Дата: 7 ноября. Время: 16:15 Местоположение: дом 45 на Лампкин-лейн.
Три патрульные машины подъехали к дому и из них вышли мужчины с ружьями. — Вы обходите передний двор, я и Джеймс задний. А вы обходите соседние дворы, — шериф резво раздавал указания, идя на задний двор. Копы приступили к работе, обыскивая всё вокруг, обходя заборы и выходя на территорию других домов. Шериф шарил в цветочных кустах за домом и почувствовал страшную вонь, когда откинул какие-то ветки. Ему не нужно было глядеть на мужское гниющее тело и два детских трупа снова, чтобы понять, что один из этих ребятишек — его сын. Дальше шериф словно провалился в бездну. Он всегда отличался особой хладнокровностью и спокойствием, но сейчас он не был на себя похож. Его оттащили от кустов и помогли опереться на забор. Вовремя прибыл Лумис и сразу подбежал к мужчине, спрашивая, что случилось. — Этот ублюдок… Он убил моего мальчика… К чёрту всё, нам придётся зайти туда, — Лумис был рад, что шериф решился на это, хотя ордер ещё не выписан. Но всё же он притормозил товарища. — Не стоит так торопиться. Я зайду в дом, иначе мы не справимся. Повезло, что вы сирены не включили, — он обернулся к полицейским и скомандовал: — Будьте на чеку, этим вечером может случиться что угодно. Вы, — доктор указал пальцем на троих человек, — встаньте у окон и дверей, но так, чтобы вас не было видно. И отгоните машины, — после этих слов Лумис поправил свой плащ, похлопав шерифа по плечу, и подошёл к дверям дома 45. Сколько бед доставили городу его обитатели? И пальцев не хватит. Аура зла нависала над этим городом уже много лет и кому, как не Лумису, чувствовать её очень точно. Всё то время, что доктор находился в этом городке, у него была возможность понять мотивы Майкла и, как ему казалось, он понял. Решение пришло само собой, когда было установлено, что Гэлл — сын Лори. Но увы, с решением пришли новые вопросы. Почему Майкл не убил парня? Почему он его скрывает? И зачем он убивает людей, если то, что ему было нужно, уже в его руках? Время шло и уже стоило бы зайти, но ноги упорно не шли вперёд. Это был не страх или ужас перед злом, что закрыто внутри, это было дьявольское оцепенение. Лумис верил в то, что Майкл — сам Сатана. Всё что есть в мире чёрное — сам Майкл. Перед тем как толкнуть дверь рукой, Лумис сделал для себя один единственный вывод — дальше Бога нет. Боль есть, ярость есть, а Бога нет. Да и в городе его давно нет, если он позволяет происходить таким вещам. С этими мыслями он вдохнул пропитанный пылью воздух поглубже и выкрикнул имя того, кто так давно терроризировал Хэддонфилд. Голос мигом разнесся эхом по дому и самым шёпотом добрался до подвала, но этого хватило, чтобы Майкл услышал. Он надел маску, взял такой родной нож и пошёл на голос. У самого входа они и встретились. Они знали друг друга, как лучшие друзья и ненавидели друг друга, как заклятые враги. В этот момент мальчишка сидел в подвале, но чей то голос было слышно и внизу, и парень отчаянно начал звать на помощь, что не укрылось от слуха доктора. Он жестом, незаметно, показал знак людям за окном, что в доме заложник, после чего шериф по рации вызвал ещё пару машин и скорую помощь на случай чрезвычайной ситуации. — Я надеялся, что никогда не увижу тебя, Майкл, но видимо у судьбы свои планы, тебе так не кажется? Майкл молча стоял и слушал, периодически разжимая и снова сжимая ладонь, в которой покоился нож. — Мне вот кажется. И раз на всё воля судьбы, я бы хотел знать, зачем он тебе? На этом моменте Майкл напрягся и был готов дернуться вперёд, но остановил себя и продолжил молча слушать, конечно, из интереса. — Парень ни в чём не виновен, не ему отвечать за чужие ошибки. Майкл, отпусти его. От мысли, что его придётся кому-то отдать, мужчина начал закипать, но он всё ещё хорошо держался и слушал. — Твоя сестра… Ты помнишь какой она была в шестнадцать? Полна надежд и планов, мечтающая о любимой работе и прекрасной семье. А что теперь? Она сидит в маленькой комнате с одним окном, и изо дня в день принимает таблетки которые ей приносят санитары. Ты хочешь того же для Гэлла? Майкл за два шага преодолел расстояние между ними и замахнулся на Лумиса ножом, раня его в плечо. Так начались кошки-мышки, и попробуй разбери, кто из них кто. Это была часть маленького плана. Бегать, пока Майкл не потеряет бдительность в догонялках, и потянуть время, чтобы люди успели подготовиться фактически к штурму, иначе не скажешь. Доктор защищался, выпустил всю обойму пистолета, жаль только практически мимо, и ему удалось даже пару раз ударить Майкла тем, что попалось под руку, но силы не были равны и преимущество было очевидно. Ещё замах и Лумис упал на пол в тот же момент, когда пуля пролетела сквозь плечо мужчины. Майкла сразу подкосило и он облокотился о стену рядом, тут же уходя в подвал, где сидел Гэлл. Парень, увидев окровавленное плечо, да и вообще тело, мужчины, сразу же подошёл к нему и попытался помочь, придерживая кровоточащие отверстия. Конечно, Гэлл понял, что наверху полиция, но как то нужно было не дать мужчине снова подняться, а иначе он перебил бы всех, как котят. Голова Майкла покоилась у парня на плече, а тот в свою очередь мягко гладил его по волосам, второй рукой прижимая простынь к ранам на груди. Три пули, одна насквозь, кровь буквально лилась ручьём, но что это для Майкла? Он буквально в воде не тонет, в огне не горит, и, как он считал, умрёт только тогда, когда захочет. Полиция в этот момент пыталась пробить люк, и судя по жалобному скрипу петель и замка, котрый так старательно пилили, у них почти вышло. — Ты стал для меня всем, — мужчина поднял голову и посмотрел парню прямо в глаза, — я хотел, чтобы всё закончилось иначе. — Тише, не трать силы на разговоры. — Хорошо, — мужчина улыбнулся парню так, как не улыбался никогда. Сейчас он действительно был счастлив, ведь его мальчик рядом, а значит всё действительно в порядке. — Я люблю тебя, Гэлл. Удар. По рукам Майкла заструилась горячая кровь. Парень свалился с кровати на пол, корчась от боли, а мужчина сел около него, приподнимая его голову и кладя себе на колени. — Я обещал, что мы будем счастливы. Прости, что не сдержал обещание, — своей рукой он провел по его мокрому лбу и почувствовал мягкость чужих волос. Под жужжание пилы о металл люка, мужчина вспоминал каждый прожитый миг с этим парнем. Как он впервые поцеловал его, их первый секс, уютный ужин и даже сегодняшний разговор. Сложно поверить, что только сегодня с утра у них всё было хорошо. Парень грезил о новой жизни в Техасе, а Майкл клялся, что никогда не отпустит подростка. Им была дана всего одна неделя, но мужчине было достаточно и пары дней, чтобы влюбиться в мальчишку. Он видел, как из Гэлла уходила жизнь, чувствовал, что он становится всё холоднее. Парень приподнял вверх свою ладонь, кладя её на чужую щетинистую щеку. Он не злился, всё же мальчишка знал, что именно такой финал его ожидает. Майкл наклонился и в последний раз поцеловал парня, вкладывая всю свою нездоровую любовь в этот поцелуй. Один миг и его мальчик лежит мёртвой тушей у него на руках, хотя так грубо мужчина ни за что бы его не назвал. Его мальчик сейчас, как фарфоровая куколка. С белой кожей и распахнутыми, стеклянными глазами, в которых больше не было живого блеска. Он всё так же красив, как и при жизни, и та улыбка, что сияла на губах мальчика останется в его памяти навсегда. Сердце рвалось на куски от злости и горя, но он знал, что это ещё не конец и всё только начинается. Люк с треском рухнул на пол и несколько человек влезли внутрь, направляя пистолеты на мужчину. Майкл не собирался сопротивляться, он поднял руки и выполнил все команды, что ему приказала полиция. Ещё много дней ему трепали нервы судами и переводами с места на место. Его заковали в тяжеленные наручники, чтобы он точно никого не убил. Но он уже убил всех, кого хотел.Дата: … Время: … Местоположение: …
Мужчина был удивлён, когда ему разрешили побывать на похоронах Гэлла, пусть и смотреть он должен был только из машины с решеткой на стёклах. В этот день на улице шёл дождь, словно небо тоже горевало и плакало. Мужчина видел коричневый гроб и много цветов, возложенных около него. «Жаль я не успел подарить ему букет из полевых цветов. Ему бы невероятно пошло». Запоздалые сожаления — самые горькие. Сейчас уже было слишком поздно думать о букете для парня, и даже не верилось, что именно он сейчас лежал в этом гробу. Он видел, как много людей пришло на похороны Гэлла, его родные, друзья, знакомые и между ними промелькнул силуэт женщины с черной макушкой и брошкой в виде паучка на фиолетовом пальто. Майкл знал эту женщину лучше, чем кто-либо, и не понять, чей легкий стан и длинные смоляные локоны он узнал бы из миллиона. Его мать явно пришла поглумиться, да и бог с ней, разве можно удержать кого то от смеха? В этот момент незнакомка, а как через секунду понял Майкл — мать Гэлла, завидев машину, сразу же к ней подбежала. — Ты во всём виноват! Ты убил моего мальчика! Ты убил моего мальчика! На последок, перед тем как её оттащили от машины, она плюнула на стекло, показывая всё своё отвращение и ненависть. Проведя пальцами по окну мужчина понял, что рад такой реакции, значит Гэлл не был ей безразличен, как считал сам парень. Жаль он уже об этом не узнает. Только уезжая с похорон мужчина заметил ещё два маленьких гробика. Шериф стоял на коленях и рыдал, хватаясь за края деревянной крышки, не давая её заколотить. В этот момент он вспомнил крики парня: «… перестань оправдывать свою кровожадность, это звучит дерьмово. Это были просто дети, Майкл!». Кровожадность… Возможно он действительно такое чудовище, каким его в этот момент увидел парень. Шрамы начали ныть с новой силой, ночами ему снился его мальчик, такой нежный и ласковый, именно такой, каким Гэлл не был никогда. У него была детская душа, пусть жизнь заставила его стать взрослым. Сердце у него было чистое и доброе, хотя страданий и боли на него свалилось слишком много, как для обычного подростка. Именно в этом они и были похожи. Они не потеряли веру в людей и умели любить, несмотря на все события, что их ломали. Мужчина вспоминал, что шептал парню, пока тот лежал без сознания, и жалел, что тот эти слова так и не услышал. «Я никому не позволю тебя обидеть. Ты никогда не почувствуешь равнодушия. Не прольёшь ни слезинки. Ты и вправду мне очень дорог. Я благодарен тебе за то, что ты появился в моей жизни. Хочу достать для тебя звезду с неба. Обнимать, целовать и гладить. Нежно поправлять пряди волос и укладывать спать. Называть малышом и долгие ночи проводить наедине. Касаться дрожащих губ своими и шептать о твоей красоте. Прощать тебе все капризы, идти на уступки и жалеть, когда что-то натворишь. Я люблю тебя, так сильно». Только теперь мальчик лежал глубоко в земле, а мужчина сидел в холодной бетонной камере. «Неужели он ощущал этот холод и одиночество постоянно?». Увы, Майкл сожалел не только о букете, несказанных словах, но и о теплоте, которую не дал парнишке, хотя он её более чем заслужил. Мужчине казалось, что будь Гэлл хоть десять раз ему незнаком, он все равно бы влюбился. Когда Майкл стал таким сентиментальным? В какой момент парень перестал быть мышкой, жертвой, а стал его любимым мальчиком? За неделю они /или только Майкл/ прошли путь от ненависти до любви, когда для нормальной пары нужен хотя бы месяц. Но они не пара. И они ненормальные. Решение не было сложным, ведь Майкла больше ничего не держало на этом свете. То желание мести, которое он так лелеял в себе все годы жизни, сейчас были равноценны нулю. Свет луны пробивался через маленькое окошечко, наполняя камеру волшебством. Мужчина судорожно сжимал ладонь на своём члене, представляя, как бы это делал парень. Как бы он изгибался, крича и скуля ему на ухо. Он бы опирался на его плечи руками, сам поднимаясь и опускаясь, при этом соблазнительно закусывая губу. Да, его губы… Майкл всё бы отдал, чтобы снова ощутить их вкус и тепло, запах любимого тела и коснуться пальцами веснушек на плечах. Но как только он кончил, образы стали расплываться и посыпались как карточный домик. Сейчас или никогда. «2 декабря, 1987 год. Вчера состоялись похороны Майкла Майерса. Утром 28 ноября Майкла нашли в своей камере, повешенным на простыне. Причина смерти — удушье. На полу, у его ног валялся клочок газеты, с надписью «Любовь сильнее смерти и только любовью держится жизнь». Следящие разводили руками. Цитирую слова одного из надзирателей: «Он же псих, хрен знает, что ему в голову взбрело, просто так взял, да повесился, как будто у нас это редкость». Почему он это сделал для многих так и останется загадкой, но я думаю мужчина знал, что на том свете он наконец-то встретиться с теми, кого любил. Всё же тема загробной жизни была для него чем-то близким. Он не смог бы изменить эту жизнь, но там, он стал бы другим человеком, — так ему хотелось. Эта история могла быть совсем другой. Мужчина мог быть обычным человеком, со своими делами и заботами. Мог быть учителем, барменом, да кем угодно. Но судьба коварна, она сводит неожиданно, переворачивая всё с ног на голову, и привычное становится непривычным, а что-то новое, вскоре становится чем то вроде традиции. Эта история могла бы быть совсем другой. И другая история есть. В этой истории у Майкла была счастливая семья, где любовь и понимание были на первом месте. Где он смог найти общий язык с Лори, и Гэлла он встретил раньше, чем в этой жизни. Есть и другая история. В ней они встретятся очень нескоро, но, когда это случится, всё действительно будет прекрасно. Все эти истории, могут воплотится в той жизни, и Майкл в это верил. Поколения сменяться, люди забудут, эта история станет сюжетом для фильмов ужасов, а дети будут вспоминать Майкла лишь на Хэллоуин. Но я уверен, что эта история не закончилась, ведь зло всегда сможет вернуться, а теперь даже не в одиночку» — Написав последнюю строку, Лумис свернул документ, закрывая ноутбук. Сегодня вечером он пойдёт на причал, а его ноутбук вероятно проверят только спустя несколько дней, найдя причину ещё одного самоубийства.