-----
— Некоторые вещи, если ты полюбил их однажды, навсегда становятся твоими. А если пытаешься их отпустить, они, сделав круг, всё равно возвращаются к тебе. Они становятся частью тебя. © «Убей своих любимых»
***
Я сощурилась, пытаясь сфокусироваться. Перед глазами всё плыло, и я далеко не сразу поняла, что гляжу на пухлых, голеньких ангелочков прямиком с открыток на День Святого Валентина. Ха, но мне-то не понять, у меня ж и парня нет. Я заморгала в надежде восстановить зрение. Погодите-ка, это потолок с ангелочками, танцующими в облаках. Но откуда мне привалила такая роскошь? Далековато от старомодной пыльной люстры у меня в квартирке. Я заерзала, и именно в этот момент мой затылок решил расколоться от боли. Почему так адски болит голова? Я буквально чувствовала, как боль пульсировала в черепе. Невнятно простонав, я попыталась подняться, и вот отсюда началось что-то странное. Самая красивая девушка, что мне когда-либо повезло увидеть, наклонилась надо мной, занимая всё поле моего зрения. Её золотисто-светлые волосы пышной гривой обрамляли лицо, а огромные, клубнично-розовые глаза изучали меня в беспокойстве. Она словно сияла изнутри, и я невольно раскрыла рот, нагло её разглядывая. Вау, она что, ангел? Но потом она начала говорить — прекрасным, между прочим, голосом, переливчатым, как шёлк. — Рина, ты в порядке? Голова сильно болит? — Рина? — Ну, вообще-то, да побаливает, — пожаловалась я, а потом замолкла. Мой голос всегда был таким… странным? Я вновь предприняла попытку встать, сжимая губы от головной боли. Сейчас бы аспиринчику. Однако белокурый ангел была против, положив ладони мне на плечи. — Тебе пока лучше полежать и отдохнуть. Я отправила за дворцовым лекарем, он скоро прибудет. — Дворцовый кто? Боже, что за… Мой взгляд опустился вниз, и я с удивлением заметила вздувшийся живот девушки. О. Не знала, что ангелы могут забеременеть. А могут ли?.. Чувствуя поднимающееся во мне беспокойство, я замотала головой. — Нет уж, я лучше похожу. — С моим голосом реально что-то не так, подумала я, когда это неприлично красивое создание вновь назвала меня «Рина». Пошатываясь, я поднялась на ноги, а потом издала полувздох-полувскрик, оглядываясь по сторонам. Что это за хоромы и как я здесь оказалась?! Комната была нелепо роскошной: с резной мебелью из красного дерева, ковром с орнаментом и, самое главное, огромными стеклянными дверьми, выходящими в сказочного вида сад. Я не помню, как здесь очутилась. Мой полный подозрения взгляд метнулся к девушке неземной красоты: она стояла, заламывая руки, и осторожно глядела на меня. Я не знаю, кто она такая. Меня похитили? Я умерла? А, может, в коме, и всё это — плод моего обезумевшего воображения? КАКОГО ДЬЯВОЛА ЗДЕСЬ ТВОРИТСЯ. Я сделала глубокий вдох, убеждая себя не паниковать. Но, кто-то, очень сильный и с ужасным чувством юмора решил, что мне недостаточно потрясения, потому что тогда мой взгляд наткнулся на туалетный столик с большим зеркалом в резной раме. Молча, очень молча я подошла к зеркалу, наблюдая, как девушка в отражении повторяет все мои движения. Некое подобие лампочек загорелось, когда я подошла к столику, почти напугав меня. Что это… чьё это лицо? Ощущение такое, будто кто-то взял мою фотографию, отфотошопил её процентов на двести, и теперь я похожа на списанную фотомодель (и почему мне это не льстит). Кожа была до нелепия чистой, маленький, чуть вздернутый нос (где моя горбинка?), бледные губы и большие до безобразия глаза. Даже цвет их был странный: янтарно-оранжевый. Я посмотрела на не свои волосы, которые вместо непослушных, торчащих, во все стороны кудряшек крупными, огненно-рыжими локонами лежали на плечах. Голос в глубине сознания подсказал, что это моё лицо, но оно не ощущалось таковым, и чем дольше я смотрела на красоту в отражении, тем больше она меня пугала. Я дернула головой, пытаясь вспомнить что-то из воспоминаний моей жизни. Вот я в детском садике, и какая-то мелкая стерва отдавила мне палец на руке, да так, что у меня сгнил и отвалился ноготь. Вот я в третьем классе, била почем зря мальчишек которые мне же признавались в любви. Мне двенадцать, Новый Год, и я вышла на улицу, дрожа от холода в тонком платьице, чтобы с благоговением смотреть на фейерверки. Мне четырнадцать, и я смущенно передаю любовное признание парню из своего класса. Вот мне пятнадцать, и я опускаю голову, пристыженная тем, что не могу заплакать на похоронах собственного отца. Мне шестнадцать, мама находит мой первый стих о любви и кричит, говоря, что я ничего об этом не знаю. Семнадцать лет, и я порвала связь почти со всеми своими школьными подругами, не в силах справиться со стрессом перед поступлением. Мне восемнадцать, я пережила первую сессию, радуясь тому, что жизнь постепенно приходит в норму. Вот мне девятнадцать, и я учусь тому, как легко люди, которые улыбаются тебе в лицо, могут предать тебя. Двадцать лет, и я теперь научилась вежливо отшивать парней. Двадцать один, мы с мамой наконец говорим на равных. Боль, радость и пережитый опыт помогли мне успокоиться, напоминая, кто я есть. Всё хорошо, всё будет хорошо, из любой ситуации есть выход, нужно просто собраться с мыслями. Я перевела взгляд на белокурую девушку, которая смотрела на меня с опаской. Неуверенная, насколько могу доверять ее сведениям, я осторожно вышла в сад, миновав стеклянные двери. От увиденного у меня перехватило дух. Пышные, цветущие розовые кусты наполняли воздух дурманящим ароматом. Изысканные статуи на тяжёлых постаментах красовались тут и там. На несколько метров впереди меня журчал большой фонтан с застывшими в прыжке дельфинчиками. Вокруг летали бабочки, щебетали птицы, а в отдалении красовался сочно-зелёный лес. Я не могла поверить, что на свете существует зрелище столь прекрасное. Ко мне кто-то подошёл, и я оглянулась. Лицо девушки, такой же красивой, как и вид вокруг меня, было наполнено чистым беспокойством. Мне вдруг стало стыдно от того, как я ранее ей не доверяла. — Рина, ты меня пугаешь, пожалуйста, скажи уже что-нибудь. Ну, для начала… — Почему ты зовешь меня «Рина»? — она вздрогнула, пристально глядя на меня. — Потому что тебя зовут Катерина… Я нахмурилась. Ну, это, конечно странно, но не больше, чем внезапный апгрейд лица. — Ладно, а тебя как зовут? — Если это вообще возможно, ее лицо вытянулось ещё больше. — Моё имя Диана. И мне, к сожалению, это ничего не даёт. Я продолжила свой расспрос. — Диана, где мы? — Это… о боже, неужели ты… — Блондинка вдруг схватила меня за плечи, отчетливо выговаривая каждое слово. — Мы в Рубиновом Дворце сердца Обелийской империи. Твоё имя — Катерина Деллароуз, тебе шестнадцать лет и ты одна из императорских наложниц Его Величества Клода де Эльджео Обелия. Ты ударилась головой и потеряла сознание, а когда очнулась… Я удивленно вылупилась на неё. Это имя императора звучит прямо как в… — Диана, чей это ребёнок? — спросила я, уже ожидая конкретного ответа. По взгляду девушки я поняла, что оказалась права. О боже. Беременная Диана, Рубиновый дворец, император Клод. Атанасия. — Я… Ещё не рожденная дочь императора. Роскошный дворец, полный красивых, но безликих наложниц, что, как одна, умрут от его руки… Когда та, кого он любил больше всех, подарит маленькому ребёнку жизнь ценой своей собственной. Не знаю, почему я догадалась так быстро и вспомнила все самые неприятные детали. Пожалуй, отчасти я с самого пробуждения чувствовала, что что-то тут не так. О нет. Клод, придя в ярость от смерти Дианы, убьёт всех наложниц в Рубиновом Дворце. Я, я одна из его наложниц. — Я труп, — проскрипела я, хватаясь руками за голову. Диана начала меня утешать, говоря что это просто ушиб, мол, всё со мной будет в порядке и лекарь должен уже вот-вот прийти. Она потянула меня обратно в комнату и я, воспользовавшись возможностью, спросила: — Чья это комната? — Диана странно на меня глянула. — Твоя, Рина. — Ага, но я-то этого не помню. Я решила задать ещё несколько вопросов, чтобы окончательно укрепить предположение девушки о том, что у меня амнезия. Технически, так оно и есть, но главное, это даст мне фору и избавит от лишних вопросов на тему моего «внезапно изменившегося поведения». Н-да, спасибо бесконечной туче исекайной манги, что я читала, теперь я хоть примерно знаю, что делать. — Как давно я в этом дворце? — Я точно не знаю. — Где мои родные? — …Не мне тебе это говорить. — Как император ко мне относится? — Рина, вы с ним почти не пересекаетесь. Не, ну, а чего она на меня так смотрит? Эти знания мне, на минуточку, жизнь спасти могут! — Прости меня Диана, просто я совсем ничего не… — Я неловко скривилась, устав игнорировать головную боль. Блондинка подсела ко мне ближе на кровати и взяла мою ладонь в свои руки. Я наблюдала за резким контрастом: её нежная, персиковая кожа и мои бледные, как бумага пальцы. Я вдруг поняла, что скучаю по своему загару. — Ты ничего не помнишь, не так ли? — Ее взгляд не отрывался от моих пальцев, которые она медленно перебирала. Я подавила облегченный вздох. Так как Диана сама пришла к такому выводу, ей будет легче в это поверить. — Может, ты знаешь, у меня есть личный дневник? — Насколько я знаю, да, но мне не известно, где ты его хранишь. Плохо, но уже лучше, чем ничего. Скорее всего, дневник будет где-то в этой комнате. Мне надо его поскорее прочитать, особенно после расплывчатого ответа Дианы о семье Катерины. В комнату, запыхавшись, вошла служанка Не-Лилиан, а за ней мужчина в белой робе и с клишированной седой бородкой. Явился не запылился. Диана, эта добрейшая душа, тут же кинулась объяснять доктору, что случилось. Он покивал, подошёл ко мне, поспрашивал что-то, пошаманил у меня над головой, а потом ожидаемо заявил: — Похоже, что у юной леди амнезия. — Я едва удержалась, чтобы закатить глаза. — Однако вот… — Я моментально напряглась. Ну что ещё? — Позвольте спросить, у вас уже было магическое пробуждение? — И что это должно значить? — Хм, всё хуже, чем я думал. — И он потеребонькал свою нелепую бородку. — Позвольте объяснить: у большинства людей, умеющих управлять маной, пробуждение происходит естественно, так, что они этого почти не замечают. Однако у некоторых это происходит вспышками в течении нескольких лет, часто последний этап пробуждения приходится на совершеннолетие. Я устало провела ладонью по лицу. Мало мне было шишки на затылке, у меня теперь ещё и от притока информации голова трещит. — Хотите сказать, что у меня эта самая, — я непонятно всплеснула руками в воздухе, — вспышка пробуждения? — И, скорее всего, именно ваше падение вкупе со всплеском маны, спровоцировало амнезию. Кстати, сколько вам лет? — Под моим тяжелым взглядом старик стушевался, и Диана пришла ему на помощь, сказав, что мне шестнадцать. Какой идиот спрашивает возраст у девушки, которой сам только что диагностировал амнезию? — Тогда, в ближайшие два года, вас ждёт ещё одна вспышка, и на этом всё! Вы сможете раскрыть свой полный потенциал! — задорно закончил он, очевидно, пытаясь меня обрадовать. Я кисло улыбнулась. — Хорошо, док, на этом всё. Хотя, нет… у вас есть что нибудь от головы?***
Последнее, что мне нужно, это заплутать в таких хоромах и случайно наткнуться на Того-Чьё-Имя-Нельзя-Называть, поэтому я попросила Диану первое время везде ходить со мной. Блондинка, будучи доброй до безобразия, согласилась, и я пообещала себе, что должна как-то отблагодарить девушку за её помощь. Когда мы сели обедать, я напала на еду, не сразу поняв, почему Диана косо на меня поглядывала. Но заметив, как она держит приборы… Я левша, и привыкла держать нож в левой руке, однако, по правилам столового этикета, это нужно делать правой. Вздохнув, я нехотя поменяла руки, за что получила одобрительный кивок блондинки. И невольно улыбнулась тому, какая она милая. Будет намного сложнее, чем в мангах, которые я читала.***
После обеда я, сославшись на головную боль, пошла обратно в «свою» комнату. Оказывается, комната Дианы находится прямо через стену от этой. Мелочь, а приятно. Служанка с короткими каштановыми волосами и россыпью веснушек вызвалась меня проводить. Девушка назвалась Мэригольд и сказала, что является моей личной прислугой. Я вдруг поняла, что именно она была той, кто привела лекаря. — Мэригольд, ты случайно не знаешь, где я храню свой дневник? — Вы часто шли с ним в библиотеку, госпожа, и я точно знаю, что вы не храните его в своей комнате. — И девушка подтолкнула меня к кровати, добавив, что мне лучше отдохнуть. — А почему же? — Вы говорили, что это слишком ожидаемо. Даже прикасаться никому к своему дневнику не позволяли. Так, значит, библиотека. Я уж было собиралась встать, но девушка остановила меня. — Нет-Нет, госпожа. Я понимаю, вы хотите вернуть себе память, но лекарь сказал, что сейчас вам нужно побольше отдыхать. Поспите пока немного, а как проснетесь, я принесу вам чай, хорошо? — И Мэригольд широко улыбнулась. У нее была небольшая щелка между передними заячьими зубами, но, странным образом, это лишь придавало девушке очарования. У меня было много возражений, но, как только моя голова коснулась подушки, я все их забыла.***
Я сделала глоток чая — это был не тот знаменитый цветочный чай, который так любит Диана в манхве, но вкус все равно очень приятный, и не слишком тербкий. Я никогда не любила чересчур крепкие напитки, поэтому чёрный кофе для меня как отрава, но этот чаек вполне ничего. Если я ничего не путаю, именно его порекомендовал доктор от головных болей. Я начала рассеянно разглядывать изысканную, расписанную тончайшими цветочными узорами чашку у себя в руках. Всё здесь было таким невыносимо красивым, что я невольно чувствовала себя лишней, даже несмотря на новое лицо. Дневника в библиотеке нет. А может и есть, чёрт его знает, одна эта комната больше всей моей квартиры. Мэригольд сказала, что я люблю сидеть за столиком у окна, поэтому я в первую очередь осмотрела стеллажи поблизости. Хотя, учитывая чудную логику Катерины, может она его вообще в другом конце библиотеки запрятала. Когда Мэригольд вошла с подносом, на котором красовались чай и сладости, я спросила, известно ли ей, когда Диана родит, стараясь, чтобы мой тон звучал как можно легче. Она потупила взгляд и ответила, что лекарь обещает через четырнадцать дней. Я замерла, чувствуя, как заледенели мои внутренности, а пальцы начали дрожать. Четырнадцать дней на то, чтобы спасти свою жизнь? Это невозможно, нереально, мне суждено умереть, боже, я умру в мире манхвы!.. Почему всё так несправедливо?! Мне и месяца не хватит, чтобы подготовиться, а тут всего две недели? Так, спокойствие, мне нужно придумать план действий: четкий, последовательный план. Да, определённо, план сейчас не помешает. Могу ли я сбежать уже сейчас? Почему-то мне не показалось это хорошей идеей. В конце концов, как бы жестоко не звучало, но пока Клод будет занят своей яростью, я смогу незаметно проскользнуть, использовав телепортацию, как Атанасия в манхве. А дальше… сменить имидж и быстро куда-нибудь пристроиться. Кто знает, может мне повезёт, и Клод не станет пересчитывать тела. К тому же, мне слишком легко представить, как плохо всё может пойти в данном варианте: вот она я, неподготовленная, сбегаю уже завтра, стража легко меня ловит и возвращает во дворец, а когда находиться рядом с императором будет действительно опасно для моей шкуры, сбежать я уже не смогу, ведь к тому времени Клод успеет предусмотрительно усилить охрану. Нет, торопиться в этом не стоит. Мне нужно осмотреть дворец, чтобы знать все выходы, где именно стоит стража и сколько их. А теперь защита. Наложницы умерли, потому что они были беззащитны перед Клодом — но у меня есть небольшое преимущество. Этот Мерлин в белом сам сказал, что во мне пробудилась мана, а значит, я тоже смогу вытворять те фокусы, которые выкидывали Клод с Атанасией в манхве, верно? Мне надо быстро научиться каким-нибудь оборонительным заклинаниям. Я сделала мысленную заметку спросить об этом лекаря завтра, не рассказывая при этом слишком много, чтобы не вызвать подозрений. Так, что ещё? Точно, деньги! Неужели мне, прямо как Атанасии, придётся тащить из замка какие-нибудь цацки в тайник, чтобы потом разменять их на деньги? Это… может меня выдать. А создавать липовые монеты при помощи магии вообще запрещено, но я не в том положении, чтобы нежничать, верно? Так, но как только я сбегу, мне надо будет устроиться куда-то, ведь меня, на тот момент беглянку, наверняка в первую очередь будут искать на улицах. И тут я вспомнила о Лукасе. Иметь его, как помощника при побеге, было бы очень кстати. А, если память меня не подводит, он сейчас дрыхнет где-то в лесах рядом с дворцом. Итак, мысленная заметка: найти красноглазика. И самое главное: найти способ спасти Диану, идея откровенно утопичная, но попробовать я обязана. Пусть здравый смысл и твердит без конца, что если бы существовал хоть один способ спасти Диану, не важно, какова цена, Клод бы наверняка уже давно это сделал. Нужно будет спросить об этом лекаря и, если получится его найти, Лукаса. Меня всё ещё смущает неясное прошлое Катерины. Как она попала в императорский гарем? Где ее семья? Могу ли я обратиться к ее родным, когда сбегу? Я тут же отказалась от этого варианта: слишком рискованно, именно там меня и будут искать. …Где бы её семья не находилась. И где остальные наложницы? Каким бы большим Рубиновый дворец ни был, разве не странно, что я ни одну из них не встретила? Ы-ы-а-а-а-а, голова уже пухнет от всех этих мыслей! Я отложила давно остывший чай и попыталась вновь прокрутить в голове краткий список действий: походить по дворцу и территориям рядом с ним, найти Лукаса, отложить заначку с какими-нибудь ценностями, расспросить лекаря Козлиная Бородка о своих способностях и состоянии Дианы. Вроде всё. Ах да: прогуляться по окрестностям города, чтобы знать, куда податься. Я откинулась на спинку кресла, не ожидая, что могу так сильно устать, просто молча сидя в комнате. И когда моя жизнь успела стать такой сложной?***
Я, в сопровождении Мэригольд, угрюмо потопала прочь из библиотеки: если у меня в запасе всего четырнадцать дней, нельзя тратить попусту ни один из них. Завтра же я расспрошу о состоянии Дианы, а потом начну искать Лукаса — всё-таки у меня довольно большие надежды на его помощь. Интересно, согласится ли он вообще мне помогать? Я ведь не Атанасия, а против силы любовной линии не попрёшь. Из раздумий меня вырвал голос Дианы. — Рина! Ну наконец-то я тебя нашла! — Девушка, запыхавшись, быстрым шагом подошла ко мне, и я ринулась ей навстречу. — О боги, Диана, помедленнее! — Как только мы поравнялись, я машинально схватила блондинку за плечи, чувствуя волну беспокойства. Я не привыкла иметь дело с беременными женщинами. — Пошла я отдохнуть после обеда, а когда захожу к тебе в комнату, тебя и след простыл! — Пожаловалась Диана с напускным недовольством. Я улыбнулась, понимая, что она на меня не злится. — Прости, я была в библиотеке. Диана отмахнулась. — Ничего, зато теперь я тебя нашла. — Хочешь погулять в саду? — Эм, что? Не такой реакции я ожидала. Мне показалось, что ей будет полезно дышать свежим воздухом (тем более в таком райски прекрасном саду), и разве не этим они с Катериной должны заниматься большую часть времени? Однако Диана смотрела на меня так, словно я вдруг заговорила на другом языке. — В саду, говоришь? Д-да, да, конечно, почему нет. — Она смущенно улыбнулась. — Только сначала я бы хотела переодеться. По вечерам там холодает. Я запоздало заметила её тонкое платье и открытые руки. — Конечно, пойдём к тебе в комнату. На мою удачу, платье Катерины было более закрытым, да и материал у него поплотнее. Если начистоту, то от него попахивает чем-то готическим, но кто я такая, чтобы судить чужие вкусы. На полпути я поняла, что обнимала Диану за плечи, и позволила своим рукам неловко соскользнуть. Мэригольд следовала за нами, словно тень. Дверь в комнату Дианы была открыта, и она выпрямила спину, что-то в ней при виде этого тут же изменилось. Это заставило меня напрячься в подозрении. Она шагнула вперёд, я следом за ней и, несколько блаженно долгих мгновений я восхищалась убранством её комнаты. Всё здесь было насколько утонченным и пропитанным самим существом Дианы, что я не могла представить эту комнату, принадлежащую кому-то другому. Однако, что-то куда более могущественное требовало моего внимания — то же, что заставило Диану встать как вкопанную, а Мэригольд испуганно взвизгнуть. Воздух в комнате стал более тяжелым, а стены, казалось, не выдерживали его величия. Ему не нужно было что-то говорить или представляться — хватало одного взгляда, чтобы понять: перед тобой лидер этой империи, тот, кто может уничтожить тебя одним взмахом руки. Посреди комнаты стоял, возвышаясь над всеми остальными, Клод де Эльджео Обелия.