Либералы

Саша сидел на первом ряду, уткнувшись в экран своего мобильника, и пересылал нужные документы, когда Ваню о них спрашивали. Обычно этим занимался личный помощник Астахова или, на крайний случай, Катя, так что Петров, не готовый к такому лихорадочному обмену файлами, даже не заметил, что через пару кресел от него присел президент. — У меня вопрос к Ивану Владимировичу, — из шести уже прозвучавших вопросов пять были адресованы Астахову, и он, кажется, никогда не попадал в такое нужное место, как сейчас. Саша не просто угадал, он, видимо, гарантировал своему боссу первое место в рейтинге популярности форума. — Да? — Астахов получил свой микрофон. — Я задам вопрос, который сейчас, после того, как Вы уже озвучили свои взгляды и привели конкретные цифры, думаю, волнует в зале всех больше всего. — Когда мы прервемся на обед? — пошутил Астахов, и в зале рассмеялись. — Нет, примите ли Вы портфель министра. — Откровенно говоря, — Иван Владимирович закусил губу, подбирая слова, и увидел внимательный, оценивающий взгляд Президента на себе, — откровенно говоря, это не та работа, которой я на данном этапе хотел бы заниматься, — признался он, и в зале зашумели. «Вы этот ответ с Катей обсудили?» — спросил Саша по смс. «Нет. Но пусть теперь уговаривает». — А чем бы Вы хотели заниматься? — выкрикнул кто-то еще, не дожидаясь своей очереди. — Прерваться на обед, — отшутился Астахов, пребывающий в явно хорошем настроении. — А что насчет сделок Алмазова, в которых Вы выступаете бенефициаром? — Мой банк оказывает весь спектр услуг финансового сектора, — заученной фразой ответил Ваня. — Говори, — они обедали в кафе центра, и Саша вяло ковырялся вилкой в салате. — Что говорить? — Петров надулся. — Ты сказал. что нам нужно поговорить, — напомнил ему Ваня, — говори. — О, Иван Владимирович, — Греф стукнул его по плечу, так что Астахов даже подался вперед, — и Александр, верно? — он протянул руку Петрову, безошибочно вспоминая его имя, — хотел поздравить с успешной сессией. Я посмотрел расшифровку, много интересного для себя почерпнул, уже дал комментарий Комсомольцу, что почти все предложения дельные и реальные. — О, спасибо, — Ваня кисло улыбнулся ему. — Ещё дуешься что ли? — Греф деловито огляделся, — А Аркаша где? — С премьером. — В шахматы играет? — они оба прыснули шутке уровня детского садика, и директор Сбербанка обернулся, махая кому-то, — Ладно, мне пора. — Это Ваши друзья? — поинтересовался Саша. — У меня нет друзей, — Ваня промокнул губы салфеткой, — Но они ближе всех к этому неблагодарному званию. «Ты хотел поговорить, говори». Саша поднял глаза на мужчину и внимательно посмотрел на его мимические морщины. Он хотел бы сказать ему многое. Что сначала боялся подойти и попроситься на работу, но сейчас не может представить, как существовал бы вне Ваниной команды, как благодарен за возможность существовать в ней не раболепным придатком. Что ему смешно от всех этих людей из телевизора, мелькающих около Астахова, потому что они кажутся пошлыми и банальными. Что рядом с ним он впервые поверил в будущее страны, потому что Ваня умел не лебезить и гнуть свою линию, не продавая при этом родную мать. — Мы с вами в этом схожи, — улыбнулся Саша, и Астахов нахмурился, не понимая: — В чем? — В друзьях. У меня тоже их почти что нет. Поэтому ценю всякие мелочи, — он кивнул на часы на кожаном ремешке, подаренном их группой. — Публика тоже ценит. Думаю, судя по тенденциям, вам надо играть такого бизнесмена-жертву режима, который вынужден был поощрять коррупцию, чтобы остаться на плаву. Ваши рейтинги шкалят, даже Катя это признает, хотя мне кажется, что она меня вот-вот сожрет. — Петров задумчиво скушал помидорку, — вообще говоря, преданность ваших людей вам поражает. Одними деньгами этого не добиться, так что я умолкаю в немом восхищении. Они же за слово поперек вас готовы мне в глотку вцепиться. — Саша, — остановил его поток мыслей Астахов, — ты же не об этом хотел поговорить. Не о свирепости Кати и даже не о моем имидже. Говори уже, у нас мало времени. — Да. — Петров проверил телефон, ища, чем занять себя и руки, — у меня две просьбы. Во-первых, я очень устал, и на сегодняшнюю вечеринку не очень хочу: можно я побуду один в номере? А во-вторых, — Саша запнулся, — Иван Владимирович, я не очень понимаю, в каких мы отношениях. Я ваш сотрудник или ваш любовник? Как бы вы не ответили, я хочу, чтобы вы извинились за вчерашнее. Вы унизили меня — в равноправных отношениях так не поступают. Я не знаю, терпят ли такое ваши люди, но я не Катя, и не хочу ей быть. — Саша видел, как начинает закипать мужчина, и чуть сбавил обороты: — Простите, Иван Владимирович, но мне кажется, если любишь человека, то должен быть с ним честен. — А ты любишь? — выгнул Астахов бровь. — Я, очевидно, не влюблен, и не хочу себе папика, который дарит дорогие подарки за секс, — Сашин голос дрогнул, и он отпил воды, чтобы смочить пересохшее от волнения горло — его слова давались ему нелегко, — но я бы хотел выстроить с вами отношения. Нормальные, здоровые отношения. В которых второй половине дают столько же доверия и свободы, сколько и первой. — Ты подставил меня и украл мои документы, — сцедил бизнесмен, — ты мне будешь говорить о честности? Саша стушевался. Он не знал, что ответить — он ведь действительно так сделал, но он сыграл на Ваниной стороне, и его ставка оправдалась. И все же, все его обвинения рассыпались в прах: потому что в отношениях не играют. А в корпорациях не спускают такие подковерные игры. Фактически, Ваня его простил, всего лишь раз заставив унизиться: причем у Саши не были отбиты почки, не были выбиты окна в доме или отобран мобильник. Только два небольших синяка на челюсти, которые можно было оправдать. — Вы правы, — Саша спрятал лицо в ладонях, устало выдыхая, — извините, что начал этот разговор. Больше такого не повторится. — Ты про разговор или видео? — Про оба, — Петров нашел в себе силы поднять глаза на любовника, — только дайте мне, пожалуйста, пару недель без секса, чтобы я мог прийти в себя. И еще одна просьба — я, наверное, кажусь вам надоедливым и избыточным, Иван Владимирович, но можете не удовлетворять ни одну, кроме этой. Я узнал, что Стас брал доступ к камерам наблюдения Екатерининского дворца. Думаю, это дело времени — найти девушку, которая помогла мне передать информацию дальше по каналу. Пожалуйста, не ищите ее. Я бы не хотел, чтобы из-за моих проколов и планов страдали другие. Саша осторожно тронул лодыжкой ногу Вани под столом и опять отвел взгляд в сторону. Ваня долго смотрел на него, постукивая пальцами по столу. «Играть бизнесмена-жертву». «Играть». — Мне очень жаль, Александр, — Астахов перешёл на подчёркнуто формальный тон, — я бы хотел выполнить Вашу просьбу, но Вы обратились с ней слишком поздно. Мы уже вышли на Татьяну Коротких. Или это ее не настоящее имя? У меня есть эта информация. Данные всех остальных — дело времени. Вы думаете, Станислав зря получает свои деньги? Вы правы, преданность моих людей поражает и меня порой тоже, но я десять лет строил компанию, над которой работала бы команда, я десять лет учил их преданности и уважению. Они знают, что если у них проблемы, то они могут обратиться ко мне, и я помогу. Мне хотелось, чтобы и Вы это знали тоже. Этой информации никто не даст ход. Она будет у нас, как гарант того, что какое-нибудь следующее видео не засветит другие наши документы. Что касается остальных Ваших просьб, — он тоже потянулся за стаканом воды и глотнул ее, маскируя сомнения, — их я согласен удовлетворить. Вы всегда можете не ходить на вечеринки, какими бы они ни были. Даже на вечеринки со мной, — Астахов поднялся на ноги и взял со спинки кресла свой пиджак, встряхивая его, — передавайте привет своим литовским друзьям. Он развернулся на каблуках и ушел, оставив Сашу платить по счетам — в буквальном и переносном смысле. Ваня и сам задавался вопросом, почему не избил его, почему не поручил провести этот урок другим людям, но сама мысль об избиении кого-либо казалась ему варварской, пошлой. Он надеялся, что его страна не будет откатываться в 90-е, что они научатся решать конфликты без мордобоя. Ещё больше ему не хотелось бить того, за кого он нес ответственность. Саша напоминал ему котёнка, которого они с Ниной как-то подобрали на улице. Можно отчитать его и потыкать мордой в лоток, но как его можно всерьёз избить? Это _твое_ животное. — Иван Владимирович, — из раздумий его вырвал резкий голос, знакомый по какому-то далекому прошлому. Ваня поднял глаза и увидел Алмазова, проходящего в зал. — Добрый день. Порыв ветра из открытого окна скользнул между ними, и Астахову вдруг стало нестерпимо стыдно за поломанную судьбу этого человека, за то, что лучшие люди государства, обличающие коррупцию и борящиеся с режимом, не обращают внимания на участь своих жертв. «Сатира на пороки», — призывала Екатерина II в споре с Новиковым, и много веков прошло, а власть просит всё того же, а низы всё так же этого не слышат. Он бы хотел извиниться перед Сашей, сказать, что просто не умеет, что ему тоже нужна помощь, попросить «научи», но вместо этого он уже набирал номер Кати, прося ее поменять график. «Я не влюблен». Астахова задели эти слова, потому что он был влюблен, потому что перечитывал переписки с Сашей на рабочих совещаниях и едва заметно улыбался его стикерам или смайлам, потому что он думал о нем, читая новости по утрам и проверяя будильники с вечера. Потому что ему было 47 лет, а он умел только считать и вкладывать деньги, но не умел главного. — Вы чего такой смурной, Иван Владимирович? — к нему подошёл человек, чьего имени в этой стране лишний раз не называли. — Да так, — Астахов похлопал по карманам в поисках зажигалки. — Постойте, — один из охранников президента сделал шаг вперед и щёлкнул огоньком. — Спасибо, — Ваня судорожно тянул время, затягиваясь. Он знал, о чем тот пришел спросить. — Значит, Вы хотели бы заниматься сейчас чем-то другим? — у него был мягкий, похожий на армейский шаг, голос, и взгляд такой же, как у ласкового спецназа. — Вы ясно дали мне понять, что мне следует так поступить, — Ваня выпустил дым в сторону. — Возможно, мне стоит пересмотреть приоритеты. Астахов тоскливо обернулся туда, где оставил Сашу. Ему надоела большая игра высших политиков. «Знает ли он, с кем я сплю? Наверняка, думаю, знает». «Играть».