После полуночи

Полина сидела на кровати, прижав коленки к груди. Девушка выглядела, мягко говоря, подавленно. У Ирины Юрьевны сжалось сердце. — Уже три дня ничего не ест. Из комнаты не выходит. В школе, как узнала об Аньке — нервный срыв случился, скорую вызывали, — шептала Наталья. — Не знаю, что делать. Может, ты поговоришь? Ирина плотно прикрыла дверь и отошла от комнаты племянницы. — Мне очень нужно с ней поговорить. Но я боюсь сделать хуже. — Вы уже нашли что-нибудь? — Практически ничего. Запароленный ноутбук и ювелирное украшение. — Украшение? Дорогое? — По меньшей мере как половина твоей машины. Парня не было, говоришь? — Но даже если и был… — брови Натальи ползли вверх. — Откуда у мальчишки столько денег? — Не знаю, Наташ. Пойду, всё же попробую разговорить её. — Иди, я чайник поставлю. Ирина тихонько приоткрыла дверь. Полина будто её не замечала — девичий взгляд ничего не выражал. — Можно к тебе? Племянница продолжала прибывать в состоянии отрешённости, пока Ирина не присела с ней рядом и не обняла. — Если ты действительно любишь свою подругу — помоги мне. Я взялась за это дело. Полина дрогнула. По её бледным щекам покатились слёзы. — Ты ведь знала, что она умерла! Тогда, в машине… Знала и не сказала! —кричала она. — Ты видела её, да? Но ведь, возможно, вы все ошибаетесь и это не Аня! Похожих людей много, правда? Полину трясло. Ирина крепко сжала её ладонь. — Рядом с ней нашли сумку. В ней были её вещи. Тело опознала мать. Никакой ошибки быть не может. Ирина чувствовала, что ещё немного — и заплачет сама. Но она не могла позволить себе этого при племяннице, поэтому изо всех сил держала фасон. — Ответь, пожалуйста, на несколько вопросов. Я понимаю, что сейчас не время… — Чем я могу помочь? — выпалила девочка, вытирая слезы рукавом. — Я расскажу всё, что знаю. Полина продолжала трястись, но Ирина не могла терять время. Она поспешила открыть свой рабочий блокнот. — Ты замечала что-нибудь странное в поведении подруги? Может быть, у Ани ухудшилось настроение или она тебе на что-то жаловалась? Или, — добавила Ирина, — на кого-то… Полина задумалась. — Мне кажется, у Ани была депрессия. Это продолжалось довольно долго. — Сколько? — Несколько месяцев, может, полгода. — Почему тебе так кажется? — Она ходила как в воду опущенная. Избегала тусовок, постоянно только за пианино своим дурацким сидела. И за уроками. — Откуда ты знаешь, что Аня была занята уроками? Она сама тебе так говорила? — Да. Ирина Юрьевна записывала каждое слово племянницы. — Мне кажется, я должна была кому-нибудь рассказать. Может, маме её, а может, нашей классной. Хотя с мамой у них отношения были так себе… — Она когда-нибудь говорила о смерти? — Не помню. А что? Разве это похоже на суицид? Полина замолчала. Ирина, поймав её взгляд, отложила блокнот и ручку. — Ты должна понять, что я не из-за любопытства спрашиваю. Любое твоё слово может серьёзно помочь следствию. — Я боюсь, Ир. Очень боюсь. — Чего? — Вдруг меня тоже убьют? — Дорогая… — Ирина не нашла, что ответить. — Я очень хочу к Ане, я очень по ней скучаю и готова убить себя сама, чтоб увидеть её! Но умереть от чужих рук… — Что ты такое говоришь? Я запрещаю тебе даже думать о таких вещах! Тебе нечего бояться, слышишь? Ирина крепко прижала к себе племянницу. В дверях появилась Наталья с двумя чашками чая. Поставив чашки на стол, она хотела было что-то сказать, но, увидев серьёзный взгляд сестры, поспешила удалиться. Ирина взяла одну чашку и протянула Полине, но девочка отвернулась. — Не так давно Аня говорила, будто бы ей кажется, что она скоро умрет. Я не восприняла это всерьёз. Подумала, что она так прикалывается. — То есть Аня подозревала, что её могут убить? — Не знаю. Я уже ничего не знаю! — Ей угрожали? Она ничего не рассказывала? Полина покачала головой. — Она с кем-нибудь, кроме тебя, дружила? Может, ты её видела в компании незнакомых людей, или… — Аньку все любили! Многие в классе вечно просили у неё списывать, и она ни разу никому не отказала. А учителя — так вообще! Мне кажется, она могла расположить к себе абсолютно любого человека, но действительно близких друзей у неё было очень мало. — А молодой человек у неё был? — Ир, — Полина замялась. — Она у нас слишком скромная. И правильная. Я уверена, что нет. Но в последнее время она постоянно сидела в телефоне. Возможно, с кем-то переписывалась. — Думаешь, если бы у неё кто-то появился, она бы тебе не рассказала? — удивилась Ирина. — Ты ведь её лучшая подруга! — Она даже про ту странную тётку, что пару раз забирала её, не рассказала! Возможно, о появлении парня тоже не сказала бы. Хотя я всегда, всегда рассказывала ей про каждую свою симпатию! — Что за «тётка»? — округлила глаза Ирина. — Аня представила её как свою родную тётю. Но я в курсе, что никакой тёти у неё нет. — Как она выглядела? — Лебедева поспешила снова открыть блокнот. — Как типичная мажорка. На дорогущей машине, в тёмных очках. Я толком не рассматривала её. Замечала издалека, когда Аня садилась к ней в тачку. — И как часто Аня садилась к ней в тачку? — Я видела только пару раз. — Как думаешь, кто эта женщина? — Не знаю. Может, новая жена её отца. Правда, самого отца я не видела никогда. Ирина устало вздохнула. В её голове было много, слишком много мыслей. Со слов Виктории, Аня никогда не общалась со своим отцом. Выходит, не могла знать его новую жену. А с другой стороны, девочка могла просто не рассказывать матери об общении… — Ир, я устала, меня тошнит. Давай позже продолжим? Из-за кухонного стола сёстры встали поздним вечером. — Ты точно не знаешь ничего про её отца? — Да не общались они, говорю тебе! Он бросил Вику, когда та беременная ещё была. — Кем может быть эта женщина? — Понятия не имею! — Наталья мыла посуду под шумной струёй воды. — Анька музыкальную закончила. Но продолжала учиться, хотела жизнь с музыкой связать. Может, занималась с кем-то из детей. А женщина, допустим, могла быть матерью ребёнка. — Но, согласись, она бы не стала дарить Ане дорогое украшение. Хотя у меня абсолютно нет повода думать, что этот подарок от неё… — Послушай, в институте одна из моих одногруппниц дружила с преподавательницей философии, — Наталья вытерла руки о полотенце и выключила воду. — У них была разница в тридцатник! Все диву давались — что может быть у них общего? Правда, Людка была умной девкой. А потом она выскочила замуж за её сына. Родила Надежде Аркадьевне троих внучек, живут сейчас в Черногории. К чему это я… Возможно, это богатая мамаша какого-нибудь парня. А украшение подарил Аньке её сын. За её, разумеется, деньги. — Возможно, — пожала плечами Ирина. — Но ты ведь сама говорила, что не было у Ани молодого человека. — Это всего лишь предположение. Завтра похороны, ты поедешь? — Думаю, да. Может, удастся опросить кого-нибудь после церемонии. — Оставайся, поедем вместе, куда ты на ночь? — Пришли результаты судмедэкспертизы. Нужно забрать. — Ирка-Ирка, ты со своей работой скоро совсем жить нормально перестанешь! — А для кого мне жить, Наташ? Макс взрослый совсем, уже о свадьбе думает. — Научись жить для себя! Миниатюрные настольные часы глухо отбивали ритм. Лебедева сидела в своём рабочем кабинете, подперев голову обеими руками. Перед ней лежали результаты экспертизы. Следов алкоголя и наркотиков в крови Неждановой обнаружено не оказалось. Никаких психотропных препаратов Анна также не принимала. Но где семнадцатилетняя девочка успела потерять девственность, никогда не имея парня, Ирине Юрьевне понятно не было. Несмотря на то, что через несколько часов уже вставать, — домой Ирине не хотелось совершенно. Она лениво соображала себе кофе, когда за дверью послышались шаги. — Ирина Юрьевна? Добрый вечер! Или уже ночь? — Добрый вечер, Борис Георгиевич! — Вы, вроде, сегодня не дежурите. — Результат экспертизы Неждановой пришёл. Решила не откладывать — завтра похороны, — Ирина наливала в чашку кипяток. — Хотите кофе? — Спасибо, только десять минут назад допил. И как результат? Могу взглянуть? — Конечно! Ирина Юрьевна поставила горячую чашку на стол и протянула начальнику следственного комитета бумаги. — Меня, правда, кое-что смутило. Возможно, здесь какая-то ошибка, я не знаю… — Вы о чём? — Случилось так, что моя племянница Полина оказалась близкой подругой погибшей Ани. Девочки учились в одном классе. Собственно, только по этой причине я и взялась за это дело. — Вот как? — Борис Георгиевич надел очки. — Как чувствует себя Полина? — Не очень, я только что от неё. Опросила немного, в мягкой форме. Так вот, к чему я это всё… И мать девочки, и Полина в один голос говорят, что у Ани не было молодого человека. Что она была очень скромной, домашней, постоянно занималась учебой. В заключении же указано, что девственная плева отсутствует. — Вас это смущает? — Не исключено, конечно, что повреждение было механическим или случайным, такое бывает, но это единичные случаи. Думаю, что Анна всё-таки вела половую жизнь. — Я не совсем понимаю, что именно вас напрягает, Ирина… — Борис Георгиевич отложил заключение. — Девушки в этом возрасте уже вступают в так называемую половую жизнь, и это совершенно нормально, вы сами это знаете. — Да, но… — Ирина замялась. — Здесь определенно что-то не так. Этот её блокнот с депрессивными высказываниями… Возможно, она подвергалась насилию, я не знаю… — Возможно, ситуация прояснится, когда будут готовы распечатки телефонных звонков. Я так понимаю, их еще нет? — Нет. Ирина Юрьевна без особого желания сделала глоток горячего кофе. На сердце было неспокойно. — Ирин, я вижу, что вы серьёзно относитесь к делу и близко к сердцу принимаете судьбу этой девочки. Это похвально, но не забывайте, что она мертва. Вы уже ей ничем не поможете. Только если найдете убийцу, но прошу, не растрачивайте так себя. — Семнадцать лет назад погибла моя полугодовалая дочь. Я изо всех сил пытаюсь об этом не вспоминать, но после того, как я увидела эту Аню… Еще и Полинка оказалась её подругой! — Я не должен был уговаривать вас взяться… — Я доведу это дело до конца. Раз уж я уже взялась. — Конечно. Уверен, что у вас всё получится. Борис Георгиевич встал со стула. Мужчина был высоким и видным, — Ирина Юрьевна смогла бы смело назвать его симпатичным. Несколько лет назад, после развода с женой, Борис пытался ухаживать за ней. Для одинокой женщины-следователя начальник следственного отдела был бы весьма подходящей партией, но Ирина была непоколебима. — Буду честен — на самом деле я зашел, чтобы кое о чём вас попросить. — Просите, коль вы уже здесь. — У меня племянница. На несколько лет старше вашей, — Борис задержал взгляд на Ирине и неловко улыбнулся. — Университет МВД, пятый курс. Я бы очень хотел, чтоб она прошла практику под вашим началом. — Под моим? — удивилась Ирина. — Под вашим. У вас точно есть, чему поучиться. — Хорошо, приводите, — пожала плечами Лебедева. — Ради Бога, под моим так под моим. Как зовут-то её? — Агата. — Редкое имя. Хорошо учится? — Отлично. С ней проблем быть не должно, — Борис Георгиевич уже стоял в дверях. — Правда, характер сложный. Это семейное, у моей бывшей жены в роду у всех такие. — Ну, а у кого они простые? — усмехнулась Ирина. — Доброй вам ночи, Борис Георгиевич. — Доброй ночи! И… спасибо! За своим рабочим столом Ирина Юрьевна просидела по меньшей мере ещё час, изучая дело Неждановой. Домой следователь отправилась глубокой ночью.