Запутанные паутины искупления

Расхаживая по Башне в черт-знает-сколько часов утра, Тони надеялся, что не столкнется со своим соседом-суперсолдатом. Прошло почти две недели с момента «инцидента», как Тони мысленно начал его называть, и настроение Баки опять только ухудшилось. С тех пор, когда он начал жить здесь, мужчина удивительно быстро привык к окружающей обстановке, учитывая его мучительное прошлое, но от одного только упоминания своего нового парня он мрачнел хуже, чем Халк, ударившийся мизинцем о выступающий предмет мебели. Бывший убийца не заявлял, насколько скучает по Питеру и не писал любовные стихи — Тони мог бы справиться с этим (вероятно, постепенно все более и более выходя из себя). Нет, он погрузился в себя в ужасно сексуальной, мужественной манере, что волновало либидо гения. Хуже всего то, что Тони не мог даже поделиться этим с кем-нибудь, потому что а) он пообещал двум влюбленным пташкам, что будет держать их маленькое увлечение в секрете, и б) никто не знал, что он испытывал склонность не только к одному из них, а к обоим. Это была полная катастрофа, которая заставляла Тони чувствовать себя ужасно несчастным. Он начал до смешного рано вставать, быстро перекусывать, а потом весь день прятался в своей мастерской. Нужно было закончить несколько проектов для Старк Индастриз, а также установить некоторые обновления в костюмы Человека-Паука и Воителя, что давало ему много времени для самокопания, жалости к себе о том, как несправедлива жизнь, и как Леди Удача не просто, кажется, не любит его, а изо всех сил активно старается быть сукой. Все, что ему было нужно, — это кофе и, может быть, несколько тостов, если все пойдет по плану. Разумеется, его план сразу пошел крахом, когда он вошел в кухню, найдя ее уже занятой одним Джеймсом Бьюкененом Барнсом — бывшим убийцей Гидры, суперсолдатом и сексуальным ублюдком. Мужчина смотрел в свой телефон — в свой Старкфон — что могло означать только то, что он разговаривал с Питером. Тони пришлось быстро прикусить губу, чтобы подавить стон разочарования, который хотел испустить. Баки был не единственным, кто скучал по ребенку. Тони не думал, что можно так сильно по кому-то скучать. Питер стал неотъемлемой частью его жизни, и теперь, когда его времяпровождение здесь было строго ограничено, глубоко внутри него засела боль, как если бы в организме не хватало жизненно важного органа. Он уже однажды повернулся, работая над новым изобретением, чтобы воодушевленно показать его парню, но никого рядом с собой не обнаружил. Он скучал по улыбкам Питера, тому восторженному тону, которым он обо всем говорил, по миллионам бессмысленных вопросов, которые он задавал, будучи взволнованным. Он скучал по тому, как эти карие глаза в удивлении и трепете расширялись, когда Тони делал что-то особенно крутое. Он скучал по его смеху и тому, как он всегда заставлял Тони чувствовать себя важным. Черт возьми, он скучал по Питеру. Несмотря на это, он отдалился от ребенка, будучи реалистом и зная, что на самом деле они никогда не будут вместе. Он ожидал, что услышит о паре на выпускной и встречах с девушкой, которую любит (он упомянул пару имен — Лиз и Мишель, кажется?), которые превратятся во что-то большее, а затем Питер придет к нему и спросит совета о таких вещах, как подходящие места для свиданий, должен ли он отвести ее куда-то на особенную дату — дату их первого знакомства, может быть, он даже спросил бы его о том, как сделать первый раз незабываемым. Тони был бы рад помочь ему, потому что любил видеть Питера счастливым, и знал, что, независимо от того, насколько ему хотелось самому осчастливить его, это просто неправильно. Теперь он понимал, что парень все равно придет к нему с этими вопросами, но другая половина будет не Лиз или Мишель, а Баки, и становилось еще хуже. Тони мог справиться с безликой девушкой-подростком, но не с мужчиной, который жил в Башне и скоро станет полноценным Мстителем. Это было бы слишком больно, но он все равно справился бы, потому что, черт возьми, он сделает все для Питера. Что угодно. Чувствуя себя гораздо более угрюмым, чем две минуты назад, Тони проворчал Баки «утра» и подошел к кофеварке, не в состоянии даже порадоваться, что кофейник полон. Он налил чашку и в несколько больших глотков выпил ее, а затем мгновенно наполнил снова. Он решил пропустить завтрак и отправиться в мастерскую, но вдруг Баки с грохотом отбросил свою тарелку на стол и схватился за голову, ругаясь под нос. — Что случилось? — спросил Тони, мгновенно обеспокоившись, когда боль мелькнула в глазах бывшего солдата. — Ничего, просто чертова зубная боль, — ответил Баки, вздрогнув. — Эм, это не выглядит простым «ничего». Я знаю, у тебя высокая устойчивость к боли, так что если это причиняет ее тебе, то, должно быть, все очень плохо. Баки пожал плечами. — Скоро пройдет. — Обычно не проходит, а становится только хуже, — сказал ему Тони. — Поверь мне — я ненавижу стоматологов, и сделал ошибку один раз, когда был моложе, игнорируя боль, а через полгода лишился зуба. — У тебя, кажется, все зубы на месте, — заявил мужчина. Он поднял бровь. — Стоматология немного изменилась с сороковых годов, Бакару. У меня один фальшивый зуб, просверленный прямо в кость, имеющий такой же функционал, как и обычный старый. — Да, впечатляет. — Да, так же как и боль, которую я испытывал до этого, плюс наличие зуба, ввинченного в челюсть, тоже не пустяк. — Я справлюсь, — грубо сказал Баки, все еще хватаясь за челюсть. Тони вздохнул. — Ты, конечно, справишься, но я не хочу видеть, насколько хуже все будет становиться по мере продолжения. — Я могу справиться с болью, — повторил Барнс. — Я уверен, что ты справишься, но держу пари, что эта боль будет умалять удовольствие, получаемое от поцелуя с Питером. Когда-нибудь думал об этом? — Тони, как обычно, старался изо всех сил не думать о том, как они целуются, но казалось, что его склонность к саморазрушению делала свое дело. Ужаснувшееся выражение лица Баки показало, что он так далеко еще не заглядывал. — Кроме того, пацан будет расстроен, если узнает, что тебе больно, и ты ничего не сделал с этим, тем более, что большинство стоматологов закрываются на Рождество, поэтому, если ты не разберешься с этим сейчас, тебе придется подождать, пока они вновь откроются. — Ладно, — рассердился Баки, — Тогда я начну искать стоматолога сегодня. — Нет необходимости — у нас есть один внизу на семнадцатом этаже. Баки покачал головой. — Разумеется, у вас есть. — Эй, я удостоверяюсь, что каждый, кто работает на меня, имеет самую лучшую медицинскую страховку, что включает в себя и стоматологов. Это не просто какая-то там мания величия. Голубые глаза потеплели. — Я не это имел в виду, Тони. Гений отмахнулся от него. — Знаю, знаю, ты не единственный вечно недовольный здесь. — Ты тоже скучаешь по нему, — это не было вопросом. Тони кивнул, даже не пытаясь отрицать это. — Да, да, конечно. — Только два дня осталось, и он приедет сюда на каникулы. — Да, но сомневаюсь, что у него будет много времени для меня, — сказал Тони, к сожалению, зная, что пара, вероятно, захочет часто оставаться наедине, Пеппер собирается в дом своих родителей, Роуди остается с сестрой, а Вижен отправится в Заковию, чтобы добровольно посвятить все свое время восстановлению школы. — Думаю, ты удивишься, — загадочно сказал Баки, но прежде чем Тони успел спросить, что он имел в виду, тот снова выругался и схватился за челюсть. — Ладно, давай спустимся вниз прямо сейчас. Пятница? Позвони Дженни и спроси, может ли она прийти раньше обычного. — Конечно, босс. Тони повел их к лифту, пытаясь игнорировать звуковое оповещение о новом сообщении, и Баки немедленно проверил свой телефон. Однако он не смог проигнорировать хмурый взгляд, брошенный Баки на экран. — Проблемы? — спросил он. Баки вздохнул. — Пит не говорит напрямую, но думаю, что ситуация с тем парнем Флэшем стала еще хуже. — Мэй не поговорила об этом в школе? — Да она поговорила, но что они могут сделать? Не могут же они следить за этим придурком каждую минуту каждого дня, да и все это просто словесные перепалки. Если он делает это не в пределах слышимости учителей, то они ничего не могут поделать. — Черт, — пробормотал Тони. — Да. После всего, что произошло, я думаю, Питер просто пытается оставаться незаметным и надеется, что все это прекратится к тому времени, когда каникулы закончатся, но он довольно-таки расстроен из-за всего этого. — Бьюсь от заклад, — он отдал бы все что угодно, лишь бы найти этого гребаного придурка, который причинял Питеру неудобства, и строго поговорить с ним, а потом надрать задницу. — Я с удовольствием свернул бы шею этому придурку, — сказал Баки, вторя его мыслям, — но после прошлого раза, я знаю, что просто сделаю все хуже. Тони хлопнул его по плечу, когда двери лифта открылись, и они вошли внутрь. — Я знаю, что звучит банально, но просто быть рядом ради него — это то, что нужно Питеру больше всего. — Да, ну, я надеюсь, что смогу сделать что-то действительно особенное для него на Рождество и, возможно, немного отвлечь, — сказал Баки, и желудок Тони свернулся, представляя все те особенные вещи, которые они могли бы сделать за закрытыми дверями. Они проехали остаток пути в тишине, а затем Тони привел его в небольшой кабинет на семнадцатом этаже. Он попросил Баки заполнить некоторые документы — радости ведения бизнеса — и к тому времени, когда все это было сделано, вошла миниатюрная женщина с аккуратно заплетенными светлыми волосами. — Здравствуйте, мистер Старк, — поприветствовала она его. — Привет, Дженни, большое спасибо, что пришла пораньше. — Нет проблем. Это не намного раньше, чем я в последнее время прихожу. Пытаюсь подлатать каждого, кто хочет насладиться сладостями и фруктовыми пирогами на Рождество, — она заперла свою сумочку в шкаф, а затем приняла у Тони документы. — Отлично, мистер Барнс, приятно познакомиться. В чем проблема? Тони извинился и отошел, когда они начали, но не спустился в свою мастерскую, а вместо этого пристроился в одном из конференц-залов дальше по коридору и вытащил свой Старкпад, ища информацию об этом Флэше — парне, который так сильно огорчал Питера. У него еще не было планов вмешиваться, но всегда необходимо быть хорошо информированным, поэтому, если когда-либо возникнет такая необходимость, он точно знает, где ударить по ублюдку, чтобы он больше всего пострадал. Тони читал о Флэше около десяти минут, но вдруг услышал грохот и громкий крик из стоматологического кабинета. Он мгновенно вскочил на ноги и выбежал за дверь. — Пятница? — позвал он. — Похоже, что мистера Барнса беспокоят воспоминания, босс, — сказала она со своим мелодичным ирландским акцентом. — Черт, — выругался он, проскользнув через дверь кабинета и остановившись, увидев сцену. Дженни на коленях стояла за большим креслом, и на ее виске виднелся маленький порез. Она дрожала от страха. Баки свернулся в углу, подтянув колени к груди и качаясь из стороны в сторону. Тони подбежал к Дженни и протянул руку, чтобы помочь ей, а затем вывел из комнаты. — Что случилось? — спокойно спросил он ее. — Не знаю, — ответила она, вытирая слезу со щеки. — В одну минуту мы разговаривали и даже смеялись, но потом я сделала рентген, и он просто… напугался. Тони поднял глаза на рентгеновский аппарат. Он вспомнил о хитроумном приспособлении типа капы, которое нужно было прикусить. Он читал о кресле, которое Гидра использовала для Зимнего солдата, когда они стирали ему память, заставляли кусать капу, чтобы приглушить крики, и забирали воспоминания, чтобы подчинить себе его волю. — Хорошо, я думаю, знаю, что его спровоцировало. Ты в порядке? — Я? — потрясенно спросила Дженни. — Не беспокойтесь обо мне! Беспокойтесь об этом бедняге! Тони улыбнулся и крепко сжал ее плечо. — Пойду посмотрю, что можно сделать. Может, сходим в медпункт, чтобы взглянуть на твой порез, а потом в кафетерий за кофе. В пятницу я дам тебе знать, когда ситуация будет под контролем. — Конечно, мистер Старк, и, пожалуйста, дайте мне знать, если мистер Барнс захочет, чтобы позже я попыталась снова. Он кивнул и стоматолог ушла, торопясь к лифту. Тони повернулся и шагнул в комнату, держа руки в неугрожающей манере и убедившись, что был в поле его зрения. — Баки? — позвал он. — Ты со мной, приятель? — никакого ответа, кроме приглушенного рыдания, не последовало, и тело мужчины задрожало еще сильнее. — Все в порядке, Баки, ты здесь в безопасности, клянусь. Не возражаешь, если я присяду? — подергивание плечами Тони принял как согласие. Он сел у стены, убедившись, что оставил между ними несколько футов пространства, а затем просто начал говорить, пытаясь вернуть его в реальность. — Ты в Нью-Йорке, в Башне. Ты в безопасности, обещаю, Гидра больше не сможет причинить тебе боль. Капа была частью машины, которая фотографировала твой зуб для Дженни. Она должна увидеть, что с ним не так, чтобы знать, как его лечить. Видимо, один из твоих зубов не поддался под влияние сыворотки. Вероятно, чтобы не потерять зуб, ей нужно будет сделать тебе пломбу, но для этого на каком-то этапе нужно будет сделать рентген. Баки начал качать головой из стороны в сторону. — Нет, нет, нет, нет, нет, — произнес он, а затем выпрямился, протянув руку ко рту и дернул. Послышался громкий треск, а потом Баки через всю комнату швырнул окровавленный коренной зуб. Тони шокировано посмотрел на него. — Какого хрена? Ты только что вырвал себе зуб! — Баки снова замолчал, спрятав лицо в коленях, и капля крови капнула на пол. Хотя раны у него заживают достаточно быстро, Тони встал и начал рыться в ящике в поиске марли. Он присел рядом с Баки и протянул ему сложенную в четыре раза ткань. — Вот, — пробормотал он. — Засунь это — поможет остановить кровотечение, – он не попросил прикусить ее, вспоминая о недавней реакции бывшего убийцы. Баки взял марлю, а затем снова спрятал лицо, так что Тони откинулся обратно к стене, на этот раз придвинувшись гораздо ближе. Он не знал, что еще сказать, ужаснувшись, как предыдущая реакция Барнса не вязалась с его обычной молчаливостью. — Я не хочу снова забывать, — через некоторое время прошептал Баки прерывающимся голосом. — Я не хочу все это забывать. — Эй, эй, эй, никто не собирается стирать твои воспоминания, обещаю — я бы сразу их убил, если бы они попытались. Здесь ты в безопасности, Баки, и твой разум теперь принадлежит тебе. Баки немного подвинулся, приоткрывая один голубой глаз, чтобы взглянуть на Тони. — Я никогда не хочу забывать о Питере. Или о тебе. Пожалуйста, Тони, не заставляй меня забыть. — О, Бакстер, клянусь, этого не случится, — он махнул в сторону двери. — Готов уйти отсюда? — он не думал, что находиться рядом с этим креслом пойдет ему на пользу. Баки кивнул, и они поднялись на ноги, медленно продвигаясь к лифту. Тони нажал на кнопку этажа, на котором они все в настоящее время проживали, и попросил Пятницу прибрать комнату Дженни, а также дал инструкции по уничтожению зуба. Было бы слишком легко воссоздать сыворотку, используя зуб, и последнее, что им сейчас нужно было, это воевать против армии суперсолдат. Они прошли к спальне Баки, и Тони засуетился, как наседка-мать, убедившись, чтобы в ванной была морская вода для полоскания рта, чтобы пресная вода была на прикроватной тумбочке, и чтобы рядом лежала дополнительная марля. Баки прополоскал рот, а затем пришел и сел на кровать, наблюдая за Тони своими большими детскими голубыми глазами. Он выглядел таким потерянным, как бездомный щенок, и Тони не смог воспротивиться желанию сесть рядом и обнять его. — Я знаю, что это отстой, поверь, я знаю. Это никогда не оставит тебя, ты будешь вечно носить с собой это бремя. Но становится немного легче, если закрыть это далеко-далеко в пределах разума, и окончательно избавиться от этого займет много времени. Баки прижался к нему и снова начал рыдать. — Я просто ненавижу, когда меня ломают, — выдохнул он. — Мы все здесь сломлены, — сказал ему Тони с горечью, — но это означает, что мы знаем, каково это, и можем помочь тебе исцелиться. Баки немного откинулся назад и посмотрел на Тони с нечитаемым выражением, а его лицо теперь покраснело и покрылось пятнами от плача. Затем, застигнув Тони врасплох, он наклонился вперед и поцеловал его. Тони замер, ненавидя то, как хорошо он себя чувствовал и как не хотел он ничего больше, чем поцеловать его в ответ. Он, наконец, расслабился и протянул руку между ними, положив ее на грудь Баки и несильно отталкивая его. — Я знаю, что ты в данный момент хочешь почувствовать безопасность, хочешь человеческой близости, которая сможет отогнать воспоминания, но я также знаю, что ты в действительности любишь Питера, — тихо сказал он. Голубые глаза закрылись, заставляя свежие слезы вновь потечь по щекам. — Я не хочу причинять ему боль, — признался Баки, — но я хочу тебя, Тони. — Я думаю, ты почувствуешь совсем другое, как только успокоишься, а потом пожалеешь об этом и будешь ужасно себя винить. — Я просто не хочу быть один, — сказал Баки, и его лицо сжалось, как только он снова начал плакать. — Эй, я не оставлю тебя, хорошо, я останусь здесь с тобой. Мы просто должны держать дистанцию, ладно? — Баки кивнул, и Тони убрал прядь волос с его лица, прижавшись в поцелуе к виску. — Вот, давай устроимся поудобнее, — он передвинулся на кровати, чтобы лечь, обхватывая мужчину руками. Баки отчаянно цеплялся за него, и Тони гладил его волосы, притягивая ближе, давая ту человеческую связь, в которой он нуждался, но не делая ничего глупого, что разбило бы сердце Питера. Через некоторое время дыхание Баки выровнялось, и он впал в беспокойный сон, пуская слюну вперемешку с кровью на рубашку Тони, но Старку было все равно. Он обратил взгляд к потолку, обдумывая, каково было чувствовать мягкие губы против его собственных, и задаваясь вопросом, когда его проклятая жизнь стала такой чертовски сложной.