***
— Алло, Какеин-сан? — Джоске держал в руках домашний телефон. Тон был очень тихий, чтобы его разговор по телефону со старшим не услышал мангака. — Джоске? Что случилось? — из трубки послышался очень заразительный зевок. — Простите что так поздно, Какеин-сан… В общем, тут такая проблема, Рохан переехал ко мне и- — Чего?! Так он все-таки приехал к тебе? Когда он был у нас, то говорил, что готов жить на свалке, лишь бы не у тебя… — Джоске надул щеки от обидны. Этот мангака… — Сам не знаю, как так получилось, но он прямо сейчас моется в моей ванной и… Я не знаю, что делать с этим. — Самое главное не вызывай лишних подозрений. Он не должен узнать, что мы что-то замышляем, — точно, они ведь с Джотаро придумали какой-то план. Именно для него и нужно как можно больше информации об этом художнике. Правда старшие не посвятили в это Джоске, говоря, что он сам все узнает рано или поздно, поэтому он не имел даже малейшего представления, что они могли там придумать. — Если хочешь что-то выведать, то спрашивай это очень аккуратно. Он не из тех людей, которые делятся своими переживаниями и травмами со всеми. — Да, знаю. Просто боюсь, что подведу вас с Джотаро-саном. — Все будет нормально, Джоске. Если что, то мы почти всегда на связи. — Да, хорошо, спасибо большое, Какеин-сан. Я, пожалуй, пойду что-нибудь приготовлю, а то я уверен, что этот идиот опять морил себя голодом несколько дней. — Хах, конечно. Удачи там, — из трубки послышались гудки.***
Рохан залез в ванну и открыл кран, регулируя температуру так, чтобы из него пошла горячая вода. Та вода, что сейчас была в ванной, действительно успела остыть за это время, поэтому мангака продолжал задумчиво смотреть на струю из-под крана, не желая забираться в эту холодную ванну. Окунув одну руку, чтобы убедиться в том, что вода уже достаточно горячая, мангака наконец погрузился в нее и откинул голову назад, от приятного ощущения теплоты, что распространилось по всему телу, окутывая его до самых кончиков пальцев. Он чувствовал, как расслабляются его уставшие мышцы в ногах, и от этого приятного ощущения его опять резко начало клонить в сон. Но это было бы очень абсурдно уснуть здесь и сейчас, поэтому, посидев так еще минут десять, Рохан еле встал, чтобы достать стоявший выше шампунь. Он открыл его, чтобы понюхать запах. Лаванда. Как давно он уже не брал такую безвкусицу… Обычно художник брал дорогие парфюмированные увлажняющие шампуни, да и кондиционер с маской были лучшего качества и запаха. Но жаловаться сейчас на это смысла не было, все равно это ведь не его вещи. Помыв голову, Рохан перешел на все остальное тело, при этом брав какой-то новый гель. Джоске не объяснил ему какой стоило брать, поэтому мангака брал то, что первое попадется на глаза. Через несколько долгих минут этих водных процедур Рохан все же решил закончить это дело, ибо голова начинала немного кружиться от того, что в ванной не было свежего воздуха. Он наконец вылез из нее, но после встал в ступор: перед ним было два совершенно одинаковых полотенца. Для чего они были - непонятно никому. Он боялся взять не то, поэтому продолжал стоять перед ними, обдумывая, как ему вообще выкрутиться из этой ситуации, не завлекая сюда Джоске. На ум ничего оригинального не пришло, поэтому Рохан взял волю в кулак и немного приоткрыл дверь. — Джоске! — знак того, что мангаку услышали, послышался с кухни. — Я… Э… Боже… — он все еще стоял с еле приоткрытой дверью, при этом одной рукой он старался закрыть свое, теперь уже, красное лицо. И как он вообще смог так облажаться и не спросить про это заранее? — Что такое? Мямлите что-то непонятное, — Джоске, одетый в светло-розовый фартук, вышел из кухни, и теперь его волосы аккуратно были собраны в пучок. Это в какой-то степени поразило художника. Он может носить другие прически? Серьезно? Боясь, что юноша увидит слишком много, Рохан спрятал за дверь бóльшую часть тела. — Полотенце… Какое именно мне брать? — он наблюдал за тем, как бровь на лице юноши медленно поднимается вверх. — Ну так, возьмите голубое… — он продолжал смотреть на него так, будто бы Рохан был ребенком, который не может отличить красный цвет от зеленого. — Там два голубых полотенца, кретин! — он начал кричать как всегда в привычной для себя манере. — Ты думаешь, что я стал бы у тебя спрашивать, если бы они были разные?! — школьник совсем забыл про это, поэтому ему стало довольно неловко за самого себя. Он приблизился к двери в ванную комнату, от чего Рохан спрятался еще больше, и теперь из двери выглядывал лишь один глаз. — Ты что творишь? — Иду доставать вам полотенце… Вы же сами попро- — Тебя вообще ничего не смущает?! — Рохан резко его перебил, на что последовала неоднозначная ухмылка со стороны юноши. — Да чего я там у вас не видел, а? — он ответил как всегда с тупым сарказмом, из-за чего художник начал хмуриться еще больше. Тяжело вздохнув, он приоткрыл дверь немного шире, все еще боясь показаться, — Ай! Руки мокрые, вы что творите?! — Рохан не растерялся и вместо того, чтобы спокойно его впустить сюда, он закрыл ему глаза руками, которые не успели высохнуть. Ну уж нет, сегодня этот идиот уж точно не увидит то, чего не положено. Школьник продолжал кричать, на что мангака тихо цыкнул, и Джоске сразу же успокоился. Его будто только что ударили электрошокером. — А теперь без резких движений и всяких выходок, а то я сразу же применю свой станд, понял? — художник до сих пор не отпускал его лицо, поэтому он служил для юноши неким ориентиром, чтобы тот ни во что не врезался. Когда они уже подошли к этим злосчатным полотенцам, которые Рохан уже успел проклянуть раз сто, он наконец ослабил хватку и дал Джоске снова увидеть этот мир, а сам быстро спрятался за его спину. Юноша чуть потупил взгляд куда-то прямо. И все-таки эта ситуация была настолько абсурдная, что действительно смешила. Он не стал брать те висевшие голубые полотенца, а нагнулся и достал из ящика, который находился прям под ними, новое. Рохан не выдержал и слегка ударил себя по лицу. Вы серьезно? Он все это время мог так сделать?! Джоске уже собирался разворачиваться, как вдруг вспомнил, что если он сейчас сдвинется хоть на миллиметр, то ему точно не поздоровится. Он вытянул руку в сторону со словами, чтобы художник быстрее уже взял это белое несчастье. Рохан на это не сразу среагировал, но в итоге быстро выхватил и обвязал его вокруг своего таза, говоря, что юноша уже может поворачиваться. После таких выходок со стороны художника, Джоске уже самому стало неловко тут находиться, но как только он повернул свой взгляд, то тут же почувствовал прилив какого-то адрелина внутри. Рохан был поистине прекрасен: стройное телосложение какой-то прекрасной модели, длинные ноги, тонкая талия, которая, казалось, могла полностью поместиться в широкие и мужественные ладони старшеклассника, элегантные руки, которым позавидует любая девушка. Да что уж там… Всему его телу может завидовать даже самая красивая девушка на планете. Чем больше Джоске его рассматривал, тем больше ощущал, как его щеки начинают краснеть, а глаза вовсе не могли оторваться от такого вида, поэтому, чтобы не опозориться окончательно, он сразу же пошел быстрым шагом прямо к выходу. — Джоске, стой… — юноша почувствовал, как его очень аккуратно взяли за рукав домашней футболки. — Тут такое дело… — мангака стал ежиться на месте. Сразу было видно, что ему безумно неловко вообще все это произносить, тем более в таком виде. — Вся моя одежда сгорела. Осталась только одна, в которой я пришел, но она уже вся грязная. В общем, не мог бы ты… Ну… Дать мне там пару своих вещей… — школьник смотрел на то, как персиковый румянец выступает на бледном лице мангаки, затрагивая не только щеки, но и даже небольшую часть носа. Этот спокойный и смущенный Рохан нравился Джоске гораздо больше, но он все еще не мог привыкнуть к таким резким переменам в нем, поэтому юноша не удержался от того, чтобы лишь неловко улыбнуться ему в ответ. — Хм… Думаю, что только из старых вещей у меня найдется что-то подходящее для вас по размеру, — мангака неловко кивнул, отпуская рукав школьника. Джоске уже стал выходить из ванной, как вдруг резко повернулся, будто бы что-то вспомнив. — Ой, вам ведь надо и трусы принест-…? — Придурок! Не говори об этом так прямо, просто уйди и принеси все, что требуется, понятно?! — Рохан подбежал к двери и ловким движением закрыл ее прямо возле носа школьника, который лишь вздохнул с каким-то спокойствием и сразу же ухмыльнулся. Ну наконец-то старый и добрый (но если быть честным, злой) мангака вернулся. Джоске в самом деле очень долго не мог найти подходящих старых вещей, поэтому, проведя очень много времени над тем, чтобы выбрать футболку для Рохана, на шорты он решил забить и кинул те, которые были чистые, то же самое и произошло с бельем. А иначе тот будет весь оставшийся вечер ворчать о том, что юноша слишком тупой, чтобы быстро находить нужные шмотки. Подойдя к двери, он постучался и услышал звук чего-то падающего за дверью. Рохан ему ванну разнести хочет? Через несколько секунд из двери показалась рука, которая требовала, чтобы парень протянул ей то, за чем уходил.***
Рохан, стоя в ванной, готов был прямо сейчас убить этого школьника за то, что он ему принес. Он находился возле зеркала, смотря на пурпурного цвета футболку с Hello Kitty, которая была ему велика настолько, что рукав постоянно спадал, оголяя его плечо. Хоть они и были практически одного роста, но эта разница в телосложении действительно поражала. Шорты были ужасного мятного цвета, которые больше напоминали плавки, а про носки он вообще молчал - голубые с ярко-красными сердцами. Боже, что за безвкусица? Мангака поклялся, что когда он купит себе новые вещи, то эти обязательно сожжет, и плевать, что они не его. Наконец выйдя из ванны, он сразу же почувствовал запах свежеприготовленной еды. Точно, уже ведь пора и ужинать. Тихо пройдя на кухню, он услышал, как Джоске подпевал себе под нос что-то успокаивающее, накладывая при этом свежее карри в тарелку. Он все еще не замечал Рохана, который стоял прямо позади него, начиная петь еще более оживленную песню. Мангака успел подметить, что тот действительно неплохо пел. И вот юноша уже увлекся: начинал сам себе подтанцовывать и подавать на стол прямо под такт музыки. Рохан облокотился на дверной проем, наблюдая за этой жалкой оперой. — Твою ж мать, Рохан! —Джоске очень сильно дернулся от страха, чуть не уронив тарелку с едой в руках. Он не ожидал, что мангака будет стоять здесь и сейчас в его домашних вещах. — Ты так увлекся своим пением, что я не хотел тебя отвлекать, — он поднял одну бровь и на лице появилась незначительная улыбка. Джоске стало очень неловко, и он продолжил ставить тарелки на стол в полной тишине, — Да расслабься ты. Не знал, что ты так поешь… — Как «так»? — Джоске с удивлением и с каким-то азартом, что очень быстро пробежал в его глазах, спросил у мангаки, уставившись на него. — Отвратительно, — этого следовало ожидать, но, после этих слов художника, юноша надул щеки. Он всегда так делал, когда чувство обиды забиралось в него. И почему этот мангака просто не признает, что ему понравилось его пение? Вот же гаденыш. — Другого ответа я и не ждал, — он наконец-то поставил последнюю тарелку с нарезанными овощами, приглашая мангаку за стол. — Милости прошу, — Джоске отодвинул стул, а после демонстративно наклонился, будто бы играя в служанку. Рохан на это ничего не ответил. Эти шутки были такие глупые, что он уже и не знал, как на такое реагировать. — Эй! Ты есть со мной что ли собрался?! — мангака указал на него пальцем. Юноша уже уселся напротив него, уплетая карри полным ходом. — А ты что думал? Это моя кухня, так что смирись, что мы теперь будем есть вместе, — он уже тянулся за куском хлеба. Смотря на то, как этот школьник за обе щеки ест приготовленную еду, желудок мангаки снова дал о себе знать. — Приятного аппетита, Рохан-сенсей, — Джоске снова улыбнулся. Весь рот уже был запачкан рисом и соусом. — Да уж… Увидели бы итальянцы, как ты бескультурно ешь, то сразу бы выставили тебя за дверь, — мангака взял лежащую рядом вилку и стал пробовать эту приговленную стрепню. Мясо было слегка поджарено и уже пропиталось соусом, в состав которого шли различные специи, наделяя все эти куски говядины безумно вкусным соком. Прочие овощи, что пошли в этот соус, были слегка недосолены, но от этого становилось только лучше. Рис не был доварен, но и не был сырым. Зерна были в меру твердые, от чего этот гарнир становился еще более питательным. Вкусно. Действительно очень вкусно. Художник не мог даже сдержать своего восхищения, которое читалось в его глазах, как открытая книга. — Ой, да какая разница. У меня в доме, слава богу, нет никаких итальянцев. Да и вам, похоже, понравилось, Рохан-сенсей, — мангака тихо цыкнул, продолжив брать все со стола. Последний раз он так хорошо ел, когда школьник решил его «поблагодарить», но с того дня прошло уже достаточно времени. — Знаешь, было бы еще лучше, если бы ты добавил туда больше приправ, — конечно, художник никогда не упустит момент, где можно вставить свою никому не нужную критику. — Хм… — он уставился в тарелку, в которой уже практически не было еды. — А что если подать этот соус со спагетти?! — он немного приподнялся со стула и вокруг художника будто бы летали искры радости. — Хах, если вы так хотите, то можем пойти завтра в магазин и куп- — Нет! Ты что! Их нужно готовить самим! Если что, я знаю один очень классный рецепт, который рассказал мне какой-то светловолосый итальянец, — он сделал задумчивое выражение лица, немного закрывая глаза. — Да что с моей памятью? Я даже имени не помню, — он встал из-за стола, беря свою опусташенную тарелку, и немного вздохнул. — Ладно, уже неважно. В любом случае, нам обязательно нужно попробовать приготовить это, — мангака положил тарелку в раковину и, повернув голову, заметил фотографию, что висела на холодильнике. Она была закреплена большим красным магнитом. На ней был изображен Джоске лет семи, сидевший в руках какого-то мужчины. — Это мой дедушка, — юноша очень близко подошел сзади к Рохану, от чего тот немного вздрогнул. — Он безумно любил этот город, защищая его от всяких недугов. Знаете, он действительно для меня был объектом восхищения всю мою жизнь. Но с тех пор как он… — уловив этот дрожащий от тоски тон, художник повернулся посмотреть на лицо юноши, чтобы увидеть эмоцию, которая, судя по голосу, была непередаваема. Джоске закусил нижнюю губу, которая стала немного дрожать, а его взгляд смотрел куда-то прямо сквозь эту фотографию. Такое ощущение, что сейчас в этих чистых глазах проносились все теплые воспоминания. Так значит, в этой комнате Рохан не единственный, кто тоже пережил потерю близкого человека? Слезы на лице школьника начали как-то сами идти, и юноша осознал это только тогда, когда слеза уже начала стекать по губе, немного щекоча его кожу. — Эй, ты чего? — Рохан, все еще прижатый к этому злосчастному холодильнику, пытался подобрать какую-то фразу, чтобы тот немного успокоился. — Я… Прости, что вообще обратил на это внимание. Я ведь не думал, что ты так будешь переживать, ну и… — да что вообще надо говорить при таких ситуациях? Мангака никогда не поддерживал людей, ибо зачем это надо вообще? Ему все равно на чувства остальных. Уж сильно много он в своей жизни ощутил и увидел слез, а нервов на все физически не хватит. — Простите! — Джоске торопливо начал убирать слезы с лица. Он сам от себя не ожидал, что заплачет именно сейчас, поэтому он стал немного смущаться. Школьник все еще не отошел от такой неожиданной смерти его дедушки, но кто же знал, что эта тема настолько будет болезненной? Юноша всегда старался скрыть свои негативные эмоции, не давая попадать им в свет, но, похоже, сейчас вся эта атмосфера стала настолько комфортной и домашней, что Джоске даже не сдержался от этого чувства тоски, которое он пытался побороть всеми силами до этого. — Не знал, что вы будете так суетиться на этот счет, Рохан-сенсей, — он смахивал последние слезы большим пальцем, пытаясь выдавить из себя улыбку, и как-то по-милому начал шмыгать носом. — Я и не суетился! Просто это было неожиданно и ничего более! — мангака, будто бы специально, сделал обиженное лицо и отвернулся куда-то в сторону, на что Джоске усмехнулся. — Что же, как скажите. Уже поздно, так что идите спать, а посуду я сам помою, — юноша наконец отошел от художника, давая тому спокойно вздохнуть, а сам пошел убирать со стола. — Только одно предупреждение - не смей заходить ко мне в комнату, иначе я клянусь, что убью тебя собственными руками, понял? — художник уже поднимался по лестнице на второй этаж, слыша одобрительные крики из кухни.***
Опять? Снова я оказался здесь. — Рохан, неужели ты забыл меня? — незнакомый детский голос пытался прорваться через тьму, которая заполнила глаза мангаки. Что? Кто это? — А я-то думал, что действительно стал важным для тебя другом… Кто ты? Покажись! Снова этот резкий свет, который ужасно слепил глаза, но почему-то именно сейчас им не было больно. Художник продолжал стоять в светлой комнате, которая не имела никакого конца. — Даже обидно такое слышать… Я ведь знаю тебя, да? Кто ты такой? Мангака продолжал смотреть, оглядываясь по сторонам, как вдруг резко заметил медленно приближающийся детский силуэт. Черт, ничего не видно… Где я вообще нахожусь? — Даже так меня не вспомнишь, Рохан? — мальчик с темно-синими волосами резко возник перед ним. Его взгляда не было видно, но мангака подметил, что он был по росту чуть выше его колена. Плач резко раздался в ушах, отдавая значительным эхом. Было такое ощущение, что какой-то плачущий ребенок, который по всей видимости и был источником звука, находился в подъезде. Крик был такой пронзительный и громкий, что художник стал закрывать свои уши, но это никак не помогало. Что ты… Детские качели резко возникли перед ним. Рохан наблюдал за тем, как какой-то маленький мальчик медленно подходит к ним и садится, начиная немного покачиваться. Но… Это я? Но… Я не помню этого… Что это вообще за место? — Привет, ты чего тут один сидишь? Пойдем погуляем вместе! — мальчик с темно-синими волосами возник прямо перед маленьким Роханом, что сидел на качеле, держа в руках свой альбом. — Что? А… Ну… Хорошо… — детские голоса постоянно отдавали эхом. Мангака, стоявший и смотревший на это со стороны, был не в праве даже моргнуть. Все это было настолько странно и… Знакомо? — Идем за мной, — перед мангакой возник он сам же, но теперь ему, кажется, было от семи до десяти. Так просто возраст и не определишь. Ребенок взял его за те безвкусные шорты и повел прямо. Этот мальчик… Художник увидел небольшую песочницу. — Хей, Рохан, давай, когда мы вырастем, то выйдем замуж друг за друга? — Зачем? — Как зачем? Чтобы всегда быть вместе! — Но ведь мы можем быть вместе и без этого всего… — Но так ведь неинтересно… Если у нас будут кольца, то тогда мы точно не сможем расстаться друг с другом! — Что же… Давай поклянемся на мизинцах, что никогда друг друга не бросим? — Точно, ты гений! Но когда я вырасту, то все равно куплю тебе самое дорогое кольцо в мире, Рохан! — Договорились… Что? Кто этот ребенок, что сейчас сидит там со мной? Это воспоминания из прошлого? Почему я ничего не помню? — Это еще не все, посмотри туда, — маленький Рохан указал пальцем на поляну. — А сегодня погода такая хорошая, правда? Смотри, облако в форме слона! Ты ведь красиво рисуешь, так нарисуешь его специально для меня, Рохан? — Ох… Я не знаю, получится ли-... — Что? Спрашиваешь! Конечно же получится, не сомневайся в себе! И все-таки… Это мальчик такой знакомый. Черт, как его звали? Как звали моего… Первого друга…? Сейчас мангака проходил будто бы мимо своих давно забытых воспоминаний. Они выглядели, как маленькие сценки, показанные по телевизору. Но что вообще за бред? Понятное дело, что это все сон. Художник это даже осознавал, но… Все казалось таким неоднозначным. — Рохан… — перед ним возник тот самый мальчик с темно-синими волосами, с которым мангака видел такие-то вырезанные моменты. — Почему ты забыл меня, Рохан? Мне было так плохо, а ты просто оставил меня… Я? Это я забыл? Ты, полнейший кретин, оставил меня! Пропал бесследно! А потом ты будешь обвинять меня в этом?! — Тогда я чуть не погиб. Что? О чем ты говоришь? — Ты даже не навестил меня, Рохан… Ты во всем виноват. Я не… Не виноват… Откуда я мог знать об этом? Я думал, что ты бросил меня… — Хватит искать себе оправданий. Ты оставил меня умирать, — ребенка начал окутывать свет. Он будто бы туманом прошелся по его телу, заставляя все больше растворяться в нем. Дж-… Черт, я не помню твоего имени. Пожалуйста, назови его! — Постучи в райские врата, и только тогда ты найдешь ответ… Что? Постой! Эй! Слышишь? Ты куда уходишь?! Я хочу просто знать твое имя! В те дни ты единственный спасал меня! Постой же! Рохан поднял взгляд, смотря на стену, которая возникла так же резко, как испарился тот мальчик. На стене висело зеркало. Рохан с ужасом стал смотреть на него, но сразу же после его настигла такая паника, что он даже не мог дышать. Какой-то паралич охватил его тело полностью, и теперь оно было ему неподвластно. В отражении он заметил женскую фигуру. Он наконец-то смог повернуться, чтобы посмотреть назад, но тут все резко стало черным. Настолько черным, что мангаке казалось, будто бы его тела уже не существует. — Рохан… Мама… — Я понимаю, тебе сейчас тяжело, но… Берегись его… Что? О чем ты? — Он здесь. И он пришел к тебе. Прошу, будь осторожен… Я не знаю, что он может сделать с тобой, но его ненависть становится все сильнее… Мама… Мама, погоди! Останься хоть на минуту! — Просто постарайся защитить тех, кто тебе дорог, хорошо?***
— Мама! — похоже, просыпаться под это слово стало какой-то своеобразной традицией. Сейчас мангаке не было страшно. Скорее даже наоборот. Весь разум заполнил лишь один вопрос. — Что за херня сейчас произошла?! Черт, опять эти кошмары. Когда я уже смогу спать спокойно? — мангаке стало интересно сколько вообще сейчас времени. Резким движением головы он кинул взгляд в сторону часов. Без десяти три. В горле стало сухо, поэтому Рохан устало поднялся с кровати, которая его словно удерживала, и решил спуститься вниз, чтобы немного попить. Mama, take this badge off of me… I can't use it anymore… «Это еще что?» — открыв дверь, художник заметил тусклый свет. Дверь в комнату Джоске находилась на том же этаже, что и его, поэтому, услышав странный звуки из нее, Рохан сразу же пошел в ее сторону. It's gettin' dark, too dark to see… Feel I'm knockin' on heaven's door… «Он голосить в три часа ночи собрался? Идиот…» — он подошел все ближе к его двери. Из-за того, что она была немного приоткрыта, художник мог видеть все происходящее в ней. Настольная лампа, стоявшая на столе для домашних заданий, давала небольшое освещение, но все части Джоске, сидевшего сейчас на кровати, она зацепить не могла, но это было совсем неважно. Knock, knock, knockin' on heaven's door… Knock, knock, knockin' on heaven's door… Длинные пальцы плавно проходились по струнам, превращая это в очень мягкую мелодию. По лицу было видно, что сейчас он получает удовольствие от того, что делает: все мышцы были расслаблены, лишь рот немного приоткрывается, издавая некоторые громкие ноты. Юноша закрыл глаза, поэтому было видно только лишь его густые и длинные ресницы. Пение Джоске было такое чистое, что создавалось ощущение, будто бы пел он вовсе не один - какие-то голоса тоже ему подпевали, не желая пропустить ни одну ноту. Боясь, что его заметят, Рохан все же решил не смотрел на него так упрямо, поэтому он отошел от дверной щелки на пару сантиметров и облокотился на стену, немного скатываясь по ней. Mama, put my guns in the ground I can't shoot them anymore That long black cloud is comin' down I feel I'm knockin' on heaven's door «А этот придурок говорил мне, что вообще не знает английский…» — слушая эту мелодию, художнику стало впервые спокойно на душе. Весь внутренний ураган, что сметал все на своем пути, на какое-то время исчез, давая наконец открыть окна в этой душной комнате, в которой Рохан был заточен на века. Сейчас внутри себя он чувствовал, будто бы вдыхал свежий воздух после дождя. Сам того не замечая, но Heaven's Door тоже вышел послушать эту песню. — «Я ведь говорил тебе не показываться без моего разрешения», — умение общаться со стандами с помощью силой мысли, художник сейчас полюбил больше, чем когда-либо. Ему не хотелось, чтобы юноша вообще прекращал петь, поэтому боялся, что тот его может услышать. Knock, knock, knockin' on heaven's door… Knock, knock, knockin' on heaven's door… «Постучи в райские врата, и только тогда ты найдешь ответ», да? Как же это все глупо.