Наркотик

Наркотическая зависимость состоит всего из трёх стадий. На каждой из них у наркозависимого наблюдается свой определённый перечень симптомов. Характерные признаки имеет также последняя, третья стадия. Главной чертой, отличающей этот этап зависимости от предыдущих, является то, что здесь у наркомана падает устойчивость к наркотику. Состояние эйфории, которое человек испытывал во время первых двух стадий, на третьей полностью отсутствует, а предыдущие дозы вызывают неприятие организма и впоследствии, острое отравление. Вообще, редко кто из наркоманов доживает до третьей стадии, поскольку большинство умирает от передозировки ещё раньше. Однако, если на первом и втором этапе зависимости у человека ещё есть надежда на успех в лечении этой болезни, то те, кто познал муки третьей стадии, уже понимают, что такой надежды у них больше нет. Но, может быть, исцеление всё же возможно, а человек просто его не видит, потому что перестал искать? Или нет? Вдох. Выдох. Толчок. Ещё толчок. Её голова свисает с кровати, но она всё равно запрокидывает её назад, упираясь затылком в твёрдую деревянную поверхность. С каждым движением мужчины она ударяется о спинку его ложа, однако для неё это неважно: то, что Диана испытывает сейчас, перекрывает этот дискомфорт. Болезненный стон, исполненный муки, срывается с её уст, когда Он нажимает рукой ей на шею. Из-за того, что голова её внизу, а глаза плотно закрыты, девушка не видит, кто и что делает с её телом там, наверху. Она хочет подняться и посмотреть, но она настолько сильно прижата к матрасу, настолько крепко Он удерживает её, что Пожарская отказывается от затеи, осознавая, что это невозможно. Она может только чувствовать. Ей позволено только чувствовать. И ей хорошо, очень хорошо, и то одним словом нельзя передать в полной мере все эмоции, которые она ощущает. Диана не хочет, чтобы этот момент заканчивался, не хочет выходить из этого приятного кокона, в который её погружают надёжные ладони. Касающиеся её нагой грешной плоти, которая дрожит как осенний лист от его прикосновений. Её искуситель... Партнёр проводит рукой от впадины между грудей и до живота, и тут же оставляет на девичьей коже три поцелуя, из-за чего место вспыхивает пламенем. Ведь они первые, которые Он оставил на ней за всё время их близости. Пожарская чувствует мужчину, понимает, что Он где-то рядом, но не с ней. А она хочет его обнять, хочет, чтобы их тела максимально соприкоснулись, чтобы Он был с ней во всех смыслах. Однако девушка не может этого сделать, ведь Он всё ещё крепко держит её, надавливая на горло с каждым ударом внутри неё. Наверняка, там останутся яркие следы его пальцев — бордовые вмятины — как напоминание о нём. Хотя, сказать по правде, она была бы не против иметь их на себе. Диане не хватает воздуха, Диана задыхается, однако ей непонятно от чего её преследует удушье: то ли от его рук, то ли от переполняющего душу блаженства. Судя по всему, Он слышит тяжёлое дыхание девушки и поэтому наконец отпускает её из своего захвата. Затем Он аккуратно берёт голову Пожарской кладёт на прохладные простыни, притянув хрупкое тело ближе к себе. Это немного остужает её горячку и ненадолго освобождает разум девушки от стальных оков неги, и она наконец-то получает возможность пользоваться собственными конечностями. В свою очередь, его руки путешествуют везде, где только хочется, девушка абсолютно не препятствует им. Но так как мозг Дианы уже начал работать, перед ней встал закономерный вопрос: кому же всё-таки они принадлежат? Ласки и приёмы нынешнего партнёра были ей незнакомы, поцелуев почти нет. Казалось, будто Он просто нажимает на нужные точки в её теле, а дальше оно само производит наслаждение без каких-либо дополнительных источников энергии. Он точно не был похож ни на одного из мужчин, с которыми в разное время была Пожарская. А может, Он и не человек вовсе? Может быть, это древнегреческий бог пришёл к ней, как в том мифе про появление на свет Геракла? Пока "госпожа горничная" размышляет над этим, мужчина тем временем грузно наваливается на неё, окатывая волной жара и продолжая своё движение в её лоне. Она охватывает его широкие плечи своими ладонями, пытаясь ухватиться за него словно за соломинку в поисках спасения от сумасшедшего желания. Её пальцы вдавливаются в гладкую, блестящую от пота кожу, под которой играли сильные мышцы. Всесильный и прекрасный. В точности как бог Аполлон. Сейчас совершенно не хочется его царапать. Его вообще нельзя царапать. К нему можно лишь бережно прикасаться, при этом взирая на него с трепетом, переходящим в благоговение. Но девушка всё ещё не могла отворить своих тёмных очей, чтобы увидеть чудесный лик своего мужчины. Словно кто-то завязал их плотной тёмной повязкой, а перед этим склеил её веки суперклеем. Поэтому Пожарской остаётся узнавать его только при помощи тактильного контакта. Их тела прижимаються настолько сильно, что Диане кажется будто Он сейчас её задушит. Однако, как "госпожа горничная" понимает позже, партнёр ничего такого не собирается с ней делать. Он лишь хочет, чтобы она узнала, что значит выражение "болезненное удовольствие", состоящее в их случае из страсти и страдания. Она проходила эту тему не один раз, и точно знает, что из этих двоих приятной является только страсть, страданий никто не любит и не хочет переживать. Но когда они вместе, это становится крышесносным по своему эффекту наркотиком. Главное, не переборщить с ним, иначе начнётся отторжение и неприятие. В результате, ты не сможешь больше употреблять этот белый порошок и просто сойдёшь с ума от невыносимых болей. Но это потом, может быть, когда-нибудь, при некоторых условиях, а важно ведь только то, что происходит теперь. Здесь. С ними. Они невероятно близко друг к другу. Теперь они по-настоящему — единое целое. Когда мужчина прислоняется лицом к плечу девушки, Диана наконец может захватить его голову в свои руки. Она бродит в волосах своего партнёра и взлохмачивает густую отросшую шевелюру. Цвета Пожарская, конечно, определить не могла, однако это всё равно было очень приятно. Чистые, мягкие, шелковистые волосы курчавятся под её пальцами, и если бы она могла дотянуться, то поцеловала бы каждый локон. Никто из её предыдущих мужчин: ни муж с уложенным каре; ни бывшие возлюбленные, у которых были жёсткие короткие стрижки, не обладал такими волосами. Диана старается определить его реакцию и похоже, что ему нравятся действия партнёрши, поскольку она чувствует его улыбку на своей коже. Девушка углубляется и нежно массирует голову любовника. Он и от этого в восторге, так как меньше чем через минуту до слуха Пожарской доносится его удовлетворённое мурлыканье. Как у кота. Он сейчас наиболее расположен к ней, и "госпожа горничная" ощущает, что готова задать тот самый вопрос, который всё это время мучает её. И хочется крикнуть, чтобы Он наверняка ответил ей, но вместо этого девичьи губы издают лишь шёпот: — Кто ты? Непонятно, услышал Он её или нет, потому что сразу начинает целовать тело партнёрши. После мужчина трогает её уста своими, и она отвечает ему, а потом, когда партнёр отстраняется от неё, повторяет вопрос: — Кто ты, скажи? Он не обращает на неё внимания, ведь они вот-вот достигнут пика и чтобы сделать этот момент ещё более захватывающим, кусает её за грудь. А Диана больше не может терпеть неизвестность и уже в третий раз из последних сил умоляюще выстанывает: — Кто ты, скажи, прошу тебя, скажи. Кто ты такой? — она чуть ли не кричит под конец фразы. — Я твой друг, — наконец отвечает Он. Голос ей знаком, только как на зло, девушка не может вспомнить, чей же он. По идее, они с ним уже должны дойти до финиша в своей безумной гонке, но к её удивлению, почему-то ничего не происходит. Правда, это даёт ей возможность перевести дух и продолжить расспросы. — Какой ещё друг? — на выдохе произносит Пожарская. — Твой самый близкий друг, — вкрадчивым тоном говорит мужчина. Самый близкий друг... И внезапно страшное предчувствие охватывает её нутро. Это кажется невозможным, в это трудно поверить, но если её догадки верны, то это не мог быть никто кроме него. Неужели... — Да, да, это я, — Он словно прочитал и озвучил её мысли. Не может быть. "Госпожа горничная" резко открыла глаза и ужаснулась. Лучше бы она вообще его не видела. Ведь перед ней было до боли знакомое, ненавистное, идеально вирисованное мужское лицо, обросшее лёгкой чёрной щетиной. В карих глазах, которые не мигая наблюдали за Дианой, с озорством плясали черти, и это зрелище наводило на неё сейчас жуткий страх, заставляя кровь застывать в жилах. "Нет, нет, нет, пожалуйста, нет". Она готова была отдать всё, что угодно, только бы исчезнуть, раствориться в воздухе и не видеть, и не слышать его. Мужчина в этот момент напоминал ей дьявола, который только что соблазнил самую чистую и невинную душу на свете — настолько он выглядел довольным собой. От этого хотелось "госпоже горничной" скукожиться, съёжится до микроскопических размеров, но чисто физически она не могла сделать такого. Тем временем, её мучитель, прожигая беззащитную девушку своим взглядом, привстал с её тела и теперь угрожающе нависал над ней, будто стремился подчеркнуть собственное превосходство. Саму Пожарскую в тот же момент начало опутывать что-то липкое, и отведя от него взгляд, она с ужасом увидела всю себя в паутине. А когда она облизала языком свои пересохшие от волнения губы, которые Он ещё совсем недавно покрывал пылкими поцелуями, то отчётливо ощутила вкус грязи, вдруг появившейся на них. Она грязная, она ничто, ведь так бездумно поддалась Ему, этому греху, этой черноте, этой тьме. Стала хуже чем самое заплесневелое болото. Противная самой себе. Ей хотелось закричать, позвать на помощь, однако теперь Диана не могла и рта раскрыть, потому как он тоже был прочно заклеен всё той же белой паутиной, и всё, что она могла издавать — это только несуразное мычание. Мужчина ухмыльнулся, наблюдая за её муками, и ухмылка его была похожа на звериный оскал. Потому что Он — чудовище, монстр, которому нравится издеваться над ней. После нескольких минут оцепенения у девушки наконец сработал инстинкт самосохранения, и она начала отчаянно вырываться из липкой ловушки. Но эти попытки сопротивления были больше похожи на барахтание рыбы в сетях, и глядя на Пожарскую, её палач громко расхохотался. Злобное эхо его веселья раскатывалось по всей комнате, проникало в барабанные перепонки "госпожи горничной" и разрывало их, давило на несчастный мозг, гнало стада муравьёв по коже Дианы. Вполне возможно, Он хотел довести её до сумасшествия, но психическое здоровье девушки уже не было очень устойчивым. Не выдержав очередного захода его хохота, она каким-то чудом сумела разлепить опутанные паутиной уста и, собрав свои последние силы, закричала: — ХВА-ТИТ! На это Он рассмеялся пуще прежнего. Казалось, что от его голоса стены вокруг вот-вот обрушатся на них и раздавят своей тяжестью как мелких букашек. Мужчина всё хохотал и никак не мог остановиться. Никак не мог насытиться такой картиной: беспомощной жертвы, которая мучилась в агонии. Неужели Он убьёт её? В это отчаянно не хотелось верить, но похоже, что всё к этому шло. Возможно, следовало бы умолять его, просить отпустить её, выдал инстинкт самосохранения девушки. Однако в тот же момент Пожарская решительно отбросила эту идею подальше. Нет, она не будет перед ним унижаться, даже если она и намного слабее его! Тем более, что вряд ли мольбы помогут ей, думала Диана, — они наоборот, только усугубят ситуацию, спровоцировав мужчину на причинение ей ещё больших страданий. И вдруг Он захохотал поистине дьявольским смехом, будто услышал её мысли, и они весьма сильно позабавили его. Девушка увидела, как вокруг них стены начинают крошиться и рассыпаться в прах. Мелкие камушки и огромные каменные глыбы полетели на них со всех сторон, грозясь убить всех, кто попадёт под них. Страшный грохот стоял в ушах, и если до этого "госпожу горничную" охватывал обычный ужас, то теперь с лёгкой руки темноглазого палача он превратился в хтонический. "Это конец", — подумала она. В принципе, это было правдой. Она уже не могла сопротивляться. Силы были слишком неравны, и плетью обуха всё равно не перешибёшь. Да, Диану накрыло то самое отчаяние, которое толкает людей в объятия смерти в явно безвыходном положении. Или это называется простым пофигизмом, который возникает в той же ситуации? Уже неважно, нет больше времени разбираться в собственных чувствах. Но тем не менее, даже в момент, когда человек испускает свой дух, он ещё может произнести какие-то слова. Например, имя отчизны, родителей или возлюбленного. Пожарская в свои последние минуты хрипела имя только одного человека, который в тот момент начал душить её одной рукой. Однако Он это делал не ради достижения наслаждения, как раньше, а чтобы раз и навсегда покончить с ней, убить её. Что ж, пусть будет так. — Милош, — её хрип сейчас даже громче чем рокот камней, сыпящихся на них. — Милош, — во второй раз он громче грозы, бушующей в его очах. — Милош, — совсем тихий, но более громкий чем биение его сердца, заглушающего все остальные звуки. — Милош! Девушка проснулась внезапно от звука собственного голоса и привстала на локтях, оглядываясь вокруг себя. Вроде бы всё нормально: она в своей спальне, в своей постели. Стены целы и в ближайшее время явно не собирались падать на неё. Но для полной уверенности "госпожа горничная" ещё бросила взгляд на вторую половину кровати (сама она всегда занимала только одну). Рядом никого не было. Особенно не было её ночного кошмара из тёплой балканской страны, и когда Пожарская поняла это, то облегчённо выдохнула. Слава Богу, это был всего лишь сон, правда, настолько реалистичный, что вполне мог посоревноваться с ужастиками Стивена Кинга. От волнения у Дианы пересохло в горле, а поскольку она не имела привычки ставить возле спального места воду, то для утоления жажды ей пришлось идти очень далеко — на кухню. Жадно глотая прохладную жидкость из стакана, Пожарская понемногу приходила в себя. В доме стояла мёртвая тишина, разбавляемая лишь громкими глотками девушки. Раньше она страшилась такой тишины, потому как не любила оставаться одна. А сейчас всё нормально, ей даже понравилось быть одной в квартире. Никто не мешает пустыми разговорами, разрывающимся от деловых звонков телефоном, не заходит в грязных ботинках и не пачкает пол. Получается, что для полного счастья "госпоже горничной" не хватало только отсутствия людей. Правда, со временем это стало напоминать ей затворничество, чем она невероятно тяготилась. Одним словом, переборщила девчонка с одиночеством. Нет, сразу подумала Диана, с домашним затворничеством определённо пора заканчивать, путь "дом-работа-дом" никуда не ведёт. Такими темпами она скоро будет бояться всех людей, а не только этого серба. Нужно себя чем-нибудь занять, она же трудоголик. Вот только чем, если с танцами и карате у неё всё, а близость с небезывестным мужчиной сербской национальности вообще не годится как вариант? За окнами забрезжила бледно-розовая полоска света. Часы на кухне показывали половину шестого утра, в пол восьмого начинается рабочая смена, а до площадки надо было ещё добраться по пробкам. Так что Диане, в принципе, не было смысла снова идти ложиться, да и такого желания после того сна тоже не было. Поставив чайник на плиту, девушка открыла окно, чтобы впустить свежий воздух в дом, и вдохнула его полной грудью. Следовало признать, что она уже более-менее привыкла к одиночной жизни в своей, что самое главное, квартире, за последние месяцы, поскольку до этого Пожарская жила в доме мужа. Нельзя сказать, что она была там "на птичьих правах", но всё же ей хотелось иметь какую-то страховку на тот случай, если в их отношениях наступит чёрная полоса, и они больше не смогут жить мирно на одной территории. И наверное, это странно, однако так действительно получилось, что давний страх актрисы всё-таки воплотился в жизнь: на фоне постоянной занятости Артёма и частого, несвязанного с работой отсутствия Дианы дома между ними возникла размолвка, которая грозила окончательным разрывом. Поэтому супруги приняли решение сделать перерыв в семейной жизни и какое-то время пожить отдельно друг от друга, чтобы полностью разобраться в себе. И вот уже ровно два месяца "госпожа горничная" проживала в своей собственной квартире, которую она купила ещё тогда, когда они с Аксененко только поженились. На протяжении этого времени Диана особо ни с кем не встречалась и никого не приглашала к себе в гости, предпочитая шумным компаниям домашнее уединение. Девушка не хотела, чтобы кто-нибудь знал о проблемах в её семье, поэтому даже разговаривая с мамой по телефону, врала ей, что у неё всё хорошо, хотя на самом деле это было совсем не так. Единственным человеком, которому были известны сии обстоятельства, была Саша Кузёнкина, но Пожарская заставила ту поклястся, что эта тайна уйдёт с ней в могилу. В Инстаграме она тоже не светила своё новое жилище, не желая отвечать на ожидаемые расспросы фанатов, так что иллюзия счастливой семьи усилиями девушки продолжала прочно держатся подобно цитадели. Ну, а отношения с Милошем тем временем продолжали оставаться в статусе "всё сложно". Точнее, "вообще никак", ведь с той новогодней вечеринки они виделись исключительно на съёмочной площадке, общаясь только в меру необходимости и только по работе. Между ними больше не было ни шуток, ни дружеских нежностей на людях, ни тайных рандеву в его загородном доме — лишь подчёркнутая холодность и сухой тон в вынужденных разговорах. Коллеги шутили: после того, как Падаша рассталась, разбилась лодка любви и у Милди, хотя на самом деле каст и съёмочная группа сериала тоже терялись в догадках, почему самые закадычные друзья всея Элеона вдруг перестали быть таковыми. Ещё их любопытство подогревало то, что на все вопросы серб и "госпожа горничная" либо отшучивались, либо давали отпор излишнему интересу актёров, и порой очень жёстко. Но постепенно даже рабочее общение Милоша и Дианы сокращалось ввиду того, что любовная линия их героев прервалась, а значит, и их совместных сцен больше не предусматривалось. И так же постепенно остальные перестали обращать внимание на взаимоотношения между интернациональной парой и избавили тех от надоедливых и неудобных полувопросов-полурассуждений по их поводу. Да и тем более, у каждого "сотрудника" знаменитого отеля хватало по горло и своей работы, так что мало-помалу все и вовсе забыли о двух друзьях и их "скандалах, интригах, расследованиях". Безусловно, сложившаяся ситуация была только на руку Пожарской. Ведь как говорится в старой поговорке: "С глаз долой, из сердца вон". Нужно просто не видеть человека долгое время, чтобы забыть его, поэтому для девушки было настоящим подарком судьбы, когда графики их с Биковичем смен вообще поменяли: теперь они снимались в разные дни недели и практически перестали пересекаться. В таком режиме прошли съёмки всего второго сезона и, в принципе, всё шло достаточно гладко. Однако сегодня, в последний день, Диане предстояло, как бы пафосно это ни звучало, заглянуть в глаза собственному страху: пережить совместную сцену с "белградским чудом". Может, потому ей сегодня и снился кошмар с ним? Сны же обычно отражают наши скрытые мечты и страхи, а она стала очень бояться Милоша в последнее время. Не из-за того, что он мог причинить ей какой-то физический вред, вовсе нет. Пожарская опасалась, что серб мог снова подсадить её на свой наркотик, а она не сможет ему воспротивиться. Что едва она увидит его спустя столько времени, то не сможет совладать с собственной тягой к нему, которую сама же заперла на семь замков, запечатала двенадцатью печатями в глубине души. Но "госпожа горничная" давно уже приняла решение и менять его не собиралась, даже когда казалось, что их сводит Вселенная своей высочайшей рукой. Она должна отказаться от него. Сама. Должна покончить раз и навсегда с этой зависимостью, что неизбежно затащит её на дно. Хотя, она по сути, и так уже близка ко дну, однако при желании даже отсюда можно выбраться. Ведь ради чего продолжать весь этот обман? Ради призрачной надежды, что Милош оставит Аглаю и будет с ней? Рано или поздно об их связи всё равно станет известно, что будет тогда? Ему-то простят, общество вообще прощает мужчинам многое, тем более, такому обаятельному красавцу, любимцу публики. На ней же останется позорное клеймо распутницы, разрушившей чужие отношения и собственную семью, и это с огромным удовольствием будут полоскать всякие журналисты на каждой странице жёлтой прессы, рассыпаясь в грязных подробностях и едких комментариях. Так лучше сразу прекратить эту порочную связь, у которой не было, нет и не может быть будущего. Единственный путь к этому — забытие. Пускай через боль, через печаль — на первых порах будет нелегко, — но она забудет всё. Забудет улыбку своего "друга", лукавый взгляд глубоких глаз, его шутки, заботу. Забудет сильную, могучую фигуру серба, на которую всегда взирала с восхищением, его объятия, в которых Диана чувствовала себя как за каменной стеной, защищённой от всех горестей и проблем, его руки, всегда дарящие приятное тепло, его поцелуи, которые давали ей ощущение полёта и свободы. Она забудет его и обретёт наконец покой для души и тела. А самое главное, она наконец-то получит долгожданное исцеление и вернётся к своей нормальной жизни. "Так и будет", — мысленно произнесла девушка и направилась в ванную. Последний день съёмок второго сезона "Отеля Элеон" ничем не отличался от всех предыдущих рабочих дней. Разве что теперь на лицах актёров и прочей команды кроме обычной усталости и напряжения после отснятых дублей, появились ещё радость и грусть, которые по одиночке навещали каждого. Поводом для радости было то, что все наконец-то смогут отдохнуть после пяти месяцев каждодневной тяжёлой работы, а поводом для грусти являлась неопределённость в дальнейших действиях создателей проекта. Концовку, конечно, уже отсняли, и актёры начинали задумываться над тем, будет ли третий сезон и будут ли они там задействованы. К слову, многих из каста удивил финал сезона: с одной стороны, для Даши и Паши всё печально, это был их полный разрыв без шанса вернуть былую любовь, а с другой, после предложения руки и сердца, сделанного Павлом Софии, ответ на которое не прозвучал, возникал закономерный вопрос "А что дальше?". Но в цеху креативных продюсеров мнение подопечных Мельпомены и Талии мало кого волновало. Аслан уже потирал руки в предвкушении нового коммерческого успеха сериала, ведь если зрителям зайдёт и второй сезон, значит, принесёт ещё большие доходы чем первый. Ну и соответственно, историю "Элеона" можно будет продлить на радость его фанатам. Что касалось непосредственно съёмок, то практически все сцены 42 серии уже были сняты заранее, и оставалась лишь сцена Даши и свидетеля со стороны жениха на свадьбе Юли и Вовы. По сценарию, во время танцев гостей свидетель должен был приставать к Канаевой, а Паша как истинный джентльмен, должен был защитить прекрасную каратистку от домогательств, но — без всякого рукоприкладства. Пока второй режиссёр Катя Забулонская следила за установкой правильного ракурса света и отдавала необходимые указания оператору, первый режиссёр Маслов объяснял Диане, Милошу и парню, играющего назойлового поклонника Даши, какие движения и действия им необходимо сделать для лучшей передачи момента, и какое должно быть при этом поведение их героев. Повторять текст, в общем-то, было не нужно, поскольку у каждого из них имелось всего по 1-2 реплики, которые они и так выучили наизусть, так что актёры, находясь в умелых руках назойливых гримёров, сейчас просто стояли и наблюдали за остальными копошащимися работниками группы. Однако чем меньше оставалось времени до начала дубля, тем больше переживала "госпожа горничная". Украдкой она поглядывала в сторону Биковича — не приготовил ли тот какой-нибудь неприятной неожиданности для неё? Но мужчина просто стоял молча, скрестив руки на груди, и был абсолютно спокоен и даже равнодушен ко всему и ко всем. Неужели он и её не замечает? Хотя зачем ему это, если через несколько минут они оба всё равно столкнутся лицом к лицу? Разные мысли съедали Пожарскую изнутри, но все они в один миг улетучились, стоило Забулонской прокричать: "Падаша и свидетель, на выход!". К ней вернулись холодный рассудок и стальная выдержка. Она не искала его специально. Между ними только рабочие отношения. Это просто работа. Всего лишь работа. А в работе лишним эмоциям места нет. Сам серб, на самом деле, только внешне казался невозмутимым. И даже не в глубине души, а на самой её поверхности, ближе к его коже извергался настоящий балканский вулкан радости. Он впервые за столько времени увидел её. И впервые за столько времени они играют вместе, потому что до этого у Милоша были в основном сцены с Катей Вилковой (у Павлика же появилась новая любовь в лице Софии Яновны!) и немного с Гришей Сиятвиндой — ревнивым замом вышеупомянутой управляющей, Михаилом Джековичем. А она практически не изменилась, отметило про себя "белградское чудо". Всё такая же стройная и красивая, с неизменно тёплыми, лучистыми карими глазами, и всё такая же собранная и сосредоточенная на съёмочном процессе. Его наркотик. Он соскучился по ней, несмотря на то, что долго и упорно это отрицал в спорах с самим собой. Гордость мужчины в это время просто курила в сторонке, ибо перед этим Бикович наградил её смачным плевком, а потом послал... в лес, грибы собирать. Чего только ему стоило скрыть дурацкую улыбку, которая так и норовила выползти из своего укромного места при виде девушки! Однако мужчина всё же сумел взять себя в руки и с самым серьёзным выражением лица занял свою позицию среди гостей свадебного торжества. Сначала всё шло нормально, так как и было предписано сценарием и дополнениями режиссёров. Серб просто стоял недалеко от бара и делал вид, что с кем-то разговаривает и кому-то улыбается. Потом, когда Милош увидел, как свидетель лапает его "подругу" за низ спины, и как та аж подскочила на месте от испуга, всё оказалось под угрозой срыва, ибо и Антон, и Катя сразу увидели, как требуемый ими обычный недовольный взгляд "белградского чуда" превратился в ненавидящий, а кулаки Биковича сжались с такой силой, что на них были видны вздутые синие вены. Ясно как день, что тут Милош не играл, ведь предписания режиссёров он практически никогда не нарушал, а значит, в данный момент, он был действительно злой. — Милош, не переигрывай! — Маслов, находящийся ближе всех к оператору, который снимал актёра крупным планом, дал команду по рации. Но мужчина уже не слышал его, будучи под полной властью всеразрушаючего гнева, который взялся в нём не пойми откуда. Он всё понимал, это просто работа, по своей воле никто из них никогда не стал бы делать подобного. Однако когда какой-то посторонний мужик (ну, ладно, не такой уж прям посторонний) начал при всех лапать ЕГО женщину (хоть и неофициально), Милош Бикович снова стал Павликом Аркадьевичем (в том, что Паша сейчас испытывал именно такие эмоции, у актёра сомнений не было). Так что когда он подошёл к Диане со свидетелем и со всей дури хлопнул того тяжеленной рукой по плечу, несчастный едва не упал на колени от такой тяжести. Пожарская послала "другу" требуемый режиссёрами полный изумления взгляд, причина которого крылась совсем не во внезапном появлении его героя. Серб уже собирался произнести свою реплику, как вдруг его остановил голос Маслова: — Стоп! "Белградское чудо" сразу же почувствовало, как весь боевой пыл покидает его. Второй режиссёр хотя и был его другом, но на работе становился строгим начальником, который никогда не спускал с рук своим подчинённым их безрассудные выходки. — Милош, — Антон вдохнул воздух поглубже, — у тебя что, в одно ухо влетело, в другое вылетело? Я же сказал: сначала легонько кладёшь руку на спину Диане, говоришь ей "Ах вот ты где", и только потом ты также легонько закидываешь руку свидетелю на плечо, а не бьёшь по нему. Ты же так ему ключицу сломаешь, потом нового актёра искать придётся. — Окей, окей, я всё понял, — виновник поднял руки вверх.— Исправлюсь. — Давай, соберись, — вставила своё слово Екатерина. — Второй дубль. Начали! Диана всё это время дрожала как осенний лист на ветру, и немудрено: любой бы испугался, увидев пылающий от ревности взгляд карих глаз Биковича и его перекошенное от злобы лицо. Но почему он так себя ведёт? Они ведь уже проговаривали и репетировали эту сцену раньше, всё было нормально. Да и их партнёр вообще не имел на неё никаких видов, о чём было известно "белградскому чуду". Видимо, сам факт наличия рядом с ней любого лица мужского пола приводил серба в неописуемую ярость, а это грозило плохими последствиями для всех них. Кроме того, весь разговор мужчина продолжал держать свою руку на спине "госпожи горничной", как бы показывая всем остальным, что она — его собственность. И если раньше такой жест с его стороны она бы восприняла с некоей гордостью как своеобразное проявление чувств на публике со стороны Милоша, которое бывало очень редко даже с его официальными спутницами, то теперь подобные прикосновения мужчины вызывали у девушки только отвращение. Ей хотелось поскорее сбросить его конечность с себя, поскорее убежать от него без оглядки, чтобы больше не попасться к нему в рабство, ведь по сути, он делал её своей рабыней, привязывая к себе постелью. А она больше не хотела быть его рабыней. К слову, ей не пришлось ничего делать, чтобы избавиться от его посягательств на её личное пространство — руку свою Бикович всё-таки убрал, когда Маслов приказал всем возвращаться на исходную для нового дубля, но легче Пожарской не стало, ведь неизвестно, сколько таких дублей придётся сделать, и сколько продлится это её испытание. "Спокойствие, только спокойствие", — настойчиво повторяла про себя Диана слова Карлсона из мультика своего детства. И они, что самое удивительное, её и впрямь успокоили. Только спустя полчаса они добрались до второй половины запланированной сцены — медляка Падаши. Всё потому, что серб каким-то неизвестным для всех (и очень даже известным для себя) образом умудрялся портить все дубли подряд, тем самым повышая градус негодования в помещении и рискуя нарваться на целый поток отборного крепкого словца от обоих "боссов". Как никак, а за его плечами было почти семь лет профессионального опыта, так что небольшие уловки, которыми пользуются актёры, чтобы подольше побыть с любимым партнёром в кадре, Милош очень хорошо знал, а главное — успешно пускал их в ход. То он "случайно" споткнётся и со всего разгона налетит на Диану, повалив её на пол, то закашляется прямо в кадре, согнувшись в три погибели и вцепившись в руку "подруги" как в спасительную соломинку. Один раз мужчина даже поцеловал Пожарскую, чего по сценарию ни в коем разе не должно было произойти между Пашей и Дашей! И просчитался, ведь вместо ожидаемого Биковичем её ответа на пылкий поцелуй он получил разгневанный взгляд фурии и звончайшую пощёчину. Сила удара была настолько велика, что серб пошатнулся на месте всем телом, едва не упав, а пострадавшая щека мгновенно вспыхнула огнём и окрасилась в кровавый цвет. Все присутствующие на площадке ахнули от шока, а проворные гримёрши со всеми инструментами тут же оказались рядом с актёром. Дальше был беглый осмотр на наличие серьёзных повреждений, например, царапин, синяков или разбитой губы (чего, к счастью, удалось избежать) и быстрая маскировка покрасневшей кожи пудрой и тональным кремом. Лишь когда волшебницы с кисточками и набором косметики благополучно скрыли следы недавнего насилия на лице "белградского чуда", а старшая из них заверила Антона и Катю в том, что с Милошем всё в порядке, и он может работать, съёмки возобновились. Начался самый волнительный момент как для сериальной, так и для реальной русско-сербской пары. Первое за долгое время сближение. Первые за долгое время прикосновения друг к другу. Первый танец. Когда серб взял "госпожу горничную" за локоть и, отведя в сторону, встал с ней в пару, он почувствовал, как начинает кружиться голова, и как у него потеют ладони, — Милош очень сильно переживал. Он уже и не помнил, когда с ним такое было в последний раз: то ли во время сессии в университете, то ли во время съёмок в "Монтевидео" — первом значимом для него проекте. Но воспоминания сейчас его вовсе не интересовали, поэтому их Бикович отложил обратно в дальний ящик, полностью сконцентрировав своё внимание на работе. Кружится в медленном танце им пришлось без музыки — её наложат потом, во время монтажа серии, и так, чтобы было слышно, что говорят персонажи. Но для мужчины это было сущими мелочами, ибо его уши могли и подождать, пока глаза наслаждались таким приятным зрелищем в виде красивой девушки. Они держались на довольно приличном расстоянии друг от друга и аккуратно держали свои руки на теле партнёра (всё-таки их герои уже не были вместе, да и у Павла нынче имелись отношения). Тем не менее, это не помешало Милошу разглядеть свою "подругу" с головы до ног, и он благодарил Бога, продюсеров, сценаристов, стилистов, костюмеров — вообще всех, кто был причастен к появлению этой гурии перед ним. Она снова была в чёрном платье. Почти таком же, как во время их последней встречи, только нынешнее выглядело более богатым и торжественным из-за огромного количества нашитых на него паеток, и больше подчёркивало её достоинства благодаря тому, что полностью облегало точёную женскую фигуру. Особенно привлекал серба треугольный вырез на груди "госпожи горничной" (хотя какая она горничная, теперь она "госпожа портье") — глубокий, откровенный (но не вульгарный!), немного открывающий вид на её упругие вершины. Давнее желание проснулось в нём и заполнило голову "белградского чуда". Сначала он бы мягко стянул ткань с её предплечья. Потом оставил бы нежный поцелуй на шее. Затем плавно проложил бы путь до плеча. Оттуда, двигаясь ближе к краю декольте, его губы спустились бы к впадине между грудей. И в завершение этой композиции он бы жадно впился в её уста, которые из-за своего тёмно-вишнёвого цвета казались ещё более пухлыми и выразительными. Бикович настолько увлёкся созерцанием прекрасного, что чуть было не забыл свои слова и опомнился лишь в ту минуту, когда Пожарская надавила пальцами на его плечо, призывая говорить. — Если хочешь, можем не танцевать, — сказал он, с трудом отведя взгляд от манящей груди. Мужчина и не догадывался, как сильно Диана хотела воспользоваться данной возможностью. Сейчас больше всего на свете она мечтала избавиться от его изучающего маслянистого взгляда, который девушка буквально кожей чувствовала на себе, и от его ладони на своей спине, что обжигала её сквозь тонкую материю вечернего наряда. Но он... какой же он красивый в этом костюме. Проклятье, он просто безумно красивый в этом чёрном смокинге! А идеально выглаженная белая рубашка, пиджак нараспашку и отсутствие бабочки или галстука делали его ещё и чертовски сексуальным. Белые рубашки и футболки всегда были Милошу к лицу. "Госпожа портье" даже склонялась к тому, что эта его одежда была её своеобразным фетишем: настолько она ей нравилась на нем. Когда-то актриса очень любила раздевать "друга", избавлять его от белых рубашек и футболок, а он, в свою очередь, не сопротивлялся ей, послушно стоял или сидел перед девушкой, коварно ухмыляясь. Пожарская не сводила с него глаз, тоже едва не пропустив свою реплику, однако в отличии от партнёра, она каким-то чудом сама вовремя пришла в себя и ответила: — Да нет, я потерплю, — на лице у неё появилась вымученная улыбка, а в мыслях она вовсю нецензурно ругала себя за проявленную глупость. После этого "белградское чудо", как и требовалось, улыбнулось ей дежурной улыбкой, и они ещё какое-то время потоптались на месте, пока параллельно снимали Софию и Джековича. Дальше интернациональная пара выполняла все те же действия на протяжении целых пяти дублей, пока Маслов вместе с Забулонской не выбрали самый удовлетворительный из них и объявили актёрам отбой. Громкие аплодисменты и свист разнеслись по всему павильону, поскольку это уже был официальный финал второй части истории об "Элеоне" и официальное начало отпуска в этом проекте. Все принялись обниматься и благодарить друг друга за совместную работу, а также прощаться с теми, чьё участие здесь подошло к концу, и желать им новых творческих успехов. Многие из каста и руководящего состава сериала спешили выкладывать фото и видео трогательного завершения съёмок в свои сторис в Инстаграме, чтобы порадовать подписчиков. И тут же на берегу, пока все не разошлись кто куда, было предложено и решено отметить сие знаменательное событие дружескими посиделками в ресторане. Договорились встретиться на выходных, когда практически вся отельная семья была свободна от прочих дел; остальные детали Аслан, сменивший на посту организатора Машу Горбань, пообещал обсудить в общем чате. Милош, при всем его домоседстве, оказался одним из первых, кто поддержал идею встречи, а также стал активным агитатором, который убеждал присоединиться к компании тех, кто почему-то не хотел идти или кто ещё сомневался в выборе. Среди этих одиночек была, как ни странно, Диана, что сразу же отказалась от ресторана по причине якобы важных дел, запланированных ею на грядущие выходные, и сразу же после этого ретировавшаяся из зала. Серб, планируя использовать врождённый дар красноречия, надеялся привлечь девушку на свою сторону, тем более, что им руководил не столько взятый им на себя долг обеспечить полную явку, сколько личный интерес к коллеге по площадке. Так что быстренько разузнав местонахождение Пожарской, после сдачи киношных костюмов он незамедлительно отправился по адресу. Благо, далеко ходить не пришлось: "госпожа портье" была на улице и непринуждённо беседовала со старшей костюмершей. — Девушки-красавицы, а я вас везде обыскался, — сказал Бикович, по-свойски приобняв дамочек за плечи. Обе вздрогнули от неожиданности, а Диана даже попыталась ударить нерадивого партнёра. Но если потом женщина ласково улыбнулась актёру и пролепетала что-то вроде приветствия, то Пожарская лишь недовольно фыркнула и не удостоила мужчину своего взгляда, который тот так хотел поймать. Видеться с ним она желала меньше всего. — Мариночка Семёновна, — медовым голосом заговорил Милош. Умел он всё-таки подхалимничать, если ему было что-то нужно.— У меня к Вам огромнейшая просьба, можно сказать, вопрос жизни и смерти. Вы не могли бы ненадолго оставить нас с "госпожой портье"? Мне просто необходимо срочно обсудить с ней важный вопрос по поводу наших посиделок на выходных. — Конечно, конечно, — понимающе закивала костюмерша. — Я уже и так собиралась уходить, ещё столько хлопот с вашими костюмами. А ты, Милош, повлияй на нашу Дианочку, повлияй, а то она наотрез отказывается веселиться с нами. Уж сколько я её не уговаривала — и ни в какую. Может быть, тебя послушает как лучшего друга. "Бывшего лучшего друга", — про себя добавила девушка. — Можете не сомневаться, я приложу к этому все усилия, — уверенно произнёс серб. Как раз в этот момент у Марины Семёновны зазвонил телефон, и женщина, бегло извинившись перед актёрами, поспешила взять трубку и удалилась, оставив пару наедине. Молчание, грозившее установиться между ними, так и не осуществило своей миссии, потому что здесь в "белградском чуде" внезапно проснулся комик. — И снова здрасте! — иронично воскликнул мужчина. Впрочем, его выпад не произвёл на Диану ни малейшего впечатления, потому как она холодно бросила ему единственное: — Виделись. "Ладно, не расстраиваемся, Москва не за один день строилась", — успокаивало себя "белградское чудо". Чтобы как-то натолкнуться на нужные мысли и слова, Милош по привычке достал из кармана пачку сигарет, и вытащив одну, закурил. Пожарская тем временем не обращала на актёра никакого внимания и что-то листала в своём смартфоне. — Воздухом дышим или здоровье гробим? — Бикович выпустил кольцо дыма. — Вообще-то, из-за частого использования гаджетов портится зрение, и повышается уровень радиоактивных элементов в организме. Диана презрительно усмехнулась. — Не знала, что ты не только артист, но ещё и врач, — девушка всё также не отрывала глаз от экрана. — Однако курение больше вредит здоровью, чем использование смартфона. Можешь сам погуглить информацию о последствиях употребления табака, тебе это будет полезным. Актёр почувствовал, как он начинает закипать, и не потому, что она упрекнула его за эту вредную привычку (которая, на минуточку, являлась одной из характерных черт его народа, и чуть ли не предметом гордости для него самого!), а потому, что она была абсолютно равнодушной к нему. Никому не нравится, когда твой собеседник, особенно если это твой близкий человек, даже не смотрит на тебя при разговоре. Это всегда раздражало обычно спокойного Милоша и заставляло его часто грубить людям, которые проявляли безразличие к нему во время беседы. Его "подруга" не стала исключением. — Спасибо за совет, милая. Не факт, что я им воспользуюсь, но всё равно благодарю, — съязвил он. — Пожалуйста, — коротко ответила "госпожа портье", сохраняя ровный голос. "Нет, ну ты только посмотри на неё! Вот что за упрямая девка!" — гневно подумал мужчина. Но снаружи лишь глубоко вздохнул, дабы немного унять разбушевавшиеся эмоции, и перешёл непосредственно к сути вопроса: — Почему ты не идёшь в ресторан? Там ведь будут все наши. Не уважаешь коллектив? — Коллектив-то я уважаю, но у меня есть свои планы на выходные, — актриса наконец спрятала телефон и прямо посмотрела на собеседника. — Ну, так отмени их. Или перенеси. — Я не могу. Да и не очень хочу, — сказала Пожарская. — И что же это за планы такие, которые нельзя ни перенести, ни отменить, не поделишься с другом? — снова сакрастичным тоном спросил Милош. — Или это государственная тайна? — Почему же? — хмыкнула Диана. — Романтический ужин с любимым мужем. Решили провести вечер вместе, так что на пьянку можешь не ждать. Слова "подруги" будто обух оглушили серба. Он даже на несколько минут потерял дар речи. Нет, ладно, если это было бы, например, поездка к матери, свадьба у кого-то из родни, собака заболела, в конце концов! Но романтический ужин с бородатым козлом, который по документам является её супругом... Но ведь они даже не живут вместе (он, кстати узнал об этом, случайно подслушав телефонный разговор Саши)! — Значит, у вас всё наладилось, — разочарованно протянул мужчина. — Откуда ты... — раскрыла глаза от удивления девушка. Никто же не знал про их с Артёмом разлад, кроме неё и Кузёнкиной! — Неважно, — оборвал он её на полуслове. — Я думал, у нас отношения. А ты, оказывается, уже нашла мне замену. — Каких "нас", Милош? Какие, к чёрту, отношения? — вдруг воскликнула "госпожа портье". — Мы с тобой пару месяцев просто кувыркались ради удовольствия и всё. Да, я согласна, было очень хорошо, было классно, но это рано или поздно должно было закончиться. Все увлечения рано или поздно заканчиваются. Бикович не верил тому, что слышал. Просто кувыркались? А он для неё не больше, чем увлечение, коих может быть десятки, а то и сотни? Это невозможно, нет, он же помнил их встречи, помнил, какой она была рядом с ним. Он был для неё особенным, так же, как и она для него! — Не неси чушь, Диан. Я тебе не верю. Ты не можешь так поступить, не со мной, — отчеканило "белградское чудо". — Могу. Ещё как могу, — гордо вскинула голову Диана. — Вот ты скажи мне, скажи честно: ты хоть когда-нибудь, хотя бы один раз в жизни думал серьёзно о том, чтобы бросить Аглаю ради меня? Ты сможешь уйти от неё ко мне? Серб опустил глаза вниз. Безусловно, его посещали подобные мысли, однако если быть предельно откровенным, то он никогда не думал серьёзно о расставании с Тарасовой. Характер у неё не из простых, это правда, но всё же она — его девушка. И сделать ей такую подлость мужчина попросту не мог, это было выше его сил. — Молчишь. Не можешь её бросить, да? Правильно, совесть ведь замучает, — с горечью в голосе сказала Пожарская. — Я тоже не могу уйти от мужа, понимаешь, Милош? Я не сделаю этого. — Почему? Потому что это очень трудно? Ну, там волокита с документами и всё в таком духе? — Нет, не поэтому. Я люблю Артёма. Очень сильно люблю. И я не хочу его терять, — с нажимом ответила ему девушка, словно пыталась убедить в этом не Милоша, а саму себя. — Так что... нам надо забыть всё, что между нами было и оставить это всё в прошлом. Словно и не было ничего, — последние слова она почти что прошептала. "Забыть, — подумало "белградское чудо" и грустно улыбнулось. — Легко сказать". Он ведь сам столько раз хотел забыть её, стереть из памяти, и каждый раз Бикович терпел неудачу в этом деле. Засела она в нём крепко, въелась внутрь, точно наркота. И уже ничем её оттуда не вытравить. Пока серб молча размышлял, Пожарская посчитала эту паузу окончанием их разговора и заторопилась уйти. Да и о чём теперь можно было говорить, когда всё и так сказано? — Ладно, мне пора, — коротко молвила "госпожа портье" и направилась ко входным дверям здания съёмочного павильона. Её фраза вернула мужчину в реальность, и едва она сделала шаг от него, как он неожиданно крепко схватил Диану за локоть. — Подожди. Мы не договорили, — отчаянная попытка удержать "подругу" рядом. — Хватит, Милош, оставь меня в покое наконец! — крикнула актриса, вырвав свою руку из его хватки. — Хватит тянуть эту историю. Нам давно пора было её закончить, но всё не было либо сил, либо духу. А теперь — всё. Всё кончено. Финита ля комедия, — выплюнула девушка и в точности как костюмерша двадцать минут назад, удалилась восвояси. Каждый шаг всё больше отдалял её от "друга". Эти шаги отбивались мерным ритмом в её голове, который полностью совпадал с ходом её мыслей. Она всё делает правильно. Так как надо. Она соскользнёт с этой иглы. Лечиться после долгой наркозависимости тяжело, но возможно при наличии сильного желания и огромной силы воли. У неё есть и желание, и сила воли. И она обязательно вылечиться. Даже если это будет самый сложный вызов в её жизни. А в пока ещё холодном весеннем воздухе витали ароматы цветов, мокрой после дождя земли и любви. На дворе стоял капризный и переменчивый, но весёлый и благодатный апрель.

***

Сон у Дианы всегда был крепким. Даже если бы под окном её спальни разом палила дюжина пушек, они бы всё равно не заставили девушку проснуться посреди ночи или ранним утром в выходной. Однако в последнее время её сон стал беспокойным, а сегодня ночью так вообще всякая дрянь в глаза лезла. Снотворное тоже не помогало, поэтому "госпожа портье" просто лежала в своей кровати и смотрела стеклянными очами в потолок. Возможно, это из-за того, что она уже слишком долго принимает те таблетки? Или потому, что она впервые за долгое время спит не одна, и это мешает ей уснуть? Храп Артёма, который путешествовал в чертогах Морфея на другой половине постели, даже мёртвого разбудит, что уж говорить о Пожарской с её расшатанными нервами. Она ни о чём не думала, голова было совершенно пуста. Единственное, чем Диане оставалось заниматься — это считать баранов, как актриса делала в детстве. Где-то на двадцать седьмом курчавом барашке её начало смаривать, но на тридцатом сон как рукой сняла трель телефона. Пришло какое-то сообщение, смотреть которое "госпожа портье" ни за что не хотела. Это наверняка было от мобильного оператора, в очередной раз предлагающего дурацкие акции. Однако спустя несколько секунд гаджет прозвенел ещё раз. Потом ещё. Именно на третьем сообщении терпение девушки лопнуло, и она нехотя потянулась к прикроватной тумбочке. Открыв чехол, Диана зажмурилась от резко ударившего в лицо яркого света, и лишь уменьшив яркость, смогла наконец что-то разглядеть. На часах было два, а под белыми цифрами — написанный очень хорошо знакомым ей абонентом мелкий текст, прочитав который Пожарская испытала недоумение, а затем страх: "Я у тебя под домом. Выйди, нам нужно поговорить. Пожалуйста. Если ты не выйдешь, я зайду сам".