Наркотик

Милош сидел за рулём своего Mercedesa у подъезда дома, где они с Аглаей жили, и сверлил взглядом точку на лобовом стекле. На переднем сидении возле него покоилась полупустая бутылка Jack Daniel's, и периодически он отхлёбывал из неё терпкий, обжигающий горло напиток. Хорошо, что менты не дежурят у жилых домов, а то как минимум начали бы задавать неудобные вопросы а-ля почему гражданин в такой поздний час — уже было далеко за полночь — находится в машине, а не в тёплой постели рядом со своей девушкой, да и к тому же, пьяный в дрова. А как максимум могли и штраф впаять за нахождение в нетрезвом виде в автомобиле, и здесь не помогло бы ни известное лицо, ни деньги (тем более, что бумажник он оставил в квартире). Но спиртное было единственным средством, что могло хотя бы немного расслабить его уставшие от многочисленных проблем мозг и тело. И потому серб на такие случаи всегда держал в укромном месте (чтобы избранница не засекла!) запас дорогого алкоголя, который он нечасто, но всё же потихоньку опустошал. Сегодня Бикович решил побить свой собственный рекорд — целая двухлитровая бутылка за один раз. Прежде мужчина никогда так не напивался, однако повод к такому был очень веский, а именно его прескверное расположение духа, ведь он в очередной раз поругался с Аглаей. Вспомнив о недавней ссоре, Милош тяжело вздохнул и начал массировать виски от накатившей на него ноющей головной боли. Эти истерики ему порядком надоели. Вообще в последнее время конфликты стали возникать между намного чаще чем раньше, а они ещё даже не женаты! В основном, они касались всяких бытовых мелочей и особенностей характера каждого из них. Например, Тарасова прикапывалась к тому, что её избранник постоянно без настроения, мало разговаривает и часто отказывает ей в близости. А на отговорки "белградского чуда" про работу и усталость девушка только закатывала глаза и противно его передразнивала. И если раньше на её дразнилки Милош мог промолчать или ответить ничего не значащей фразой (потому что его остроумие, как и душевные силы, в последнее время улетали куда-то на отдых), то в этот раз серб словно обезумел. Она обвинила его в измене на ровном месте, ссылаясь на то, что именно по этой причине он так странно себя ведёт. Бикович, в свою очередь, в очень, очень эмоциональной манере ответил, что если подобное действительно имело место, то пусть Аглая сначала предъявит доказательства его адюльтера, а уж потом скандалит. После того, как весь накопившийся у него негатив был выплеснут наружу, мужчина, наспех одевшись, ушёл прочь. И ни минуты Милош не жалел о своих действиях. Он — человек, а не игрушка, которая должна исполнять каждый её каприз и терпеть все её выходки. Хотя Тарасова наверняка не подозревала, насколько она была близка к правде, но этим девушка просто уничтожила остатки спокойствия и снисхождения в гордой балканской душе. Актёр снова сделал глоток виски. Надо сказать, что такие кардинальные перемены в своём поведении Бикович заметил уже давно. Он и вправду всё больше был молчаливым и подавленным, в основном — раздражительным до невозможности, и реже — весёлым балагуром и шутником, каким его знали коллеги и близкие люди. Смех теперь был для Милоша не искренней эмоцией, идущей от самого сердца, а защитной реакцией на стресс, который прочно поселился в нём и одолевал его каждый день. Хорошо, что его психологические проблемы пока не влияли на работу, однако они серьёзно затрагивали его отношения с девушкой, друзьями, и даже мамой. Серб порой срывался именно на этих людей, притом отлично зная, что их вины в происходящем с ним вовсе нет. А вот имя настоящей виновницы его безумия (по-другому это никак нельзя было назвать) было не просто ему известно — оно было вырезано на его мозгах, он будто был заклеймён им. Диана... Красивое, звучное имя, оставляющее приятное послевкусие на языке после произношения. Мягкое, как губы его обладательницы, и так же, как и её уста, каждую букву хочется распробовать на вкус. Это имя древней богини охоты — смелой, проворной и вечно юной Дианы, которую греки звали Артемидой. Это имя его женщины, его наркотика, его мании и его сумасшествия в одном флаконе. Почему-то от одного упоминания имени "подруги" мужчине сильно хочется курить. И он не противится своему порыву, а привычно достаёт из бардачка пачку, и проделав несколько нехитрых манипуляций, выдыхает из лёгких едкий дым. Веки налились тяжестью, уже начали слипаться, и закрыв глаза, Бикович блаженно улыбается. Дым окутывает его густым белым покрывалом и одновременно открывает занавес для видений. Алкоголь, сигареты, машина... С этим набором у Милоша связано столько великолепных воспоминаний. Одно из них случилось прямо здесь, за рулём. И в нём была Диана. Это было ещё осенью, у кого-то из съёмочной группы был день рождения и они возвращались домой после вечеринки в ночном клубе, но между точками А и Б интернациональная пара сделала остановку на точке В — заброшенном пустыре возле химзавода. Он видел её сейчас перед собой. Как и тогда, она сидела на пассажирском сидении в платье насыщенного красного цвета, окружённая спадающим с плеч тёмным каскадом, завитым внизу в аккуратные локоны. Она смотрела ему в глаза и слегка прикусывала нижнюю губу, будто посылая ему сигнал по поводу дальнейших действий. Не поддаться её влиянию было невозможно. Так что серб безошибочно определил даный ему сигнал и начал необходимый алгоритм. Острая коленка девушки немного подрагивает от ласковых движений мужской ладони. "Белградское чудо" не видит, да и вряд ли захотело бы видеть, как его рука гладит собственное колено, проводя по ткани джинсов. Поэтому ему кажется, что кожа Пожарской чистая и гладкая, без единого изъяна. Развалившись на сидении, "подруга" неспешно протягивает к нему свои длинные ноги и тем самым позволяет ему пойти дальше, вверх, туда, куда знает дорогу только он. Бикович сжимает пальцами штанину и медленно дёргает её на себя. Интимные вещицы в виде тонких колготок, а затем и крошечных женских трусиков благодаря Милошу уже сняты с тела "госпожи портье", и нижняя его часть становится свободной для таких же интимных ласк. Мигом вернувшись в нормальное положение, девушка в следующую секунду садится на мужчину подобно наезднице, оседлавшую непокорного коня: ловко, быстро и властно. Диане неудобно, руль врезается ей в спину, но это ничего, это можно потерпеть. Она улыбается ему, и улыбка актёра сама собой становится шире. Ещё бы снять с неё весь наряд, однако тогда его "подруге" будет очень холодно. Она и так замёрзла, поскольку её пуховик лежал где-то сзади, меховые сапожки валялись на полу, а печка, как на зло, сломалась сегодня утром. Ноющая боль в висках наконец прекратилась и тяжёлым клубком перешла в зону паха. Серб коснулся выпирающей плоти и глухо замычал от безумного напряжения. Всё из-за того, что Пожарская невероятно близко к нему, и он так желает её... Тем временем Диана нежно обнимает его за плечи и целует в шею. А у него в зубах тлеет сигарета, и когда девушка отстраняется от мужчины, он протягивает ей табачное изделие, как бы предлагая попробовать — знает, что она никогда не курила. "Госпожа портье" сначала колеблется, раздумывает над предложением, и в конце концов, принимает сигарету. Она делает затяжку, но с непривычки тут же заходится громким кашлем и едва не роняет папиросу. — Ужас, — хрипит девушка, отворачиваясь к окну, дабы откашляться. — Забери её, я больше не хочу. Бикович в ответ лишь пожимает плечами и забирает окурок из её рук. Она не хочет курить, она хочет кое-чего другого. Милош расстёгивает свои брюки и углубляется в боксёры, издавая болезненные стоны. Ведь ему кажется, что это Диана так шалит своими пальчиками. В другой раз мужчина бы одёрнул её, чтобы она не наделала тех глупостей, которые он и хочет, и не хочет, чтобы она делала. Сложная комбинация, такая же сложная как и нынешняя ситуация с ними, когда Ему очень трудно сдерживать Её. Она сама непристойность, но тем не менее, вся исполнена грации и изящества, за которые можно простить её небольшие грехи. Она сейчас сожмёт в своей хватке уже слегка пульсирующий детородный орган серба, а потом будет аккуратно массировать его, чтобы уменьшить напряжение. Затем они сблизятся окончательно, и его вибрации разнесуться по всем её внутренностям, отбивая биты по кровоносным сосудам в их головах. Милош рычит, он почти готов к завершающему акту, осталось совсем мало, но внезапно на самом начале кульминации что-то обжигает другую его руку, которой он должен был обнимать "подругу", да так сильно, что "белградское чудо" таки возвращается на землю и открывает свои карие очи. Сигарета — он напрочь забыл про неё — уже догорала и оставила красный жгучий след на указательном и среднем пальцах. Чертыхнувшись, мужчина выбросил остаток сигареты в приоткрытое окно и тяжело вздохнул. Однако увидев свою иную верхнюю конечность в интересном месте, Бикович выдал вслух все известные ему выражения отборного сербского мата, и убрав кисть, принялся тщательно скрывать следы едва не совершённого им рукоблудия. Он точно сошёл с ума. Помешался на этой девчонке до такой степени, что начал трогать самого себя, представляя её. Самый настоящий псих. Но где же Диана? Здесь её нет, её вещей тоже. Теперь он вздохнул с досадой. Вспомнился их разговор сегодня днём. Актёр не помнил его целиком, однако несомненно помнил её последние фразы. Пожарская говорила о нём и об Аглае, о себе и об Артёме; говорила, что им с Милошем надо расстаться, что всё кончено. Да что вообще за бред она несла? — Не кончено. Ничего не кончено, — сквозь зубы процедил мужчина. — Ничего не кончено. Ты только моя. Моя. Он точно знает, где её нужно искать, он на сто процентов уверен, что она там. Свои догадки серб проверит незамедлительно, и, как доказательство, он уже завёл двигатель, дабы ехать за ответами на свои вопросы. Через полчаса, промчав мимо всех московских светофоров, показывающих красный, Милош оказывается под многоэтажным домом "госпожи портье", в котором с недавних пор она жила одна. Вокруг ни души, в окнах темно, все люди давно спят. Если просто пойти и долбить кулаком в дверь в надежде, что ему откроют, проснутся соседи, а это равно проблемам с полицией и излишне любопытными журналюгами, которым те же самые остроухие соседи Пожарской за определённую плату сольют всю информацию. Ждать и бездействовать "белградское чудо" тоже не могло. И тут Бикович буквально стукнул себя ладонью по лбу. Слава программистам, в двадцать первом веке они придумали такое чудесное средство связи как Интернет и различные мессенджеры, как он сразу-то не догадался? Ей же можно просто написать сообщение и не беспокоить звонком. Не факт конечно, что она его прочитает в такой час, однако мужчина всем сердцем надеялся на звонкую трель телефона Дианы, которая ещё с самого начала их отношений взрывала ему мозг по утрам. Потому, не теряя времени, серб открыл переписку с Пожарской, и, набрав несколько строчек, отправил послание. Его била мелкая дрожь, тревога охватила тело — а вдруг она не увидит, не спустится к нему? Ведь, как он понял, "госпожа портье" этой ночью не одна: серый автомобиль супруга девушки стоял во дворе прямо возле него. А если самому подняться к ней, то всё закончится разбитыми в кровь кулаками и сломанными челюстями, что гарантировало пребывание в травматологическом отделении больницы в течении пары дней. Но Милош был настоящим сыном своей земли — гордым и упрямым, он не привык сворачивать с выбранного им пути, каким бы трудным тот ни был, и он ни за что не отступит сейчас, когда ему крайне необходимо выяснить у "подруги" всё касательно их собственных отношений. Одним махом залив в горло остатки виски с дна бутылки (для храбрости, естественно), мужчина вышел из машины и направился в подъезд. Правда, это было нелегко, ведь его постоянно мутило от количества выпитого, а тело настолько ослабло, что он шатался из стороны в сторону как перекати-поле, однако сдаваться "белградское чудо" не собиралось. Во что бы то ни стало, они поговорят обо всём. Диана спускалась по лестнице, чуть ли не срываясь на бег. Лифт в её ситуации был не самым лучшим средством передвижения из-за своей шумности, да и он вообще сегодня барахлил, грозясь застрять между этажами. Холод свободно гулял по лестничным клеткам, неприятно забираясь под кожу, и короткий бордовый халат, который девушка в спешке набросила на себя и в который теперь отчаянно укутывалась, не согревал её от слова совсем. Это была первая причина спринтерского бега Пожарской, а вот вторая причина была связана с её внезапным ночным визитёром. Конечно же, она не бежала к нему на крыльях любви или страсти, как во всех мелодрамах. Единственное, зачем "госпожа портье" вовсе вышла к нему — прогнать прочь и навсегда закрыть тему их зависимости. А, и ещё, чтобы ему не взбрело в голову пойти к ней в квартиру, иначе это будет настоящий конец света. Когда актриса наконец сошла на первый этаж, то увидела своего бывшего "друга", скажем так, не в самом приятном виде. Расхристаный, в одной домашней чёрной футболке, поверх которой была надета такого же цвета куртка, и в штанах, запачканых какими-то пятнами, Милош опёрся на бежевую стену подъезда, и невооружённым глазом было видно, как он с трудом пытается удержаться на ногах. На голове у него был "взрыв на макаронной фабрике", а некогда красивые тёмно-карие глаза светились болезненной краснотой из-за полопавшихся капилляров. Девушка удивилась, ведь сколько она знала Биковича, тот никогда не позволял себе выйти на улицу таким неряхой. Куда бы он ни шёл: на светский приём, на работу, да хоть просто в магазин за хлебом — серб всегда был чистым, ухоженным и причёсанным по последней моде. С ним что-то не так, это понятно. Но тогда зачем он здесь? Они же вроде всё обсудили, возражений у него не имелось. И в этот момент Милош поднял свою голову, до того безвольно свисающую вниз, и посмотрел на стоящую на ступеньках "подругу". — О, неужели прекрасная Афродита соизволила спуститься ко мне с Олимпа? — громко воскликнул мужчина и как-то неестественно засмеялся. Пожарская раздражённо фыркнула. Актёры, служащие в театре, всегда были людьми со странностями: слишком экспрессивные, слишком пафосные, и даже не с тараканами, а с целыми полчищами саранчи у себя в голове, поэтому "госпожа портье" не очень хотела там работать. В храме сценического искусства она могла только отдохнуть там душой и подумать над вечными проблемами человечества, но трудиться предпочитала всё же в кино. — Какого ты здесь делаешь? — прошипела Диана аки змея. — У тебя что, бессонница? Или ты лунатизмом страдаешь, что слоняешся ночью по чужим домам? Девушка имела возможность лицезреть, как эмоции мгновенно сменили друг друга на лице "белградского чуда": его улыбка пропала, а выражение лица стало осмысленным и серьёзным. Ей на минуту показалось, что Милош уже был пьян. Или, может, даже обдолбаный наркотиками. А может, и тем, и другим? — Он ведь там, да? В твоей комнате. Спит в твоей постели. Рядом с тобой, — сказал Бикович. — Ты о ком? — спросила собеседница. — Артём. Я так понимаю, романтический ужин удался, а я тут как снег на голову свалился? Ну, прости, что прервал ваш акт любви своим появлением,— последнюю фразу он произнёс издевательским тоном. Терзающие его обида и боль вспыхнули вновь и рвались наружу, желая поразить насмерть того, кто осмелился их разбудить. Пожарская потупила взгляд. Зачем он вообще пришёл, только всё запутал, поднял ветер в её и так мятущейся душе, хотя до этого там царил полный штиль! Ох, неужели она никогда не избавится от этой зависимости? — Милош, иди домой, — устало молвила актриса. — Аглая, наверняка, волнуется за тебя и ждёт. — А ты не указывай мне, что делать! — неожиданно рявкнул на неё серб. — Куда хочу, туда и иду! И никто меня дома не ждёт! — Тише! Тише! — взмолилась "госпожа портье" и подбежала к нему. — Ради Бога, Милош, заткнись, людей разбудишь! — А пусть просыпаются! Пусть слышат, какая у них соседка! Пусть все слышат, что Диана Пожарская — жестокая и бесчувственная дрянь, которая разбила сердце лучшему другу! — Да замолчи ты, дурак! Замолчи! Замолчи, я прошу тебя, Милош, замолчи! — Диана стала отчаянно трясти мужчину за лацканы куртки, пытаясь достучаться до его здравого смысла и заставить наконец закрыть свой слишком большой рот. Ей в нос ударил резкий запах виски. Он явно нетрезв, в этом девушка убедилась окончательно. А от нетрезвого человека можно ожидать всё что угодно, и одно неосторожное действие может спровоцировать его на опасные для тебя действия. И в принципе, бывший "друг" уже начал их совершать: он внезапно схватил её запястья и сжал их не больно, но достаточно ощутимо, чтобы девушка успокоилась и прекратила покушаться на целостность его одежды. Когда Пожарская остановилась, мужчина немного ослабил хватку, и, поглаживая большим пальцем тонкую кожу женской руки, заглянул "подруге" в глаза. — Мы не договорили, — тихо сказал он. — Мне кажется, нам не о чём больше разговаривать, — возразила актриса и отвела взгляд в сторону. — Всё, что надо было сказать, я сказала днём. — А мне кажется, что всё-таки есть одно дело, которое мы не обсудили, — твёрдо ответил Бикович и взял невыражающее никаких эмоций лицо Дианы в свои ладони. Сердце девушки забилось чаще. Нет, нет, только не это! Только не поцелуй! Тактильный контакт с ним был уже вопиющим нарушением её внутреннего устава, а тут ещё и такое! Пожарская попыталась отвернуться, однако он крепко держал её голову, и ничего не оставалось делать, кроме как смотреть прямо на него. — Ди, скажи мне, только честно: чем он лучше меня? — спросил серб. "Госпожа портье" удивилась: оказывается, Милош и не собирался её целовать. Просто задал очередной дурацкий вопрос, на который она в очередной раз должна была дать твёрдый и убедительный ответ. Но кому из них: ему или себе? — Напоминаю тебе в сто первый раз: Артём — мой муж. И в сто первый раз говорю тебе: я его люблю, — последнее предложение Диана произнесла чуть ли не по слогам. — Ой, Пожарская, не гони. Не надо мне тут сейчас рассказывать байки про вашу неземную любовь, которой на самом деле нет, — мужчина закатил глаза. — Он просто лучше меня в постели, так? — Слушай, Бикович, у тебя реально проблемы с головой. Тебе лечиться надо, лучше всего — в психушке, а то дома не такой эффект. — Моё лекарство — это ты, — улыбнулся актёр. — Так что, ответишь на мой вопрос? — На какой из них? — девушка включила дурочку, вдобавок непонимающе захлопав своими глазками. — На первый, и желательно, на второй тоже. — Ну хорошо, если тебе от этого полегчает, и ты наконец отстанешь от меня, тогда я с удовольствием тебе отвечу, — едко сказала Пожарская. — Супер, — обрадовалось "белградское чудо". Его улыбка стала ещё шире. Они снова, как маленькие капризные дети, играли в своеобразную игру, возвращаясь на начальный этап их отношений. Он был настолько рад, что даже убрал руки, и его "подруга" таким образом смогла отойти от него на небольшое расстояние. — Итак, начинай. "Госпожа портье" смутилась. Безусловно, речь у неё была уже заготовлена (не зря же она несколько дней подряд репетировала её перед зеркалом, стараясь принять сказанное как единственную и неоспоримую истину). Однако как бы девушка не убеждала себя, все слова в этой речи были ничем иным как чистой ложью, что очень удручало её. Ведь врать Диана вообще не любила, а даже если ей приходилось говорить неправду, у неё это получалось из рук вон плохо. И сейчас существовал огромный риск того, что бывший "друг" её легко раскусит. — Что такое? — прищурился Милош. — Почему молчим? — Да я вот пытаюсь сформулировать предложения таким образом, чтобы мы навсегда закрыли эту тему и никогда больше к ней не возвращались. И чтобы ты наконец оставил меня в покое, — ловко выкрутилась "подруга". — Ну ну, — кивнул Бикович, хотя в глазах ещё был виден отблеск недоверия. Собравшись с духом и усмирив проснувшуюся совесть, Диана вдохнула в лёгкие побольше воздуха и с очаровательной, но в то же время ядовитой улыбкой начала свою тираду: — Значит, объясняю в первый и последний раз для тех, кто сидит в танке. Артём для меня — самый лучший из всех мужчин на земле. Потому что во-первых, я его очень сильно люблю; во-вторых, он заботится обо мне так, как никто другой обо мне не заботился раньше. И в-третьих, — она сделала паузу дабы перевести дыхание, — да, секс с ним великолепен, он просто невероятный любовник, так что исполнение супружеского долга — это то, чем мне хочется заниматься с ним всё время без остановки. И даже когда я была с тобой, то всё равно думала о нём. Так что ты мне абсолютно без-раз-ли-чен. Мне всё равно на тебя. Пожарская видела, как на протяжении её монолога уверенная, даже несколько наглая улыбка мужчины медленно сползала с его лица. И тем не менее, выражение сербской мины стало бесстрастным, а не печальным, как рассчитывала "госпожа портье", хотя она не сомневалась в том, что сказанное его задело. Что ж, следовало признать: "белградское чудо" хорошо умеет скрывать свои истинные чувства. — Надеюсь, вопрос исчерпан? — спросила девушка. — Конечно, — шаг к ней. Она делает шаг назад. — Но только ты кое о чём умолчала, милая. Серб делает ещё один шаг и теперь стоит вплотную к "подруге", которая почему-то не решается отойти от него, хотя вообще надо было так сделать. Она судорожно перебирает в голове мысли, анализируя, не сказала ли чего-нибудь лишнего, что могло бы выдать её. И тут же её сбивает с толку бархатный шёпот Милоша, который слышится над ухом актрисы: — Твои самые громкие стоны были тогда, когда ты находилась подо мной. И во время нашего секса ты кричала именно моё имя, а не своего мужа. На этих словах Диана вмиг стала пунцовой — настолько ей было неловко, — а Бикович бессовестно говорил дальше: — Я помню всё это, а также помню, как ты извивалась на моей кровати, молила меня, чтобы я не останавливался. И скажи теперь, что в те моменты ты думала об Артёме. Я ни единому твоему слову не поверю, ведь это будет ложь. На лице у "госпожи портье" продолжало гореть алое пламя. Ох, как же ей сейчас было стыдно! Пожарская, конечно, никогда не была пуританкой, однако к такой откровенности в обсуждении интима она не привыкла. Даже когда её подруги во время их встреч сплетничали о своих мужчинах, кто какой в постели и у кого какие особые методы, она испытывала огромное смущение, хотя и успешно его скрывала. Для неё это было глубоко личным, и до сих пор оставалось запретной темой для разговора с кем бы то ни было. А тут ещё он раскрыл её обман... Девушка опустила голову, чтобы не встречаться с его взглядом, не смотреть на его губы. Она должна противостоять этому искушению, иначе все её старания будут напрасными, но с каждой секундой, проведённой в молчании, держать оборону становилось всё труднее. Наконец Диана, не выдержав бессловесного напора мужчины, отвернулась от него, и вдруг оказалась прижатой к стене всем балканским телом. — Раз уж твой муж такой восхитительный любовник, и ты ни о ком не можешь думать кроме него, то почему ты тогда краснеешь от моих слов как помидор, Диан? — Милош коснулся ладонью пылающей щеки "подруги". — Это же нормально — делиться своим сексуальным опытом с другими. Или это я тебя смущаю? В принципе, серб сам прекрасно понимал, что именно он вгоняет её в краску, и ему это безумно нравилось. Ещё когда они встречались, то актёр часто рассказывал ей всякие непристойности, которые касались их близости, например, сколько раз у них было за ночь, что вытворяла Пожарская и так далее. Она мгновенно вспыхивала пурпурной розой и прятала лицо в ладонях, что давало повод для шуток "белградского чуда" о её декларированой строгости и целомудрии (которые расходились с её ночными делами!). В отместку "госпожа портье" начинала говорить об экзотических сексуальных практиках типа БДСМ и игрушках для взрослых, которые им следовало бы попробовать. Тогда уже мужчина краснел до кончиков ушей как молодка в первую брачную ночь, ведь в вопросах интима он всё же оставался консерватором и предпочитал классические приёмы. А актриса, в свою очередь, смеялась до упаду и подтрунивала над его нелепой игрой в недотрогу. Сейчас же Бикович был смелым как никогда, и его не пугало, что их может увидеть, к примеру, вышедший покурить сосед или обеспокоенный Артём, не заставший жену в кровати. Она стесняется его, прячет глаза как провинившаяся школьница, и серба это забавляет. Поэтому он позволяет себе зайти ещё дальше и касается устами шеи девушки. Её мраморная кожа слегка благоухает цитрусовыми, — Милошу всё же удаётся уловить слабый аромат, который служит дополнением запаха его женщины. Интересно, какие это духи? Наверное, Chanel No.5? Диана как-то обмолвилась, что это её любимые, хотя знала, что её "друг" всё равно ничего не понимает в женских духах. Они не были приторно сладкими, в отличии от цветочной туалетной воды, которая часто используется девушками, и которая вызывала у самого мужчины головокружение. Они сохраняли природный аромат желанного им женского тела, впечатывали его в сербский мозг и действовали на "белградское чудо" как афродизиак, поэтому актёру эти духи очень нравились. В силу этого поцелуев на шее Пожарской становилось всё больше и больше, а дыхание актрисы из-за жарких лобзаний становилось громче и тяжелее. — Нет, — выдохнула она перед тем, как Милош крепко соединил свои губы с её. Поцелуй был рваным, быстрым — ему было мало этой дозы — так что серб почти сразу вернулся обратно к лебединой шее "госпожи портье". — Ди, — шептал он как в бреду. — Моя Ди. Диана уже чувствовала, как слабеет пояс её халата: Бикович без зазрения совести развязывал его, стараясь добраться до неё максимально близко. Точно также сейчас ослабевала её воля, сводя к нулю способность девушки к сопротивлению. Внезапно "белградское чудо" остановилось и подняло на неё голову. Его рука, которая до тех пор покоилась на талии Пожарской, начала двигаться вверх. Актриса всё ещё не могла прийти в себя, она была ошалевшей от первого приёма своего наркотика за долгое время в завязке. И не успела "госпожа портье" оправится от этой дозы, как новый укол сладкого яда отправил её обратно в состояние транса. Он несильно сжал её грудь. Небольшая и аккуратная, она помещалась в ладонь серба, как и раньше. А тонкая сорочка, подобраная в тон халату и прикрывающая места, что не должны были быть видны чужим глазам, вовсе не мешала Милошу ощущать знакомое тепло, излучаемое нежной кожей. Этих действий было достаточно, чтобы вырвать из её рта глубокий стон, отозвавшийся у мужчины усилением тяжести пониже живота, которая была у него с самого начала их разговора, с того самого момента как он увидел её в ночном наряде. — Маленькая моя, — прошептал актёр, когда острая бусинка соска уткнулась ему в руку. Она скучала по нему, она хочет его, почему же она тогда никак не признает этого? Тем временем девушка сходила с ума, её рубежи падали один за другим, оборона катилась к чертям. Если бы её либидо измерялось термометром, можно было бы наблюдать, как оно поднялось до самой верхней метки. Это было насилие, чистой воды насилие — столь низкими методами заставлять её делать то, чего она, как казалось ей самой, не хочет. Но почти забытая под грузом ежедневных забот потребность в пылких прикосновениях этого мужчины вновь заявила о себе, и поэтому Диана так на него реагировала, тем самым вне своей воли подталкивая его к ещё большей наглости. Когда "госпожа портье" почувствовала посторонее присутствие на своём бедре, ознаменовавшееся внезапным холодом чужой ладони под шёлковой тканью, она знала, что серб собирается сделать, однако верхние конечности Пожарской почему-то не имели достаточной силы, чтобы прекратить его вторжение и сохранить остатки женской чести и гордости. Актриса просто ждала, когда свершится неизбежное. И буквально через пару секунд, легко миновав преграду в виде нижнего белья, палец Биковича скрылся в её глубине. — Милош... Первые же движения заставили девушку содрогнуться и сильнее вжаться в стену. Так хорошо. Как бы она ни противилась, как бы ни ругала и одёргивала себя, как бы ни пыталась забыться в объятиях супруга, но ей очень не хватало ласк именно его рук. Эти ласки были неотъемлемым элементом прелюдии во время их плотских утех, а также средством снятия сексуального напряжения у "госпожи портье", когда в силу каких-то обстоятельств они не могли в полной мере отдаться друг другу, однако после их ссоры актриса запретила себе даже вспоминать о них. Признание того, что она нуждалась в подобных действиях, было её вторым большим поражением после дачи ему доступа к своему телу, однако у Дианы нет сил, чтобы думать о таком. Все её естество подчинено "белградскому чуду", и Пожарская сама насаживается на палец мужчины, одновременно закрывая свой рот рукой, дабы хоть как-то сдержать рвущиеся наружу стоны. — Диан, скажи, что я тебе не безразличен, — произносит Милош, смотря на её лицо и вводя ещё один палец. — Скажи, что тебе не всё равно на меня. Скажи мне, пожалуйста, я должен это знать. Умоляю тебя, скажи. Он впервые умоляет её о чем-то. Девушка и хочет сказать ему (здравый смысл и гордость, которые могли бы ей помешать, уже давно лежали в коме), но не может, потому что если уберёт руку со рта, то её крик удовольствия разбудит весь дом. Да в принципе, актёр и сам знал ответ, просто хотел лишний раз услышать подтверждение, чтобы это не оказалось очередной его фантазией. Подушечки пальцев Биковича скрупулёзно исследовали разгорячённое лоно его "подруги" — лучшее доказательство её небезразличия к нему, — отчего она билась словно птичка в силке. А её попытки сдерживаться от оглушительных возгласов заводили мужчину настолько, что он готов был взять Пожарскую прямо здесь, в подъезде, никого не стесняясь и не боясь, не скрывая ни от кого своей страсти. "Белградское чудо" резко вытащило свои пальцы из тела "госпожи горничной", заставив ту заскулить от дискомфорта, и принялось расстёгивать ремень на брюках, как вдруг Диана схватила его за плечи. — Нет, — воскликнула она. — Нет. Не здесь. Это немного привело его в чувство, и Милош мысленно согласился с тем, что говорила его партнёрша. Поэтому он кладёт свою руку поверх её и тихо, но твёрдо говорит: — Пошли в машину. Там продолжим. Затем, не наблюдая сопротивления со стороны девушки его предложению, мужчина снимает с себя куртку и надевает её на хрупкий девичий стан. Хоть на дворе и апрель, но это же ещё не лето, ночи холодные, а она в одном тоненьком халатике и ночнушке. Так ведь и заболеть недолго. — А как же ты пойдёшь без куртки? — спросила актриса. Уголки губ серба приподнялись. Его "подруга" заботится о нём, переживает. Новое доказательство того, что ей не всё равно на него. — Да ничего страшного, у меня тёплый свитер, — кивком головы он указал на синюю вязаную материю, облегающую весь его торс. — Не в Антарктиде живём, не замёрзну. Держась за руки, они вышли на улицу и направились прямиком к автомобилю Биковича словно влюблённая парочка, которая решила сбежать от строгих родителей в звёздную весеннюю ночь на поиски приключений. Однако в случае бывшей (бывшей ли?) интернациональной пары следовало бы сделать две небольших поправки: первое — они не были влюблены друг в друга, так как они были любовниками друг для друга; и второе — они не бежали от родителей навстречу любви, они были наркоманами, которые собирались закинуться очередной дозой. Милош открыл дверцу машины и галантно пропустил даму вперёд, чтобы она удобно устроилась на заднем сидении, а потом сел там уже сам. И сразу же их уста сомкнулись в неистовой схватке. Долгое воздержание от белого яда наложило определённый отпечаток на нынешние действия этих двоих. Бикович требовал компенсации за всё то время, что она не была рядом с ним, за её отказы, за ревность, которую она у него вызывала, за его галлюцинации, связанные с ней, поэтому он не жалел Диану, нападал на неё грубо, кусая её губы и пленяя её влажный язык. Но "госпожа портье" не собиралась довольствоваться пассивной ролью, она желала взять дело в свои руки, и вскоре она успешно отразила его новую атаку. Теперь их языки и губы были сплетены в один сплошной неразрывный узел, где ведущую партию исполняла девушка. Она контролировала глубину и силу поцелуев, однако кто сказал, что "белградское чудо" будет сидеть и покорно исполнять её волю? Уже через пару секунд усилиями мужчины Пожарская лежала на спине, и что удивительно, она по собственной воле не двигалась, пока актёр поднимал подол её ночной рубашки (куртка к тому времени благополучно валялась где-то на полу), параллельно выцеловывая плоский живот "подруги". Женское тело потянулось к нему навстречу — Диана была согласна и готова, не было никаких препятствий к тому, чтобы серб овладел ею. Однако неожиданно для неё и для себя самого он прекратил касаться её устами. Что-то внутри остановило его, нажало в мозгу кнопку "Стоп", и мужчина не знал этому причину. Просто в один момент у него появилась отчётливая мысль под названием "Нет, так нельзя", которая заставила Милоша оторваться от партнёрши и сесть ровно, уставившись вниз, на носки ботинок. Свой взгляд Бикович отводил, чтобы не встречаться с её удивлённым. Да он и сам был удивлён не меньше. Он ведь не насиловал её, она сама всего хотела, почему тогда ему нельзя? Почему он не может прикоснуться к ней? Что с ним? На мгновение "белградское чудо" отвлеклось от размышлений, когда услышало необычное шуршание. Подняв глаза на актрису, он увидел как шёлковый халат покидает плечи девушки, что вернулась в вертикальное положение, при помощи незамысловатых движений её ручек. Затем же, опустив одна за другой лямки наряда, она обнажила свои перси. Красивые снежно-белые вершины возвышались перед мужчиной, и вдобавок, выразительный взгляд "госпожи портье" настойчиво призывал его к их решительному покорению. И в этот раз, в отличие от всех предыдущих, Милош повиновался. Протянув руку к Пожарской, он начал нежно водить ею по мягкой груди. Но серб уже не чувствовал того прежнего желания, которое огненной рекой разливалось по его чреслам и которое заставило его решится на такое безрассудство как ночной визит к "подруге", у которой дома муж. Бикович не хотел Диану. И это его разочаровало. Поэтому он убрал свою ладонь от неё и вновь потупил очи в пол как стеснительный девственник, впервые оставшийся наедине с девушкой. — Прости, — сказал актёр. — Я не могу. Актриса посмотрела на него с ещё большим изумлением. Не более чем пятнадцать минут назад он готов был заняться с ней бурным сексом прямо в подъезде её дома, а теперь идёт на попятную? С ним точно что-то не то. — Милош, что случилось? — Диана задала вопрос прямо. Тот откинулся на спинку сидения и в изнеможении закрыл глаза. — Я не знаю, — честно ответил мужчина. — Но знаю, что нам нельзя этого делать. Пожарская разочарованно цокнула языком и тоже упёрлась в спинку сидения. — И ты понял это только сейчас? — сказала она. — Да, — коротко молвило "белградское чудо", уже с открытыми глазами рассматривая потолок. Молчание. — Это как раз то, о чём я тебе недавно говорила, — продолжила девушка. — Когда объясняла, почему мы должны расстаться. — В смысле? — серб повернулся в её сторону. — В прямом. Сам посмотри: нас с тобой тянет друг к другу, но в то же время мы друг друга не хотим. Любовью это не назовёшь. А если это не любовь, тогда это что-то другое. Нездоровое. — Это зависимость, — закончил её мысль он. — Да, — подтвердила "госпожа портье". — Это болезнь. Снова молчание. В машине хорошая звукоизоляция, так что можно было услышать как у тебя звенит в ухе. Однако это очень давило на мозги, потому пять минут спустя Милош снова заговорил: — Получается, мы с тобой оба больные, Пожарская. Если ты говоришь, что фигня, которая с нами творится, это проявление болезни. — Угу, — промычала она и вздохнула. — И поэтому нам надо лечиться. — Как? Предлагаешь пойти к психотерапевту? Хотя нет, в нашем случае лучше сразу к психиатру. А что, если мы ему расскажем абсолютно всё, так сказать, без купюр, то стопудово отправимся в дурдом. Поедем на специальной машине, с комфортом, с мигалочками. Прямо как депутаты Госдумы, — пытался шутить Бикович, однако честно говоря, получалось не очень. — Милош, я серьёзно, — резко вскинулась актриса. — Мы и так уже столько дров наломали. Ты разве не понимаешь, что мы зависимы друг от друга? И мне, и тебе действительно нужно лечиться, чтобы не стало хуже. Но может, ты и прав, ходить по врачам — это крайняя мера. Я сама их не люблю. А пока что мы можем справиться своими силами. Слушая речи "подруги", актёр про себя восхищался ею. Его всегда поражало её умение мыслить трезво и говорить умные вещи даже тогда, когда кажется, что всё катится в тартарары, ведь сам мужчина иногда не мог обуздать свои эмоции в критических ситуациях. А в данный момент он вообще был необычайно спокоен, словно ему было плевать на всё, несмотря на то, что прямо сейчас рушились их отношения. Не потому ли, что на самом деле, всё было разрушено ещё раньше, до сегодняшней ночи? — Возвращаюсь к своему первому вопросу: каким образом мы это сделаем, Диан? — Ну, например, какое-то время не будем видеться, — произнесла девушка. — Не будем пересекаться, переписываться там... — Отпишемся друг от друга в Инстаграме, сотрём номера телефонов, разъедемся по разным концам земли, и будем продолжать друг друга любить, — вот когда не надо, то в молодой надежде сербского и российского кинематографа просыпается поэт, которому обязательно надо поделиться своими мыслями с окружающими! Как говорится, талантливый человек талантлив во всём. — Бикович! — да, к сожалению, второй талант "белградского чуда" не всегда находил одобрение публики. Он больше вызывал у неё раздражение и злобу из-за несвоевременности собственного проявления. И поэтому Милош часто сдавался на первых порах, чтобы не раздувать ссору. Впрочем, как и теперь. — Ладно, ладно, молчу, — примирительно сказал он. — В твоих словах есть доля истины, госпожа портье. Только есть одна проблема: мы в одном проекте работаем. И как тогда нам избежать общения? — Не факт, что "Элеон" продлят на третий сезон, — ответила ему Диана. — А с чего это они не должны продлевать? История всем зашла, рейтинги хорошие, у Аслана идеи бьют ключом. Так что Падаша ещё нескоро расстанутся. — Я тебе напомню, что они уже давно расстались. Причём по твоей милости, — молвила Пожарская. — Во-первых, не по моей милости, а по милости Павла Аркадьевича, — заметил Бикович. — Я за поступки своего киногероя ответственности не несу. А во-вторых, если твой метод нам не поможет, то дурдом из альтернативы вполне может превратится в реальность. Ну, или мне придётся уйти из сериала. Тем более, что мой контракт уже скоро закончится и придётся снова врать какому-нибудь Бондарчуку о своём таланте, чтобы получить роль в картине. — Подожди, ты сейчас шутишь? — в неверии спросила "госпожа портье". — Ты правда уйдёшь из сериала? — Да, — произнёс серб. — Я с самого начала поставил продюсерам условие, что буду играть буквально 3-4 сезона. Не хочу остаться на всю жизнь придурковатым мажором, над которым все смеются. Надо расти дальше. Девушка заметно погрустнела, услышав его слова об уходе, но, к счастью, он этого не заметил из-за царящего в машине полумрака. Как бы там ни было, она не хотела прощаться с "белградским чудом" так быстро. Ведь именно на съёмках "Отеля Элеон" они познакомились, именно там у них закрутилось то, что теперь называется зависимостью. То, что стало для них болезненным и неприятным, но в то же время жизненно важным и неотъемлемым. То, что вначале заставило их вспыхнуть как спички, а потом привело к пропасти. Хотя Диана понимала, что этот шаг необходим для блага их обоих, однако какая-то внутренняя её частица не желала мириться с подобным. "Так будет лучше для всех", — громко и уверенно сказал женский рассудок, после чего просто затих. — Ну, посмотрим, что будет дальше, — добавил актёр. — А нам больше ничего не остаётся, — сказала актриса. — Артисты — народ, который всегда должен ждать у моря погоды. Чёрная удручающая тишина опять появилась между ними и стала давить на тяжёлым камнем на сердца и мысли русско-сербского дуэта. Однако у них закончился запас слов, чтобы разрушить этот глухой беспросветный вакуум. И мужчина, и девушка отлично понимали, что любое сказанное ими слово приблизит и без того неизбежный момент расставания. Им нужно было сделать выбор: тонуть в этом болоте дальше или попытаться выбраться из него. И к одному из этих вариантов пара склонялась молча, но единогласно. — Да, мы с тобой и вправду оба больные, — наконец Пожарская твёрдо констатирует факт. "Белградское чудо" не отвечает, а значит, соглашается с этим. — Не спорю, — говорит мужчина. Теперь они официально признали свою зависимость. А признание зависимости — первый шаг к победе над ней, первый шаг к настоящему исцелению. Проходит ещё пара минут без слов. Диана приводит себя в порядок, вновь укутывается в свой халат, а затем первая решает поставить точку в странных неправильных отношениях, которые связывали их на протяжении последних полгода. — Ладно, закончим с разговорами, — вздохнула она и открыла дверь автомобиля. — Спокойной ночи, Милош. — Надень мою куртку, замёрзнешь ведь, — в его голосе слышатся заботливые нотки. Нужные и ненужные одновременно. — Нет, спасибо. Тебе она больше пригодится, — "госпожа портье" выдавила из себя лёгкую улыбку. Тупая боль в области сердца делала её способной лишь на такой положительный жест. — Понятно. Что ж, тогда и тебе спокойной ночи, — дверь закрылась с характерным хлопком. — Ди, — роняет серб уже в пустоту. Но Ди больше нет. Она ушла, ничего ему не оставив. Лишь шлейф запаха Шанели номер пять напоминает о Ней. И всё. Один только дух. Он не смотрит в окно, не наблюдает за тем, как она идёт к дому. Для него это слишком больно. Поэтому Бикович достаёт из переднего сидения недопитого Джека и посредством употребления алкоголя погружается в себя. Так намного легче. И он не увидит, как Пожарская тихо зайдёт в свою квартиру, как отмахнётся от сонного ворчания Артёма "Где ты была так поздно?", и как она ляжет в кровать рядом с ним. А мысль, которая бьёт по её мозгам молотком и светится перед её глазами словно надпись на табло, когда она лежит, он не увидит и подавно: "Дура."