Доктор?

      Всегда старайся быть милым и никогда не переставай творить добро.       Она с треском провалилась.       Доктор не знала, почему перестала смеяться (или, что важнее, почему начала), но избитого тела Мастера в её руках было достаточно, чтобы она пришла в себя. Он ещё не пришёл в сознание, просто лежал у неё на руках, словно сломанная кукла, выброшенная, потому что с ней перестали играть.       С расслабленным лицом и закрытыми глазами он выглядел невинным. Просто ребёнком, а не человеком, уничтожившим Повелителей Времени. Доктор не видела в нём Мастера, это был просто мальчик, которым он когда-то был, Кощей. И это заставляло её злиться, он не имел права напоминать ей о прошлом, не после того, как она узнала, что эта жизнь была ничем, просто ничем, в её бесконечном существовании.       Она снова начала смеяться (или плакать, она уже не понимала разницу) и оттолкнула его, потому что больше не могла вынести его вида и своей бессмысленной жизни. Если счастливые моменты, проведенные вместе, ничто по сравнению с остальным, может пришло время прекратить попытки спасти его. Это никогда не срабатывало.       Я буду хорошей, обещаю. Я изменюсь, стану хорошей. Пожалуйста. Научи меня, научи быть хорошей.       Возможно, ему нельзя было помочь и ей просто нужно было это принять и наконец отпустить его… убить его.       И тогда я возьму новое имя, потому что больше не буду Доктором.       Вырвавшийся крик заставил Тардис застонать, словно она не была уверена, боялась она её или хотела помочь.       – Прости, это не твоя вина. Прости, – она поднялась на трясущихся ногах и погладила консоль, – Ты нужна мне, старушка, моя Тардис…       В следующий момент Доктор заметила кровь на рычаге, кровь Мастера, оставленная там, когда она толкала его, пинала, избивала даже после того, как он потерял сознание. Её руки затряслись. Кровь была повсюду. На консоли, на полу, на одежде и, что хуже всего, на руках.       Доктор опустилась на пол, не в состоянии видеть то, что сделала. Окровавленное тело Мастера не облегчало ситуацию, так что она просто закрыла глаза. Слезы никак не останавливались.       – Это всё твоя вина! – ярость вернулась, гнев был направлен на мужчину, который должен был стать её лучшим другом, а теперь просто разрушил всю её жизнь. Она сказала ему, что он не смог сломить её, но сидя здесь, перепачканная в его крови, она понимала, насколько он был прав. Правда разрушила её.       Она закричала и пнула Мастера, просто чтобы видеть, что ему так же больно, как и ей. Он не реагировал, лишь лежал там, закутанный в свою окровавленную одежду. Теперь она не чувствовала ничего, кроме стыда за свои действия. Доктор отвернулась от него.       – Мне жаль, Кощей, – она не могла смотреть на него, потому что тут же возвращалась ярость от осознания, что её лучшего друга больше нет. Теперь она не видела пути к нему. Он ушел так далеко. Маленький мальчик, бегавший с ней рука об руку по галлифрейским полям, ушел. Снедаемый гневом в своих сердцах, который никогда не давал ему покоя.       Она могла бы спасти его, как спасала многих других. Но в этот момент, в этот единственный момент она не стала, и посмотри, Доктор, посмотри, что ты совершила. Кощей мёртв, ты позволила ему превратиться в монстра. Это твоя вина!       Возможно, из-за этого она и не могла перестать бежать, не могла отдохнуть или уйти, потому что однажды она это сделала и потеряла того единственного, кто был хоть немного похож на неё.       В глубине души она знала, что лжёт себе, потому что не может взглянуть правде в лицо. После всего произошедшего она оставалась Доктором. Даже если всё остальное больше не имело значения, выбранное ей имя было единственным, что никто не сможет у неё отнять. И никогда не было момента, чтобы Доктор не могла простить Мастера, что бы он не совершил.       Доктор не могла ненавидеть Мастера, но ничто не мешало ей ненавидеть себя. ***       Мастер очнулся прикованным к кровати.       Ему понадобилось несколько минут, чтобы осознать, где он находился, и что вообще произошло. Голова болела, веки были тяжёлыми, всё вокруг кружилось. Он боялся, что его вот-вот стошнит, но горло пересохло. Что-то щекотало нос, Мастер попытался дотянуться до этого, но лишь убедился, что не может двигаться. На мгновение он потерял контроль над ситуацией, начал паниковать.       Мастер боролся с путами, пытаясь развернуться, ударяя ногами пустоту, воздух. Единственное, чего он добился, это сброшенное одеяло. Он издал внушительный вопль, но всё же решил успокоиться. Он чувствовал себя таким усталым, но в то же время беспокоился, он знал, что Доктор была ответственной за эту ситуацию.       –ДОКТОР! – закричал он, но даже это не могло заглушить агрессивный бой барабанов в голове.       Тепло, окружавшее его, стало уходить, он был в одних штанах и носках, что заставляло его чувствовать себя необычно уязвимым. Оглядевшись, он понял, что был соединен с капельницей, это могло объяснить жжение в районе локтя. Нос снова защекотало. В этот раз он был достаточно спокоен, чтобы понять, что это была кислородная трубка. Он не оставлял попыток стряхнуть её, к сожалению, неудачных.       Мастер чувствовал сильную слабость и усталость. Скорее всего, в капельнице было обезболивающее, поэтому он и не мог ясно мыслить.       – Иди к чёрту, Доктор! – прошипел он в пустоту комнаты, надеясь, что она все-таки слушает.       Он начал считать. 1-2-3-4. 1-2-3-4. 1-2-3-4. 1-2-3-4. Он усмехнулся, осознав, что не может считать дальше четырёх. Какой дурацкий день. Он хотел сломить Доктора, ранить так же сильно, как эта правда ранила его. Учитывая своё текущее состояние, он в этом преуспел.       Мастер надеялся, что Доктор чувствует себя очень, очень, очень плохо после того, что сделала с ним, раз уж он вынужден был жить с осознанием того, что он существовал благодаря Доктору. Он не мог смириться с мыслью, что она являлась его частью. Уничтожить Галлифрей было гораздо проще, зная, что во всех них есть частичка Доктора.       Это причиняло ему боль. Настолько сильную, что Мастер не знал, как справиться со всей этой болью, всей ложью. Он не знал, что делать с этой информацией, так что он просто сделал то, что делал всегда. Мастер уничтожил планету и ранил Доктора своими играми. Как он и сказал ей на Эйфелевой башне, Мастер не знал, как иначе привлечь её внимание.       Он нуждался в Докторе, как нуждался в кислороде. Доктор всегда была частью Мастера (буквально, его тошнило от этой мысли), и Тета Сигма всегда был единственным, кто убьёт его. Он хотел, чтобы она нажала на ту кнопку, положив конец его жалкой жизни, но, как и всегда, она не сделала этого. Ничего нового.       Мастер смеялся, невзирая на протестующие рёбра. Он знал, что сломлен, потерян в темноте, но факт, что он уничтожил Доктора, что она была более разбитой, чем он, дарил ему покой.       Он провалился в сон на несколько часов. Каждый раз, когда он просыпался, ничего не менялось. Некоторая его часть боялась, что Доктор оставила его одного, беспомощного и неспособного выбраться из сложившейся ситуации (хотя он знал, что сможет освободиться, если действительно того захочет).       Пару минут он пытался дотянуться до капельницы и вырвать её, но всего лишь убедился, что не сможет этого сделать. Это разозлило его, он снова кричал, пока не заснул.       Вернувшись в сознание в следующий раз, Мастер подумал, что всё ещё спит. Он чувствовал знакомое давление на разум, что могло означать только то – Доктор была здесь.       Он услышал своё ворчание, стараясь перевернуться, когда его накрыло чем-то тёплым. Как только Мастер оказался под одеялом, он услышал удаляющиеся шаги. Нет! Он с трудом открыл глаза, стараясь понять, что Доктор собиралась делать дальше.       – Доктор… – его голос звучал невероятно слабо, но он настолько устал, что ему было всё равно. Она оказалась рядом с ним, пройдя всего четыре шага. Прошло много времени с тех пор, как Мастер видел Доктора настолько злой.       –Не надо, – её голос был холоден как лёд.       – Не смей! – он хотел повысить голос, дать отпор, заставить её почувствовать его боль, но Мастер смог издать лишь тихий стон.       Он не был уверен, о чём она говорила, всё еще плохо осознавая ситуацию, но видел, что ей всё равно. Она направилась к двери, намереваясь снова оставить его одного.       – Доктор… пожалуйста, – он пересилил себя, практически умоляя её остаться, но, судя по всему, это больше не работало. Но сейчас он нуждался в её присутствии! Его не волновало, будет ли она кричать на него или сыпать оскорблениями, потому что он действительно будет вредить ей всеми возможными способами, которые были сейчас в его распоряжении. Всё-таки он был Мастером. Но он хотел, чтобы она была рядом.       Доктору просто было плевать (Очевидно, она прекрасно знала, чего он хотел).       – Постарайся заснуть, выглядишь ужасно, – она бросила на него полный жалости взгляд, и ярость вскипела в его сердцах.       Но прежде чем он нашёл в себе силы ответить, оскорбить её, дверь закрылась. Доктор просто бросила его снова.       – Нет… не смей! – он хотел дотянуться до неё телепатически, заставить вернуться, но ему едва удавалось прояснить разум.       Она определённо давала ему обезболивающее, возможно даже сейчас. Он снова попытался избавиться от капельницы, но понял, что его положение не улучшилось. На мгновение Мастер задумался о способах выхода из ситуации. Конечно же он не в первый раз оказывался прикованным к кровати и знал несколько способов побега.       Несомненно, он мог найти слабое место в путах, сковавших его запястья. Это могло сработать, не будь он таким уставшим. Можно было сломать большой палец, чтобы освободить руку… но зачем? Нельзя сказать, что он хотел уйти.       Он уснул с уверенностью, что Доктор вернётся к нему. Рано или поздно она вернётся, как и всегда. Мастер отключился со звуком барабанов в затылке и с горькой улыбкой на лице.