Штрихи

      Чонгук ступает по гладкому кафелю, холод отдаётся в босых ступнях, пронося от ног по телу мурашки. Идти в ванную босиком было плохой затеей, но он боялся быть услышанным, крадясь через общежитие в ванную в тапках. Чонгук выдыхает, притворяя за собой дверь, и берётся за корзину, полную грязной одежды.       Чонгук любит стирать. Он в принципе привык к чистоте и порядку, запаху кондиционера и свежести, но в процессе стирки есть что-то особенное. Он сортирует вещи, разделяя их на цветное и белое, это успокаивает, позволяет сосредоточиться и сконцентрироваться на своих мыслях. Процесс стирки позволяет Чонгуку почувствовать себя полезным и контролирующим ситуацию, так как за пределами этой маленькой комнаты он стал сбиваться со своего пути. Есть вещи, о которых он не может рассказать своим хёнам, вещи, которые в равной степени пугают и возбуждают; то, что распирает его изнутри, но поделиться этим со старшими кажется самоубийством.       Чонгук заправляет стиральную машину первой партией вещей. Таймер включён, мерное гудение барабана успокаивает, он выключает свет, присаживаясь на пол, постелив под попу сложенную толстовку Намджуна. Тусклый свет из окна падает между ним и машинкой, разделяя комнату пополам. Чонгук притягивает к себе колени, опуская на них подбородок, и вытягивает правую руку вперёд. Ладонь попадает в дорожку лунного света, и он рассматривает чёрные буквы на костяшках, тяжело вздыхая. A R M Y и J, для него пять букв значат губительно много. Для кого-то это просто инициалы мемберов группы, для него имена друзей, его хёнов, самых близких и любимых людей. Чонгуку становится невыносимо больно — он любит их слишком сильно, слишком отчаянно и неправильно. Ему стыдно — за всё, что хёны для него сделали, он отплатил им влюблённостью, опорочив то светлое, что между ними было. Это не просто восхищение, привязанность к старшим братьям, дружба за семь лет, проведённых вместе. Чонгук не ошибается, его чувства предельно понятны, он любит их как мужчин и это безумно пугает. Он чувствует, что стал закрываться, держа дистанцию, а порой, пользуясь положением, засыпал в объятиях хёнов, представляя, что чувства взаимны.       Чонгук слаб. Он тянется к стопке грязных вещей, накидывая на плечи толстовку Чимина, сгребает в комок футболки Хосока, Юнги и Тэхёна, прижимая к груди. Стягивая боксёры, он прикрывает глаза, утыкаясь носом в смешение ароматов своих хёнов. Запах пота въедается в поры, Чонгук вдыхает с жадностью, погружаясь в фантазии, становясь внизу твёрдым и влажным. Ощущая присутствие хёнов, он достаёт из памяти лучшие воспоминания, их самые нежные и горячие прикосновения. Двигая рукой по стволу, он представляет их руки на собственной коже, непрерывно скользящие, исследующие его дрожащее тело. Широкие ладони Намджуна с силой сжимают ягодицы, изогнутые пальцы Сокджина проникают в нутро, растягивая упругие стенки, острые языки Чимина с Хосоком дразнят соски. Чонгук толкается в тёплую ладонь Юнги, скользящую по основанию; он тихо стонет, прикусывая край футболки, когда Тэхён пускает по телу разряды, нашёптывая на ухо непристойные вещи. Он хвалит Чонгука, гордится, как раскрывается их малыш, как подаётся на встречу и как отчаянно хочет. Чонгук скулит, когда пальцы Сокджина сменяются членом Намджуна, он такой толстый, что Чонгук почти не выдерживает, но руки Сокджина притягивают ближе, натягивая и удерживая стальной хваткой. Узловатые пальцы Хосока скользят по влажным раскрытым губам, проникают внутрь, вторят движениям пульсирующего члена. Чимин вылизывает мошонку, Юнги заглатывает по основание, лаская вздутые венки. Тэхён басит в ухо «давай же», Чонгук весь извивается, ощущая нарастающий жар в паху и покалывание на кончиках пальцев. Он скулит практически в голос, слюнявя ком из одежды, игнорируя боль от молнии на толстовке, впивающейся в ягодицы. Его трясёт и разрывает на части, «хёны... ещё... пожалуйста», умоляет в пол голоса, не переставая двигать ладонью. В одно мгновение он чувствует россыпь разрядов по телу, Тэхён прикусывает мочку, Намджун впивается зубами в плечо. Чонгук выгибается, обильно кончая на кафель.       Когда тело перестаёт содрогаться, дыхание выравнивается и приходит осознание произошедшего, Чонгук сжимается в комок, беззвучно роняя слёзы. Стыд и пустота внутри приходят на смену разрядке, он не чувствует облегчения и эйфории после оргазма. Сжимая в кулаке скомканную одежду, он открывает рот в немом крике, ненавидя себя за подобную слабость.       — Чонгуки, ты здесь? — раздаётся за спиной голос Сокджина. Сердце падает в пятки, тело сковывает страхом, он судорожно натягивает полы собственной кофты, пытаясь прикрыться.       Чонгук хочет крикнуть: «Только не включай свет!», но с губ срывается лишь неразборчивый звук. Сокджин проходит вглубь, не дотрагиваясь до выключателя, чертыхается, чуть пошатнувшись, наверняка наступив в капли спермы, и присаживается рядом. Протягивает ладонь, убирая со лба Чонгука липкие прядки, притягивает к себе, крепко сжимая в объятиях.       — Хён... — пытается оправдаться Чонгук, он чувствует себя разбитым и грязным.       — Тшш, — останавливает Сокджин, обнимая ещё крепче, — всё в порядке, Чонгуки.       Ощущая лёгкие поцелуи на собственной макушке, в родных руках хёна, его тёплых объятиях и запахе, Чонгуку становится спокойно и хорошо. Страх и сомнения не проходят бесследно, но он снова может свободно дышать.       — Оу, — раздаётся голос Намджуна, когда свет в комнате зажигается и тут же гаснет.       — Ты нашёл их? — Хосок тянется через Намджуна к выключателю. — Оу, Чонгуки...       — Мы беспокоились за тебя, — пытается оправдаться Намджун, не отводя взгляда.       — Ага, — поддакивает Хосок. Чонгук слышит улыбку в голосе хёна, но хочет провалиться сквозь землю.       Сокджин держит его лицо в ладонях, поглаживая большими пальцами, он смотрит без осуждения и жалости. В его карих глазах Чонгук видит знакомые теплоту и восхищение. Пока Намджун поднимает его боксёры, аккуратно натягивая обратно, а Хосок выключает стиралку и смачивает в раковине чистое полотенце, Сокджин прикасается к его губам своими, бережно проводя по искусанной нижней и выдыхает: «Мы о тебе позаботимся, слышишь?».