Драко слышал, как капала вода из сломанного крана в туалете для девочек. Как по трубам отдавался немного странный гул, который слизеринец не мог определить. Несколько секунд он упорно концентрировал свое внимание на нем, но со временем сдался. Как только он отвлекся, то гул стал слишком громким, заставляя мальчика задрать голову, ведь теперь он исходил откуда-то сверху. Вновь прислушавшись, Малфой постепенно смог уловить звонкие ноты девичьего крика. Миртл?.. От мысли, что приведение теперь мотается по трубам в замке, Драко стало немного не по себе. И уборные на любом этаже больше не внушали ему особого доверия. Душевые — тем более.
Он коротко вздыхает и прикрывает глаза на пару секунд. Именно в этот момент по туалету раздается громкое грохотание, будто кто-то взорвал маленькую петарду. Из-за Плаксы Миртл, которая привлекла внимание юного волшебника, тот совсем отвлекся и вздрогнул от неожиданности от столь резкого звука. Чтобы вернуть самообладание, у Драко уходят считанные секунды, а затем он поворачивается и холодно смотрит на домовика, который уже преклоняется перед ним, смотря в пол.
— Хозяин звал Добби? — Тихий голосок выдает эльфа с головой, давая Малфою возможность заметить в его интонации опасение.
— Ты слишком долго, — небрежно кидает мальчик и раздраженно пропускает пальцы сквозь идеально уложенные волосы. Малфой не сводит взгляда с домовика, когда тот выпрямляется и начинает извиняться, и лишь презрительно фыркает, поднимая руку в воздух и призывая того к тишине.
— Позволь узнать, чем именно ты занимался, пока выполнял мое поручение? Я не смог заметить результата. — Голос мальчика с каждой гласной наполняется все большим сарказмом. Драко отличается от своего отца. Тот легко может позволить себе ударить домового эльфа за любую ошибку. В этом для него не было ничего плохого, но Малфой-младший так не мог. Он мог злиться, оскорблять, показывать свое великолепие над столь низкими существами, но никогда не поднимал на них руку. Иногда ему кажется, что Добби слушается его намного больше, чем Люциуса. Может, в этом и есть вся причина. Нет, разумеется, Добби боялся его и это было видно, но все равно относился к юному волшебнику с неким теплом. Это Драко определенно заметил летом, когда впервые призвал Добби к себе для помощи с тем, что никому больше доверить не мог. Домовик стоял перед ним в тот вечер, внимательно слушая каждое слово и кивая. Под конец случилось то, что Малфой до сих пор помнит. Добби сказал ему то, что никогда ранее не звучало в стенах мэнора. «Я сохраню Ваш секрет, хозяин, пусть это и будет стоить мне жизни, но я не выдам Вас.» Эльф сказал это настолько уверенно и самоотверженно, что Малфой сначала растерялся и не узнал в нем вечно трясущегося домовика. Тот поклонился ему, а затем исчез, оставляя блондина наедине с этой фразой, которая часто в будущем вспоминалась мальчику. Это не было страхом, не было принудительной послушностью. Это было самой настоящей преданностью и в голосе домовика впервые звучало искреннее уважение к своему юному хозяину.
— Хозяин, Добби пытался остановить юного Гарри Поттера. Добби спрятал его письма, чтобы мальчик не видел смысла возвращаться. Добби послушный эльф, он пытался выполнить вашу просьбу. Он сделал так, чтобы его заперли дома, чтобы не разрешали возвращаться в школу чародейства и волшебства Хогвартс. Но Гарри Поттеру помогли. Добби правда пытался остановить его. Даже заколдовал проход на платформу, но Гарри Поттер все равно нашел, как пробраться в школу. — Каждое слово домовика заставляло мальчика все больше удивляться. Он совершенно позабыл про свою привычную маску, смотря на эльфа уже в шоке под конец. Он сделал что? Драко открывает рот, но информация еще не до конца усвоилась, поэтому он молчит еще некоторое время.
— Я просил тебя сообщить об опасности, Добби. Убедить Поттера держаться подальше от школы. Рассказать ему про угрозу. — Голос Малфоя слегка дрожит от раздражения и легкой злости.
Поттер — настоящая головная боль. Жутко упрямая, вредная, заносчивая, а также, разумеется, знаменитая и с пунктиком героя. Драко долго обдумывал, как именно связаться с ним так, чтобы его не смогли подозревать. Что нужно будет сказать, как заставить поверить и убедить не лезть хоть раз. Найти любую причину. Сделать так, чтобы и брюнет увидел ее. Самым разумным для него было послать Добби. Однажды тот услышал, как эльф восторженно отзывается о Мальчике-который-выжил. Разумеется, тот думал, что никого рядом нет, но ошибался.
План был почти идеальным в подобной ситуации: Добби появится, объяснит все мальчику, донесет до него всю опасность ситуации. Он боготворил Поттера, а значит ему поверят. Домовик, который работает у Малфоев, слышит разговор и предпринимает отчаянную попытку спасти Гарри Поттера.
Но нет, Добби решил, что действовать нужно по схеме, что приведет к совершенно противоположному результату. Надавить на гордость, самоотдачу и геройство гриффиндорца, заставляя его делать все возможное, чтобы вернуться обратно. Разумеется, Драко понимает, что домовик не мог знать всего и действовал так, как считал нужным, надеясь, что это правда поможет уберечь мальчика, который вызывает у него только положительные эмоции. Понимал, но раздражение от этого не проходило.
— Бесполезный домовик, — тихо произносит мальчик, зарываясь пальцами в волосы. — Платформу он закрыл, письма забрал, запереть помог — невероятно, — с удивлением в голосе повторяет Драко. Все отходит постепенно на второй план, даже злость и желание дать Добби настоящую причину для страха. Остается лишь одна мысль, которая отдает неприятной болью в висках. Что делать с Поттером? Теперь он в школе. — О чем я только думал, когда посылал настолько бесполезное существо? — Вопрос Драко скорее задает сам себе, поскольку Добби начинает брать пример с хозяйки туалета. Тихие всхлипы не помогают Малфою, он с отвращением наблюдает за тем, как домовик сморкается в собственную наволочку, которая уже долгое время служит его единственной одеждой.
— Д-Добби жаль, х-хозяи-ин. Добби не смог выполнить приказ. Он п-плохой эльф. — Домовик дрожит перед слизеринцем, захлебываясь собственными слезами. Взгляд судорожно носится по туалету в поисках наказания, а затем он с тихим воем просто бежит к дверце одной из кабинок. Малфой отмечает, что у него было бы много общих тем с Плаксой Миртл. Обсуждали бы, как никчемно их существование в этом мире, рыдая в унисон и оскорбляя себя для усиления эффекта. Сначала мальчик даже усмехается этой мысли, поскольку не был готов увидеть, как Добби с криками начинает биться головой об дверцу. Сначала Драко чувствует лишь еще большее отвращение от того, насколько жалко это выглядит, но это быстро начинает сменяться шоком. Удары сильные, а домовик через боль продолжает, желая наказать себя за свою бесполезность.
Удары, крики и слезы заполняют все пространство вокруг мальчика, и он начинает опасаться, что их могут услышать. Да, все можно свалить на Миртл, но Малфой не может быть уверен в том, что кто-то поверит в то, что призрак избивает себя о предметы для развлечения.
— Добби! Ах ты… Добби, прекрати сейчас же! Это приказ, Добби! — Мальчишка сам не замечает, как сходит на крик, перекрывая собой все остальные звуки в этой комнате. Эльф замирает. Поскольку он просто не имеет права ослушаться приказа, то замирает на полпути к новому удару. Он все еще плачет, но больше не двигается. Будто кто-то использовал
petrificus totalus. Пальцы крепко сжимают дверцу, будто в любой момент он готов вновь начать, стоит только попросить.
— Отойди от двери. — Малфой с трудом сохраняет ледяные ноты в своем голосе, поскольку все это было жутким. Не тот факт, что это то, что Добби делает всегда. Малфой часто слышал подобные стуки, когда был в мэноре, но лично никогда не видел всей картины. А сейчас он находится здесь, совсем близко к нему.
Но самое главное — знать, что это делают из-за тебя. Все это действует на Малфоя иначе. За множеством масок, которые Драко примерял и носил всю жизнь, все еще есть его человечность. Настоящий Драко Малфой, который является обычным мальчиком двенадцати лет. Мальчиком, которым ему просто нельзя быть.
Он молча наблюдает за тем, как домовик отходит от двери и останавливается вновь перед волшебником. Он все еще дрожит, но постепенно перестает плакать, что уже хорошо.
— Добби подвел Вас, хозяин. Добби правда очень жаль. — Он поднимает на него глаза, которые в данный момент держат в себе столько боли и мольбы, что Миртл бы позавидовала даже в самый ужасный день.
— Нужно придумать, что делать дальше. — Разумеется, Драко не станет как-то успокаивать обычного домашнего эльфа. Лучшее для него сейчас — действовать так, будто ничего не случилось. Слизеринец на всякий случай подходит ближе к двери в туалет и прислушивается. Никаких признаков того, что их услышали или могли услышать. За дверью было совершенно тихо. Так же тихо, как было ранее, когда Малфой стоял за этой самой дверью в коридоре, смотря в окно. Интересно, а сколько времени уже прошло? Пир должен был закончиться уже давно. Получается, что есть возможность того, что Панси обязательно пристанет к нему с вопросами, ведь ей очень не нравилось, когда ее не посвящали в курс дела. Драко тихо вздыхает и на несколько секунд прикрывает глаза. Он уже слишком устал сегодня, чтобы разбираться еще с этим.
В комнате вновь становится слишком тихо. Добби больше не плачет, он вообще не дает признаков думать, что он все еще находится здесь. Но мальчик знает, что домовик не уйдет, пока Драко его не отпустит. Похоже, что он просто боится, что может как-то спровоцировать слизеринца. Но когда молчание затягивается, он совершенно внезапно для мальчика подает голос.
— Хозяин, позвольте Добби все исправить. — Драко сглатывает, поскольку в голосе домовика звучит та же преданность, что и в тот самый день, когда эта тема поднялась в первый раз. Он молча поворачивается к нему лицом, попутно поджимая губы. Несколько секунд он просто смотрит на эльфа, а затем кивает.
— На твоем месте, я бы постарался не подводить меня. Поттера здесь быть не должно, когда все начнется. Это приказ. — Малфой щурится, когда эльф кивает, а затем небрежно машет рукой, отпуская его. Короткий поклон, благодарность за доброту, а затем очередной хлопок, который дает знать, что Драко вновь один.
Мальчик опускает взгляд и легко хмурится, рассматривая собственное отражение в воде, которая покрывала пол. Когда он успел опуститься до того, что стал прятаться в заброшенных туалетах и искать подход к призракам? Когда пошла та самая трещина в его маске, которая привела к ощущению чего-то жуткого, когда домовик, бесполезное существо, начал избивать себя у него на глазах? Драко старается не задумываться о том, что точно знает ответ на этот вопрос, но подсознание предательски подкидывает сцены из лета, которые в итоге заставили мальчика сойти с предназначенного пути.
***
17 июня 1992 года.
В мэноре всегда было тихо, но вечерами это становилось особенно заметно. Все здание покрывалось мраком не только снаружи, но и внутри. Это место было для Драко домом, в котором он жил всю свою жизнь, но даже это не спасало мальчика. Вечером он боялся ходить по темным пустым коридорам Малфой-мэнора, пусть и знал, что ничего с ним здесь не случится.
Каждый раз шаги отдавались громким эхом. Именно в коридорах всегда было мрачно из-за тусклого освещения, а собственная тень создавала еще несколько себе подобных, отражаясь на стенах. Огромное количество комнат, которые сами походили на призраков в глазах слизеринца, ведь некоторые из них не открывались довольно долгое время. Только Малфой знал, что в них все равно идеально чисто, ведь слышал иногда, как за плотно закрытыми дверями издается возня домовиков, которые усердно трудились. Каждая из этих комнат ждала своего часа. Пусть некоторые пугали юного волшебника, но интерес никуда не пропадал, и мальчик не терял надежды узнать, что когда-нибудь для него откроются все секреты, что спрятаны внутри.
За окном было уже достаточно темно, но именно сегодня это не пугало Драко, который медленно шел по одному из коридоров. Прошло ровно двенадцать дней с того момента, как он услышал свое пророчество. И каждый день становился сложнее предыдущего, ведь мальчик все больше погружался в свои мысли, понимая, что ему нельзя сбежать от всего этого.
Впервые Драко попал в обстановку, где хотелось попросить о помощи. Разумеется, это было именно той ситуацией, которая не позволяла ему хоть к кому-то обратиться. Его пророчество — его проблема. Он понимал, что любой намек на истинное послание (которое он особенно упорно скрывал от родителей), и все сразу же разрушится. Перед глазами появляется Поттер, который смотрит хмуро на протянутую ему руку. Этот шрамоголовый отверг его дружбу почти год назад. Драко уже почти не было от этого неприятно. Но мысль о том, что он все равно должен быть на его стороне, а тем более принимать в этом активное участие… Даже Малфой, который никогда не лез за словом в карман, не смог придумать точного описания для создавшегося положения.
Мальчик не сразу понимает, что больше не слышит привычного эха шагов, а тень слишком уж спокойно располагается на стене, будто ожидает, когда ее хозяин вновь захочет сделать шаг вперед. Похоже, что Малфой так задумался, что сам не заметил, как пришел к одной особенно забытой части здания. Он рассеянно осматривается вокруг себя и уже хочет развернуться, но видит одну маленькую деталь, которая заставляет его задержать дыхание. В этой части мэнора была одна дверь, которая правда внушала ужас Драко. Пусть он никогда ранее не видел, что за ней, но от нее всегда особенно веяло каким-то холодом.
Когда блондину было лет пять, он поставил себе цель выяснить, что скрывается за каждой дверью. Мальчик правда пытался найти любую лазейку, даже пытался командовать эльфами, приказывая его впустить, но у него ничего не вышло. Столько попыток для стольких дверей, кроме этой. Мальчик подошел к ней лишь один раз, но что-то внутри сжалось от мысли о том, что он правда может узнать ее тайну и он даже не пытался ее открыть.
Сейчас же никаких попыток не требовалось. Он точно видел свет, который проникал в коридор через чуть приоткрытую дверь, но совершенно не испытывал желания сделать шаг навстречу. Драко просто стоял посреди коридора, ощущая, как темнота медленно крадется к нему, желая показать юному волшебнику, какие секреты скрываются внутри.
— Люциус, Темного Лорда уже давно никто не видел. Боюсь, что у нас осталось мало надежды на его возвращение. — Незнакомый голос звучал достаточно громко и Малфой без проблем мог услышать каждое слово. Там отец? Мальчик хмурится, стараясь побороть свою трусость, и все же делает несколько шагов к двери, чтобы точно ничего не упустить.
— Темный Лорд не прощает тех, кто отворачивается от него, я не хочу оказаться в их числе. — Драко редко мог уловить какие-то эмоции в голосе отца, когда тот общался с ним или с матерью, но сейчас он точно слышал легкое волнение, которое лишь укрепляло собственный интерес. — Ты знаешь, как близко я стоял к нему до падения, Кэрроу. Ты достаточно умен, чтобы не повторять ошибки многих, которые в будущем принесут смерть.
— Для чего ты меня позвал, Малфой? — Похоже, что терпение собеседника начинало подходить к концу. За дверью последовал непонятный для Драко шум, который закончился удивленным вздохом. — Это тот самый дневник? Откуда он у тебя?
— Не спрашивай очевидного. У меня осталось много его вещей после того дня. Если он вернется, то скорее всего захочет получить их обратно, а если нет… Они могут пригодиться мне. Ты знаешь, что этот дневник способен подчинять себе. Ты знаешь, какая в нем скрыта сила. — Мальчик почти видит, как усмешка появляется на губах отца, пока он держит в руках тот самый дневник. И пусть ему ничего непонятно, но он не может заставить себя отстраниться. — Я хочу использовать его. Если мы сможем свергнуть Дамблдора с его места, то это порадует Темного Лорда, когда он вернется, если нет, то мы сможем сами заняться школой и восстановить в ней порядок. Ты же слышал о Тайной комнате, Кэрроу? — Драко совсем слабо надавливает на дверь, чтобы увидеть хоть что-то. Он видит отца и мужчину, который стоит к нему спиной. Пусть он не может увидеть его реакции, но язык тела выдает его, показывая, что Кэрроу напряжен.
— Ты хочешь использовать дневник, чтобы открыть ее? — Люциус кивает и убирает вещь обратно в коробку. По его виду понятно, что даже он не хочет быть слишком долго рядом с этим дневником.
— Достаточно сделать так, чтобы он попал в школу, а дальше нам даже делать ничего не нужно. Тайная комната будет открыта. Это уже случалось, ты помнишь, какие проблемы были у Дамблдора после смерти грязнокровки? Представь, какие последствия будут в этот раз. Несколько мертвых таковых и этого чудака ничего не сможет спасти. Я позабочусь об этом.
Больше Драко слушать не мог. Он как можно медленнее отходит от двери, чтобы не привлечь внимание, и идет в сторону своей комнаты. Лишь через пару минут он все же позволяет себе перейти на бег и не останавливается, пока дверь в его комнату плотно не закрывается за ним.
***
— Ты все еще здесь, Драко? — Удивленный голос заставляет мальчика вздрогнуть. Он резко открывает глаза, оставляя свои воспоминания и направляя взгляд на девушку. Миртл стояла около противоположной стены и с интересом смотрела на него. Давно она вернулась? Если честно, то Малфой был ей даже благодарен сейчас. Он столько избегал воспоминаний о том самом дне, так как не хотел заново переживать все свои эмоции и чувства, что оставил в нем разговор отца и Кэрроу. Не хотелось заново переживать ту панику, тот страх и тот ужас, что был в нем в тот вечер, когда он узнал, что будет дальше.
— Ты давно вернулась? — Драко собирается с мыслями и легко хмурится, когда девочка лишь неопределенно пожимает плечами. Он плотно закрывает дверь в своем сознании, не позволяя себе возвращаться к тем мыслям, и концентрирует все свое внимание на призраке, чтобы закрепить результат. Еще одно пожатие плечами следует уже со стороны Драко, когда та спрашивает о том, смог ли он сделать то, что хотел. — Можно и так сказать. Уже поздно, мне лучше вернуться в гостиную. — Малфой выдавливает из себя улыбку и коротко кивает Миртл, показывая тем самым свою благодарность за то, что та дала ему возможность сделать то, что он хотел. Совершенно ни к чему сейчас портить с ней отношения, ведь год обещает быть сложным, а сейчас у Драко слишком мало людей, которым он может доверять. Похоже, призрак видит, что мальчик выглядит измотанным, поэтому не задает больше вопросов и лишь чуть улыбается в ответ, когда тот разворачивается и выходит из туалета, но все же кидает на прощание:
— Помни о своем обещании! Я буду тебя ждать.
***
— Мерлин, где тебя черти носили, Драко? — Противный писк Панси режет барабанные перепонки слизеринца, когда он только-только заходит внутрь гостиной слизерина. Она тут же возникает перед ним, что уже слишком близко для мальчика, который слишком дорожит своим личным пространством, а затем обрушает на него просто кучу причитаний, которые он удачно пропускает мимо ушей. Малфой коротко щурится, когда ощущает чужую ладонь на своем теле. Может, он слишком резко перехватывает руку девочки, чем вызывает обиду, которая за мгновение отражается на его плече, но Малфою правда сейчас совершенно все равно.
— Я устал, Паркинсон, давай без этого. — Он убирает ладонь слизеринки, а затем отпускает и смотрит прямо в глаза девочки. Этим он показывает ей, что лучше его сейчас не трогать. И он вполне может оставить не только обиду за собой в чувствах Паркинсон. — Я иду спать.
Все, кто наблюдает за этой сценой, отлично понимают, что это не вопрос. Даже Панси отходит от него на шаг. Она недовольно поджимает губы, но ничего не говорит, лишь кивает в ответ на его слова. Понимает, что сейчас не время спорить со слизеринцем и пытаться добиться от него хоть какого-то ответа. Малфой никак больше не реагирует на нее или же на кого-то в комнате. Безразлично пересекает помещение и отправляется к своей комнате. Маска держится до самой двери, но когда он остается один, то вся усталость, вся безнадежность его положения обрушиваются.
Слабость. Он знает, что не может пасть так низко, поэтому закусывает нижнюю губу, удерживая себя от того, чтобы позволить всему захватить себя в этот самый момент. Мальчик вздыхает и довольно сильно прикладывается затылком о дверь, сдерживая отвратительные слезы. Вот только ничего не выходит. Глаза щиплет настолько, что он просто не может бороться с этим. Тихие всхлипы постепенно заполняют комнату, позволяя Драко выпустить хоть немного боли и отчаяния, что так упорно росли после того самого дня. После того, как жизнь Драко перевернулась. После момента, где мальчик с улыбкой держал в руках пророчество в свой двенадцатый день рождения.
Никто не слышит. Никто не видит. Все это остается за дверями, скрывая Драко от всех остальных.
Только Панси молча подносит ладонь к губам, прижимаясь головой к двери с противоположной стороны.
