркоманов. — Ну же, я жду, — он немного надавил большим пальцем на её подбородок, приказывая говорить. Вместо ответа девушка мотнула головой и нанесла сильный удар лбом ему в лицо, от боли которого они оба вскрикнули в один голос. Всё же наркотик не полностью задурманил ей мозги, и желание выбраться из его ловушки проснулось придало Диане сил. Естественно, "белградское чудо" не ожидало такого поворота, но несмотря на это, он всё-таки сумел удержать строптивицу в своих руках, вовремя нажав ладонью на солнечное сплетение. — Диан, я, видимо, непонятно объясняю, раз уж ты меня не понимаешь, — с едва сдерживаемой злостью процедил Бикович сквозь зубы, схватив её рукой за горло. — Тогда объясню подробнее. Душа Пожарской ушла в пятки. Что он с ней сделает? Убьёт? Изнасилует? Вообще, Милош был несклонен к такому, он даже мухи не обидел бы, однако, учитывая тот факт, что за сегодня она перевыполнила норму по выбешиванию "друга", а также её нынешнее положение, подобные вещи уже не казались ей фантастическими и невозможными. Судорожно размышляя над поведением серба, она вдруг почувствовала, как ладонь мужчины самым наглым образом двинулась ниже, к пуговице её брюк. Он так долго не прикасался к ней. Но она никогда не забывала его прикосновений. Бикович вновь уткнулся носом в шею "подруги" и стал нежно ласкать Диану, по-прежнему избегая использования поцелуев. В этот раз "госпожа горничная" сумела ощутить аромат его туалетной воды, чего не удалось в предыдущий. Кедр и сандал. Его запах. Он так остро ударил по её носовым рецепторам, что внизу живота мгновенно потеплело и заскребло когтями. А когда Милош расстегнул ширинку женских штанов, и проникнув ей в трусики, накрыл рукой её уже бордовый лепесток, девушка ахнула и запрокинула свою голову ему на плечо. — Ты скучала по мне? — шепчет мужчина, одновременно раздвигая чувствительные складочки. Диана застонала. Она была как спелое манго, достать которое — задача не из лёгких. Но если смельчаку всё-таки улыбнётся удача, и он заполучит солнечный плод в свои руки, то стоит только сделать один маленький надрез, и вот он — сладкий сок манго и собственной победы, который сейчас тонкими струйками течёт по пальцам "белградского чуда". — Ну скажи, Ди, ты скучала по мне? — повторяет он, и добравшись до нежной горошинки, начинает яростно её теребить. Пожарская хватается за него в попытке сдержать стоны. Зачем он спрашивает, если сам прекрасно знает ответ? Ей хочется гордо промолчать, но язык против её воли выдаёт: — Да. — Сильно скучала? — серб кладёт другую ладонь на обнажённое девичье бедро, которое делает удар ему навстречу. — Да, — выдыхает "подруга". — Ты хочешь, чтобы я вернулся к тебе? Чтобы мы были вместе как раньше? — этим вопросом он добивает "госпожу горничную" и подводит её к краю блаженства, ведь в тот же момент её внутренние мышцы начинают сжиматься, давая сигнал о том, что совсем скоро наступит развязка. И она уже не выдерживает его напора, она хочет наконец избавиться от этой проклятой ломки, поэтому жадно глотая воздух, отчаянно выкрикивает: — Да, да, я хочу! Я хочу тебя! У неё темнеет перед глазами, и она закрывает их, желая отдаться всеми фибрами души и всеми клеточками тела наркотической эйфории. Но неожиданно вместо волны наслаждения невероятной силы Диана чувствует, как рука Милоша выходит из её лона, как он поправляет её бельё и аккуратно застёгивает её брюки. Всё как прежде: чисто и опрятно. Будто пару секунд назад между ними ничего не было. — Ну вот и молодец, поговорили. Теперь ты свободна. До встречи, красавица, — Бикович, довольно ухмыльнувшись, оставляет на щеке девушки лёгкий поцелуй и выпускает её из своих объятий. Пожарская всё ещё стоит с закрытыми глазами, сбивчиво дышит и не понимает, что происходит. Почему он прекратил? Почему он её отпустил? Она же полностью подчинилась ему. Или он хотел, чтобы она сопротивлялась? Лишь когда до её ушей доносится звук шаркающих шагов, щелчок замка и хлопок двери, Диана понемногу открывает глаза, вместе с тем осознавая, что её "друг" ушёл. Снова бросил, посмеялся над ней, да ещё и самым скотским способом: оставить женщину распалённой, заведённой, готовой абсолютно на всё, но неудовлетворённой. Внутри неё всё ещё было жарко и от переполняющих её чувств, к которым также примешивалась обида, ей хотелось жалобно заскулить. Может, этот мерзавец вдобавок ко всему запер её здесь? От него ведь, как она узнала, можно ожидать всего. "Госпожа горничная" мгновенно бросилась ко входу, чтобы на всякий случай проверить, не приготовил ли серб второго подвоха. Нет, всё в порядке, дверь оказалась открыта. И на том спасибо. Набросив на себя пуховик и вязаную шапку, актриса решительно переступила порог гримёрки. Хватит с неё приключений. — Сволочь сербская, — выругалась она под нос и поспешила поскорее покинуть здание.