Дата: 5 ноября. Время: 10:36 Местоположение: дом 45 на Лампкин-лейн.
Гэлл не просыпался, а прошли уже почти сутки. Сердце стучало, в комнате было слышно его сопение, но он всё не мог очнуться. Майкл помыл его тело, намазал мазь на синяки и наложил повязки, но все старания были напрасны — Гэлл спал. Да, кажется ему стало лучше, только пару часов назад повязки перестали пропитываться кровью, но сознание так и не вернулось. Сам мужчина не спал и ничего не ел. Возможно, он забыл, а может просто не хотелось, ведь его заботило только пробуждение парня. Эти сутки он не находил себе места. Когда он проснулся после случившегося, увидел, что мальчишка ещё спит, и не стал его будить. Через несколько часов мужчина начал волноваться, хотя списал это всё на медленное восстановление, накопление сил. Но когда и на следующий день Гэлл не очнулся, Майкла охватила паника. Почему его мальчик всё ещё без сознания? Всё ли с ним хорошо? Мужчина был готов хоть на тот свет за ним идти, лишь бы только с парнем всё было хорошо. Но сейчас, сидя около кровати, где лежал мальчишка, Майкл чувствовал только отчаяние. Если он его покинет — то всё снова пойдёт крахом и мужчина снова останется один. Взяв Гэлла за руку, мужчина понял, насколько его ладонь больше подростковой, и в этой маленькой ручке он чувствовал тепло и жизнь, что ещё трепетали в ослабевшем теле. Он наконец понял, насколько сам мальчишка слабее и меньше его. Гэлл бы попросту не смог дать отпор, как бы не старался, и от этого на душе становилось ещё поганее. Часики тикали, и до ушей задремавшего мужчины донёсся стон. Слабый, совсем тихий, но этого хватило, чтобы тот подскочил со своего места, подходя к Гэллу вплотную. Глаза парня медленно открылись и он взглянул расфокусированным взглядом на человека перед собой. Сейчас Майкл был готов землю целовать, по лицу прошла тень улыбки, ведь его мальчишка проснулся, а значит всё хорошо. Но счастье стерлось с лица, как только парень оттолкнул его и отполз в противоположный угол кровати. Точнее, еле-еле передвинулся, жмурясь от боли. — Тише, — Майкл медленно приблизился к парню и, приподнимая его, снова положил на середину постели. — Чего ещё ты хочешь? — хриплым и тихим голосом спросил парень. Он уже знал, что живым из дома не выйдет, а если и выйдет, путь в нормальную жизнь для него закрыт навсегда. Раньше он хотя бы мог слепить что-то на подобии стабильного существования. — Чтобы ты остался со мной. Гэлл потрогал себя руками. Бинты опоясывали всю грудь, а синяки спускались от боков до колен огромными чёрными пятнами. О том, как выглядело его лицо даже думать не хотелось, поэтому парень просто принялся всё с себя снимать. Бинты летели на пол ненужными клочьями, и под ними оказались уродливые шрамы. Они немного ныли при движениях, но было терпимо. — Хочу в душ. Майкл без лишних слов взял ведро и тряпку, собираясь набрать воды, но рука парня его остановила. — Я хочу в душ. Ещё раз повторять было не нужно, мужчина помог парню подняться и довёл до ванной комнаты, где оставил в одиночестве. Но спустя несколько секунд, вспомнил, что не дал Гэллу одежду. Он быстро взял из шкафа в соседней комнате что попалось под руку и, не стучать, вошёл к подростку. Одежда выпала из рук. У мальчишки в руках была банка таблеток, которую тот стащил в момент их обеда при свечах, и он собирался всё содержимое положить в рот. Мужчина сразу же подлетел к подростку и выбил банку, но тот уже успел закинуть в рот несколько штук и проглотил их не прожёвывая. Майкл не думал долго, опустил того на колени, схватил за волосы и засунул в рот два пальца. Парня сразу же вытошнило на пол, и мужчина разжал кулак на его голове. Он заботливо протянул парню ковш с водой и дал попить. Гэлл аж весь побледнел, хотя казалось, куда бледнее? — Зачем? — Чтобы ты осознал, что я тоже живой. — Мне жаль. Сидя с беспомощным телом на руках, Майкл по-настоящему осознал всю глубину их порочной родственной связи.Дата: 5 ноября. Время: 12:20 Местоположение: дом 45 на Лампкин-лейн.
Парень сидел на коленях в подвале. Ноги замёрзли из-за холода бетона, а ещё дико затекли от неудобного положения, но это были мелочи. На шее красовался тяжеленный металлический ошейник, стороны которого соединялись железным винтом. Всё усугубляло то, что он был ржавый и цепь была очень короткая, поэтому в ходе поиска удобного положения парень расцарапал себе всю шею. Одеться ему нормально так и не дали, всучив какую-то старую рубаху, которая едва не сваливалась с худого тела из-за слишком большого размера. Да и не согреешься ей, а до кровати за одеялом просто не дотянуться, поэтому Гэллу оставалось только содрогаться от холода в пустом подвале. В какой-то момент, без лишних слов, мужчина ворвался к парню и вытащил Гэлла за цепь из подвала. Мальчишка сопротивлялся настолько, насколько позволяло положение. Вся шея была расцарапана об ржавое железо, и что-то потекло по ключицам. — Отпусти меня, ублюдок, — парень был уже не в силах сдерживаться. Он кричал, упирался, как мог, но мужчина, словно ничего не замечая, уже буквально тащил его за собой. Долго думать, что с ним случиться не пришлось, Гэлла снова кинули на кровать и нависли сверху. Воспоминания, в которых чётко рисовалось обнажённое тело, так сладко выгибающееся, будоражило сознание и удержаться было невозможно. Мужчина не особо церемонился с одеждой, просто скинув её кучей на пол, после чего поставил парня перед собой раком. Гэлл на тот момент уже принял всё то, что с ним будет происходить, его страх выдавала лишь крупная дрожь по всему телу. Он не дернулся и когда чужие пальцы грубо начали растягивать проход. На это парень лишь сжал в ладонях покрывало и постарался думать о чём то другом, но почему-то не получалось. Всё сводилось к болезненным ощущениям сзади, от чего затрясло ещё сильнее, и парень издал жалобный стон, начав рыдать. Именно в этот момент мужчина остановился и перевернул мальчишку к себе лицом. Красные заплаканные глаза смотрели на него с мольбой, искусанные в кровь губы дрожали. Майклу как никогда стало противно от самого себя и он сжал худое тело в крепких объятиях. Парень обнял в ответ, и из его глаз снова полились слезы. Мужчина отстранил его от себя и с лёгкостью снял железный ошейник. Увидев кровь, Майкл принялся покрывать повреждённые места поцелуями и зализывать ранки. — Я не сделаю больно, просто ляг, закрой глаза и расслабься. Парень судорожно закачал головой в знак отрицания, но мужчина нежно толкнул его вниз, и голова подростка коснулась подушки. Одной рукой мужчина шарил между ног мальчишки, а другая покоилась у того на груди. Гэлл вцепился в неё и сжимал всякий раз, как мужчина задевал пальцами что-то внутри. Постепенно страх отходил на второй план, а удовольствие переходило на первый. Вскоре Гэлл уже елозил по простыням, слепо пытаясь усилить ощущения. Это не осталось без внимания Майкла, и тот, расстегнув брюки, одним резким толчком вошёл в парня, который сразу закричал от боли. — Тише, потерпи немного, — прошептал на ухо Гэллу мужчина, совершая медленные толчки. Кровь всё же была, но не так много как в прошлый их раз. Сначала парень жмурился и сжимал челюсть на своём кулаке. Член слишком сильно распирал и давил на стенки, но потом стало легче, появилось приятное ощущение заполненности, и Гэлл потянул к Майклу руки, прося объятий. Мужчина склонился над парнем, не прекращая вбиваться в него, и обнял, целуя в губы. Шрамы саднили от контакта с грубой тканью футболки, Майкл то и дело не нарочно надавливал на свежие синяки, от чего парень сразу дергался и жалобно поскуливал. Гэлл тихо стонал мужчине в самое ухо. От этого создавалось ощущение единения и какого-то нового уровня интимности между ними. Мальчишка упёрся своими коленями в бока мужчины, сдавливая их, мешая двигаться. Майкл понял, что что-то не так и замедлился. Гэлл уже не сжимал его, как пару секунд назад, а лишь прижимал свои ноги к его талии, но Майкл взял его за коленки и медленно развёл ноги в стороны, одновременно с этим сделав сильный толчок. Парня сразу же накрыла волна экстаза и он выдохнул, утыкаясь носом в чужое плечо. Стонать во весь голос не было сил, но это не мешало ему иными способами показывать, как было хорошо. Подросток слепо тыкался в лицо мужчины, ища его губы своими губами, обнимал его плечи так крепко, как только позволяло положение, старался прижаться к нему всем телом и ластился под руки. Ближайшие пару часов они проводили вдвоём. Майкл не давал и маленькой передышки, хотя парень уже давно не проявлял инициативы, лишь крича и сжимая тонкими пальчиками простыню. Мужчина буквально возил его по кровати, меняя позы, и если сначала парень на что-то не соглашался, то сейчас ему было все равно, лишь бы только скорее всё закончилось. — Т-тяжело, я… Больше не мог-гу… От удовольствия кружилась голова, а в глазах плясали звезды. Ещё пара толчков и парень кончил, но уже в третий раз сухо. Он упёрся рукой в грудь Майкла, отталкиваясь от него и отползая в противоположную сторону. — Давай хотя бы перерыв, — мальчишка повалился на бок и прикрыл глаза. Через несколько минут он почувствовал что-то холодное на шее и чужие пальцы. Майкл втирал ему в кожу мазь, мягкими и нежными движениями. Гэлл расслабился от приятных ощущений, но когда чужая ладонь перешла на горло и сжала его, расслабленность как рукой сняло. Он вцепился в запястье мужчины, но тот не душил, а лишь притянул парня ближе к себе и куснул за ухо. — Что ты делаешь? — вместо ответа ещё один игривый укус, но в плечо, а потом поцелуй за ушком. Против воли тело Гэлла начало поддаваться, и возбуждение снова накрыло волной. Майкл так и остался лежать позади подростка, ощущая всю пикантность их положения. Он приподнял ногу мальчишки и вошёл внутрь, всё также держа его за горло. С губ Гэлла сорвался стон, который был заглушен чужими пальцами. Мужчина хоть и старался быть осторожнее, но внутреннего зверя было невероятно тяжело сдерживать, и когда парень выкрикнул его имя, да ещё так сексуально, все усилия пошли крахом. Он резко перевернул парня и нагнул его раком, начиная вбиваться со всей силы. Старая кровать скрипела, ножки рычали, скользя по полу, а спинка билась об стену из-за чего с потолка сыпалась штукатурка, хотя возражений на это у Гэлла в тот момент не было. То что его волновало — ощущения. Он искусал губы в кровь, вся подушка была пропитана слезами, а пальцы уже не сжимались в кулаки из-за усталости. В какой-то момент Гэлл почувствовал что-то странное и понял, что организм явно не был готов к такому. — М-Майкл… Оста-ан-новись, я сейчас… Обмочусь… — слова пролетели мимо и спустя пару толчков мужчина кончил, но когда повернул парня к себе увидел на простыни лужу. Парень был краснее варёного рака и всё, что он мог сказать, это тихое: — Прости… Майкл искренне не понимал, за что его нужно простить. Он прекрасно знал, что из-за такого переутомления в постели может случиться буквально что угодно, и казаться чем-то противным или ненормальным это не могло. Но судя по реакции парня, люди всё же считают это чем-то мерзким. Майкл осторожно поднял парня на руки и понёс его в ванную. Тот не знал куда себя деть, ведь так стыдно ему не было с момента отказа его бывшего возлюбленного из другой школы. Уже в душе мужчина объяснил, что всё в порядке и стесняться Гэллу нечего. Парню правда стало легче, и после небольшого перекуса они вдвоём поменяли простыни, и улеглись на чистую постель. Мужчина спать не собирался, да и парень достаточно выспался за те сутки. — У меня и в мыслях не было затевать с тобой такой… Такой марафон. Я постараюсь впредь держать себя в узде. — Впредь? Ты намекаешь на продолжение? Вместо ответа мужчина повернул его голову к себе и поцеловал. Сейчас всё казалось таким… Таким нормальным? Будто они парочка возлюбленных, которые решили отдохнуть от суеты города, спрятавшись от всего мира. Только они вдвоём и больше никого. Целоваться с Майклом было приятно, жалящие поцелуи сменялись зализыванием следов от зубов и обратно. Дыхания не хватало, но оба этого не замечали, наслаждаясь моментом и друг другом. Когда поцелуй всё же был разорван, Гэлл улыбнулся и, повернувшись лицом к мужчине, обнял его за талию и уткнулся носом в грудь. — Я боюсь своих желаний. Я хочу остаться, — мужчина поцеловал его в макушку, приобнимая одной рукой за плечо, другой за голову. — А что мешает? — Мне нужны таблетки, я снова вижу какой-то бред, — на этом моменте парень запнулся. Мужчина взял в свои пальцы руку мальчика и поцеловал его в середину ладони. — Я видел мёртвых лошадей на берегу реки, то, как они прыгали с обрыва, людей, жрущих сырые свиные потроха. В моём видении была ковыляющая коза, недалеко от которой сидел волк, обгладывающий её же ногу. И ещё там была лодка посреди моря. Она тихо качалась на волнах и я увидел самого моряка, его перемололо винтом от корабля, который проплывал мимо. Мой доктор прописал мне лекарства на случай, если вдруг что-то произойдёт. Обычно у меня бывают нервные срывы, разные шизофреничные видения и сны, но всё это быстро заканчивается, а то, что я вижу сейчас продолжается уже не один день. Я начинаю сходить с ума. Майкл не хотел такой участи для парня, но он уже не видел в нём ту искру, с которой он диктовал пожелания в первые дни пребывания с Майклом. С которой он отбивался, крича угрозы в адрес мужчины, когда тот раздевал его. Казалось бы, вот тот огонь, а иначе почему он замахнулся самодельной заточкой на Майкла, но это всё было не то, он потерял волю к жизни. Может, он и вовсе не видел, для чего нужно жить? Майкл пересел к парню в ноги и, взяв одну ступню в руки, начал её массировать. Парень тут же попытался отдернуть ногу и захихикал. — Я боюсь щекотки, прекрати. На это мужчина с азартом начал щекотать парня, переходя от ног к животу, а потом бокам. Гэлл заливался смехом, неуклюже отталкиваясь от мужчины. Когда Майкл снова упал рядом с парнем и обнял его, у Гэлла на лице всё ещё сияла блаженная улыбка. То, что сейчас чувствовал Гэлл можно было передать одним словом — покой. Он отпустил всё то, что было за стенами этого дома. Это уже другая жизнь, а значит все, кто были в ней, это словно старая страничка. — Ты голоден? Что приготовить? — Хочу мяса. — Как скажешь, — мужчина потерся носом о шевелюру подростка и поднялся с постели. Выходя из комнаты, он подумал, что было бы неплохо снова подарить Гэллу повод улыбнуться. Парень же наконец остался в одиночестве и ему выпала прекрасная возможность подумать. Подумать обо всём, что случилось, но единственный вопрос, который навязчиво лез в голову: «Кем я стал?». Гэлл подошёл к старому трельяжу с полуразбитым зеркалом и заглянул в него. То, что на него смотрело, невозможно было назвать его именем. Пару килограммов он точно скинул, кожа стала серо-жёлтой, а под глазами залегли синяки. Губы потеряли притягательный красный оттенок и блеск, став бледными и потрескавшимися, а на голове творилось чёрте что. Весь его вид выдавал какую то усталость и тоску. Что случилось с тем живым и дерзким парнем, который так полюбил жизнь, хоть она и не была справедлива? Только сейчас мальчишка понял, что всё то, все те стычки, проблемы, что остались вне этого проклятого дома, были такими дурацкими. Он давно мог дать отпор Реджу, чтобы тот раз и навсегда отвалил от него со своими дружками, мог наладить отношения с отчимом и сказать матери, как он её любит и, наконец, стать семьёй. Да, в конце концов, пригласить на свидание ту девчонку Лили, ведь они друг другу нравились, вот только… Он уже всё упустил, слишком поздно думать о том, что он мог бы сделать тогда. Сейчас есть два варианта развития событий: он попытается сбежать и Майкл его прикончит или он действительно сможет убежать и попробует начать всё сначала. Шансы составляли 90/10, ведь мужчина всегда где-то рядом, наблюдает и контролирует всё вокруг. Но именно сейчас Гэлл поклялся, что если он когда то сможет вернуться к обычной жизни, чего бы ему это не стоило, парень перевернёт всё с ног на голову и будет проживать каждый день, как последний, именно так, как хотела бы его мать. Будет ловить моменты, тусоваться, как обычный подросток, держаться за ручку с любимой девчонкой, а иногда и целоваться за старыми гаражами. Будет работать в какой-нибудь забегаловке за копейки и копить их, чтобы купить старенький джип, на котором он и его вторая половинка уедут в какой нибудь Техас, на старую ферму. На этой ферме они проживут всю жизнь и под старость лет будут пить дешёвый виски около камина и вспоминать только хорошее. Сейчас это казалось бредовой идеей, ведь до Техаса и двух стаканов скотча с любимой, было как до Китая на своих двоих. Да и о любви никакой не могло быть и речи, по крайней мере до тех пор, пока синонимом этого слова перестанет быть Майкл. Хотя их отношения назвать любовью не повернётся язык. Если легенда права и между влюблёнными душами действительно натянута красная ниточка, то между Гэллом и Майклом натянут старый телевизионный кабель, который периодически искрит и бьёт обоих током, норовя совсем прикончить. Такое сравнение вызвало у парня только истерический смешок, ведь та химия, что происходило между ними явно далека от той, что обычно происходит в нормальных парочках. Но они не парочка. И они не нормальные. У обоих такие скелеты в шкафу, что только бог знает, как их души ещё не плещутся в адской лаве. Парню давно было интересно, мог ли он стать таким же, как Майкл? Наверное мог, но почему-то не стал. Лучшая жизнь ли, а может просто везение, что сыграло главную роль даже чёрт не разберёт, ясно одно: Майкл погряз во грехе и тащит за собой Гэлла. Сейчас мальчишка как никогда верил в бога, ведь это единственное что было в его силах. Смерть — это не живое существо, так же как и жизнь, и в неё не нужно вкладывать нечто большее. Но в этом страшном доме, наполненном вонью плесени и старости казалось, что смерть — это и есть чудище в черной накидке с косой, которая ходит за Гэллом по пятам. С кухни повеяло ароматом жареного мяса, и ноги сами понесли парня в ту сторону. Он тихо сел за стол и стал ждать. Конечно, той бесшумностью кота, которая была у Майкла, он не обладал, поэтому мужчина сразу же его заметил. — Мы как-то мало говорили, да? Расскажи о своём детстве, — мужчина обернулся и как-то слишком серьёзно посмотрел на парня. — Правда хочешь узнать? — Ну мы же практически не знакомы, конечно хочу, — на это Майкл лишь хмыкнул и начал рассказ, не отходя от плиты. — Моё детство трудно, даже скорее невозможно назвать счастливым. Когда отец узнал о том, что моя мать беременна, тут же собрал манатки и укатил в неизвестном направлении. На то время у матери уже была дочь, моя старшая сестра — Джудит. Почему её мой отец принял, а меня не смог? Этот вопрос крутиться у меня в голове уже много лет, но я всё ещё не понимаю. Когда я родился, мать тянула всё сама, оставляя со мной старшую сестру. Мы играли с ней, она читала мне сказки и готовила самую вкусную кашу на завтрак. За всё это я ей невероятно благодарен. То время было единственным, когда в нашем доме царил покой. Эдит привела домой мужика, не подумав, что он может оказаться ублюдком, как в итоге и получилось. Сначала он был обычным безработным, вешал ей на уши лапшу, что скоро найдёт работу и всё у нас наладиться, но ничего не менялось. Вскоре он начал вливать в себя алкоголь без меры, бить нас. Эдит родила ему дочь — Лори, в надежде, что в нём проснется что-то человеческое, отцовский инстинкт, но всё было напрасно. Он напивался, бил её, они мирились и всё по кругу, а бремя воспитания упало на меня и Джудит. Я хоть и был ещё совсем маленьким, уже понимал, что на меня возложена ответственность. Я бы даже сказал, что у меня появился тот самый «отцовский инстинкт», которого не было у отчима. Время шло, а он с каждым днём становился опасней, иногда доходило до драк, которые чудом не заканчивались летальным исходом. Он хватал ножи, замахивался на нас топорами и пилами, кидал стулья. В такие моменты Эдит запирала меня и Лори в подвале, чтобы с нами ничего не случилось. Вскоре у матери поехала крыша и она тоже начала бить меня. Не так часто как отчим, но достаточно, чтобы моя крыша тоже начала съезжать, и в один день я просто привязал спящего отчима к креслу и зарезал. Именно тогда я впервые почувствовал этот контроль над ситуацией и мне понравилось. Меня сразу положили в больницу, но разве меня остановило бы это? С течением времени я убил там много человек, но не больше, чем на воле. Ты думаешь, я не понимаю, что делаю? Я всё понимаю. И даже сейчас. Я чувствовал всё, что испытывала она. Пусть кто-то считает, что я психопат, у которого нет эмпатии, это не так. Пока ты рядом, мне не нужно убивать, мне можно просто любить тебя и этого достаточно. Гэлл сидел и прикрывал рукой рот, чтобы не ахать и охать от шока, который сейчас испытывал. Как можно так обходиться со своим ребёнком? Его история была больше похожа на фильм ужасов, чем на рассказ о детстве. — Мне так жаль, что с тобой это происходило. Никто не должен испытывать то, что испытал ты. Мне действительно очень горько от того, что именно это было твоим детством, а не дружная и любящая семья. Знаешь, а ведь у меня тоже не было отца, он погиб… Трагически. И мой отчим не очень хороший человек. Я знаю, что моя жизнь — сладость, по сравнению с твоей, но всё же мы немного похожи. — Именно поэтому мы должны дарить друг другу любовь. Парень был не очень доволен очередному разговору о любви Майкла, ведь это лишь слова, которые прикрывают насилие. Он попытался замять разговор. — Я понимаю твои чувства, но… — в этот момент мужчина, преодолев расстояние между ними в пару шагов, вцепился ему в губы собственническим поцелуем. Парень сразу же начал его отталкивать, и как только у него это получилось, выставил перед собой руку, обозначая между ними дистанцию. — Я не игрушка, ясно тебе? И со мной придётся считаться, хочешь ты этого или нет, — после этих слов он вышел из кухни, так и не пообедав.Дата: 5 ноября. Время: 15:43 Местоположение: Эджвуд Сент- Шерервилль.
Шериф ехал на патрульной машине к своему дому. Всю ночь он разбирался с бумагами и, как мог, ускорял получение разрешения на обыск дома на Лемпкин-лейн. Этот допуск будет готов уже через сутки, а потому сейчас можно было немного расслабиться и наконец-то поспать. Но шериф не догадывался, что его планам на вечер не суждено было сбыться. Зайдя в квартиру мужчина сразу же пошёл в комнату к детям, но никого там не увидел. — Милая, а где дети? — Они вчера ушли к матери Джона, сейчас наберу её. Я вина купила и испекла пирог, думаю, стоит пригласить их на ужин, — Вивиен взяла трубку и набрала номер Элизабет, своей давней подруги и коллеги. — Алло, Эли? Здравствуй, как ты там? У мальчиков всё хорошо? — Что? Разве они не у тебя? — В каком смысле у меня? — Джон и Колин пошли гулять и сказали, что, возможно, останутся у Колина дома, вот я и не волновалась. Постой, их что, нет у вас? — Если это какая-то шутка, сейчас же прекращай. — А похоже что я шучу? Звони в полицию. Шериф, услышав этот диалог, сразу же скомандовал в рацию обыскать весь город, каждый куст и каждую яму. — Пока мы не найдём детей, домой никто не идёт. Вивиен осела на пол и схватилась за сердце, и мужчина сразу же к ней подскочил. — Милая, не волнуйся, с детьми всё хорошо, я уверен, — он поцеловал её в лоб и, вскочив, снял своё ружьё со стены, не забыв кинуть пару патрон в корман рабочей куртки, после чего набрал номер доктора Лумиса. — Сейчас же едем в дом на Лемпкин-лейн. — Неужели вы смогли осознать наконец, что здесь происходит. — Я не собираюсь выслушивать ваши морали. Пропали двое детей, один из них… Мой сын, — на этих словах шериф замялся и покрепче сжал в руке ствол. — Встретимся там через пятнадцать минут. Удачи вам, шериф. — Вам тоже, доктор Лумис. После этого он нажал на кнопку отбоя и сел за руль, дав по газам. — Отправьте за мной две патрульные машины, мы едем к дому 45 на Лепкин-лейн, — скомандовал шериф в рацию и его машина скрылась за поворотом.