Доктор?

Оставив Мастера, Доктор не могла унять дрожь. Ей удавалось держать чувства под контролем, пока она обрабатывала его раны. (Даже если после этого её тошнило от мысли о совершенном поступке). Задачу облегчало то, что он оставался без сознания. А потом он бросил на неё взгляд, который она не могла точно истолковать. И Доктор злилась, она давно не была такой рассерженной. Он не имел права требовать от неё хоть что-то! Не после того, как он разрушил её жизнь, прошлое и Галлифрей. Галлифрей… Её разум снова вернулся к маленьким мальчикам, даже не подозревающим, что их жизни будут разнесены на кусочки. Два маленьких мальчика, которые думали, что навсегда останутся лучшими друзьями (это по-прежнему так?) и всегда были готовы помочь друг другу, когда эта помощь была необходима. Это было обещание. Обещание, нарушенное Доктором, как и многие другие на протяжении её долгой жизни. Ни жестокости, ни трусости. Доктор избила Мастера. Это было жестоко и трусливо. Не остановилась даже после того, как он потерял сознание. Снова жестоко и трусливо. Ни жестокости, ни трусости. Она нарушила это обещание и больше не могла называться Доктором. Казалось, боль появилась просто из ниоткуда. Такая сильная, что она обхватила себя трясущимися руками, представляя, что кто-то (кто? Кощей?) крепко обнимает её, говорит, что всё будет хорошо. Потому что, если она не была Доктором (а это было единственным, что ещё имело смысл), то кем же была? Никем, замученным ребёнком, которого оторвали от дома, стёрли все воспоминания, пока у неё не осталось ничего, кроме этой бессмысленной жизни. Доктор не могла принять это, она заставила слёзы отступить, продолжая убеждать себя, что всё в порядке. Кем она была? Ты Доктор, кто ещё мог выбрать такое нелепое имя? Голос в голове звучал так, словно говорил Мастер, и она позволила рыданию сорваться со сжатых губ. Может он был прав… Доктор всегда позволяла своей тёмной стороне проявиться перед Мастером. Он был единственным, кто мог понять эту её часть. И она нуждалась в ком-то, кто её понимал, даже если он ненавидел её, заставлял раскрываться в этой стороны, причиняя ещё большую боль. Но это был он, её лучший друг, враг. Мастер. Всегда. Как бы она его не ненавидела, он был единственным во вселенной, который позволял ей быть той, кем она реально была. Доктор не хотела сейчас думать о своём имени. В данный момент это не имело значения. Она не могла вынести одиночества, чувствовала себя опустошённой и совершенно разбитой. Она не хотела быть сильной. Только не сейчас. Всё в порядке, всё в порядке… Правило первое: Доктор лжёт. Она не знала, как оказалась рядом с кроватью Мастера. К счастью, он снова уснул, она не знала, сможет ли выдержать его взгляд. Доктор аккуратно коснулась его виска, погружая его ещё глубже в сон. Удивительно, но это сработало. Доктор осторожно опустилась на край кровати и принялась рассматривать спящего Мастера. Его умиротворённое лицо снова напомнило её лучшего друга, которым он когда-то являлся. Тем не менее, Кощея больше нет, и Доктор могла видеть за фасадом, который он носил, спящего человека, словно это было очередной маскировкой. Наверняка, это был ещё один способ насолить ей. Не будь Доктор такой опустошённой, она заплакала бы. Вместо этого она склонилась над ним, изучая черты его лица. В расслабленном состоянии он выглядел потрясающе, ей нравилась его борода (даже если она никогда не скажет ему об этом). Он просто был безумно похож на себя. Она не могла (не хотела) видеть в нём своего потерянного друга. Это причиняло много боли. Но всё же было очень легко заставить себя поверить, что этот спящий человек перед ней не был Мастером, что это просто её хороший друг О. Она начала гладить его волосы, ласкать лицо, нежно целовать в лоб. Это казалось правильным. О… её хороший друг О. Он был таким милым, мягким и всегда понимающим. Было приятно осознавать, что Мастер всё ещё способен быть таким, даже если это было ради эффектного разоблачения. Много, очень много лет она переписывалась с ним, создавая странную связь с человеком, который просто всегда был рядом, не требуя ничего взамен. Она могла бы влюбиться в него. В ретроспективе Доктор должна была догадаться, что О был слишком идеальным, именно таким, каким она желала его видеть. Кто ещё, как не Мастер, мог приносить такое удовольствие. Она лишь могла влюбиться в Мастера, снова. Доктору хотелось плакать, она нуждалась в нём так сильно. Но его никогда не будет рядом с ней, просто не будет, здесь только Мастер. Если быть честной, Доктор просто хотела погрязнуть в жалости к себе. Спустя все эти годы, полные бедствий, ненависти и гнева, Доктор и Мастер всегда объединялись, провозглашали перемирие и просто проводили время вместе. Часто его действия ранили её, но это был их вид взаимоотношений. Так что же изменилось? Ведь Тета всё также нуждался в Кощее, но Доктор не позволила маленькому мальчику, которым она однажды была (всё ещё была), обрести покой. Да, Мастер причинял ей боль. Но это был далеко не первый раз! У неё не было сил бороться с ребёнком, кричащим в её голове, который просто хотел быть ближе к своему лучшему другу. Он мёртв, Тета. Кощей мёртв. Ты убил его. Но Тета всегда был сильнее, потому что еще не стал свидетелем ужасов, которые ждали его в будущем (и в прошлом). Доктор сдалась, ведь альтернативой были крики, слёзы и боль, невыносимая боль. Она осторожно прилегла сверху, обхватив его руками, продолжая поглаживать лицо и волосы. Доктор знала, что её вес причинял ему боль, помнила о нанесённых ей ушибах, которые теперь скрывались под одеялом. Но опять же, она делала всё это ради собственного благополучия. Даже обезболивающие. Мастер, Кощей, ненавидел принимать наркотики, не контролируя ситуацию. Женщина, скрывающаяся за званием Доктор, была всего лишь эгоисткой. Даже наручники были для неё. Доктор боялась, что он оставит её позади, если она даст ему свободу, и она не смогла бы вынести подобное зрелище. Она могла бы убеждать себя, что так она защищает вселенную от разрушения, но в глубине души Доктор знала, что большинство её действий, направленных на Мастера, были отчаянной попыткой вылечить собственную разбитую душу. (Глубоко внутри она понимала, что он вёл с ней нечестную игру. Точно также, как он мог покинуть Хранилище, если бы реально хотел освободиться. Она так и не поняла, почему Мисси пробыла там более семидесяти лет. Но в очередной раз её предательство ранило, в этот раз даже больше обычного.) Доктор лежала неподвижно и, ощущая его дыхание, слушая биение сердец, стала понемногу успокаиваться. Её разум начал блуждать, показывая ужасы, которые она когда-то причиняла, (Галлифрей горел снова, снова и снова), но она заставила себя прислушаться к сердцебиению Мастера и уставилась в пустоту, отталкивая всю эту боль. Казалось, она могла слышать барабаны, изводившие разум Мастера, и почему-то это подарило ей покой. Хотя бы на мгновение. Если бы не было так грустно, Доктор бы рассмеялась. (Возможно, она так и сделала.) Мастер почувствовал, что не может дышать. Он медленно возвращался в сознание. Что-то было не так. Он мог чувствовать беспокойство, боль и одиночество, которые ему не принадлежали. Всего на мгновение эмоции грозились одержать верх, но он поднял ментальные щиты. Наконец, он осознал ситуацию. Что-то тяжёлое лежало у него на груди, прямо на сломанных рёбрах. Как бы он ни хотел ослабить это чувство, было довольно приятно чувствовать что-то тёплое совсем рядом. Ну, не что-то, кого-то. Доктора, если быть точным. Он заблокировал её телепатически, заставляя Доктора думать, что он всё ещё спит, и осторожно открыл глаза. Она свернулась в маленький комочек, одной рукой обнимая себя, а другой касаясь его волос. О…это было приятно. Никто не прикасался к нему так нежно в этом теле. (Кроме Доктора, когда она считала его человеком по имени О.) Мастер знал, что она не спала, просто лежала с раскрытыми глазами, уставившись в пустоту. Не будь он так зол, даже пожалел бы её. Поэтому он просто сочувствовал. Эта глупая Повелительница Времени так и не научилась справляться с собственной болью. Он попытался принять более удобное положение, не беспокоя Доктора. Это могло бы сработать, если бы он помнил о связанных руках. В итоге он просто зашумел и наклонил голову, пытаясь двинуться хоть немного. Доктор практически выпрыгнула из кровати, её большие глаза уставились на него, словно на призрак. Она выглядела страшно уставшей. — Твой новый заскок, Доктор? Обниматься с теми, кто не может двигаться? — его голос звучал ужасно хрипло, хотелось пить. Она осторожно опустилась на край кровати. — Прости, — она не смотрела на него, голова была опущена, глаза приклеены к полу. Хорошо, она хотя бы перестала кричать на него. Пришло время взять ситуацию в свои руки. — Убери это! — его глаза метались от капельницы к кислородной трубке. К его большому удивлению, она без нареканий сделала, что он просил. После Доктор дала ему воду, аккуратно согнув соломинку, чтобы ему было удобно пить. И даже помогла сесть. Должно быть, она чувствовала себя очень виноватой. Эта мысль заставила его ухмыльнуться. — Это то, что я называю провалом, Доктор. Я верю, что ты хотела ненавидеть меня, — она до сих пор не произнесла ни слова, и это разжигало в нём ярость, — Уверен, ты чувствуешь себя лучше после этого взрыва. Прекрасная демонстрация Приближающегося Шторма. — Замолчи! — даже если она хотела на него накричать, это звучало отчаянно. Мастер снова рассмеялся. — Зачем мне молчать? Я показал тебе себя саму. И это действительно приятно. — её глаза умоляли его остановиться, но она ничего не говорила, просто смотрела на него, словно он раскрывал другую правду о ней. — Ты прячешься за титулом, стремясь чувствовать себя лучше, но Доктор, честно, это невероятно жалко! — Перестать! — голос Доктора казался слабым, ей было стыдно, — Пожалуйста, остановись. Мастер рассмеялся ей в лицо. — О, я только начал. Ты искажаешь мир вокруг себя, пока он не начнёт соответствовать твоему взгляду. Ты оставила свои высокие моральные принципы, потому что считала, что я заслужил наказание. И после всего этого ты цепляешься за меня, словно ребёнок, стыдящийся своих поступков. Доктор плакала, тихие слёзы текли по щекам. Мастер заметил трясущиеся руки, когда она осторожно отошла от него, отступая с таким несчастным взглядом. Это был не Доктор. То была сломленная женщина, потерявшая всё. Он думал, что это зрелище доставит ему удовольствие, но он не чувствовал ничего, кроме злости. — Борись со мной! — ярость вернулась, она кипела в его сердцах, вместе с барабанами, которые били всё громче и громче внутри головы. — Не смотри на меня так, борись со мной, Доктор! — здесь было что-то ещё, шептало, поддерживало его гнев, даже если он не мог разобрать слов за шумом барабанов. Киберий, конечно, он все ещё был здесь. Казалось, Доктор тоже почувствовала это, её глаза расширились, так же, как и глаза Теты, когда он находил решение, которое он долго искал. — Мастер… — она всё ещё говорила жалостливо, но её не заботил его гнев, — Киберий, ты должен отпустить его. — Должен? Мы только познакомились. — усмехнулся Мастер. Шёпот в голове начал усиливаться, дразнил его, подстрекал встать и спланировать очередную катастрофу. — Ты не знаешь, что он сделает с тобой. — Мне плевать. — Мастер, пожалуйста! — отлично, теперь она умоляет его безо всяких усилий с его стороны. — Скажи это снова, — на ней не было лица, его рассмешил её разочарованный вид, — О, Доктор, видела бы ты себя. — Мастер, я знаю, что он делал с Шелли, ты не сможешь сдерживать Киберий вечно. Он уничтожит тебя. — выдохнула она. — Я что, похож на чёртового человека? — Мастер удивился своему спокойному голосу, — Я не отдам его, нужно быть совсем глупым, чтобы отдать все эти знания, — её взгляд был таким же, как у его дочки, когда он отправлял её в кровать. — Тебе нужен Киберий, Доктор. У тебя остался только один вариант, я не отдам его добровольно. Тебе придётся убить меня, Доктор. Она не проронила ни слова после его маленькой речи. Даже выглядела шокированной. Мастер пришёл в восторг от осознания, как просто он взял ситуацию под контроль. — Итак, что же происходит сейчас? — Мастер звучал довольно бодрым, он пытался осторожно освободиться, но руки оставались крепко связанными. — Снова буду твоим пленником? Не уверен, что я в настроении, — да, было время, когда ему нужно было видеть Доктора, тысяча лет заключения тогда не казались ему чем-то плохим. Но всё изменилось, после того, как Доктор оставил его (хорошо, её) умирать на том дурацком корабле колонистов. Каким же дураком он был, раз считал, что она действительно беспокоится о нём. — Я не знаю. — Реально? Великий, всезнающий Доктор не знает? Что-то новенькое, — Киберий пытался завладеть его вниманием, но он оттолкнул его. — Я иду в мою Тардис, ты идёшь со мной, мы поговорим… и решим, что делать дальше. Его взгляд был удивлённым. — Мы? Будто мне есть, что сказать по этому поводу, — усмехнулся он. Доктор начала отходить к двери. Это нечестно. Это просто нечестно. — ДОКТОР! — она даже не дёрнулась. Какое разочарование. Он начал яростно рвать ремни, пинаться, пока ноги не запутались в одеяле. Доктор смотрела на него со спокойным выражением лица, — Не делай этого! Мастер начал смеяться, но она просто поправила одеяло и, к его удивлению, погладила его по щеке. — Я ненавижу тебя! — плюнул он. Её реакцией стал мягкий поцелуй в ту же щёку. Он взглянул на неё в полном шоке, но она тут же ушла, закрыв дверь. Это было удивительно приятно, он всё ещё чувствовал её поцелуй на лице. Не важно, он всё равно ненавидел её.