***
Фрэнк выбежал из своей комнаты и, поскользнувшись на паркете, чуть не скатился вниз по лестнице — так он торопился рассказать маме новость. «Срочно, срочно, срочно!» — бубнил про себя малыш, забегая в каждую комнату на своём пути. На кухне мамы не было, в гостиной тоже, он тоскливо посмотрел на лестницу, и мысль, что придётся подниматься обратно, прилично подкосила его радостный настрой. Этим утром Фрэнк проснулся от шума большой машины, которая остановилась где-то рядом. Барроу — транзитный город и грузовые фуры постоянно проезжали мимо дома Фрэнка, по пути в столицу. Со временем мальчик научился безошибочно определять по звукам размер машины, которая проехала мимо. В то воскресное утро он сквозь сон услышал рёв мотора и сразу понял, что это большая машина. Вот только она не проехала мимо, как обычно, а остановилась где-то рядом. Врождённое любопытство заставило Фрэнка сразу встать с кровати и выглянуть в окно. Большая машина, которая остановилась здесь, — это что-то интересное. Дом через дорогу последние несколько месяцев был всего лишь мрачной декорацией, — там никто не жил. Раз в неделю-две из риэлторской компании присылали кого-то, кто отряхивал от снега табличку с надписью «продаётся» и крышу, а иначе дом становился совсем незаметный, — панельная отделка снаружи едва отличалась цветом от снега вокруг, из-за этого дом казался почти прозрачным. «Дом-призрак» — с тревогой думал Фрэнк, когда смотрел на него в сумерках и вспоминал таинственную пропажу бывшей владелицы — добродушной старушки Мэгги. Фрэнк встал на цыпочки, крепко ухватившись за подоконник, и изучал происходящее по ту сторону дороги. Мальчик возликовал, когда понял, что происходит, — трое мужчин вели бурный спор, а между ними стоял большой кремовый диван. Видимо, они не могли решить, как его проще затащить, через передний или задний вход. Слева от них, возле единственного на участке дерева стоял мальчик в белом пуховике, а в ногах у него валялся порядком промокший от снега тряпичный рюкзак. Фрэнк сразу понял, — они раньше жили далеко, где-то, где тепло почти всегда, ведь те, кто живут на Аляске долго, ни за что не купили бы такой пуховик. Красиво, конечно, но не практично. Тут такие нельзя. К мальчику подошла женщина, видимо, его мама. Её светлые локоны и белоснежная улыбка напомнили Фрэнку про Голливуд, — она была красива, как звезда кинофильмов, которые Фрэнк со своей мамой часто смотрели по воскресеньям. Мальчик в пуховике неловко топтался на месте, осматриваясь. Мама легко потрепала его по волосам, что-то сказала на ухо и направилась к грузовой машине. Фрэнк не стал наблюдать дальше — всё и так было понятно. Новые соседи. Мальчик примерно его возраста. Волна радости пронеслась по всему телу и Фрэнк побежал искать маму, чтобы срочно рассказать главную новость дня — у него, может быть, появится новый друг, а у мамы, возможно, новая подруга! Линда открыла глаза и тут же закрыла обратно — шторы оказались не задёрнуты и весь солнечный свет, которого женщина так старательно последнее время избегала, оказался в комнате. Не обращая внимания на режущую головную боль, она резко встала с кровати, накинула халат и закинула в рот две жвачки «Орбит», а следом выпила стакан воды с аспирином — бодрящий утренний ритуал, который всегда приводил Линду в чувство. Топот маленьких ножек становился всё громче, но женщина была уже готова — кровать застелена, окно приоткрыто, чтобы ледяной воздух скрыл кислый запах вина и пота. Как только Линда прилегла на кровать, Фрэнк залетел в комнату, словно фурия. — Эй, а стучать, прежде чем входить, я тебя разве не научила? — с ласковым упрёком спросила мама. «Блин, блин, блин!» Фрэнк обиженно вздохнул, вышел за дверь и на этот раз постучал, но не стал ждать ответа, а сразу же вошёл и с порога сказал: — У нас новые соседи! В доме Мэгги! Я видел большую машину с вещами и новую семью! Хочешь посмотреть? — Конечно, солнышко. Иди на кухню. Я сейчас спущусь и вместе посмотрим на новых соседей. Погоди... — задумалась Линда, — А ты почему такой довольный? Неужели там то, что я думаю? Фрэнк резво закивал, улыбаясь. Линда знала, как Фрэнку порой бывало одиноко. Улица, на которой они жили, — самая длинная в Барроу и, безусловно, самая идеальная — ряд аккуратных двухэтажных домиков тянулся вдоль всей улицы беспрерывным потоком. Все жители ухаживали за своим садом, вешали похожие друг на друга рождественские венки и по молчаливому соглашению не меняли отделку дома — молочного цвета белые панели. Но по нелепому стечению обстоятельств, большинство проживающих здесь — пенсионеры. Помимо пенсионеров было несколько молодых семей, которые детей завести ещё не успели и несколько одиночек, которых все сторонились, потому что никто не мог понять, как это так, жить одному и не грустить по этому поводу? Друзей, которые жили бы рядом, у Фрэнка никогда не было, и сейчас, когда появился шанс, что это наконец-то произойдёт — Линда была несказанно рада за сына. Завтрак был почти праздничный: блинчики с вишнёвым вареньем, сладкий крем, масло и тосты, а ещё каждому полагалось по хрустящей бельгийской вафле и стакан сока. Линда усадила Фрэнка за стол, а сама включила кофе-машину. Мальчик сразу же набросился на еду. Как-то так вышло, что к девяти часам утра он уже изрядно вымотался. Мама наблюдала за ним с тёплой улыбкой. — Мальчик или девочка? — спросила Линда, надкусывая вафлю. Фрэнк замер с куском тоста во рту, пара капель варенья сразу же упала на стол. Он сразу решил, что это мальчик, но теперь Фрэнк вспомнил, что волосы у него были длинные и заканчивались где-то под пуховиком и лицо какое-то... девчачье. Теперь-то, когда мама спросила, Фрэнк был не уверен, но все же ответил: — Мальчик! — Как здорово, правда? — просияла мама, наливая себе кофе. Линда видела новых соседей мельком. Они с Фрэнком немного понаблюдали за ними из окна гостиной, но совсем недолго, Линда застыдилась — взрослая женщина и такой ерундой мается, ну надо же! Кроме грузчиков в кремовой униформе она успела заметить только женщину в сером спортивном костюме и розовой жилетке, и детскую фигурку, мельтешащую между взрослыми. «Как ураган какой-то» — подумала Линда, затем посмотрела на Фрэнка и сказала: — Я уверена, что вы подружитесь. Мальчик ничего не ответил, но засветился новыми надеждами, как звезда в небе и продолжил напряжённо вглядываться в окно.***
Джерард с мамой смотрели телевизор, растянувшись на диване, когда в дверь позвонили. Уставшие, но довольные, они до отвала наелись пиццы, проводили папу на работу, — он должен был познакомиться с сотрудниками, чтобы первый рабочий день был морально проще, — и улеглись на диван. По телевизору показывали какое-то реалити-шоу про выживание на безлюдном острове. День был долгим и тяжелым, потому что на семейном собрании единогласно было решено распаковывать всё и сразу. — А то будем как одна из тех семеек, которые неделями после переезда живут в плену коробок, — язвительно сказала Донна, разрезая перочинным ножиком скотч на первой коробке с размашистой надписью «Посуда» на боку. Каждый занимался своим делом. Папа, судя по звукам, громил гостиную гвоздодёром и развешивал семейные фотографии и мамины любимые картины, а мама гремела на кухне посудой и поварёшками, расставляя всё по шкафчикам. Она смахивала пыль рукой, прежде чем поставить что-то на полку и обещала себе — «влажная уборка будет завтра, рано утром». Джерард долго смотрел на дверь своей новой комнаты, не решаясь войти. Дверь красивая: гладкая, молочного цвета, с золотистой ручкой. Но что, если там неуютно? Внутри всё может быть по-другому. Что, если там старый платяной шкаф вместо обычного? Джерард знал, что в таких живут чудовища. Об этом ему тоже Маккензи рассказал, но в этом случае, Джерард не сомневался, — так оно и было. Что, если там мало света и неудобная кровать? Джерард нервничал, но всё же приоткрыл дверь и заглянул. Деваться то некуда. Дверь оказалась ужасно скрипучей, а выключатель света расположен слишком высоко — Джерард едва дотянулся, но в остальном, всё оказалось вполне прилично. Шкаф не платяной, а обычный, с белыми решётчатыми дверцами, кровать даже шире чем та, что была в Джерси, а окно большое и светлое, хоть и старое. Свет проникал в комнату без препятствий — это главное. Мальчик бережно разобрал все три коробки, сложил в шкафу одежду и расставил на столе лампу, игрушки и книги в точности так, как они стояли на его столе в Джерси и напоследок застелил постель. Сам, без помощи мамы! Результат его страшно порадовал. Все казалось настолько на своих местах, лампа так тепло освещала комнату, а постель так приятно хрустела и пахла морозной свежестью, что Джерард быстренько выставил пустые коробки в коридор, взял полотенце с пижамой и отправился в душ, а после — улёгся в постель, довольно посапывая. Спать ещё было рано, а вот просто полежать в мягкой и уютной постели — никогда не рано. — Оставайся тут, котик, — сказала мама и вставая с дивана, направилась к двери. Вечерний звонок в дверь её ни капли не волновал — наверняка соседи. В маленьких городах так принято, и это было одной из причин, почему Донна была не против переехать сюда, маленькие городки совсем другие на вкус, и Донна была готова откусить этот тёплый кусочек местного гостеприимства. — Хорошо, — Джерард укутался в плед и остался в гостиной. Вот теперь его клонило в сон.***
— Черничный или клубничный? Линда обращалась к Фрэнку, но он её не слышал — малыш с широко распростёртыми руками наматывал круги вокруг дивана и представлял себя большим и шумным самолётом. Фрэнк на сумасшедшей скорости пробежал мимо мамы, не переставая жужжать ни на секунду. От создаваемого им ветра ткань её платья колыхнулась. Линда улыбнулась и приложила кулак к своему уху, а мизинец ко рту, имитируя рацию. — Капитан воздушного судна номер 555, даю вам разрешение на посадку! Повторяю: капитан воздушного судна номер 555, можете приземляться! Фрэнк захихикал и с разбегу запрыгнул на диван. Он больно ударился ногой о столик, но маме не пожаловался. У неё было такое хорошее настроение целый день, что Фрэнк во что бы то ни стало решил его не портить и главное — не дать чему-нибудь другому его испортить. Он плюхнулся маме на колени, его голос был громким и сиплым после пятнадцати минут жужжания. — Посадка прошла успешно! — прохрипел Фрэнк. Ему от своего голоса стало самому смешно, и он заливисто засмеялся. Мама обняла сына, глубоко вдыхая его запах — запах блинчиков и детского шампуня. Волосы у Фрэнка на затылке были слегка влажные, а сам он был напряжён после долгой беготни. «Как же я надеюсь, что у тебя всё будет хорошо, милый» — подумала она. Линда, как и любая мать, безмерно любила своего ребёнка, но у неё случались такие моменты, когда начинаешь переживать на ровном месте. Всё в порядке, вот же он, лежит на коленях и хихикает, а тревога все равно ползает где-то внутри. Линда тут же прогнала все плохие мысли и громко повторила вопрос. — Мне испечь черничный или клубничный пирог новым соседям? Фрэнк нахмурился, но через долю секунды резво ответил. — Черничный! — почти выкрикнул мальчик. — Черничный, значит черничный! — Линда громко хлопнула в ладоши. Всё то время, что мама готовила пирог, Фрэнк в замешательстве осматривал свои вещи. Мама всегда говорила, что, когда идёшь в гости, надо обязательно что-то подарить. Фрэнк за завтраком спрашивал, пойдут ли они в магазин за подарком, но как выяснилось, достойным подарком в таких случаях считается пирог. Но Фрэнка это не устраивало. Пирог готовит мама, а Фрэнк, получается, к подарку никак не причастен. Пирог мама отдаст маме из новой семьи, а что Фрэнк подарит мальчику? Ничего? Ну уж нет! Малыш сидел на кровати, в позе мыслителя и усердно думал. Что подарить новому соседу? Он сузил выбор до трёх вещей: книга «Затерянные во льдах» (Фрэнк её ещё не читал, но мама говорила, что она очень интересная); наклейки с Принцессой Пупыркой (двух там не достаёт, но эту часть можно аккуратно обрезать ножницами); красивый белый шарф, который мама купила ему неделю назад (получилось, что на вырост, шарф оказался в два раза больше Фрэнка). Чуть поразмыслив, мальчик остановился на шарфе. Он ещё запечатан в красивый пакет, как-будто его купили специально, а не достали с верхней полки. Идеально. Линда снова ткнула в пирог вилкой. Вроде бы готов, а вроде и нет. Фрэнк в панике бегал по гостиной, уже обутый и в курточке, но без шапки. — Ты не видела мои перчатки? — прокричал мальчик на весь дом, заглядывая под диван. — Нет, милый, — так же громко ответила мама и ещё раз ткнула вилкой в пирог, последний, контрольный раз, и на кухне ещё сильнее запахло ягодами и тёплым сладким хлебом. «Они должны быть где-то тут». Фрэнк заглянул буквально везде, — перчатки как-будто испарились. — Зачем тебе перчатки? Нам через дорогу перейти, да и все, — удивлённо спросила мама, обуваясь. — Не знаю, — пожал плечами Фрэнк, — Привычка. Линда улыбнулась. Ведь Фрэнк ещё ни разу не выходил из дома на такую дистанцию — всего-то через дорогу, поэтому и собрался как на атлантическую экспедицию — шапка, шарф, куртка, свитер, тёплые штаны, ещё и за перчатки переживает, бедняжка. На улице было темно и холодно, дул сильный ветер, который пошатывал уличные фонари, от чего те тихо поскрипывали. Рабочих фонарей было два, может быть три, да и те были где-то в самом начале улицы, поэтому уличным освещением служил свет в соседских окнах. Благо, было воскресенье и свет горел практически в каждом доме — можно было обойтись без фонарика. Фрэнк заметил, как мама в своём лёгком пальто, наброшенном поверх платья, поёжилась от холода, пока закрывала дверь, потому поспешил через дорогу, побыстрее к теплу, побыстрее бы познакомится с новыми соседями и, чего греха таить, побыстрее бы пирога с чаем. Фрэнк выбежал на дорогу и остановился, чтобы набрать разгон и прокатиться. Лёд покрывал большую часть Барроу, включая дороги. А на дорогах лёд был особый — гладкий и сверкающий, отточенный множеством шин, на таком если разогнаться хорошенько, можно половину улицы за раз проехать. Фрэнк разогнался и покатился, заливаясь звонким смехом. Но вдруг прямо перед глазами вспыхнул яркий свет, за которым последовал удар. Всё произошло за долю секунды. У Фрэнка перехватило дыхание. Он хотел закричать, но голос пропал, все тело перестало слушаться — оно отказывалось шевелиться. Всё было как в кошмарном сне. Что-то тяжёлое давило на грудную клетку, мальчик попытался сбросить с себя тяжесть. Он быстро замахал руками перед собой, но там ничего не оказалось. Он лежал на спине, чувствовал холодный лёд снизу и что-то тяжёлое сверху, но над ним ничего не было. Его охватила паника, закричать никак не получалось, во рту пересохло, а потом все вокруг затихло и свет во всех домах разом потух.