Наркотик

Дни пролетели незаметно, и вот уже на календаре была суббота. Суббота — это начало выходных, когда большинство будничных дел улажено, когда прошёл угар пятничных вечеринок и когда наконец было целиком и полностью посвятить своё время заслуженному отдыху. Как правило, в этот день основными занятиями людей являются долгий сон, уборка жилища, шоппинг или любимые хобби. А уж чем заниматься из всего вышеперечисленного — это уже личное дело каждого. Суббота для Милоша Биковича началась именно с первого занятия. Придя домой во втором часу ночи, он завалился на кровать и проспал до самого обеда. Сон, конечно, оказался полезным для него: мозги и тело наконец получили долгожданную перезагрузку и впустили в себя новые жизненные силы. Однако в то же время сон разбудил в сербе невероятное чувство голода — оказывается, жизненные силы должны прийти не одни, а вместе с едой, которую надо ещё приготовить. Поэтому кухня стала второй после ванной комнаты точкой, куда мужчина проложил свой маршрут по квартире. Так как отвечавшей за наполнение холодильника хозяйки уже несколько дней не было дома, то, соответственно, в нём Милош нашёл почти повесившуюся на нитке мышку. Почти — потому что скудные запасы еды каким-то чудом всё же нашлись, но балканский мозг считал, что они не способны в полной мере удовлетворить его потребность в питании, и хозяину нужно идти в супермаркет за нормальными продуктами. В свою очередь урчащий сербский желудок, равно как и сербская лень, имел по этому поводу своё мнение, не совпадающее с позицией мозгов. И именно по последней причине завтрак в виде крепкого кофе, яичницы и яблока, несмотря на свою скромность, получил счастливый билет в глубины живота актёра. Позавтракав, Бикович взял в руки телефон, чтобы проверить электронную почту и мессенджеры на наличие чего-нибудь важного для него. Вдруг будут изменения в его графике смен в «Мифах», или агент напишет о новом предложении для него, да мало ли что может случиться! Кроме того, совсем недавно у него появилось собственное детище в Сербии – кинокомпания «Archangel Digital», и он, как её соучредитель, был просто обязан знать всё, что происходило в и вокруг неё. Увы, в современном информационном мире делать это без Интернета было невозможным. Сейчас же и почта, и мессенджеры пустовали, и Милош уже собирался отложить смартфон обратно, как вдруг на экране гаджета появилось напоминание на сегодня: «19:00. Элеон. Ресторан». И тут серб буквально стукнул себя рукой по лбу. Он чуть не забыл о вечеринке их каста, и это при том, что самолично звал на неё всех остальных! Честно слово, у него от работы уже голова идёт кругом, всё забывается. Ну, да ладно, до вечера есть время, он успеет собраться. Слава Богу, Милош родился мужчиной, ему намного проще выбирать повседневный или вечерний образ. И ему, в отличии от той же Аглаи, вовсе не нужно подбирать ни сумочки, ни серёжки, ни чего-то там ещё к платью и обуви. Однако кое-что его всё-таки беспокоило. Точнее, не что, а кто. Серб отлично помнил, что на пьянке актёров не будет одного единственного человека, который сегодня идёт на ужин со своим благоверным. Нет, ему абсолютно всё равно, у неё своя жизнь, и она делает что захочет и как захочет. И нет, он не полезет в соцсети проверять, правда ли она готовится к вечеру. Но иногда у Биковича бывали такие моменты, когда тело действовало отдельно от мозга, и потому, в противовес размышлениям, его руки уже открывают Инстаграм и вместе с глазами начинают искать там нужный аккаунт. Естественно, что никаких новых фотографий в её профиле нет, да и она бы не стала выставлять напоказ свои приготовления, как делают некоторые артисты. Пожарская строго охраняла личную жизнь от посторонних глаз, и за это мужчина её уважал, хотя и не видел в таких мерах особого смысла. Ведь, по его мнению, рано или поздно фанаты всё равно узнают интересующие их подробности, так лучше самому утолять их любопытство и давать понемногу информации, чтобы потом избежать лишних сплетен и ненужных скандалов. И вообще, он любил общаться, так что регулярные посты в Инсте и ответы на комментарии подписчиков не были для него чем-то неправильным. Вздохнув, мужчина подошёл к окну и взглянул на город. Сейчас в одной из многочисленных бетонных многоэтажек она выбирает себе наряд для ужина. Красится. Надевает тонкую золотую цепочку и браслет. Наносит на кожу любимые духи Chanel. Великолепная картина, которая, правда, предназначена НЕ для его глаз. А он, может быть, и не отказался бы поужинать с ней в каком-нибудь уютном заведении, если бы у него была возможность. Вообще, если честно, Милош не был таким уж романтиком, и если и ходил в рестораны, то только на деловые ужины или светские мероприятия. Но серб, несмотря на подобную черту характера, а точнее — её отсутствие, всё же мог организовать романтический вечер для любимой. Например, он делал это для своей бывшей девушки Бранкицы и для Аглаи тоже, хотя она, как и её избранник, не очень любила такое времяпровождение. А для Дианы он бы организовал что-то похожее? Бикович задумался. Она никогда не говорила о том, что хотела бы пойти с ним на ужин, но он никогда её и не спрашивал об этом. Ведь они оба понимали, что, если они заявятся вдвоём в ресторан, туда сразу же наведаются журналисты, которые распустят слухи об их отношениях, чего не желали ни Милош, ни Диана. Поэтому когда они вместе делали перекусы, то старались располагаться в небольших кафешках, где было не так много народу, и был намного меньший риск нарваться на папарацци. Впрочем, может, это правильно. Он же дал слово, что не будет какое-то время видеться с ней. Не будет вмешиваться в её жизнь. И что он, Милош, попытается вылечится от своей зависимости. Пожарская была права — всё действительно зашло слишком далеко. Эта страсть разрушает их, она неправильна и опасна. Значит, чем скорее они от неё избавятся, тем лучше для обоих. И вот по этой причине он не будет ни звонить, ни писать ей. Он не будет препятствовать её примирению с мужем. Пускай делает всё, что ей заблагорассудится. Ему совершенно всё равно. И, кстати, ему сейчас нужно позвонить в Сербию. Дела компании не могут ждать.

***

Диана сидела дома перед зеркалом и смотрела на собственное отражение. Она была уже полностью готова к выходу, оставалось только дождаться Артёма, который должен был скоро заехать за ней. Об этом он написал ей в коротком СМС, будучи, как и всегда, немногословным. Но никто не знал, как же ей не хотелось куда-то идти, хотя, в общем-то, ужин в ресторане предложила она. Вот чёрт бы побрал Кузёнкину с её «гениальными» идеями, зачем она, Диана, только её послушала! Лучше бы сидела дома и смотрела какие-нибудь комедии или убирала целый день в квартире, только бы не находиться рядом с другим мужчиной, который по закону всё ещё являлся её мужем, но по факту стал ей практически чужим. Впрочем, рассуждала Пожарская, в этом виновата она сама, а точнее — её зависимость от серба. Она сама дала повод для этой размолвки. Артём ведь не знал, где и с кем проводила время его жена, особенно в тёмное время суток, и на этой почве у него могли появиться подозрения насчёт неверности девушки. Она помнила, что в последнем их разговоре (по сравнению со скандалом с Милошем, это действительно был разговор) Аксененко прямо сказал, что, возможно, у неё появился другой. И, конечно же, супруг не подозревал о том, что он попал просто в точку, однако раскрыть её окончательно Диана не могла ему позволить и тут же принялась защищаться. Когда же у обоих закончились претензии и аргументы, Артём предложил им пожить отдельно друг от друга, чтобы всё обдумать и решить как быть дальше. Диана согласилась. И в результате они разъехались по разным квартирам, дабы не усугублять их и без того натянутые отношения. Вернее, она переехала в своё собственное жильё. Актриса устало склонила голову на руки. Возможно, это было неправильным решением? Если бы она тогда сказала мужу, что хочет продолжать жить вместе, быть может, всё как-то уладилось бы само собой, и они не пришли бы к полуразбитому корыту, которое у них есть сейчас? Но в тот момент девушка сама испытывала жгучее нежелание оставаться с Аксененко в одной квартире, во многом благодаря его постоянном напоминании ей о Биковиче, которого она отчаянно пыталась забыть. Пожарская усмехнулась про себя. Узнала бы мама о выходе, который они с Артёмом нашли, чтобы выбраться из семейных проблем, она бы точно его не одобрила. А если бы она узнала о том, что причиной этих проблем является её дочь, то у неё бы точно случился сердечный приступ. Нет, всё-таки организовать ужин был правильным решением, размышляла Диана. Когда она, не в силах справиться с ворохом рвущих душу мыслей, позвонила Александре по видео, то совсем не думала, что она возьмёт на себя роль спасительницы личной жизни подруги. Именно Саша помогла ей принять правильное, по мнению Пожарской, решение — помириться с мужем. Иногда мужикам нужно давать, как она говорила, волшебный пендель, чтобы сохранить семью. Ведь их брак продлился только чуть больше года, и что, сразу после свадьбы разводиться из-за одной ссоры? Романтический ужин в ресторане, в свою очередь, был просто идеальным поводом для старта их примирения. «Может быть, он даже плавно перейдёт в завтрак», — хихикала Кузёнкина в камере. Однако рыжая девушка не знала, что её подруга и думать не хотела о таком, так как после серба у Дианы почему-то пропала тяга к другим мужчинам. Даже к собственному супругу. Внезапно раздался звонок в дверь, и Пожарская будто очнулась от сна. Хватить изводить себя раздумьями. Это, наверняка, пришёл Артём, и ей уже пора. Сегодня она наконец поставит точку в истории своей балканской болезни и начнёт лечиться. Всё вернётся на круги своя. Девушка в последний раз осмотрела себя в зеркале, поправила волосы, и оставшись довольной своим образом, направилась ко входной двери. Она была уверена, что там её ждёт Аксененко и, возможно, с букетом цветов, поэтому не удосужилась даже посмотреть в глазок, дабы увидеть звонившего человека. Но оказалось, что она это сделала зря. На пороге квартиры её ждал неприятный сюрприз. — О, похоже, меня тут ждали, — Милош в своей манере обаятельно улыбнулся хозяйке жилища. Только вот, по всей видимости, он забыл, что на неё такие его штучки не действуют уже давно. — Что ты здесь делаешь? — холодно спросила его Пожарская. — Ты ошибся квартирой? — Слава Богу, у меня пока с памятью нет проблем, в отличии от тебя, — сказал мужчина, всё также улыбаясь. Теперь его улыбка утратила былое обаяние и полнилась чистым сарказмом. — Я просто зашёл в гости к подруге, захотел проведать. Или это уже преступление? — Не припомню, чтобы я звала тебя в гости. Но у меня с памятью тоже всё в порядке, так что, если я не помню этого, значит, я и вправду тебя не звала, — с такой же едкой улыбкой ответила девушка. — Значит, ждали не меня? — актёр вздохнул с притворным сожалением. — Именно так. Я жду своего мужа, который сейчас приедет. И если он тебя здесь увидит, может возникнуть скандал. Поэтому тебе лучше уйти отсюда. А то вряд ли фанатки заценят твои фотки с разбитым носом и гипсом. Как же ты будешь жить без их восхищённых комментариев? — отчеканила Диана. Она знала, Бикович дорожил своей репутацией, равно как и здоровьем, и надеялась, что вероятность скандала с Аксененко поднимет в нём благоразумие и заставит убраться поскорее. Однако серб продолжал стоять у её двери, и, судя по всему, не намерен был покидать её дом. Да что это ещё за наглость? — Ты всё сказала? — он был спокоен как удав, и, казалось, что слова актрисы вовсе не задели его. Диана удивлённо захлопала глазами. Ну как ему удаётся быть таким спокойным даже при взрывном характере? Даже когда их вот-вот застанут спаличным? Как? — Да, — твёрдо молвила «госпожа портье». — А теперь отойди, я закрою дверь. Однако не успела девушка взяться за дверную ручку, как вдруг Милош быстро шагнул в квартиру и, втолкнув партнёршу внутрь, закрылся на ключ. — Ты… Ты что делаешь, идиот? — закричала Пожарская, опомнившись от шока. — Ты с ума сошёл? Если честно, Бикович ответил бы на этот вопрос утвердительно. Потому что только сумасшедший может после успешного решения дел в своей компании приехать к той, с которой обещал не видеться. Только сумасшедший может приходить к ней за пять минут до того, как сюда явится её муж, несмотря на риск быть уличённым. И только сумасшедший может совершать импульсивные поступки подобные тому, что минуту назад совершил он. На первый взгляд, описание точь-в-точь как у влюблённого. Но в случае Милоша следовало бы сделать небольшую поправку — описание зависимого от женщины человека. Глубоко больного. И вслух, конечно же, он этого не сказал. Тем временем Диану захлестнула настоящая паника. Артём будет здесь с минуты на минуту, а ей нужно экстренно выпроводить незваного гостя. Но как это сделать, если даже с места его сдвинуть очень тяжело? Этого актриса, увы, не знала. — Блин, зачем я только с тобой связалась, — прошептала Пожарская, закрыв глаза. — На минуту ума не хватило, а теперь век раскаивайся. — Тебе же вроде со мной нравилось, — сказало «белградское чудо». — И ты всегда была трезвая. Вот если б у нас с тобой всё было по пьяни, вот тогда можно было бы в чём-то раскаяться. А так, нет повода, чтобы себя так корить, Диан. — Нет, ты точно идиот, Бикович. Ты что, совсем ничего не понимаешь? Да Артём будет в ярости, когда увидит нас вместе! Он уже и так меня подозревает, а если застукает тут тебя, милый мой, то прибьёт нас обоих! — Не прибьёт, — невозмутимо ответил серб, присев на пуфик у входа. — Как у вас говорится: не так страшен чёрт, как его малюют, так ведь? Девушка изнеможённо выдохнула и покачала головой. Как же её сейчас бесила эта его легкомысленность. Однако несмотря на это, актриса решила предпринять ещё одну попытку выставить бывшего друга за порог. — Милош, просто уходи отсюда. Давай, топай, — она махнула рукой. — Я сегодня хочу поужинать со своим мужем, и проблемы мне уж точно не нужны. Не думаю, что и Аглая будет от этого в восторге. И только серб открыл рот, чтобы возразить ей по поводу своей избранницы, как звонок снова разлился по квартире мягким голосом. Оба синхронно повернули головы ко входу. Ведь они оба знали, кто находится за этой дверью. «Чёрт, явился не запылился», — злобно подумал Милош. «Господи, хоть бы Артём его не заметил», — мысленно взмолилась Диана. Ей необходимо было срочно спрятать своего горе-любовника, пока Аксененко не вошёл в дом, а иначе беды просто не миновать. Поэтому, недолго думая, она схватила мужчину за руку и зашипела ему в лицо: — Значит так, быстро прячься в какой-нибудь комнате. Я сейчас уйду с ним, но дверь запирать не стану. Дальше ты выйдешь из квартиры и закроешь её сам. Ключи я у тебя завтра заберу. — А я думал, что буду, как в старом анекдоте, через балкон убегать, — ухмыльнулся серб. Даже несмотря на всю угрозу, что в данный момент нёс муж его любовницы, ситуация казалась ему более чем комичной. — Я бы с удовольствием отправила тебя туда, но боюсь, что ты разобьёшься: у меня десятый этаж. Не хочу, чтобы потом твою смерть повесили на меня, твои фанатки тогда и меня в живых не оставят, — саркастически ответила Пожарская.  — Ревнуешь меня к ним? — выгнул бровь Бикович, на что «госпожа портье» раздражённо засопела. — Просто делай, что я говорю. Пошли, — сказала она и начала тащить актёра за руку. На её удивление он действительно пошёл за ней вглубь квартиры. Девушка обрадовалась: быть может, Милош совсем не доставит ей никаких проблем, и она спокойно пойдёт в ресторан? Тогда всё складывается для неё как нельзя лучше. Тем более, что из-за двери уже слышался голос супруга: «Диана, открой дверь.» — Ты знаешь, у меня есть идея получше, - неожиданно молвил мужчина, когда они зашли на кухню. — Думаю, ты сегодня никуда не пойдёшь. Пожарская бросила на него недоуменный взгляд. Разумеется, его слова были не более чем шуткой, по крайней мере, ей хотелось так думать. Но что-то внутри неё всё равно желало, чтобы он не позволил ей уйти. Чтобы сегодня он её не отпустил. — А я твоего разрешения не спрашиваю. Сиди здесь тихо как мышь, иначе будет плохо, — она развернулась, чтобы направиться к дверям дома и наконец открыть их мужу, однако теперь уже серб взял её за руку и крепко сжал её в своей. — Отпусти, — актриса попыталась выдернуть руку из его хватки. Но Милош и не думал её отпускать, что вызвало у неё волну негодования. — Пусти, иначе закричу, — сказала Диана, не прекращая вырываться. На это актёр довольно улыбнулся, ему нравилась бурная реакция Пожарской. Всё-таки слова о том, что женщины в гневе становятся лишь краше, были абсолютной правдой. Он видел, как её щёки даже сквозь слой пудры пылали ярким пламенем, а уста были настолько маняще приоткрыты, что будили в нём чёткое желание поцеловать её да покрепче. Нет, когда Диана злится, она точно ещё соблазнительнее. — Хорошо, кричи, — ответил Бикович. — Кричи сколько влезет. Но тогда твой муж точно узнает про нас. И вряд ли после этого вы с ним помиритесь. Девушка от бессилия поджала губы. «Грёбанный шантажист», — пронеслось в её голове. Тем временем «белградское чудо» наконец отпустило кисть бывшей подруги, но только для того, чтобы схватить её уже обеими руками за талию и притянуть к себе. Её лицо… опять оказалось настолько близко, что Милош мог рассмотреть каждую его черту, точнее — вспомнить их. А аромат духов… Когда он достиг рецепторов серба, то актёр почувствовал, как внизу живота возникает знакомая тяжесть. Сейчас он был согласен с Пожарской, это было правильным решением, что они не должны видеться. Потому что именно она вновь активирует его зависимость, именно она заставляет его вновь желать новую дозу. Она сама заставляет его желать её. — Ты… — шёпотом произнесла Диана и не смогла закончить предложение: мужчина впился в её губы своими. Ответ он получил уже в поцелуе, когда девушка провела языком по его дёснам, а затем вцепилась в его язык так крепко, что Бикович на мгновенье подумал, что она его просто оторвёт. Девушка ведь тоже хочет получить дозу. Только, в отличии от него, полностью отрицает это и сопротивляется этой нездоровой тяге. Поступает по-правильному. А он не хочет так делать. Она же хотела, чтобы он хоть раз был неправильным, — так пусть теперь получает это. Для серба стало полной неожиданностью, когда Диана, при всём её хрупком телосложении, нашла в себе силы и оттолкнула его от себя. Её глаза были влажными и блестели словно две звезды, помада была немного размазана, а сама она тяжело дышала, будто пробежала не один десяток километров. В очередной раз поступает так, как необходимо, засовывая свои желания куда подальше. Но только вот он больше не позволит ей строить из себя ангела, когда она этого не хочет. Тем временем Пожарская бросилась бежать к выходу из кухни (повезло, что она ещё не надела шпильки и была босой), однако не успела она сделать и пяти шагов, как мужчина снова прижал её к себе, на этот раз уже более грубо. — Я же сказал, что сегодня ты никуда не пойдёшь, — прорычал Милош и начал толкать её к столешнице, не выпуская из своих объятий. «Госпожа портье», в свою очередь, не оставляла попыток сопротивляться его напору, но с каждым шагом, что они вместе проделывали, ей становилось всё труднее это делать. Не потому, что Бикович превосходил её по силе, а потому, что его прикосновения каким-то образом заставляли мышцы её тела слабеть и направляли их следовать за ним. Да ещё и мозг услужливо подкидывал картинки с их недавнего прошлого. Ведь их первый раз тоже произошёл на кухне. — Диана, ты слышишь меня? — кричал Аксененко с той стороны. Однако для его супруги громче его голоса был только звук расстёгивающейся под руками серба молнии платья. Её одежда – её внешняя защита, но с каждым сантиметром расходящейся змейки падала её защита внутренняя. Только сейчас девушка начала понимать, как же он по ней скучал. Как они оба друг по другу скучали. И всё же, в Пожарской ещё оставалась живой та её часть, которая не желала сдаваться. Именно она побуждала её, даже будучи прижатой спиной к столешнице в кандалах из его рук, трепыхаться подобно птичке, пытаясь сбросить с себя его ладони. Но трепыхания становились всё слабее и слабее, а когда платье покинуло тело актрисы, то и вовсе прекратились. Теперь она стояла перед ним в одном нижнем белье, от лицезрения которого Милош нервно сглотнул. Подобранный в тон наряду красный полупрозрачный шёлк с вышивкой еле прикрывал упругую грудь актрисы, а крохотные трусики, скрывающие самое сокровенное место, заставляли плоть «белградского чуда» твердеть и пылать жаром. Его «подруга» всегда выбирает лишь самое лучшее, у неё отменный вкус. Но неужели она надела такую красоту для кого-то другого? Да не бывать этому! Больше актёр не хотел медлить, не за гляделками он сюда пришёл. Потому Бикович сразу же припал устами к шее Дианы и начал оставлять там бордовые отметины. Как в старые добрые времена. Кстати, на шее мужчина долго не задержался, поскольку там мало чего было интересного, кроме нежнейшей, чуть смугловатой кожи, которую ему так нравится покусывать. Гораздо больше его интересовали перси актрисы, мягкие иголки которых утыкались в его торс. Желая показать свою власть над ней, такой беззащитной в данный момент, Милош оторвался от девичьей шеи и положил руки на обе её груди. И, как Диана и ожидала, он сжал их с ощутимой силой, отчего она выдохнула и запрокинула голову назад. Проклятье, ей до сих пор это нравится. Да что же это такое? Только она собралась лечится от него, как он опять появляется перед ней и манит к себе, словно конфета ребёнка. Он наверняка не знает, но догадывается, что с каждым сжатием груди, с каждым его поглаживанием пальцами сосков её сердце пропускает удар и качает кровь, наполненную ядом наркотика. Его ядом. — Ненавижу, — шепчет Пожарская в тот момент, когда серб накрывает ртом её вершины. «Дрянь», — мелькает в мыслях Биковича. За грубым словом тут же следует укус. Как наказание за невоспитанность. Однако оказывается, что ему этого мало: он заглатывает её соски вместе с тканью лифчика, которую и тканью-то нельзя было назвать, отчего девушка зажала себе рот рукой, дабы подавить собственный вскрик. Ощущения, что давало ей «белградское чудо», были смесью дискомфорта и удовольствия, и «госпожа портье» уже сотню раз пожалела, что решила надеть именно эту комбинацию. Потому что таким образом она сама себя загнала в его ловушку, выхода из которой просто нет. Про Милоша, кстати, тоже нельзя было сказать, что ему было приятно, — всё же живое, настоящее женское тело намного слаще. Однако он готов был стерпеть неудобства ради того, чтобы видеть её муки, что она испытывает от его ласк. Хочет, но не может ему сдаться. От того и страдает. — Твою мать, Пожарская, ты дома вообще?! — наполненный гневом голос мужа вместе с настойчивым стуком снова достиг слуха актрисы. Неужели он ещё здесь? Неужели он не ушёл? Милош, судя по всему, тоже не ожидал, что Аксененко спустя столько времени будет оставаться у двери своей супруги, так как прервал своё занятие и удивлённо повернул голову в сторону входной двери. В этот самый момент он почувствовал резкую боль в области колена, — Диана ударила его ногой и опять сделала попытку выйти из кухни. Вот чертовка! И главное, её не волнует, что она голая, единственное, что ей нужно, — это выбраться отсюда и поскорее. Но, конечно же, у неё ничего не получилось, и она в очередной раз оказалась в его объятиях, прижимаясь теперь спиной к торсу серба. «Слабачка», — раздражённо подумала Пожарская. — Всё, ты доигралась, госпожа портье, — тихо произнёс Бикович ей на ухо, параллельно поглаживая грудь. Её глаза округлились. Что он собирается сделать с ней? Зная, какая бурная у бывшего «друга» фантазия, она не хотела представлять себе его действия. Однако похоже, что ей и представлять не придётся: сейчас она всё испытает на собственной шкуре. Краем глаза актриса увидела, как мужчина открывает ящик со столовыми приборами и достаёт оттуда нож. Неужели он сейчас убьёт её? Перережет горло, а потом сотрёт кровь и спрячет труп как обычно происходит в детективных историях? Он уже способен на всё, и ей больше некуда деваться от него. Кровь застыла в жилах Дианы, когда Милош взял её за горло одной рукой, а другой начал вести стороной лезвия от шеи к животу. От холода металла, вторгшегося в жар её кожи, она невольно дёрнулась, и тут же её грудь коснулась острого края ножа. Мужчина усмехнулся. — Лучше не шевелись, а то поранишься, — сказал он и коснулся лезвием набухшего соска. Это было ни на что не похожим чувством. Она, конечно, слышала раньше, что некоторые пары практикуют игры с ножом во время секса, но не могла себе представить, что ещё можно испытывать во время такой «игры» кроме страха. Выяснилось, что можно. Когда Пожарская начала глубоко дышать и тереться своей бордовой вершиной о нож, пусть даже будучи отделённой от него тканью бюстгальтера, она поняла, что можно испытывать волнение, граничащее с возбуждением. Можно испытывать тепло, которое будто по проводам растекается по её нутру, и самое большое его количество поступает именно к низу живота, когда он ведёт лезвием по солнечному сплетению и дальше. Однако при этом от страха ты всё равно не можешь избавиться, и даже не из-за того, что одно неосторожное движение может испортить всё причинением боли, кровотечением и раной. Страх просыпается в Диане, когда она ощущает, как лезвие оказывается между её бедром и трусиками. Когда она понимает, что все её усилия, прилагаемые ею для исцеления на протяжении столь долгого времени, в один миг становятся напрасными. — А сейчас замри, — Бикович прижал девушку к себе сильнее. И пространство между ними разрезал тихий звук разрезания материи. То же самое он проделал с другой стороны белья, после чего красная тряпица благополучно отправилась на пол. Сволочь. У неё больше не осталось сил сопротивляться сербу. Поэтому она просто сдаётся. «Госпожа портье» ничего не делает, когда «белградское чудо» кладёт нож на место. И также она ничего не предпринимает, когда он сажает её на столешницу и разводит её ноги широко в стороны. Её уста трогает лишь грустная ироничная улыбка. Он снова победил её. В точности как и тогда, на кухне в его загородном доме. Тем временем Милош опустился перед ней на колени, и голова его очутилась на уровне лона актрисы. Он не обременял себя прелюдией, отдав предпочтение обойтись без поцелуев, но зато сразу перейти к самому главному. Мужчина уже знал: у его «подруги» внутри — влажно и жарко. Впрочем, как и всегда, когда он с ней. И это его очень радовало. Языком Бикович плавно раздвинул нежные складочки (это он про себя называл «затишьем перед бурей»), а затем грубо проник им внутрь её тело. Это ещё не буря, только её начало. Ведь она сначала набирает обороты прежде чем разыграться в полную силу. Вот так же делает и он, вновь неспешно касаясь её клитора и вызывая этим у неё сдавленный стон. Ещё несколько раз Милош трогает алую бусинку и все разы слышит глухие стоны любовницы. Но ему мало слышать, он хочет её увидеть. Движимый этим желанием серб поднимает на неё свои шоколадные глаза. И представшее перед ним зрелище едва не лишило его дара речи: Пожарская, закусив большой палец, изо всех сил старалась сдерживать себя от отчаянных возгласов. Он никогда ещё так не хотел её, как сейчас. И был готов забыть о том, что тоже нуждается в удовлетворении, лишь бы опять услышать, как «госпожа портье» кричит от его ласк. Актёр тут же бросается обратно к промежности девушки и теперь начинает делать настоящую бурю, которая поглощает его самого. Язык кружится по клитору словно пары на балу в ритме вальса, а Диана кусает палец до крови, только бы не выдать их обоих, что откровенно забавляло мужчину. Она — единственная, перед которой он встал на колени, и «белградское чудо» не могло передать словами, как же ему хотелось добыть из неё громкий, полный наслаждения возглас. Поэтому Бикович усиленно старается, ускоряет темп, дабы достичь своей единственной цели: чтобы весь дом, а в особенности — муж «подруги», узнали о том, чья она на самом деле женщина. Милош почти получил желаемое, когда до его слуха донёсся до сих пор сдерживаемый, но уже полустон-полукрик, где ему послышались буквы его имени. Однако, к сожалению, он не смог закрепить свой успех, так как уже через минуту из тела девушки полилась вязкая горячая влага, попадая ему на губы, щёки и подбородок. Актриса опустила голову вниз и, сидя с плотно закрытыми глазами, пыталась отдышаться после мучительно-сладкой пытки. Пускай он на этом закончит и проваливает отсюда. Всё равно Артём уже ушёл, и её романтический ужин накрылся медным тазом. — Ты как-то слишком рано кончила, госпожа портье, — молвил Бикович, поднявшись с колен и вытерев рукой остатки её жидкости. — Обычно мне приходилось долго стараться, чтобы довести тебя до оргазма. Твой муж, как я вижу, совсем тебя испортил в постели. — Ты доволен? — перебила его девушка, всё также сидя с плотно прикрытыми веками и тяжело дыша. — Если да, тогда пошёл вон из моего дома, и чтоб духу твоего здесь не было, сербский ублюдок. — Вау, даже так? В последний раз, когда ты назвала меня сволочью, это было оскорбительно, но «ублюдок» — это уж слишком, — ответил мужчина. — Всё-таки Артём действительно плохо влияет на тебя. Надо бы извиниться за свою грубость, милая, неужели тебя этому не учили? — Ага, разбежалась, — буркнула Диана. Извиняться перед ним за то, что она назвала его так, как он заслуживает, — это последнее, что ей хотелось сделать в жизни. Серб поджал губы. Опять перед ним сидит обычная Диана — дерзкая и до тошноты правильная. Как же ему теперь снова выманить ту страстную гурию, коей она была не более чем пять минут назад? Но он был везучим по жизни, поэтому, словно по взмаху волшебной палочки, ключ к решению этого вопроса оказался прямо здесь, на полу. У ног Пожарской. — У тебя такое красивое платье, — услышав это, девушка подняла голову и посмотрела на бывшего «друга». В руках он и вправду держал её собственное платье пламенно-красного цвета, сброшенное им с неё. — Отдай, — требовательно произнесла она. — Не твоё — не трогай. — А ты отбери его у меня. Тогда отдам. «Госпожа портье» фыркнула. Ничего удивительного, Милош в очередной раз затеял какую-то глупую игру. Но даже если и так, ей ни за что не стоит вестись на такие манипуляции. Ведь бугор в области его паха никуда не делся, а напротив - стал больше, как показалось актрисе. Тем временем актёр начал понемногу отходить от столешницы, держа наряд перед собой будто матадор свой плащ на кориде. При других обстоятельствах она бы не позволила ему вовлечь её в эту игру, но, во-первых, в квартире Пожарской было прохладно, и обнажённая девушка уже чувствовала, как её тело пробивает неприятная мелкая дрожь. А во-вторых, она не собиралась позволять «белградскому чуду» и дальше бессовестно пялиться на её прелести. Поэтому, как только Бикович оказался на выходе из кухни, актриса соскочила со столешницы, и, едва удержавшись на ватных ногах, крикнула: — Отдай платье! Мне холодно! — А ты отними! — продолжал издеваться над ней серб. — Милош, — злобно сверкая глазами, прошипела Диана, — не толкай меня на грех, я тебя прошу. — На какой именно грех? Прелюбодеяние? — спросил актёр. — Нет, не на этот. На убийство. Ну, в самом деле, ты же не хочешь умереть в самом расцвете сил и лет от удушения женским платьем? Если ты мне его не отдашь сейчас же, то я тебе это очень быстро организую. — Хорошо, можешь меня хоть на костре сжечь, только для начала забери у меня своё платье, — он потряс перед ней предметом одежды. Но едва девушка подошла к нему и протянула руку, дабы взять законно принадлежавшую ей вещь, как «белградское чудо» в мгновение ока спрятало её у себя за спиной. Пожарская вспыхнула пламенем от негодования. Да что за детский сад?! Однако Биковичу нравились эти ребяческие игры, и он то протягивал «подруге» платье, то снова отнимал, когда она пыталась выхватить его из рук мужчины. В таком формате проходил весь их путь по квартире ровно до тех пор, пока они не достигли спальни — того самого места, где обычно проходили все их страстные рандеву. И как только «госпожа портье» узнала в комнате свою опочивальню, её сердце учащённо забилось. Он всё это делал специально. И сейчас опять затащит её в постель. — Ладно, мне уже надоело, — лениво сказал Милош и протянул девушке её наряд. — Забирай. Актриса с подозрением посмотрела на серба, — неужели придумал какую-то новую уловку? Но холод оказался сильнее здравого смысла, потому что она всё ещё была голой, и, недолго колеблясь, Диана всё-таки взяла платье. Правда, ключевое слово здесь — взяла, а не «забрала». Ведь стоило её ухватиться за злосчастную ткань, как мужчина тут же дёрнул её на себя. Пожарская даже не успела опомниться, когда увидела, что оказалась в окружении его рук. Всё же она не ошиблась: это действительно была ловушка. Бикович же, в свою очередь, не мешкая ни минуты, повалил «подругу» на кровать и крепко впечатал её в матрас. Чтобы ни одного лишнего движения не могла сделать. Скотина. — Мы договорились, что не будем больше встречаться, — молвила актриса. Он так невероятно близко. И всё такой же притягательный. — Я соскучился, — тихо сказало «белградское чудо», глядя в карие глаза напротив. В этот раз он ей не врал. — А я нет, — как можно более твёрже ответила «госпожа портье», также не сводя с него своего взгляда. В этот раз она пыталась не сказать ему правду. — Слезь с меня. Милош легонько улыбнулся. — На кухне ты говорила другое, — заметил мужчина и провёл пальцем по ложбинке между грудей, отчего Пожарская непроизвольно выдохнула. «Слабачка, слабачка, и ещё раз слабачка!» — разлеталось эхом по её мозгу. Как же он чертовски был прав. Единственное, что в человеке всегда говорит правду, — это его тело. Пускай глаза лгут, а язык умело выкручивается из щекотливых ситуаций, но тело не врёт никогда, а в сексе тем более. Однако самобичевание тем не менее позволило ей услышать внезапное откровение бывшего «друга»: — Я вообще хотел сказать, что не хочу лечиться, Диан, — серб опустил глаза вниз. — Без тебя у меня ничего не получается. И он снова был искренен с ней. Конечно, Милош, как Диана, понимал, что их зависимость ни к чему хорошему не приведёт. И той ночью, когда они говорили об этом в его машине, он точно так же решил, что расставание – самый лучший способ исцеления для них обоих, и всё это время честно старался загрузить себя настолько, чтобы никак не думать, не вспоминать даже мимолётно. Но прошло буквально пару дней, и Бикович опять вспомнил о ней, о её сегодняшнем ужине с Артёмом. И сорвался. В точности как желающий завязать наркоман, который ходит на приёмы в клинику, исполняет все предписания врача, но вновь закидывается дозой, стоит ему вспомнить о белом порошке. — У нас говорят: терпение и труд всё перетрут. Потерпи, и у тебя всё получится, — произнесла девушка. — Ну, а ты? Ты правда хочешь вылечиться? — внезапно задал вопрос мужчина. Пожарская задумалась. Она пыталась завязать с их отношениями значительно дольше, чем он, и тоже старалась не видеть его и не думать. Однако полностью сбежать от своих мыслей ей не удавалось: иногда ночами они настигали Диану, и она снова и снова извивалась на кровати, лаская себя. Вспоминая его. Наутро «госпожа портье» горько раскаивалась, что не сумела совладать с собой, но по вечерам всё повторялось. Она не могла себе позволить признать, что не может без него, ибо признать собственную слабость всё равно, что наступить самой себе на горло, сломать саму себя. Потому сейчас девушка отводит свой взгляд в сторону и глухим голосом отвечает ему: — Так надо, Милош. Так всем будет лучше. Актёр покачал головой. Опять ведёт себя до жути правильно. Даже в этот момент, когда она под ним. На лицо видно, что тоже хочет его. Такая же, каким был он до неё. — Хватит уже быть хорошей девочкой, Пожарская. Я знаю, ты не такая, — шепчет серб, склоняясь к её лицу. — И я тоже не хочу быть таким. Да, он знает. Знает её другую, тёмную сторону, которую Диана старается никому не показывать. Знает о её слабости. Плевать. Она целует «друга» со всем пылом, какой у неё только есть. Глубоко и самозабвенно. Её пальцы сразу же находят его волосы по памяти и путаются в них, посылая ему приятное тепло. Милош не тянет с ответом таким же страстным, как и призыв. Языки вновь сплетаются воедино одновременно с их телами и начинают танцевать абсолютно безумный танец, более сумасшедший чем когда-либо. И ни один из них не готов отступить. Бикович не хочет утруждать девушку и поэтому самостоятельно избавляется от своей одежды, но забывает, что раздевать его было любимым занятием «госпожи горничной». А ей не очень нравиться, когда человека лишают любимого занятия, из-за чего на ключице мужчины тут же появляется тёмно-красное пятно. — Не думай, что ты один можешь оставлять засосы, — гордо заявила она в ответ на его удивлённый взгляд. — А я тебе и не запрещал это делать. Но всё же, — Пожарская вскрикнула, ощутив, как серб прикусил её кожу в той же зоне, — здесь первый — я, госпожа портье. Актёр чувствует, как её руки гладят его спину. Проходят по каждому сантиметру тела, словно вспоминая знакомые места, пробегают по его татуировке в виде дерева. Рискуют даже царапнуть его, и он не останавливает её, а наоборот. Милош соскучился по этой лёгкой боли от её царапин. Это лишний раз подтверждает, что Диана собственница, впрочем, как и он сам. Сейчас они целуются уже более нежно, утоляя долгую тоску друг по другу, пока внезапно мужчина не отстраняется от неё. Девушка распахнула глаза и тут же закрыла их: он снимал с себя брюки. Серб недовольно поморщился. Актриса редко наблюдала за этим процессом, потому что в силу природной стеснительности ей было неловко видеть его мужское достоинство, особенно возбуждённое. И, честно говоря, он иногда не понимал такого её поведения, ведь по идее женщине должен нравиться обнажённый вид её партнёра точно так же, как мужчинам нравится нагота женщины. Но спустя какое-то время, когда Бикович понял, что этот недостаток «госпожа портье» пока не в силах побороть в себе, он смирился и не требовал от неё, чтобы она смотрела на его детородный орган. Однако никто не может требовать от него, чтобы он не видел её во время близости. Послышалось шарканье ног по полу, а затем щелчок выключателя. Яркий свет неожиданно прорвался сквозь плотно сомкнутые веки Пожарской, отчего та была вынуждена вновь открыть свои тёмные очи. В спальне стало светло, хотя за окном всё ещё царствовали сумерки, не допуская темноту в её полноправное владение. Теперь она могла увидеть абсолютно все части его тела во всей их первозданной красоте, что, к удивлению девушки, завело её, даже несмотря на стыд. Ещё большее удивление вызвал у неё пояс от её халата, который Милош держал в руках. Точно, она же не закрыла шкаф, вероятно, он его оттуда взял. И что только «белградское чудо» собралось с ним делать? — Хочешь сделать что-то типа «Пятидесяти оттенков серого»? — с лёгкой улыбкой спросила Диана и начала отодвигаться к металлической спинке кровати. — Почти, — сказал мужчина, подходя к ней ближе. — Обойдёмся пока этим, к плёткам и наручникам ты ещё не готова. — Ой, кто бы говорил. Ты же краснеешь как помидор, когда слышишь даже само название фильма, так что кто из нас не готов, это ещё вопрос, — заметила девушка. По идее, такое высказывание должно было задеть его, но он лишь необычайно спокойно произнёс: — Руки вверх. Спокойствие в голосе не могло скрыть требовательности фразы, и, распознав её, девушка покорно исполнила приказ. Пояс плавно стянул тонкие запястья и зафиксировал их в вертикальном положении крепким узлом. Он был настроен решительно. Это заводило её намного больше. Тем временем актёр вернулся на постель и раздвинул ей ноги. Затем он провёл указательным пальцем по её чуть приоткрытым, с размазанной помадой губам. Они такие же мягкие и полные. И всё также задерживают подушечку его пальца у себя, когда их хозяйка смотрит на него томным взглядом. Мужские ладони в очередной раз касаются её груди, после чего они уходят за её спину, чтобы развязать тесемки лифчика. Лишь сейчас Милош вспомнил, что у «госпожи портье» связаны руки, и снять вещь полностью невозможно. Решение проблемы пришло мгновенно: он просто разорвал лёгкую материю, из которой состояли лямки белья, и отбросил ненужный элемент одежды в сторону. — Возвращаемся к тому, с чего начали? — задыхаясь, задала вопрос Пожарская, когда серб снова накрыл ртом её вершины. — Почти, — повторил Бикович, оставляя грудь девушки в покое. — Разминки не будет, это уж точно. Актриса не успела ничего ответить ему, поскольку в тот же момент почувствовала, как «белградское чудо» заскользило своей плотью между её нежных складочек. Он делал это только тогда, когда они долго воздерживались от интима друг с другом, и таким образом бывший «друг» проверял, не забыла ли она его. И её реакция на подобное действие убедила мужчину: не забыла. И они вновь оказались на игле. Эта доза была не такой, как все предыдущие. Сначала Милош медленно вошёл в девушку. Двигался неторопливо, размеренно, вызывая беззвучное соприкосновение их бёдер. Он желал в полной мере насладиться её чудным телом, которое уже успел немного подзабыть, её сладкими стонами, а также хотел ей дать время вспомнить его самого, поэтому и не стал спешить с основной порцией наркотика. В свою очередь, Диана была немного недовольна медлительностью актёра, ведь слишком долго была в завязке, чтобы позволять мучить себя ожиданием, и будь она свободна, то давно бы опрокинула любовника на спину и ушла бы в сумасшедшую гонку на нём. Но главные инструменты воздействия — её руки — были обездвижены, и всё, что ей оставалось делать, — это лишь нетерпеливо ёрзать под Биковичем, умоляя того ускориться. — Скажи мне, Ди, чего ты хочешь от меня? — молвил серб, постепенно начиная двигаться быстрее, вероятно, из-за ощущения нетерпеливости партнёрши. — Ещё… ещё быстрее… Ах! — выдохнула ему в лицо «госпожа портье». — А дальше? — мужчина совершил удар своими чреслами по её. — Дальше… жёстче! — она вцепилась руками в подушку. — Насколько? — он приостановил движение. Пожарская перевела дух и, посмотрев ему прямо в глаза, ответила: — Насколько хватит сил. Неожиданно резкий толчок в лоне актрисы вырвался наружу её пронзительным криком. Теперь он гнался внутри неё словно зверь за желанной добычей: напористо, с невероятной скоростью, насаживая её на себя как на меч. В эти минуты Диана была как никогда близка к тому, чтобы окончательно сойти с ума. Милош как будто нашёл ту самую тонкую грань между болью и удовольствием и искусно балансировал на ней. Такого не испытывала никогда и ни с кем ранее. Её сон стал реальностью, и она была этому рада, доказательством чего были её невероятно чувственные стоны. Самому Биковичу необычайно нравилось владеть обездвиженным телом «подруги». Он наконец-то смог переломить её твердыню упрямства и вызволить огненную страсть, по которой мужчина успел соскучиться. А ещё это была прекрасная возможность наказать её за все те дни и ночи, когда она держала его на голодном пайке под предлогом лечения от зависимости. Поэтому кожа Пожарской впервые за долгое время снова расцвела багровыми засосами, на которые серб не скупился. По его мнению, так она выглядела гораздо лучше. Диана не возражала: так и впрямь было лучше. — Моя, — шепчет «белградское чудо» прежде чем поцеловать девушку в уголок губ. «Госпожа портье» уворачивается и сама встречает его губы своими, тем самым соглашаясь с ним. Иного варианта здесь не было, потому что она — женщина Милоша Биковича. И она действительно принадлежит только ему и никому более. Он бы продолжил и дальше сладко истязать связанную актрису, однако его привлекли её руки, что отчаянно дёргались, стремясь освободиться от пут пояса. Их-то как раз ему и не хватает. Бикович всегда любил, когда она блуждала ими по его разгорячённому торсу. Таким образом желанный наркотик впитывался в него ещё и через прикосновения, и чем больше она касалась серба, тем скорее того покидал разум. Не в силах справиться с нахлынувшей на него жаждой, мужчина начал развязывать все узлы, что закрепляли импровизированную верёвку на конечностях Дианы. Он рычал сквозь зубы, когда пояс не поддавался ему, однако, в конце концов, «белградское чудо» смогло разорвать надоевшие узы, которые сковывали его партнёршу. Опустив затёкшие руки, Диана с нескрываемым наслаждением потёрла свои запястья, пережатые поясом, но буквально через минуту оказалась перевёрнута сербом набок. В тот же момент она почувствовала, как актёр прижался к ней всем телом сзади. И как в ягодицы упёрлось что-то очень твёрдое. — Продолжаем? — спросил Милош, поглаживая её бедро. Пожарская улыбнулась. — Естественно. Его ладонь сразу же легла на грудь девушки и, сжав её, мужчина снова вошёл в Диану. Он действовал уже более напористо, и ей всё равно это нравилось. Невероятное упорство и целеустремлённость всегда были отличительными чертами серба, и именно благодаря им он добивался успехов не только в профессии, но и в постели. Однако даже несмотря на все его усилия, Пожарской всё равно было мало. Мало ласки, мало силы. Мало его. Поэтому она кладёт свою ладонь поверх его и начинает делать шершавой рукой «белградского чуда» круговые движения на собственной вершине. Теперь недостаток сербской наркоты в организме полностью восполнен. «Госпожа портье» не знала, сколько его предыдущих девиц так же стонали, когда Бикович упоённо толкался внутри них, параллельно сжимая рукой в такт толчкам их обнажённые груди; сколько из них умоляли его не останавливаться; скольким из них он пропускал сквозь пальцы их возбуждённые соски и скольким он нежно целовал шею во время процесса. Но актриса прекрасно знала: она для него — особенная. Потому что ни к кому из всех этих девушек он не врывался вечером, зная, что может быть застуканным её мужем. Никого из них он не запирал в квартире, чтобы под носом у её законного супруга предаться безумным плотским утехам. И никем из них он не был болен так, чтобы за один раз опробовать с ней всю Камасутру там, где, по-правильному, должен был опочивать её благоверный. Она — его наркотик. А он — её. И этим всё сказано. Диана чувствует, как её всю распирает от невероятного жара, а самое большое его количество сосредотачивается внизу живота, что было верным признаком близкого пика наслаждения. Но внезапно Милош отпустил женские перси, а затем вообще покинул её глубины. Да неужели он решил опять оставить её без десерта?! К счастью, долго гадать ей не пришлось: серб опрокинул актрису на живот и попытался приподнять нижнюю часть её тела. — Я хочу видеть тебя на четвереньках, — сказал мужчина, удерживая бёдра «подруги» над кроватью. Девушка обессилено захныкала: — Ты издеваешься надо мной? — Есть немного, — ухмыльнулся актёр. — Но ты же хочешь кончить, верно? Если выполнишь мою просьбу, то я смогу довести тебя до конца. Он был прав: в данный момент больше всего на свете «госпожа портье» желала оргазма, и его мог дать ей только бывший «друг». Только по этой причине она, превозмогая тяжесть во всём теле, подняла свой корпус и упёрлась вытянутыми руками в матрас, тем самым принимая сказанное Биковичем положение. Невольно девушка провела ягодицами по его чреслам, чем вызвала у «белградского чуда» нервный вдох. Ей не нужно его дразнить, чтобы пробудить желание: оно и так никуда не делось. Вот поэтому серб и поменял позу — чтобы обеспечить им обоим максимальный его сброс. Диана подаётся вперед, когда Милош в очередной раз вторгается внутрь её: на сей раз грубо и настойчиво, абсолютно без какой-либо прелюдии. Она ведь хотела, чтобы он брал её жёстче, так пускай наслаждается. Но Пожарская понимала, что эта содомия — ни что иное как второй этап наказания, которому мужчина решил сегодня предать её. И она не будет ему противиться, пусть даже бывший «друг» почти не беспокоится о её чувствах. Серб двигается ещё быстрее, чем прежде, да с такой скоростью, что перед его глазами уже мелькают звёздочки. Мелодию криков «госпожи горничной» теперь дополняют её восклицания имени актёра, вырывающиеся из женских уст при оттягивании за волосы назад, и его сдавленные стоны, смешанные с утробным рычанием. Вдобавок всё это сопровождается громкими шлепками его рук о содрогающиеся ягодицы девушки, а также звуком её собственной попытки избавится от огненного желания — отчаянным трением её затвердевших сосков о простыни в ритме его движений. Наконец Милош издал гортанный рык и, намотав каштановые волосы актрисы на кулак, в последний раз потянул её на себя. В этот момент в недрах Дианы подобно горной реке разлилась горячая влага, отчего она, протяжно застонав, обессилено упала на кровать. Она наконец-то дошла до финала. Финала приёма самой большой дозы наркотика в её жизни. Сквозь пелену неги «госпожа портье» едва чувствует последующие толчки серба, зато спустя пару минут ясно ощущает, что он окончательно оставляет её тело в покое. «Наверняка, кончил на постель. Мы ведь были без защиты», — думает Пожарская, падая обратно на кровать и поворачивая голову в сторону мужчины. И каково же было её удивление, когда она обнаружила, что Бикович до сих пор был возбуждён: его орган продолжал находиться в том же положении, что и до секса. Неужели что-то пошло не так? — Что с тобой? — обеспокоенно спросила девушка. — Не знаю. Не могу кончить, — сказал Милош. — Чёрт, такого у меня никогда не было. Особенно с тобой. Впрочем, мужчина догадывался, из-за чего у него мог произойти сбой. Больше месяца у него не было женщины, потому как после ссоры с Дианой он со временем перестал проводить ночи даже с Аглаей, предпочитая удовлетворять свои мужские потребности самостоятельно. С самого начала сербу было ясно, что такая постоянная практика до добра не доведёт, но всё же какое-то время она давала ему вполне положительный эффект. А теперь вот во что это вылилось: он не может получить удовольствия от близости вообще. Набитый дурак. — Подожди, а когда у тебя в последний раз был интим? — вопрос «госпожи портье» вернул его в реальность. «Белградское чудо» замялось: говорить ей об этом или нет? — Давно, — глухим голосом ответил актёр, смотря в потолок. Знать подробности ей не нужно, незачем давать ей в руки подобный козырь. Однако его «подруга» сама уже разгадала его. Пожарская поняла: он и вправду был настолько одержим ею, что даже отказался от близости со своей избранницей. Что греха таить, ей было очень приятно услышать это, и актриса едва смогла подавить довольную улыбку на лице. Он до сих пор принадлежит только ей. И она была просто обязана помочь ему. — Кажется, я знаю, как решить твою проблему, — томный женский голос заставил мужчину обратить свой заинтересованный взор на неё. Сейчас «госпожа портье» сидела возле него, внимательно рассматривая его голый торс, особенно нижнюю часть. Словно девушка видела мужчину первый раз в жизни — такой сосредоточенной она выглядела в тот момент. И, честно говоря, серб понятия не имел, как она будет снимать ему напряжение, ведь даже несмотря на их частые «занятия» в спальне, подобные ситуации они не отрабатывали. Но когда Диана после лёгкого поцелуя в губы повернулась к нему спиной и, грациозно перекинув через его бёдра свою ногу, налегла на него всем своим телом, до Милоша наконец дошло, что собирается сделать его «подруга». Похоже, у неё начался передоз. Иначе она никогда бы на такое не осмелилась. — Диан, я же запретил тебе это, — произнёс актёр, почувствовав её учащённое дыхание возле его каменного стояка. — Только шлюхи способны на такое. В ответ актриса начала аккуратно массировать яички мужчины. Всё же один запрет она позволит себе нарушить. — А я, может, хочу сегодня быть шлюхой. И поверь, тебе моя новая роль точно понравится, — сказала Пожарская. Бикович шумно выдохнул, когда «подруга» провела горячим языком по всей его плоти. Обычно Пожарская была послушной и всегда следовала установленным им правилам. Лишь иногда у неё бывали бунты, которые «белградское чудо», впрочем, сразу же подавляло, несмотря на то, что порой он позволял себе фантазировать о действиях её умеющего искусно препираться с ним, дерзкого языка. Но желание получить сексуальное удовлетворение здесь и сейчас было настолько сильным, что Милош готов был позволить себе отойти от своих принципов. Пускай она испробует новый способ приёма наркотика, он не против. В тот же момент, не прекращая массажа яичек, она накрыла губами его головку, отчего мужчина протяжно застонал. Он и не думал, что ему будет так приятно от движений «подруги», особенно учитывая его прошлый богатый опыт и её неопытность в этом плане. Однако похоть совершенно вскружила ему голову, да и новые навыки всегда будут ей полезны, поэтому серб не стал вмешиваться в занятие актрисы и просто закрыл глаза, полностью отдаваясь расслаблению. Диане, в свою очередь, нисколько не было стыдно за своё поведение. Конечно, раньше она побаивалась прибегать к подобного рода интимным ласкам, поскольку считала их неприличными для себя самой. Однако давняя знакомая, которая одновременно была её наставницей, убеждала девушку, что во время близости нужно любить всего мужчину, и его чресла в том числе, и что именно благодаря оральным ласкам можно доставить своему партнёру истинное наслаждение. После разговора Пожарская решила, что один раз она всё же попробует, но, увы, потом у неё больше не было возможности для этого, так как с Милошем они разошлись, а с Артёмом «госпоже портье» как-то не очень хотелось. Теперь же ей подвернулся отличный повод испытать себя как любовницу, и такое испытание уже начало давать первые результаты в виде довольного постанывания серба и его восклицаний её имени. Её уста двигаются как можно более плавно, ведь их хозяйкой управляет не только желание удовлетворить своего любовника, но и тяга к познанию нового. Удивительно, однако Диана внезапно открыла для себя, что даже несмотря на не самую удобную позу, ей в какой-то степени нравится чувствовать у себя во рту твёрдость балканского достоинства, его жар и лёгкую пульсацию. Ещё больше девушке нравилось осознавать, что причиной подобной реакции у него является она сама, так что старалась продлить, насколько это возможно, своё исследование. Милош, по всей видимости, тоже кайфовал от всего процесса, что актриса поняла по тому, как он сжимал её ягодицы и надавливал на поясницу, прося её быть активнее. Очень скоро они оба поняли, что мужчина вот-вот достигнет пика, и у «госпожи портье» появится возможность испробовать своего «друга» на вкус, но Пожарская отнюдь не собиралась ограничиваться только оральными ласками. Бикович всегда наполнял её иным, любимым ею способом, и она решила не изменять традиции в этот раз. Поднявшись с «белградского чуда», Диана поменяла положение и с лихорадочным блеском в глазах медленно воссела на серба, а для того, чтобы он не взял на ней верх и просто для собственного удобства, она упёрлась руками в его грудь. Её лицо пылало алым румянцем, густые каштановые волосы были полностью спутаны, а припухшие губы чувственно приоткрывались, радуя слух Биковича тихими стонами. Пока она неспешно двигает своими бёдрами, желая вспомнить как это — быть доминантой, он снова захватывает в плен своих больших ладоней перси девушки. Милошу всегда нравилось трогать их, но сейчас его хватка была более крепкой чем обычно, ведь за всё прошедшее время он никак не мог утолить тоску по их мягкости и упругости. Ему чертовски не хватало тактильных ощущений, и поэтому актёр продолжал сжимать грудь своей любовницы, упиваясь пальцами в её мраморную кожу. Судя по всему, Пожарская испытывала такую же нехватку, как и он, поскольку она положила свои руки на его и стала помогать ему бесстыдно мять её холмы. Спустя пару минут актриса сбросила кисти мужчины с себя и наклонилась к его устам. Её жадный поцелуй, что обжёг их, окончательно убедил Милоша в правильности его размышлений. Им обоим безумно мало прикосновений – того самого наркотика, в котором они оба отчаянно нуждаются, и они прижимаются ещё ближе друг к другу, чтобы вместе принять самую большую его дозу за весь период их зависимости. Несмотря на то, что серб почти полностью был прижат «госпожой портье» к кровати, он всё ещё мог совершать кое-какие действия самостоятельно. Так актёр сумел выбраться из ловушки её губ и коснуться устами дрожащей жилки на её шее в который раз за этот день. Девушка понимала, что её «друг» тут останавливаться не будет, и потому стала подставлять ему другие участки тела, на которых мужчина незамедлительно прокладывал влажные дорожки. Таким образом Бикович добрался до её обнажённой груди, которую сразу же покрыл пылкими поцелуями. Порой его язык наматывал круги по тёмным ареолам, а зубы легонько покусывали чувствительные бусинки, вызывая у Дианы очередную порцию громких стонов. И как она могла раньше отказываться от подобного удовольствия? Когда «белградское чудо» вновь совершает рейд по женским вершинам, по его «подруге» от грудной клетки до низа живота вдруг проходит огненная волна невероятной силы, отчего она крепко цепляется руками за спинку кровати и начинает быстро биться бёдрами о серба. Девушка отрывает от него свои вершины и на короткое время завладевает его ртом. Это уже не похоже на поцелуй мужчины и женщины — это схватка двух наркоманов, которые сорвались с терапии и теперь с остервенением дерутся за остатки необходимого им белого порошка. Тем временем Диана достигает максимального темпа в движениях, и Милош опять охватывает её тело своими руками, заключая её в стальную хватку. Когда актриса отпрянула от него, Бикович устремил на неё полный восхищёния взгляд. Она полностью оправдывает собственную фамилию, ведь стоит только её завести, и в постели вспыхнет настоящий пожар. «Госпожа портье» в наслаждении запрокидывает голову назад и, закрыв глаза, издаёт сумасшедшие крики, а громкие звуки сливающихся воедино тел добавляют новых аккордов в симфонию их зависимости. Да, это их третья стадия, стадия принятия почти что смертельной дозы, хотя вообще, это должна была быть стадия отторжения ими наркотика. Но они ведь особенные наркоманы, и наркотик у них – особенный. Потому и третья стадия у интернациональной пары — другая, не такая, как у остальных. Последний толчок — и Пожарская наконец чувствует в себе бурные потоки его семени. Теперь их исцеление окончательно полетело к чертям. Финал приёма дозы интернациональная пара ознаменовывает чувственными вскриками их имён почти в унисон, после чего Диана в изнеможении скатывается с Милоша и тянется к прикроватной тумбочке. В её руках появляется пластинка таблеток, предназначение которых актёр прекрасно знает, и минуту спустя одну из них девушка принимает вовнутрь, запивая водой из стоящей на этой же тумбочке бутылки. — Я смотрю, контрацептивы у тебя всегда под рукой, — заметил он с небольшой долей иронии в голосе. — Значит, я у тебя не один, другие тайные любовники тоже сюда наведываются? — Очень смешно, — сказала Пожарская, ложась обратно и устраиваясь поудобнее в его объятьях. — Но подумай сам: если бы у меня был кто-то другой, стала бы я сегодня с тобой спать? — Ну, с другой стороны, да, — согласился мужчина. — Хотя нет, подожди. Есть же ещё твой муж… — Который скоро со мной разведётся из-за того, что я не пришла на ужин. Который я, кстати, сама ему и предложила, — заключила актриса. — А ты посмотри на это иначе. Ты станешь свободной. И мы сможем встречаться, как и раньше. Разве это не круто? — непринуждённо размышляло «белградское чудо». «Госпожа портье» лишь тяжело вздохнула. А он сам станет свободным ради их встреч? Аглая ведь ни за что его не отпустит. Однако думать над подобным вопросом у неё нет ни сил, ни желания, поэтому Пожарская просто крепче прижимается к нему и отвечает: — Ладно, разберёмся как-нибудь. Давай уже спать. По-нормальному. На это Бикович нежно целует её в плечо и шепчет где-то в районе шеи: — Как прикажете, госпожа портье. Закрыв глаза, оба начинают своё путешествие в царство всемогущего Морфея, где они смогут восстановить свои силы перед началом нового дня. Вот только на уме у каждого из них вертится важный вопрос, ответ на который им пока неизвестен: «И?.. Дальше что?» А будет ли известен он завтра или послезавтра — время покажет.