Бежать от себя

— Дима, приезжай, пожалуйста, — раздался в трубке голос Кузьмина. Капитан Красавченко не на шутку перепугался. Судя по голосу, состояние друга было близким к истерике. Такого раньше не было. Дима никогда не слышал в голосе друга столько отчаяния. — Кузя, ты где находишься? — спросил Дмитрий. Он слышал звуки дождя, что говорило о том, что Кузьмин был на улице. Это явно не успокаивало. — На нашем месте. Пожалуйста, приезжай. — Парень тихо всхлипнул. — Мне больше не с кем поделиться. Прошу тебя, приезжай… — Кузя отключился, а Красавченко, вскочив с места, побежал одеваться, мысленно ругая своего не очень умного друга, который даже ночью умудрялся во что-то вляпаться. — Дима, ты куда? — Из спальни вышла сонная мать. На самом деле женщину не удивляло то, что ее сын резко убегал ночью. Все-таки его работа предусматривала подобные повороты. Просто Дима слишком громко с кем-то говорил, что ее и разбудило. — На работу, мам. Спи, — коротко сказал капитан и выбежал из квартиры, на ходу складывая документы по карманам. Красавченко прибыл на место ровно через сорок минут. Все это время он пытался дозвониться до Кузи, но тщетно. На звонки тот не отвечал, а потом и вовсе выключил телефон. Оставалось только надеяться на то, что молодой человек не наделает глупостей в ожидании Димы. Вопреки опасениям, Кузю он нашел довольно быстро. Тот сидел, прислонившись спиной к бетонной стене, обхватив руками колени, и раскачивался из стороны в сторону. — Кузя, что с тобой? — испуганно спросил Дима, накидывая ему на плечи свою куртку. Вова продрог и сейчас дрожал от холода, но, похоже, сам этого не замечал. Парень сначала сидел на месте, продолжая безучастно глядеть в одну точку, а потом его неожиданно пробил истерический смех. Поняв, что сейчас от Вовы ничего не добиться, Красавченко дал ему звонкую пощечину, чтобы хоть как-то привести его в чувства. Это помогло: Кузьмин словно вышел из транса и, посмотрев на Диму, молча ткнулся в мокрый от дождя пиджак друга. Истерика сменилась тихими прерывистыми всхлипами. От Димы сейчас пахло одеколоном и дождем, и это успокаивало Кузю. — Тебя отвезти домой? Вова лишь кивнул, позволив Диме поднять себя с холодной земли. Он не стал сопротивляться, когда Красавченко взял его под локоть и повёл к своей машине припаркованной неподалёку. Приехали домой к Кузе они довольно быстро — пробок в ночное время не было. Дима сразу отправил Володю переодеваться, а сам заварил две кружки чая. Хотелось бы узнать причины такой истерики, ведь всю дорогу до дома парень молчал. Может, сейчас, в тепле и в спокойной обстановке, он все расскажет? По крайней мере, Дима на это очень надеялся. Кузя вышел через полчаса переодетый в домашнюю футболку и штаны. — Дим, извини, — совсем тихо сказал он, усаживаясь за стол и беря в руки чашку. Дмитрий заметил, что руки молодого человека все еще мелко подрагивали. Остывший чай едва не пролился на стол. — Ты расскажешь мне, что случилось? — Не уверен, что тебе стоило бы это знать, — ответил Кузя, а затем сделал глоток из кружки, постепенно согреваясь. — Кузь, ты доверяешь мне? — тихо спросил капитан, приобняв парня за плечи. — Если ты не расскажешь, я не смогу тебе помочь. Ты меня напугал до чертиков. У тебя никогда не было таких истерик. Кузьмин уставился в чашку, подбирая слова. То, что он узнал, его, мягко говоря, шокировало. Диму наверняка тоже шокирует, но ему как другу, наверное, стоило бы услышать эту историю от самого Кузьмина. Парень сделал глубокий вдох и начал рассказ: — Это началось три месяца назад. Это не только моя тайна, но и тайна нашего Андрея Борисыча. Он попросил меня помочь ему с поисками его внебрачного сына. От неожиданности Дмитрий поперхнулся чаем. — У Борисыча есть сын? Твою мать, а я даже не знал об этом. Кузьмин кивнул и продолжил. Три месяца назад его самого очень удивила эта информация, но чем глубже он копал, тем больше тайн открывалось. — Я занимался этим в свободное от работы время. Все оказалось проще, чем я думал. Первая любовь нашего Борисыча умерла тринадцать лет назад, и ее сын попал в детдом. Я собирал информацию буквально по крупицам, зная лишь фамилию. Проверял, несколько раз перепроверял всю информацию. С той фамилией, которую дал Голованов, на потоке было два человека. Один шесть лет назад был убит в пьяной драке, а второй — это я… — Ты хочешь сказать, что наш Борисыч — твой отец? Может, это все-таки тот алкаш? — Нет. Я проверил. Его изъяли совсем из другой семьи. Мать этого «семейства» была, во-первых, на три года старше моей матери, а во-вторых, в интернате он оказался на год позже. Я пытался искать еще. Я до последнего не верил в происходящее, но когда понял, что никого не найду, я провел тест ДНК. Убил на это весь гонорар за последнюю программу, но… ты сам понимаешь. Отцовство подтвердилось. — Что ты думаешь делать? — осторожно поинтересовался Дима. — Я не уверен, что смогу его простить. Но и ненавидеть его не могу. Он слишком много для меня сделал. — Кузь, тебе сейчас надо немного успокоиться. Слышишь? — Красавченко сжал его плечи, успокаивающе их поглаживая. — Я напишу рапорт об уходе. Я не смогу работать с ним, под его руководством. С человеком, который меня просто бросил! Я не могу этого понять и принять. Я пытался представить наш с ним разговор, но не получилось. — Слушай, не стоит рубить с плеча. Паузу взять — да, нужно. Чтобы переварить это все, успокоиться и чтобы потом поговорить и не сказать того, о чем пожалеешь. Возьми отпуск и уезжай на время из города. — Моя жизнь могла сложиться иначе, не откажись он тогда забрать меня! — Кузя, может, он не знал… — Знал. Моя бабка — ну, точнее, мать моего папы — сказала, что мой родной отец отказался забирать меня. Даже письмо показала. Он написал, что третий ребенок не вписывается в его планы! — Да не мог Борисыч! Хоть убей, но не верю я, что он мог отказаться от собственного ребёнка. — Дима успокаивающе провел по плечу Кузи. — Да тебя послушать, так он святоша! Только понимаешь, он меня бросил! Бросил! — Кузя, я прошу тебя, успокойся. — Дима попытался обнять парня, но тот грубо его оттолкнул. — Сначала надо разобраться во всем. Вам вдвоем надо сесть, спокойно поговорить, все обсудить. — Мне не о чем с ним говорить! — Кузьмин прикрыл глаза. Вспышка эмоций его вымотала морально, и он, рухнув на кровать, закрыл лицо руками. Дима молча наблюдал за другом. Он понимал, что сейчас диалог с ним вести бесполезно. Ему нужно время, чтобы переварить информацию, прийти в себя. Может, утром он сможет мыслить трезвее? — Постели себе в гостиной, — глухо пробормотал Кузя, понимая, что Дима сегодня отсюда не уйдёт. — Где постельное белье, ты знаешь. В его голове сейчас билось множество эмоций, но ненависти, как ни странно, он не испытывал. Просто не мог ненавидеть Голованова, даже с учетом того, что из-за него он оказался в детдоме, где пережил самые страшные события в своей жизни. Но в то же время подполковник немало сделал для него. Он поверил в тогда еще совсем юного парнишку и взял его к себе в отдел, следил за тем, чтобы в коллективе самого молодого сотрудника никто не обижал. Первые месяцы он даже помогал ему оплачивать съемное жилье, так как деньгами и связями молодой человек разжился далеко не сразу. В общем, для Кузьмина Голованов стал настоящим покровителем. Таким, какие бывали в его любимых фильмах, которые они с папой вечерами смотрели на старом видеомагнитофоне. А сейчас его душила обида. Обида за то, что его жизнь могла сложиться по-другому.