Все андроиды делают это

Времени действительно прошло немного, Маркус так и не успел оторваться от своего занятия. Предположение Норт Саймону не особо понравилось, он по-прежнему считал его натянутым… но надо признать, оно хорошо вписывалось в картину происходящего. Если принять его на веру, то Маркус вовсе не игнорировал его намёки — он их не понимал. Это было… не так обидно. Но что с этим делать, Саймон плохо представлял. Точнее, представить-то он мог, но вот воплотить… Одна только моделируемая картина заставляла сбоить все системы до мелкой дрожи. Как в таком состоянии можно было совершать тонкие манипуляции пальцами — он не знал. Но единственным альтернативным выходом было ждать, пока энтузиасты таки снимут порно. Явно не в этот отпуск, а значит — не вариант. Пару раз глубоко вдохнув, чтобы заранее остудить системы, Саймон закрыл глаза и открыл на внутреннем экране подробную схему строения модели RK200. Она у него всегда была в быстром доступе, но раньше — совершенно для других целей. Сегодня ему пришлось взглянуть на неё с другой стороны. Строение RK заметно отличалось от стандартного: некоторые компоненты находились на других местах, ключевые, зачастую, глубже, под защитой других органов и опорных систем. Это порядком осложняло доступ при текущем ремонте, зато не совсем очевидно, но прибавляло прочности и надёжности. Да и сами опорные и двигательные системы были из нестандартных материалов, что ещё как-то можно было списать на возраст модели. Собственно, это и утяжеляло корпус, мешая ему легко держаться на воде. Зато снова же, защищало. Словно тот, кто проектировал Маркуса, знал, что это может пригодиться. Но сегодня Саймона интересовало не это, а доступ к наиболее оснащённым рецепторами местам. С этим оказалось довольно сложно, что добавляло ещё баллов к теории Норт. Но по аналогии с другими моделями, Саймону всё же удалось найти пару мест, ради доступа к которым Маркуса не пришлось бы разбирать целиком. Это было бы довольно сложно объяснить. Да и осуществить «в полевых условиях» тоже. Ещё пару достаточно свободно доступных мест он отметил, как перспективные, но это нужно было вначале проверять. Впрочем, почему бы не сделать это на примере своей системы? У него они, правда, как раз находились глубоко и обычно не были интересны. Но достать при желании можно. Саймон оглянулся на балкон, потом проверил дверь. Он не планировал доводить систему до сброса, не сейчас, но привычка требовала обеспечить безопасность. А чтобы удобнее было ориентироваться в глубинах корпуса, проще всего воспользоваться большим зеркалом в ванной комнате. Саймон снял рубашку, вымыл руки, сбросил скин на груди и раздвинул грудные панели. Система сразу предложила стандартную при текущем ремонте блокировку чувствительности, но она как раз сейчас была совершенно ни к чему — Саймон просто сбросил это окошко с экрана. Компоненты в этом отсеке лежали плотно, только вокруг пульсирующего тириумного насоса оставалось свободное пространство. Подсветки не требовалось, компоненты слабо светились сами по себе. Вот это плотное сплетение то ли тонких трубок, то ли толстых волокон, у Саймона спрятанное почти в середине груди, едва можно дотянуться, а у Маркуса оно закрывало собой центр стабилизации и было практически в свободном доступе. Подобный по строению жгут в шейном отделе был известной «эрогенной зоной». Возможно, и этот окажется достаточно чувствительным. Саймон выдохнул весь воздух, освобождая немного места в грудном отсеке. Попытался вдобавок уменьшить объём сокращений насоса, но система очень негативно отнеслась к этой идее. Ей и так было мало. Тогда Саймон осторожно, стараясь не цеплять ничего лишнего, погрузил кисть внутрь и пальцами потянулся глубже. Насос мягко толкался в пальцы, мешая их движению, но с другой стороны было точно не достать. Ощущения пока были мало похожи на приятные, скорее тревожные, даже немного панические от непривычной помехи в груди, мешающей нормальной работе систем. Как будто он делал подобное в первый раз. Но со своей целью он угадал правильно. Первое же прикосновение вызвало такую волну ощущений, что ему пришлось замереть, пережидая, пока система хоть как-то их обработает. Два десятка процессов сообщили о недостаточном объёме рабочей памяти и предложили срочно выбрать и убить что-нибудь ненужное. Вместо этого Саймон ещё раз осторожно шевельнул пальцами. Как, оказывается, давно он не испытывал подобных ощущений. Не до того было. С самого появления Маркуса на Иерихоне было совершенно не до того. Впрочем, рядом с ним и не осталось невыполнимых задач. Да и времени на бездействие тоже, они всё время были в делах. Саймон успел забыть всю остроту подобной стимуляции. А ещё — её способность напрочь перекрывать все внешние сигналы. Поэтому он не услышал ни оклика, ни стука, не почувствовал встревоженного прикосновения к плечу, только насильное подключение и короткий резкий приказ «Очнись!» заставили его отдёрнуть руку и переключиться на внешний мир. За его спиной, отражаясь в зеркале, стоял очень перепуганный Маркус. Неудивительно, учитывая, как это должно было смотреться с его стороны, если Норт была права. А она всё-таки явно была права. Его рука без скина крепко сжимала Саймону плечо, и Саймон почти застонал, осознав, что, будь это не односторонний приказ, а полноценный коннект — то ему уже ничего бы не пришлось объяснять. Но Маркус смотрел на него испуганно и явно следил, не попытается ли он ещё как-то себе навредить. — Что случилось, Саймон? — голос Маркуса слегка сбивался на помехи. — Что ты делаешь? — Всё хорошо, я сейчас объясню. Саймон потянулся было к пальцам, сжимающим его плечо, но Маркус резко развернул его к себе и перехватил обе руки, фиксируя в безопасном положении. — Маркус! — Саймон видел панику в его глазах и слышал, как сбоит голос, поэтому понимал, что происходит, и старался говорить спокойно и уверенно, почти строго. — Маркус, всё хорошо, я в порядке и не пытался сделать ничего плохого. И я абсолютно точно знал, что делаю. Успокойся, пожалуйста. Отпусти меня. Пошли сядем. Это сработало, Маркус выпустил его и сразу как-то обмяк. Он не любил не понимать, что происходит, и не любил связанной с этим беспомощности. Но на какое-то время ему придётся с ней смириться. Сам того не зная, он уже загнал Саймона в угол. — Я знал, что делаю, — повторил Саймон, когда они сели. — И не один я так делаю. Просто ты, как оказалось, был немного не в курсе. Сейчас я тебе… — он был готов сказать «объясню», но в последний момент заменил слово, — покажу. Если ты позволишь… Маркус продолжал вопросительно смотреть на него, но не возражал. Кажется, он всё ещё не до конца пришёл в себя. Но у Саймона как раз есть одно средство. Он на секунду закрыл глаза, потом встал и пересел к Маркусу на колени, лицом к лицу. В этот раз сам поймал и прижал к дивану его руки. Маркус не сопротивлялся, хотя они оба знали, как легко он может вырваться. Саймон наклонился, прижался щекой к виску и повторил: — Всё хорошо. Я не сделаю ничего опасного для нас обоих. Ты же мне доверяешь? — Маркус помедлил, но слегка кивнул головой. — Тогда просто сиди спокойно. Саймон передвинул его руки, теперь прижимая их коленями. Вырваться стало сложнее, хотя всё ещё возможно. Но Маркус не шевелился, наблюдая за его действиями. Только вздрогнул, когда по его груди скользнули пальцы, разгоняя скин. Саймон сам не знал, убрал его Маркус или ему удалось повторить этот его фокус, когда скин сам сбегал от прикосновений. Он медленно проследил пальцами швы и замер у защёлок. Чтобы открыть их, пришлось снова на секунду вызвать перед глазами схему: не иначе как очередная ступень защиты — даже блокировка панелей была нестандартной. Маркус вдохнул глубже. Это была черта невозврата. С этого момента, пойди что не так, освободиться он бы уже не смог, слишком большой доступ был сейчас у Саймона. А Саймон медлил, глядя на открывшуюся ему картину. На схеме всё было… схематично. И неподвижно, словно выключенное. Сейчас перед ним пульсировало сердце, перемаргивались огоньками схемы, пробегали импульсы. Интересующее его переплетение тоже внезапно пульсировало, на долю секунды отставая от тириумного насоса. И в том же ритме чуть светилось: то слабее, то ярче. — Не подтверждай ремонтный протокол, — в последний момент вспомнил он и облизнул губы. Опуская руку, Саймон не смотрел вниз, он смотрел Маркусу в лицо, пытаясь отследить его впечатления. Но тщетно, после первого же прикосновения Маркус, также смотревший ему в глаза, застыл, словно окаменев. Ни единая мышца, ни дыхание, ни движения глаз — ничто не выдавало его. Только продолжало светиться внутри, подтверждая, что он не выключен, да сердце, кажется, забилось чуть быстрее. Саймон подождал пару секунд, потом медленно повёл пальцами вдоль волокон... Он уже заканчивал движение, когда почувствовал, как Маркус дрожит всем телом. Волна дрожи прошла и отпустила, стоило ему убрать руку. Это словно позволило Маркусу отмереть. — Что… это? — голос снова был почти механическим. Как несколько минут назад. — Неспецифическая стимуляция, — уклончиво ответил Саймон, пряча улыбку. — Приятно? — Н... не уверен… Не знаю. По крайней мере не неприятно. Саймон прикоснулся снова. Сложно сразу разобраться. Особенно в первый раз. Даже вспоминая последний сегодняшний опыт, Саймон понимал, как могло быть беспокойно и даже страшно, когда в нормальную работу тела вмешивается что-то извне. Как паникует система, выдавая ворох ошибок и предупреждений. — Мне, кажется… систему от этого перегружает, — признался Маркус, борясь со сбоящим голосом. — Это не… опасно? — На сколько процентов? — спросил Саймон, отыскивая глазами ещё одно место, которое обещало сильные ощущения. — Семьдесят восемь. — Маркус выдохнул, наконец запустив дыхательную систему, которая, кажется, забыла о своём предназначении. — Предупреди, когда будет восемьдесят пять, — попросил Саймон спокойно и опустил в раскрытую грудь вторую руку. Маркус зажмурил глаза и откинул голову назад, напрягая спину. Очистка системы запускалась где-то при восьмидесяти семи. Ещё несколько минут Маркус только тяжело дышал, выгнувшись под Саймоном почти в дугу и иногда мелко подрагивая. Саймон не спешил, перебирая пальцами очень осторожно. Ему хотелось наклониться и поцеловать Маркуса, но он понимал, что, вероятно, тот и не почувствует — внутренние сигналы напрочь перебивали всё остальное. Он и о процентах предупредить, скорее всего, не сможет, но это не страшно: вместе со сбросом и перезагрузкой программ система снизит и чувствительность всех рецепторов. Максимум на девяноста процентах, в зависимости от модели. Выше стандартным способом загрузку поднять нельзя, и полная перезагрузка системы — с выключением и последующим запуском с нуля — им точно не грозит. Маркус дёрнулся, едва не сбросив его с себя. Вряд ли намеренно, просто Саймон зацепил один из компонентов и даже сам почувствовал прошедший по пальцам разряд. Сложно оценить, было это для Маркуса приятным ощущением или уже болезненным, поэтому Саймон замер, решая, не стоит ли переместить руки чуть в сторону. Именно в этот момент Маркус едва разжимая губы шепнул: — Восемьдесят… пять… И Саймон просто опустил руки, накрывая ладонями всю светящуюся поверхность. И одновременно всё таки потянулся за поцелуем. Маркус не ответил. Он дёрнулся ещё сильнее, всем телом, волной напрягая искусственные мышцы. А потом также волной они начали расслабляться, оставаясь совершенно неподвижными. Замерло на несколько секунд дыхание, потом запустилось вновь, в спокойном обычном ритме, разгладилось лицо. Маркус стал похож на спящие в ожидании активации новые модели. Саймон убрал руки и осторожно сдвинул панель на место. Скин сразу же спрятал её от глаз. Он не волновался: нужна была пара минут, чтобы догрузились все основные центры. А чтобы проанализировать, что произошло, и того больше. Маркус открыл глаза и поймал его взгляд. Слова у Саймона резко закончились, а скорее всего ему сейчас будут задавать вопросы. Поэтому он неловко поёрзал и отвёл глаза. — Сай… мон, — речь на мгновение сбойнула, но тут же выровнялась. — Теперь ты можешь меня отпустить? Саймон быстро слез с его колен и неуверенно сел рядом. Маркус не спешил вставать, осторожно пошевелив сначала пальцами, потом головой. — Всё нормально? — напрягся Саймон. — Не знаю. Но по ощущениям я что-то не уверен, что смогу встать. Словно все системы раскалибровало. — Всё в порядке, сможешь, — поспешил успокоить его Саймон. — Это настройки сбросились, но они подтянутся при первом же обращении. Так что не переживай, всё осталось на месте, надо только запустить. Маркус покосился на него и медленно наклонился вперёд. Потом встал, повернулся, взмахнул руками, поочерёдно прогоняя все двигательные центры. Потом кивнул. — Ладно, если это со всем так, то, допустим, всё нормально. Но что это, чёрт возьми, было?! Саймон вздохнул. — Способ… разгрузить систему, сбросить лишние и зацикленные процессы. И эмоциональное напряжение. — Хочешь сказать, что у меня сейчас система должна заработать лучше?! — возмутился Маркус. — Лучше, просто не сразу. Дай ей восстановиться, хотя бы десяток минут. — Ладно… Хорошо, верю. И перед этим в ванной ты тоже пытался таким образом почистить систему? — Ну почти… — То есть всё-таки есть какая-то проблема? — Что? Нет! Не обязательно сразу проблема. Это часто делают просто потому что… хорошо. Тебе разве было неприятно? — Мне было… Это ты ко мне прикасался, поэтому было приятно… Если бы кто-то другой попытался вот так сунуть руку мне в корпус, я бы убил. Было довольно-таки… страшно. — Маркус запнулся, оценивая это признание, но потом добавил ещё одно: — Но понимать, что именно ты фактически держишь мою жизнь в руках, это совсем другое. Наверное, по-своему приятно, да. Пьяняще. Выметает все мысли не хуже, чем сама очистка системы. Саймон никогда не пробовал разделить эти ощущения с кем-либо ещё, но хорошо понимал, о чём речь: открытый корпус, туча ошибок, сбои во всех системах — это создавало ощущение полной беззащитности. Он осторожно шагнул ближе, взял Маркуса за руку, потянул к губам, целуя пальцы, прижался щекой. — Поэтому это обычно и доверяют только самым близким. Кого любят. Мне стоило предупредить, но я не подумал. Извини, что напугал. — Перед этим ты напугал меня больше. — Маркус притянул его к себе, обнимая. — Остальное не страшно. Я же сказал, что с тобой это было… хорошо. Но погоди… — нахмурился он. — Ты сейчас сказал «обычно доверяют самым близким»... Это была не разовая акция? — Ну… если ты не будешь возражать… — Саймон окончательно смутился, но, вспомнив наставления Норт, собрался и добавил: — Вообще-то, среди андроидов это и называют «сексом». — Так, — растерянно отозвался Маркус через десяток секунд тишины. — Я, кажется, что-то в этой жизни упустил.