После полуночи

Первый морозный денёк обернулся для Ирины Юрьевны настоящей пыткой. К дому Неждановых следователь приехала раньше на целый час и все это время сидела в машине, тратя топливо на обогрев. На коленях её лежало бесконечное количество бумажек разной важности: личное дело девочки, предоставленное школой, паспорт, медицинская карта и многое другое. Когда наручные часы показали двенадцать, Ирина вышла из машины и уверенно направилась к подъезду. В дверях она столкнулась с бригадой понятых и Дмитрием Соболевым. — С нами не перекуришь? — предложил Соболев, едва увидев коллегу. — Целый час курила. Поднимусь, поговорю с матерью. Подтягивайтесь. Дмитрий кивнул, когда Ирина уже скрылась в подъезде. И почему она вызывает у него такие противоречивые чувства? Прихожая была просторной и уютной. Но, несмотря на большое количество света, в ней было достаточно сумрачно. Ирину встретили стройная миловидная женщина, чем-то похожая на Аню, и светло-розовые пушистые тапочки. Лебедева не хотела предполагать, кому принадлежали они и яркий зонтик с цветочным принтом, одиноко висевший на вешалке. Глаза хозяйки квартиры были опухшие, на губах плотным слоем лежал синий оттенок. — Проходите, пожалуйста… — сиплым голосом позвала она. — Думаю, моё имя вы помните. Разумеется, Ирина помнила. На опознании Виктория Игоревна упала в обморок, после чего Ирина настоятельно подвезла её до дома. Прошли в чистую кухню. Посреди стола стояла начатая бутылка водки. — Может, вам чаю? — Спасибо, не откажусь. Ирина Юрьевна опустилась за стол. Ей вдруг захотелось похлопать женщину по плечу, словно говоря: «Я знаю, каково это — терять ребёнка.» Пахло водкой. Должно быть, Виктория пьёт второй день. — Какие у вас были отношения с Анной? — осторожно спросила Ирина, подождав, пока Виктория поставит чайник. — Как у всех, наверное. Часто ссорились. — Из-за чего? — Из-за пустяков. Виктория Игоревна отвечала на вопросы кратко, совершенно без энтузиазма, пока в квартиру не зашли Дмитрий с понятыми. — Аня была… — глухо всхлипнула Виктория. — Простите. Ужасно трудно говорить в прошедшем времени. Моей дочери вечно не хватало внимания. А я не могла дать его в таком количестве, сколько ей было нужно. Меня часто отправляли в командировки, отказаться я права не имела. Мне нужно было зарабатывать! Женщина расплакалась. Ирина Юрьевна поднялась, показывая знаками, чтобы начинали обыск, а сама легонько обняла Викторию за острые плечи. — Проводи я с ней больше времени… Аня, возможно, была бы жива! Виктория тряслась и плакала навзрыд. — Мы найдём убийцу, я вам обещаю. — твёрдо прошептала Ирина на ухо женщине. Комната Ани была полной противоположностью комнаты Полины. Казалось, здесь было стерильно. — Всё так, как оставила она. Я ничего не трогала. — поспешила сообщить Виктория Игоревна. — Моя дочь любит порядок. Если она вернётся и заметит изменения — расстроится. Поэтому, пожалуйста, кладите всё на свои места! Ирина грустно взглянула на Викторию. Следовало напомнить, что Аня больше никогда не вернётся, но она промолчала. Растерянный Соболев стоял посреди комнаты и не знал, с чего начать. — Я, наверное, вас оставлю. Не могу на это смотреть. — Виктория вышла в коридор, после чего все с некоторым облегчением выдохнули. Комната была светлой. Справа — белый резной комод с большим зеркалом, напротив — фортепиано. На письменном столе стояли фарфоровые куклы разных размеров, возле них были аккуратно сложены в две стопки учебники и тетради. Ирина Юрьевна пролистала несколько тетрадей — почерк Анны был взрослым и безукоризненным. Из окна виднелись верхушки деревьев, мирно раскачивающиеся в такт ветру. Ирина ненароком представила, как девочка каждый день смотрела на этот пейзаж. Пока Соболев вскрывал замок ящика письменного стола, Ирина Юрьевна взялась за шифоньер. Одежда щедро пахла приятным незнакомым запахом, который отдаленно напомнил аромат мандаринов. С первого взгляда на полках ничего постороннего быть не могло, но Ирина поспешно начала вынимать одежду и аккуратно складывать на кровать. — Вам не кажется, что это абсолютно бесполезно? — подал голос понятой, стоящий в дверях. — Ничего вы не найдёте. Мы попали в мавзолей. — Поверьте моему опыту, зацепка может прятаться в самом неожиданном месте. Проведя ладонью по прохладным пустым полкам и убедившись, что в шифоньере ничего не осталось, следователь принялась аккуратно складывать всё назад. Она отметила, что одежда школьницы отличается от того, в чем обычно ходят современные подростки. Большая часть гардероба состояла из блуз, юбок, платьев различного фасона. Ирина не помнила, когда в последний раз видела Полину в юбке или тем более в платье. Вероятно, это было несколько лет назад. С первого взгляда Нежданова была идеальна во всем — отлично училась, играла на фортепиано, соблюдала идеальный порядок в комнате и при этом была лучшей подругой Полинки! Племянницу Ирина очень любила, но считала довольно неряшливой, недобросовестной, а иногда — дерзкой и порой даже грубой. Чересчур разными казались девочки. Ирина ярко ощутила когнитивный диссонанс. — Дима, что там у тебя? В ящике обнаружился ноутбук. Разумеется, на устройстве стоял пароль. Ирина навскидку попробовала ввести имя девочки, год её рождения, но ничего не подошло. — Займёшься этим? И ещё, нужны распечатки звонков, желательно за последние пару месяцев. Не забудь, пожалуйста. — Подожди, тут ещё что-то, — достал Дима маленькую коробочку и блокнот на спирали. Коробочка оказалась фирменной, на ней красовался логотип знаменитой ювелирной компании «Cartier». Открыв, Ирина обнаружила внутри медальон, стоящий, вероятно, баснословных денег. — А это уже действительно что-то интересное! — пропел Дима. — Откуда ты, Дмитрий, знаешь толк в женских цацках? — усмехнулась Ирина, открывая медальон. — Тут ещё и гравировка. Только не пойму, что написано, это французский. — А ты посмотри на цену! В первую секунду она не поверила своим глазам. Забрав из рук Дмитрия чек, Ирина принялась внимательно изучать мелкий шрифт. — Думаешь, она сама себе это купила? — Дим, ну конечно, нет. Видимо, даритель очень хотел проинформировать о цене. Потому и оставил чек. — Позвать мать? — Не нужно. Она сейчас и так не в лучшем состоянии. К тому же тут указан адрес магазина. Я знаю, где это. В филиал «Cartier» Ирина помчалась сразу же после завершения обыска. Она понятия не имела, к кому обращаться со столь деликатным вопросом, поэтому сначала решила просто рассмотреть витрины. — Вам что-нибудь подсказать? — неожиданно послышался мужской голос, когда Ирина тщательно разглядывала очередное изделие. — Даже не знаю, с чего начать, — выдохнула она, достав из сумки коробочку. — Вы давно здесь работаете? — Достаточно. — Это было куплено в вашем магазине. На витрине похожих не вижу. Седовласый продавец, взяв в руки украшение и чек, улыбнулся. — Да, это «Cartier». — Не припомните, кто купил? — показала своё удостоверение Ирина. Продавец нахмурился. На его лбу залегла глубокая морщина. — У нас достаточно много клиентов, всех не запомнишь. Что конкретно вас интересует? — Мне нужно узнать имя покупателя. — Боюсь, это невозможно. Мы могли бы просмотреть записи с камер видеонаблюдения, но с момента покупки прошло больше месяца. Ирина покидала магазин со смешанными чувствами. Начинался дождь. Несколькими часами позже, будучи дома и неспешно попивая горячий кофе, Ирина Юрьевна вспомнила о блокноте, лежавшем в её рабочей сумке рядом с делом Неждановой. За окном шумел ливень, неслабо болела голова, но Ирина, отставив чашку, поспешила в прихожую. На обложке блокнота были изображены космические просторы. Ирина никогда не любила заниматься подобными вещами. Прочесть чьи-то сокровенные мысли ей было тяжелее, чем вывалить из шкафа во время обыска чужое нижнее бельё. Скрепя сердце она открыла первую страницу. «Я давно разбилась, словно большое зеркало. Теперь я — множество осколков, которые уже никогда не склеить воедино». Безусловно, это был почерк Анны — Ирина запомнила его, пролистывая школьные тетрадки. Слишком аккуратные и ровные буквы. Она инстинктивно раскрыла глаза шире, будто это помогло бы ей увидеть, кроме букв, что-нибудь ещё. «Боль пожирает меня изнутри, но я молчу. Я никому и никогда не раскрою своих чувств. Я не имею на это права». Ирина глубоко вздохнула и закрыла блокнот. Завтра она обязательно покажет его знакомому психиатру, а сейчас нужно допить кофе и лечь спать, пока изречения Неждановой не спровоцировали личных переживаний.