Шанс на семью

Новость общественность принимала тяжело. Никто не осмеливался прямо перечить герою, однако палки в колеса ставили всевозможными способами. Начиная от простых сплетен и заканчивая неприятными проклятиями в спину. Идеально ровную спину каждого участника этих пересудов. Привычка доказывать свою правоту делом осталась еще со школьных времен и Гарри твердо решил стать Аврором. Сам, а не с подачи исполняющего обязанности Главы Аврората Шелкбота. Экзамены также сдавал со всеми. Среди этих самых «всех» оказался и Рональд Уизли. Конечно же свой провал рыжик также пенял на Гарри. Было почти не обидно. Хотя кому он врет! Было до слез больно и страшно, когда бывший лучший друг кидает в тебя весьма удачное Круцио. Не так, как тогда в туалете, но все равно! Страшно от того, что этот человек когда-то прикрывал ему спину. Рона он буквально спеленал заклинаниями, не смотря на боль и передал аврорам. Результаты экзаменов и острая ситуация с Рональдом была освещена в газете. Общественность переключилась на чету Уизли, а Гарри совершенно случайно снова влез в гущу подпольных событий. Еще студентом Академии влез в очередную тайную организацию. Снова. В отряд авроров из отдела Невыразимцев. Попасть туда просто так, как в квидиччную команду попасть на первом курсе — было невозможно для всех коме Поттера. И не по особым привилегиям, а по бесшабашности и желании всех спаси. Стоило заданию оказаться откровенной ловушкой, обещающей все муки Ада на донышке — Гарри обязательно тащился туда. Под чарами, в мантии-невидимке, а потом и официально. Чудом выживая сам и спасая всех, до кого дотягивался. Как ни странно, он больше не искал смерти, но именно такое прозвище за ним закрепилось — Смертник. Около пяти напарников в год менял Гарри, пока не начал ходить один. Живы были все, однако уже после пары походов открещивались от Поттера, а многие и от секретного отряда в целом. Это сделало его двадцатилетним тренером для новичков отряда, однако напарника подобрать так и не удалось. Вот и сейчас он снова лежал один в палате Мунго. Абсолютно обездвижим, но живой. Гарри было скучно и радостно за то, что все остались целы. А он сам, это мелочи. Жив и Слава Мерлину. А еще хотелось… Хотелось увидеть Люциуса. Хотелось влезть в ту, еще несколько лет назад ненавистную, белобрысую семью, где все не такие идеальные, но от того такие настоящие. Живые. Не на людях, разумеется. Но в его присутствии. Прошел примерно год, прежде чем Нарцисса впервые достаточно глупо, но безумно смешно пошутила в его обществе. Гарри до сих пор помнит те секунды, когда все вокруг замерло, ожидая его реакции. Вольное поведение говорило даже больше, чем фраза: я доверяю тебе. Нет. Они никогда не говорили о доверии прямо. Однако тот поступок звучал как: «я признаю тебя своим». И это бесценно. Три года. Всего три года прошло, а Поттер уже не представляет своей жизни без Малфоев. Каждого из, но больше всех Люциуса. Стоит заметить, что со «своими», он не такая уж и ледышка. Уж точно эмоциональнее небезызвестного зельевара. Чего стоил тот восторг в платиновых глазах, когда Поттер пригнал ему на День Рождения «идеальную машину для слизеринца среди маглов». Альфа-Ромера последней модели. Гарри запечатал это воспоминание и спрятал в недрах Блэк-хауса. Компромат, так сказать. Поттер-Блэк, самый молодой старший аврор секретного подразделения в мире, продолжал лежать на больничной койке и хлопать глазами в потолок. Несколько дней назад один сквиб нашел шкатулку-артефакт с таящимся внутри Адским пламенем. Он открыл ее в школе абсолютно осознанно. Насколько же нужно было ненавидеть это место, чтобы пойти на такое? Другая девочка, тоже сквибка, как оказалось, ощутила магию и закрыла собой первые отблески, отряд Поттера успел вытащить почти всех, до возгорания, однако Гарри вернулся, чтобы спасти Мелису, ту самую семнадцатилетнюю героиню. После чего провел ритуал в результате которого принял ее ожоги на себя и вот третий день валяется весь в бинтах. Сметвик приказал лежать и думать. Кажется, он считал Поттер-Блэк делал что-то не так, но что именно понять было трудно. Мысли разбегались, требуя Хранителя рядом. Ангела, как малодушно и глупо шутя называл Люциуса Гарри. — Ни одна живая душа не согласится с тем, что я похож на ангела. Даже мой собственный сын. — этот голос стоял на втором месте самых любимых голосов Гарри Поттера. Излюбленной неторопливой походкой Люциус вошел в палату Героя. — То, что ты сделал, называется «эхо желания». Все связующиеся между собой могут посылать сигналы похожие на навязчивые мысли. Ты хотел меня видеть так сильно, что я проиграл Нарциссе на дуэли. — Ой ли, Люциус! Признайся, что уже просто растратил все навыки за мирное время. — ухмыльнулся Поттер, делая мысленную заметку, что именно искать в книгах. — Гарри, ты нарываешься. Знаешь ведь, что я могу вылечить тебя пятью взмахами палочкой, первым из которых будет патронус одному студенту-колдомедику. — От Драко есть новости? Франция еще не сожрала все его мозги и мысли о родине? — Франция нет, а вот Астория Гринграсс похоже с этим прекрасно справляется. Собирается предлагать ей полный магический брак в эту субботу. — мужчина закрыл дверь на магловский ключ и сел на кровать больного. — О, Мерлин! Это же меньше чем через неделю! Лечи меня быстрее, а иначе я все пропущу! — если бы Гарри вообще мог двигаться, он бы ходил в припрыжку. Но кажется, он и думать перестал, запрет на магию все еще не сняли или… — А что сказал Сметвик? — прищурился мужчина, перехватывая свою палочку. — Тебе вернули ее! Да! Люциус, я так рад! — И первым из нее выйдет одно из самых светлых заклинаний в мире. Символично. Якобы исправился. — ухмыльнулся мужчина, посылая серебристую змею к сыну с посланием. Спустя пару часов, Гарри уже спал в Малфой-мэноре. Одна из гостевых комнат уже давно была закреплена за ним. Слегка ослаблен и с десятком новых шрамов на теле, однако уже к утру он будет в порядке и отправится на поиски подарка для Драко и Астории. То, что девушка ответит согласием сомнений не вызывало. А через полгода терпение Шелкбота и Сметвика окончательно лопнуло и Героя позвали «на ковер» Кабинет и.о. Главы Аврората. — Гарри — тон такой, что Поттер уверен, что мужчина сейчас добавит «мальчик мой», а затем последует какая-то очень говнистая ересь. Он даже не поздоровался. Со вторым он не ошибся и Шелкбот выдает давно ожидаемую фразу: — Так больше не может продолжатся. Гарри вздыхает слишком откровенно, почти неприлично. Мол, «опять началось». Ну чуть не умер на последних…каждом задании, но выжил же! На то он и мальчик-который… — Ты больше не можешь ходить на задания один. Те места силы, что оставил нам в наследство Том Редлл слишком опасны даже для тебя. — Неужели нашелся суицидник ко мне в напарники? — с сарказмом и затаенным страхом вопрошает Гарри. Себя ему не жалко, а вот другого… Когда дверь в кабинет пропускает еще одного собеседника молодого аврора накрывает настоящая паника: — Нет. Он не пойдет! Лорд Люциус Абраксас Малфой будет сидеть в Министерстве, а не лезть в жерло вулкана! У него сын послезавтра женится! У него даже палочки нет! — Вообще-то уже полгода как есть, лорд Поттер-Блэк. Просто по условиям моего пари с мистером Шелкботом нашей семье нельзя было этого разглашать. — в привычной ленивой манере тянет Люциус и Гарри готов придушить этого павлина. Мало того, что вообще на него пари заключил, так еще и условия нарушил. Стоит ухмыляется. — Лорд Малфой, я умоляю вас отказаться от этой идеи! Там чертовки опасно! И я ничуть не сомневаюсь в ваших навыках, сэр, однако не могу позволить взять на себя такую ответственность. — Ты много на себя берешь, Поттер. Ответственность на мне. И лорд Малфой уже любезно согласился, подписав все необходимые бумаги. — отчеканил Кингсли. Снова все решили за него. И как-то так повелось, что Малфой оказался не просто хорошим напарником, а просто незаменимым. Умение принимать решения в считаные секунды с минимально возможным количеством энергозатрат это именно то, чего так не хватало самому Поттеру. Доверить спину Малфою! Еще каких-то пять лет назад он назвал бы это абсурдом, а пару дней назад на трехлетии Скорпиуса Гиппериона Малфоя, которого дедушка, тот самый бывший Пожиратель и без пяти минут Министр МагБритании. А теперь он сидит с лордом Малфоем спокойно общаясь не просто на равных, а допущен в Семью. Пьет крепкие напитки и старается не думать о ближайшем задании. Получается откровенно плохо, но он очень старается, правда. — Люц, хочешь узнать мою последнюю тайну? — несколько глотков рома облегчили решение Гарри. — Поттер, ты говоришь интонациями лимонного паука. Что-то случилось? Тебя прокляли? — Почасти директор имеет немалое отношение к этому. Так да или нет? — парень видит, как Малфой подобрался, просчитывая все варианты, выгоды и потери. — Я слушаю. — принимает решение блондин. — Сначала выпей 24 состав. — Общеукрепляющее с усиленным эффектом миротворчего, зачем оно мне? Еще в самом начале совместной работы Люциус обнаружил, что названия зелий, даже базовых не держатся в голове Поттера. Точнее он не в состоянии запомнить их названия, отличая лишь по запаху и цвету. Малфой нашел неплохой выход и просто пронумеровал зелья, объединив десятками схожие по действию или модернизациям зелья. — Я собираюсь показать тебе свое детство у Дурслей. Мужчина послушно глотнул две порции и направил свою палочку на Гарри: — Леггилименс! Первое что чувствует Люциус — страх. Кажется, он принадлежит Гарри, что стоит рядом, а быть может вон тому маленькому мальчику, что немного старше его внука. — Это тоже я. И да, мне было страшно. Напротив, ребёнка стоит мужчина. Он ещё не такой толстый как Гарри помнил, но куда больше чем он маленький. У мужчины в руках кочерга и когда он замахвается, то дыхание перехватывает у двух версий Поттера и у самого Малфоя. Послышался хруст, и взрослая версия схватилась за руку, тогда как малыш ещё даже не понял, что произошло. — Я залез в ящик на кухне и съел два печенья. Я никогда не ел их до этого и после тоже. Он сломал мне два пальца. Мне было четыре, Люц. — Ублюдок! — прорычал аристократ вслед красному от крика Вернону. — Смотри дальше. Дурсль старший с размаху бьёт сковородкой по голове того же мальчика, совершенно не слушая, что Дадли сам подлез и сунул пальцы к маслу. Кухонная утварь, стоит заметить, ещё не остыла, а ошметки омлета собирать приказано самому Гарри. Хорошо хоть их можно съесть. — Ты ешь с пола? Это он тебя заставил? — лорд Малфой шокирован и вопросы звучат почти отстранённо. Это лучшее что он может сделать пока погружен в сознание Поттера. — Это моя первая еда за двое суток. Я был даже благодарен Дадли, что он пришёл. Так бы я голодал до четверга, правда меня ещё три дня тошнило, сотрясение. Картинка сменяется снова и тут мальчику уже примерно пять и уже тётя ругает ребенка. После приходит все тот же толстый мужчина с ремнем. Гарри успевает сбежать в чулан после пары-тройки ударов. — Семь. Я всегда был мелковат. Первое сентября, день когда я впервые узнал, что меня зовут Гарри Поттер, а не мальчик и спросил об этом. Ещё с десяток воспоминаний о том, как Дадли, подражая своему отцу, колотил Гарри. И как малыш днями сидел в школьной библиотеке читая все до чего мог дотянуться. И снова крики тётушки, что не постриг кусты в саду. А потом письмо и Хагрид. Когда Малфой выныривает в реальный мир, то его челюсти стиснуты так, что зашедшая было Нарцисса буквально выбегает вон. — Не тех маглов мы пытали, ой, не тех. — буквально шипит блондин, сжимая кулаки. — Люц, ты сломаешь свою палочку. — опасаясь за нервную систему мужчины и состояние поместья в целом, предупреждает Гарри. — Я бы с удовольствием сломал его жирную шею! — кричит Малфой, разжимая кулаки и, непочтительно, отбрасывая палочку. — Прошлое в прошлом. Честно говоря, я смалодушничал, мало ли как все пройдет завтра, не хотел нести это бремя в одиночку. Переключу твою ненависть на Воланда, ты знал, что мама была беременна вторым ребёнком, а отец согласился взять крестным Снейпа? Вот кого стоит ненавидеть. А Вернон всего лишь пренебрегал и калечил. Я жив и даже где-то благодарен ему. Там, где в Аврорате падают в обморок, я иду вперёд. — И дошёл, до отдельного спецотряда из тебя и меня. Твой дядя ещё жив? — будто между прочим интересуется Малфой, не успевшая угаснуть ярость выдает с головой. Хотя только очень близкие смогли бы разглядеть ее. — К счастью для него, умер от сердечного приступа. У него были проблемы с лишним весом. — Везучий мудак! И, стоп. Ты открыл Поттер-мэнор? — усмирил свой гнев Люциус. — Наконец-то ты заметил! Стареешь. — рассмеялся Поттер. — Познакомишь меня со своими родителями официально? Мы никогда не общались в былые времена… — Ты невероятно облегчил мне задачу! Хотя папа со мной не разговаривает. — Тебе же хватило ума не сказать ему о том, что влюблен в их «Нюньчика»? — слегка вздернул уголки тонких губ блондин. — Я назвал это местью Слизерина и сказал, что Шляпа настаивала на зелёном факультете. — Хорошо, что портреты не могут выжигать с гобеленов. — хохотнул Люциус. — С мамой папа тоже не разговаривает. Она также сказала и намекнула, что с её распределением тоже не все чисто. — И почему мы не общались с ней в школьное время? — задумчиво протянула вошедшая Нарцисса. — Я принесла вам чай. Хватит опустошать погреб. — Маглорожденная гриффиндорка, вот почему. Однако мы не обижаемся, мама приглашала и тебя, Цисса. Что-то там, что я «пойму, как свои дети появятся» спросить хотела. Они все так легко и спонтанно перешли на неформальное общение, что не осознавали этого. Хотя на людях продолжали хранить практически нейтралитет. Исключение составляли лишь заседания Палаты Лордов. Тогда они выступали единым фронтом. Особенно со времен, как Люциус вплотную занялся собственной политической кампанией на место Министра, а на его в Палату сел Драко. Нарцисса же официально восседала там, как резидент Рода Блэк. Решение спонтанное, но одно из самых удачных, как показало время. — Мы придём. У вас через два дня последнее дело по его Темнейшеству. Рекомендую заручиться поддержкой обоих родов. — Нарцисса выглядела так, как будто что-то знала. Люциус кивнул, поддерживая. — Доверяюсь вам полностью. — официально согласился Гарри и снял с шеи один из множества кулонов. — Не будем же терять время! Вихрь порт-ключа перенёс всех троих в Поттер-мэнор. Широкий каменно-белый пол, сдержанные французские колонны и белая полоса ковра с коротким ворсом. На стене справа от двери около десяти портретов мужчин и женщин в массивных рамах. И можно было подумать, что они не двигаются и вообще не волшебные, если бы не ворвавшийся в самую ближнюю рамку рыжеволосый вихрь: — Джеймс, тащи сюда свою задницу, наш сын пришел! — Лилианна Поттер, мое имя Люциус Абраксас Малфой, очень рад с Вами познакомится в несколько иных обстоятельствах. — учтивый и достаточно низкий поклон был выполнен вполне искренне. — Полно Вам, лорд Малфой, не за что Вам ощущать вину. Было другое время, мы сами были другие. — необычайно твердо отозвалась женщина из портрета и Гарри впервые понял, что имели ввиду те, кто говорили, что его мать была смелой и прямолинейной. — Ах, дорогая, были бы рады, но мы косвенно виновны в том, что ваш сын рос с маглами. Люциус ощутимо вздрогнул и резко выпрямился под взглядом Гарри. — Люциус, не сочтите за дерзость, но остались ли у вас хоть какие-то связи с наемниками? Желательно магловскими. — твердая решимость нарисованных глаз заставила Люциуса плотнее сомкнуть ментальные блоки. — Мама, оставь лорда Малфоя! Он умер. — И Слава Мерлину! Как ты мог?! Это же Сопливиус! — почтил своим присутствием соседнюю картину Поттер-старший. — Еffigies silentium, — тут же поднял свою палочку Малфой и сразу же стушевался — Прости, издержки бытностью старостой Лорда Поттера… — Он не принял лордство при жизни! — в два голоса отозвались мать и сын и рассмеялись. Обиженный портрет под чарами немоты покинул золотую рамку. — Чего же ты гостей в холле то держишь, сынок? Мне казалось лорд Малфой достаточно уделил внимания твоим манерам. — Четыре слизеринца на два квадратных метра, мам. Скажи прямо, что тебе нужна леди Малфой, а нас ты хочешь сплавить в Ритуальный. — Фу, что за лексика, сын?! Да, мне хотелось бы пообщаться с Вами, миледи. — Для Вас просто Нарцисса, дорогая. Не могу не восхитится, Вы столь галантно потеснили своего свекра, достойно восхищения. — голубые глаза женщины весело блеснули, отражаясь в картинных зеленых. — Мартин, аппарируй леди Малфой в малую лиловую гостиную и подай десерт. Будь максимально учтив, чета Малфой всегда желанные и важные гости в этом доме. — позвал домовика Поттер. — Идемте, Люциус, пока дом не окажется под моим полным протекторатом не все разговоры можно вести под портретами. — Лиловая гостиная? — Аналог Вашей. В каждом старом поместье такая есть, верно? Люциус коротко кивнул и последовал за хозяином дома. Через два дня им понадобятся все силы на последний рывок. А с утра нужно будет принимать Министерство под крыло. Результаты давно решенных выборов. Не такая уж мелочь, и довольно приятно.