***
«Ты видел, я знаю, что ты видел». Голос Поттера вновь врывается в голову Малфоя, обрушивая уже выученную наизусть фразу с новой силой. Ведь чертов гриффиндорец прав, как ни странно, но мучает Драко другое. Что он, собственно, видел? Что это дает Поттеру? Почему тот спрашивает его? Малфой раз за разом прокручивает сцену в голове, с тех пор, как занял свое место в Хогвартс Экспресс. Единственное объяснение, которое он смог найти, заключается в том, что Поттер и сам не уверен в своих предположениях, а значит разговор с Малфоем был лишь жалкой попыткой подтвердить или же разрушить окончательно свои сомнения. «Что ты дал ей, отец?» — вытесняет брюнета собственный голос и перед глазами появляется сцена, которая произошла, когда Малфой покинул ателье Мадам Малкин. Холодный взгляд, который прожег мальчишку насквозь, раздраженно поджатые губы и абсолютная тишина в ответ. В глазах Люциуса Драко не заслуживает доверия. В этом младший Малфой уже совершенно уверен. Не заслуживает никаких положительных эмоций. Глупо было задавать вопросы с его стороны. Но все же, Малфой надеялся, что именно в этот раз что-то изменится. У них всегда были напряженные отношения, Люциус видел слабость в любви и заботе. Когда-то Драко подслушал разговор, где отец упомянул, что лишь Темный Лорд в его глазах заслуживает уважения. Лишь к нему тот способен испытывать более преданные чувства, чем ко всей семье в целом. Но слизеринец в это не верил. В отце живет лишь страх, а все остальное — самовнушение, чтобы помочь себе справиться.***
Дверь в купе открывается через пять минут после того, как школьный поезд двинулся с начальной точки. Даже оборачиваться не нужно для того, чтобы понять, кто именно решил занять свое место с Малфоем. — Ты получил его? — Шепот никак не идет в гармонии с тоном и видом Панси. Видно, что она места себе найти не может от любопытства, разглядывая блондина, будто он прямо сейчас вытащил перед ней объект ее интереса. — Я бы и раньше могла узнать, но тебя совсем не было видно. — Теперь в голосе явно звучит обида. Только у Паркинсон она может быть одновременно кокетливой и ядовитой, как сама змея Темного Лорда, о которой отец ему рассказывал. Драко прекрасно знал, что этот разговор настанет рано или поздно. И да, он намеренно избегал Паркинсон после своего дня рождения, поскольку даже его умение заткнуть любого не стояло рядом с Панси, которой завладел интерес. Ему просто нужно было время, чтобы все обдумать. Чтобы знать, что он может сказать и как выйти из этой ситуации не падшим в глазах всех остальных. — Да, — коротко отвечает слизеринец и встречается взглядом с девочкой. Он садится удобнее, принимает расслабленную позу и делает то, что умеет лучше многих — играет. — Ничего особенного в нем не было. Даже жалею, что так желал узнать о своем пророчестве, лишь время зря потратил. «И пока держится стороны победителей, ему не будет равных. Никто не сможет остановить того, кто знает свой путь с рождения и следует ему, убирая все преграды на своем пути». — Малфой со скукой в голосе растягивает гласные, стараясь в точности передать голос своего пророчества, а затем тихо фыркает, кривя губы в усмешке. — Я прекрасно знал это раньше. Бесполезная вещица. — Я думала, что в пророчестве скрывается важная информация, а это… — Панси не договорила, но Драко и так видел, как интерес полностью уходит с ее лица, отдавая место разочарованию. Если она поверила, то значит, что и с другими проблем не будет. Как бы сильно его не доводила Паркинсон, он дорожил ей в своем роде. Она была умной девочкой для своих лет. Не такой, как Грейнджер, которая брала все из учебников. Панси хорошо понимала людей, могла видеть их эмоции и читать их, забирая всю важную информацию. Даже у Малфоя были небольшие проблемы в начале, но он успел изучить одногруппницу, что помогало ему обходить стороной ее чутье. Разговор на этом можно было считать закрытым. Панси увлеклась какой-то статьей в «Пророке», иногда комментируя, как мало некоторые люди понимают, да и кто вообще способен писать подобный бред. Драко почти все время молча смотрел в окно, погружаясь все больше в свои мысли, пока пейзаж за окном менялся. Это помогало, не нужно концентрировать свое внимание на чем-то конкретном. Примерно через полчаса в купе появились Крэбб и Гойл. Довольные лица создавали ощущение, что они собрали все сладости, что были в тележке на этот раз. Теперь Малфой понял, почему они не появились раньше. Надо же, но похоже, что у них хватило ума понять, что нужно быть первыми, чтобы получить все желаемое. Постепенно атмосфера вокруг него оживала. Слизеринцы говорили между собой, обсуждая то, что не успели летом. Даже Драко постепенно начал втягиваться в разговор, отгоняя подальше мысли о настоящем послании, но, видимо, у судьбы было другое решение. — Поттер заблудился? Очень надеюсь на это. Он же достаточно тупой, чтобы врезаться не в ту стену. — Что? — Драко рассеяно смотрит на Гойла, который с гадкой улыбкой на губах ударяет кулак об руку, изображая столкновение, под такое же гадкое хихиканье Крэбба. — Его не было сегодня на платформе. И потом я его не видела. — Панси безразлично пожимает плечами, окончательно откладывая газету и осматривая мальчиков. — Может, Поттер решил, что он слишком важная персона для того, чтобы ездить, как все остальные? Уверена, что Дамблдор сделал все, чтобы Золотой мальчик чувствовал себя комфортно. Да и вообще… Дальше Малфой уже не слушал. Поттера не было на платформе? Резкое желание встать и выйти, чтобы лично проверить, что брюнета нет сейчас в поезде, неприятно кольнуло Драко, задевая собственное достоинство в первую очередь. Мысль о пророчестве вновь погрузилась внутри головы, медленно подкидывая исходы событий. Нет, это не может быть тем моментом… Или может? Он ведь не слышал, чтобы было точное время, дата или место. Вообще, Драко даже не уверен, что речь идет лишь об одном случае. Его судьба будет решаться долгое время и зависеть будет исключительно от его отношения и поступков. Постепенно он смог успокоить себя. Гойл придурок, а Панси только рада поддержать любую сплетню, что попадается ей на пути. Он может сейчас быть здесь, вместе с рыжим и заучкой, а значит все хорошо. — Драко, пора. — Он легко вздрагивает, когда слышит свое имя, но быстро берет себя в руки, переводя взгляд на Паркинсон. Когда все успели переодеться в мантии? Малфой быстро кидает взгляд на окно, замечая, что уже совсем потемнело, а чуть дальше уже видны башни Хогвартса. Он поднимается с места и следует примеру своих одногруппников, распрямляя мантию, которая идеально ему подходит. Спустя десять минут следует короткий гудок. Поезд постепенно замедляет ход, а уже совсем скоро останавливается окончательно, давая ученикам возможность сойти и начать второй год в школе чародейства и волшебства Хогвартс. Малфой слышит, как начинают хлопать двери купе, как маленький коридор поезда заполняется голосами и смехом. Почти чувствует радость других, отчего хочется убраться подальше. Наблюдает за тем, как из собственного купе выходят одногруппники, а сам сидит еще буквально несколько секунд. Драко Малфой поднимается с места и выходит следом, плотно закрывая за собой дверцу, будто бы стараясь закрыть замок и оставить внутри все мысли, что не давали покоя. Вот только внутри он все еще слышит свое пророчество, будто бы оно — песня, которая заела на одном куплете и действует на нервы каждому, кто оказался рядом в этот момент. «Лишь выбрав правильный путь, сможешь ты жить дальше. Осознание правды, принятие своей судьбы спасет тебя, если сможешь ты отказаться от того, что держал за цель всю жизнь. Помоги тому, кто держит судьбу многих. Помоги тому, кто не знал о своем месте в этом мире ранее. Только это оставит место для тебя, когда кровь польется. Ошибка стоит жизни не только твоей».