Бежать от себя

Утром злость на Голованова немного утихла, и Кузя понял, что может мыслить ясно. Он поднялся с постели и нехотя поплелся в душ, по пути заглянув на кухню, где Красавченко занимался приготовлением кофе. — Дим, мне тоже сделай, — крикнул лейтенант и захлопнул дверь ванной. Стоя под душем, он обдумывал, как поступить с обнаруженной информацией и что вообще делать дальше. Говорить Голованову обо всем этом он не собирался, но и продолжать работать и общаться с ним Кузя просто не мог. В судьбу парень не верил, но сейчас был благодарен за возможность сбежать, которая у него только что появилась. Пусть даже это не решит проблему, зато даст время подумать. Другого выхода он просто не видел, а значит, совсем скоро придется уехать в Москву, возможно, даже навсегда. Около месяца назад Кузя прошел тестирование для стажировки в Федеральной экспертной службе, а накануне ему пришел ответ. Он приглашен для прохождения стажировки в ФЭС. Сначала Кузьмин хотел отказаться. Проходил тестирование он вовсе не для того, чтобы ехать туда работать, а просто хотел проверить свои способности. Когда-то давно сотрудники ФЭС очень ему помогли, за что он до сих пор был им очень благодарен. Если в ФЭС после стажировки он не пройдет — а он не пройдет, в этом парень был уверен, — ему все равно будут открыты новые возможности, и он решил их использовать для того, чтобы осесть в новом городе. Другое дело, что оставлять ребят не хотелось. Ближе них у него не было совершенно никого. — Кузь, ну ты скоро? — спросил Дима. — На работу опоздаем! Кузьмин молча выключил воду, быстро оделся и вышел из ванной. Дима как раз разливал кофе по кружкам. — Ты как? — спросил он, пытаясь разглядеть в парне следы вчерашней истерики, но Кузя вел себя так, словно ничего не произошло. Словно не он узнал меньше суток назад, что его начальник оказался его отцом, бросившим его много лет назад. — Я в порядке, — ответил Кузьмин, отхлебывая кофе. — Дим, меня пригласили на стажировку в Федеральную экспертную службу. И я решил согласиться. — Согласиться на что? — Дима с недоумением уставился на напарника. — Поехать в Москву, чтобы пройти эту стажировку. Такой шанс выпадает раз в жизни, это просто бесценный опыт, такие возможности и вообще. — Кузьмин, несмотря на бодрый тон, прятал глаза и совсем тихо добавил: — Дим, мне это сейчас очень нужно, понимаешь? Дима кивнул. На самом деле оба прекрасно понимали, что фактически это было бегством, но спорить с другом Красавченко не стал: Володя был взрослым человеком, и указывать ему Дима не собирался. — А что ты будешь делать со всем этим? — Дмитрий не смог сформулировать вопрос так, как ему хотелось бы, но Кузьмин все равно понял. — Андрей Борисович ничего не узнает. Документы я увезу с собой, так что найти он ничего не найдет… — Кузь, может… — Нет, не может. Он останется моим начальником, не больше. Надеюсь, он подпишет мою характеристику. — Вова говорил очень убедительно, однако Дима видел, как тот сжал край стола до побелевших костяшек. Дима не выдержал, подошел и обнял его. Он мог только догадываться, что сейчас происходит в душе и в мыслях его лучшего друга, но точно знал, что тому необходима поддержка. — Кузь, я поддержу любое твое решение, — пробормотал Дима, крепче прижав к себе парня. — Главное, чтобы оно было верным… — Даже если я решу остаться там? — Да, — нехотя ответил Дима. Меньше всего ему хотелось, чтобы Кузя уезжал, но он понимал, что тому сейчас это жизненно необходимо. — Я ночью отправил в ФЭС свое согласие на стажировку. Осталось только получить подпись от… — Голованова? Кузьмин кивнул. Разговаривать с начальником не хотелось, но другого выхода нет. Только у него можно было получить заветную подпись.

***

Застать Голованова в кабинете проблемой не было, особенно утром. Он стоял возле зеркала, в голос напевая какую-то очередную арию. Увидев подчиненного, подполковник прервал «вокальную разминку» и повернулся лицом к парню. — О, Володя, пришел уже? — Андрей Борисович. — Кузя немного замялся, пытаясь подобрать слова. Не так-то легко говорить с человеком, который оказался его биологическим отцом. Однако никаких чувств, которые сын должен испытывать к отцу, он в себе не находил, напротив — немного утихшая за ночь обида вспыхнула с новой силой. Лейтенант еле сдержал себя, чтобы не сболтнуть лишнего и ничем не выдать тех эмоций, что разрывали его изнутри с того момента, как он узнал об их родстве. Вместо этого он протянул бумагу присланную из ФЭС и рапорт, который написал только что. — Что это, Володя? — поинтересовался Андрей Борисович, рассматривая документы. — ФЭС? Стажировка? — Да. Пару месяцев назад я проходил тестирование. А недавно мне пришло письмо, что я прошел отбор. Хотел отказаться, но… — С дуба рухнул, Володя? Стажировка! И не где-то там, а в Федеральной экспертной службе! Нельзя такой шанс упускать! Сейчас я все подпишу. Удумал еще, отказаться! — подполковник буквально расцвел. Он помнил, что несколько лет назад, когда Кузьмина буквально спустили к нему из отдела кадров, полковник из ОБОП буквально уговаривал его не брать на работу этого бесперспективного молодого человека, который мало того, что сирота, так еще и приезжий. Но Голованов решил, что из парня выйдет толк, и дал ему шанс. Сейчас этот «бесперспективный» молодой человек сидел возле подполковника с документами из ФЭС. Голованова распирала гордость за своего сотрудника. — Ты смотри, не зазнавайся только. Твои мозги здесь нужны, — улыбнулся Голованов, подписывая последнюю бумагу. — Когда планируешь отчаливать? — Пока не знаю. Мне вызов пришлют, как только я документы отправлю. — Кузьмин забрал документы и даже улыбнулся. Голованов еще что-то говорил, но парень ничего не слышал, кроме шума в ушах, и, как только зазвонил телефон подполковника, тут же извинился, выдавил улыбку на очередное поздравление и поспешил покинуть кабинет. Дима ждал его возле двери — он явно уже собирался вызволять Кузю и даже взял какие-то документы по текущему делу, чтобы отвлечь Голованова, но не успел. — Ты как? — поинтересовался Красавченко, когда они направились в свой кабинет. — Нормально, Дим. Думал, будет сложнее. — Может, поговоришь все-таки? — вновь предложил Красавченко. — Нет, я все решил. И давай больше не будем поднимать эту тему. Конечно, Дима был в корне не согласен с Кузей, но спорить и ссориться с ним, тем более перед его отъездом, уж точно не собирался. Потерять лучшего друга совсем он не хотел.

***

Вечером накануне отъезда компания собралась в одном из кафе, чтобы устроить проводы Володи в Москву. Ему пришел вызов и в течение пяти дней он должен был прибыть на стажировку. Пока только на полгода, а дальше — как сложится, одному Богу известно. Сейчас, когда отъезд уже так близок, Кузьмин вдруг понял, что будет скучать по Питеру, по коллегам, даже по Голованову. Поговорить с ним он так и не решился, а на вопрос о поисках внебрачного сына он сказал, что нащупал след в Москве и, находясь в стажировке, попытается что-то выяснить. Но сегодня о работе и прочих проблемах никто не говорил. Все старались сохранить позитивный настрой, несмотря на то, что их друг уезжает. Это ведь ненадолго. Они все уверены, что он вернется. — Ребята, — Кузьмин подал голос, когда ребята расселись по местам, — пока мы еще трезвые, хотел бы сказать спасибо каждому из вас. Работать с вами — одно удовольствие и, наверное, никакая ФЭС не заменит вас. — Ты там времени не теряй, девушку красивую найди, — усмехнулся Шапошников, на что остальные рассмеялись, а Дима помрачнел. — Паша, — притворно возмутился Голованов, — ты мне тут людей не порть! Мозги Володи нам еще нужны будут. Эх, Вова-Вова, где ж нам на эти полгода программиста брать? Кузя неопределенно пожал плечами. Он бы никогда не согласился уезжать в незнакомый город, к незнакомым людям. Его устраивала та жизнь, которая у него сейчас, — любимая работа, друзья, которые в последнее время стали ему настоящей семьей. Знал бы Голованов, что его внезапно проснувшаяся совесть все это разрушила. Когда подполковник закончил с наставлениями, ребята принялись оживленно обсуждать, что Кузьмина может ждать в ФЭС. Сам Кузя, решив не портить друзьям настроение своим несколько мрачным и отстраненным видом, старался принимать активное участие в беседе, лишь изредка кидая взгляды на своего биологического отца. Тот, похоже, был по-настоящему счастлив и горд за своего подчиненного.

***

Компания разошлась только после полуночи. Тимур и Антон поехали по домам, а Дима решил сначала отвезти домой Кузю. Тот немного перебрал с алкоголем и отпускать его одного в таком состоянии даже на такси не хотелось. Гораздо лучше будет, если он сам отвезет друга домой и проводит прямо до порога квартиры. Кузя не стал сопротивляться и вскоре вместе с Димой они уже стояли на пороге квартиры Кузи. — С тобой остаться? — спросил Дима, пока не совсем трезвый парень пытался справиться с замком на входной двери. — Не стоит. Я в порядке, Дим, правда, — улыбнулся Кузя. — Подожди пока. Кузя открыл дверь и скрылся в квартире. Вернулся через несколько минут с той самой папкой с документами. — Здесь все, что я нарыл. Будет лучше, если это будет у тебя. Вдруг Нора Леонидовна найдет. — А у меня родители могут выкинуть, — усмехнулся Дима. — Может, так будет лучше… — пробормотал Кузя и в следующий момент оказался в крепких объятиях Димы. Как же ему не хотелось все это бросать. — Может, я все-таки останусь? — спросил Красавченко. — Нет, Дим, иди. Все хорошо. Оказавшись в квартире, Кузьмин наблюдал за тем, как Дима садится в машину и выезжает со двора, а затем подошел к шкафу и силой ударил его кулаком. Голованов снова все разрушил: сначала письмом, в котором писал, что у него есть семья и третий ребёнок в нее никак не вписывается, потом спустя много лет у него проснулась совесть, и он решил разыскать сына и снова разрушил начавшую налаживаться жизнь. Приходится все бросать и уезжать. Лейтенант свернулся калачиком на диване и совсем тихо заплакал. Меньше всего на свете он хотел снова остаться один. Тишину, нарушаемую редкими всхлипами нарушил писк телефона. Кузя открыл смс-ку, которую прислал Дима. «Все будет хорошо, Кузь, только не раскисай». — На душе стало немного теплее. В конце концов, может, в этот раз он все-таки не один. С этими более позитивными мыслями он и заснул.