***
Заколоченные окна блокировали весь свет, что пытался просочиться в комнату. Джоске стоял посреди комнаты, пытаясь понять, кто сейчас сидит на стуле напротив него. Темнота была очень густой, и он не мог даже точно сказать, где вообще находится. В ушах стоял неприятный гул: то затихал, то снова появлялся. Будто бы шипение какого-то сломанного телевизора и неряшливое переключение неработающих каналов. Были слышны и посторонние звуки: нечто в соседней комнате разбивает посуду. Из этой комнаты не доносились крики. Не было слышно даже удивления посторонних людей, которые, по ощущениям, там тоже находились. Посуда будто бы сама падала с полок уже на протяжение минуты, но никому не было до этого дела. Снова тихо. Ни странного гула, ни разбивающейся посуды. Тишина окутала все помещение. Она была очень таинственной и интригующей, но, к сожалению, это не продлилось долго, ибо сразу же послышался плач. Сложно было сказать, кто сейчас плакал, но Джоске казалось, что это тот самый незнакомец, который сидел напротив него в полной темноте. Школьник заметил, что этот, предположительно мужчина, стал закрывать лицо руками, от чего этот жалобный плач стал затихать. Значит, это все-таки действительно он. Но что случилось? — Они сделали это со мной. Тон мужчины начал дрожать и отдавать эхом в пустой комнате. Юноша заметил, как все тело этого незнакомца тоже немного потрясывается, будто бы ему было дико холодно. Джоске охватила секундная паника. Какой знакомый голос… — Эти звери… Они... Они действительно это сделали… Незнакомец медленно встал со своего стула. Слеза, что падала с его лица, сверкнула в темноте, а после раздался звук, будто маленькая капля упала в огромное озеро. На мгновение все замерло. Этот временной отрезок казался настолько напряженным и долгим, что школьник почувствовал дичайший дискомфорт и желание сбежать отсюда. Джоске заметил, что на теле того человека начали появляться следы от рук. Они будто бы светились голубым цветом, и давали хоть какое-то освещение для того, чтобы суметь увидеть лицо незнакомца, стоящего перед ошарашенным старшеклассником. — Я никогда не отмоюсь от этого стыда. Один из следов появился на шее, нежно освещая короткие волосы, а также до боли знакомую повязку. Глаза были закрыты, но по щекам все еще стекали редкие слезы. — Они накинулись на меня, как стая голодных волков. Но... Я ведь больше, чем просто тело… Да, Джоске? Незнакомец медленно поднял веки, и голубой свет нежно отражался в его заплаканных зеленых глазах. Юноша встал в ступор. Ему этот мангака еще и сниться ему будет? Да вы шутите. Рохан стоял на месте, словно фарфоровая кукла, которую продолжали неряшливо трогать те похотливые руки, проходясь по всему телу и залезая в самые изощеренные места. — Почему ты молчишь? Пожалуйста, скажи мне, что я тоже личность… Старшеклассник не мог выдавить и слова, то ли от шока, то ли от чувства эмпатии, которое юноша испытал, смотря как эти следы небрежно проходят по телу художника, от чего у того в глазах виднелась непросвестная грусть и тоска. Джоске мог поклясться, что прямо сейчас он услышал звук того, как тело Рохана треснуло. Черт, эту прекрасную куклу, сделанную самым талантливым мастером в мире, только что повредили? Резко настала тьма, сквозь которую нельзя было ничего увидеть. — Так ты тоже считаешь, что я просто мясо?.. — эту фразу он будто бы прошептал Джоске на ухо. Рохан, нет! Звук выстрела раздался в ушах. НЕТ!***
— Просто неприятный сон, вот и все. Я точно уже не помню подробностей, так что не важно, — школьник не хотел говорить про это, ибо понимал, что настроение у него и так не особо хорошее, а если вспоминать этот неприятный сон, то со словом «настроение» в принципе можно и попрощаться. — Думаю, что тебе надо просто развеяться, бро, — Окуясу бросал резкий взгляд то на Джоске, то на Коичи, будто бы ожидая чего-то. — Точно! Окуясу, ты гений. Так, кто сегодня свободен? — юноша сразу же взбодрился и уже будто бы начал обдумывать то, куда он сегодня пойдет с друзьями. Они так много дней не проводили времени вместе из-за множества каких-то странных обстоятельств, что сейчас просто хотелось прогуляться с ними, немного от всего отвлечься и поговорить о великом, как и раньше. — Прости, но я уже, вроде, говорил, что ко мне приехали родственники, поэтому я не смогу пойти с вами, — Коичи неловко потер затылок, а после наклонился немного ниже и стал говорить шепотом. — Да и если Юкако узнает, что я куда-то с вами пошел, то мне конец… — Окуясу? — Джоске резко перевел на него взгляд, надеясь, что хотя бы он его не бросит. — Прости, братан, но сегодня я собирался пойти к Тонио, чтобы он мне показал рецепт его офигенной пиццы… — И какого хрена ты вообще заговорил о том, чтобы пойти погулять, когда сам не можешь? — Окуясу на это лишь пожал плечами. — Что же, придеться развлекать себя самому… Единственное на что я надеюсь, что этот Рохан никуда сегодня не собирается…***
— Вы куда это намылились? — Джоске стоял в коридоре и краем глаз заметил, как Рохан бегает по дому в поисках чего-то. — Пойду в кафе к редактору договариваться насчет того, чтобы мне выплатили хотя бы часть денег, — мангака торопливо вышел из зала, держа в руках какую-то маленькую сумку. Школьник не особо поверил его словам, ведь сейчас художник выглядел так, будто бы собирался на какое-то свидание, а не на обычную встречу, ибо на лице была яркая косметика, а вчерашний наряд он украсил какой-то дорогой брошью. И почему именно сегодня он собрался выходить куда-то? — Вы уверены? — юноша заметно начал волноваться и стал еще пристальнее смотреть на Рохана. — А что не так? Если все получится, то наконец съеду отсюда и буду где-нибудь временно снимать квартиру, — он слегка толкнул Джоске, как бы намекая на то, чтобы тот подвинулся, а после наклонился, чтобы обуться. Собрав все вещи, что лежали на тумбочке, Рохан уже взялся за дверную ручку и, не успев открыть дверь, почувствовал, как чья-то рука крепко хватила его за запястье. — Пожалуйста, не идите… — и все-таки этот сон приснился ведь не просто так, да? Школьник сильно переживал, что это было какое-то ведение, а не просто ночной кошмар. — Это еще почему? Ты вообще сдурел что ли? Отпусти меня! — хватке школьника можно было позавидовать, ведь Рохан даже не смог вырвать из нее свою руку, сколько бы не пытался. И что на него вообще нашло? — Вам ведь необязательно идти сегодня… Если вы останетесь у меня чуть больше времени, то я не буду против тако- — Я против, — Рохан закусил нижнюю губу и не желал вообще поворачиваться и смотреть на Джоске. — Да ладно? Неужели я вам настолько противен? — Да. Настолько. Не желаю тебя вообще видеть и слышать, так что будь добр, просто отпусти уже мою руку. Мне больно, — после его слов в доме повисла тишина, сквозь которую можно было услышать неровное дыхание школьника. Оно казалось таким напуганным и грустным, что мангаке стало не по себе от своих собственных слов, которые сами вырвались. — Вот как… Отлично, идите куда хотите, — голос юноши заметно задрожал, потому эту фразу он сказал очень тихо, наконец давая свободу мангаке. Тот же полностью проигнорировал его слова и вышел из дома, оставив Джоске наедине со своими мыслями и злостью, которая сейчас разрасталась в нем. Что он опять сделал такого, чтобы художник его так ненавидел? Почему он продолжает молчать и не говорит о том, что ему не нравится? Школьник бы исправил это в любом случае, ведь ему не хочется каждый день видеть расстроенного мангаку. Сейчас Джоске слышал лишь звук закрывания замка, после которого почувствовал небольшой холодок, который пронесся из-за недавно открытой двери, и школьник остался в этой нагнетающей тишине.***
Уже был поздний вечер, поэтому на улице светили вечерние фонари, отдавая холодным светом. Ветер усилился, от чего Рохан стал рефлекторно протирать свои плечи, которые немного дрожали то ли от холода, то ли от тревожного чувства. Было довольно страшно ходить по таким темным улицам, но некоторые люди возвращались домой, поэтому дороги не были такими пустыми. Благодаря упертому характеру Рохана, с которым даже не может справиться его собственный редактор, он смог заставить его поговорить о том, чтобы ему выплатили хотя бы часть зарплаты. Думая над тем, как теперь вообще вернуться к Джоске домой после таких слов, художник не замечал прохожих и пришел в себя только тогда, когда врезался в одного из них. — Черт, можно смотреть, куда вы идете, а? Вы не один тут ходите, — он поднял глаза, и внутри сразу же подул холодный ветер, заставляя дрожать каждую частичку его тела. Лицо незнакомца не было видно, но мангака успел уловить ту улыбку, которая появлялась только у самых больных ублюдком, прямо как у… Да ну, что вы. Это бред. Он ведь пропал тогда, да и откуда ему вообще знать, где сейчас живет Рохан? Мангака же специально выбрал самый тихий и мирный город, куда никто даже не догадается приехать. Все внутренности сжались, отдавая каким-то неприятным ощущением пожара: чувствовалось это так, будто бы все внутри горело и полыхало, и даже холодный ветер не в силах был справиться. Наоборот, он даже был катализатором всего внутреннего пожара, который разросся уже очень сильно. Мужчина продолжал стоять на месте, наблюдая за тем, как художник встал в ступор. Через несколько секунд он наконец сдвинулся с места и стал идти в темный переулок, который находился совсем недалеко от кафе. — Эй, постойте! Мы знакомы? — Рохан смог выжать из себя пару слов. Все-таки он должен разобраться, что это за человек. Мангака заметил, как темный и мрачный силуэт этого незнакомца стал пропадать в переулке, поэтому он сразу же побежал за ним. Он не обращал внимание, куда вообще направляется, ибо в голове крутился лишь вопрос: «Это действительно он?», поэтому даже и не заметил, как забрел в самое страшное место в городе. Мангака почувствовал чужие руки на своих плечах. Он все еще не желал возвращаться в реальность, и все его сознание было сосредоточено на таинственном силуэте мужчины, который уходил все дальше, пропадая в этой мгле, и не оставляя за собой никаких следов. — Блять, вы можете меня уже отпустить?! — художник стал толкать этих посторонних людей, которые его окружили, но только через какое-то время он осознал, что сейчас мангака находится непонятно где и с кем. Он - в вызывающей одежде пришел в место, где крики и всякие возгласы никто никогда не услышит в такое время. Рохан нервно сглотнул, ощущая, как четверо совершенно незнакомых парня начали давить на него все сильнее, прижимая к грязной и сырой стене. — Какой ты дерзкий. Не люблю я таких, знаешь ли. Но ты очень даже симпатичный, может, не станешь сопротивляться? Тогда все пройдет безболезненно и без всяких происшествий, — незнакомый парень взял его за подбородок и приблизил к своему лицу. Благодаря пару сантиметров, которые остались между ними, художник ощутил, что от этого мужчины несло ужасным запахом перегара, от чего Рохана чуть не стошнило. Эти животные… Что они вообще собрались с ним делать в таком месте? Хотя… Все было более чем очевидно, но художник все еще отказывался это принимать. Один из мужчин начал блуждать по его телу. Медленно. Болезненно. Он давил на него так сильно, что Рохан иногда вскрикивал, пытаясь убрать эти грязные руки со своего тела, которые продолжали касаться самых неприступных точек. По лицу мангаки начали стекать слезы, и он даже забыл о том, что может с легкостью применить на них станд. Прямо сейчас старые раны из далекого детства вскрылись на сердце, отдавая ужасной болью. Черт… Это ужасное ощущение, когда ты чувствуешь себя вещью, опять начало резать все изнутри. Такое ведь было. Точно было. Ведь это чувство беспомощности, которое выжигает тебя изнутри… Такое сложно забыть. Сильные руки, которые блокировали все сопротивления Рохана, прижимали его к стене еще больше, заставляя спину хрустеть. Как мангака уже устал постоянно страдать из-за каких-то посторонних чувств, которые мешают ему жить. Мешают жить и чувствовать. А ведь эти две вещи были единственным, что ему хотелось, но он не умел… Не умел проявлять какие-то эмоции, ибо он не ощущал их. Будто бы они все сгорели. Он не умел жить. Не умел наслаждаться жизнью и брать от нее все, что только хотел. Внутри от него настоящего не осталось ничего. Остались только защитные шипы на теле, которые не давали никому пройти сквозь них и сделать Рохана хоть чуточку счастливее. И вот сейчас, когда он стоял полностью беззащитный и прижатый к стене этими чужими и грязными руками, он надеялся, что это всего лишь дурной сон. Его тело хотело кричать, как никогда раньше. Это знакомое чувство, когда твое тело изучают чужие и вовсе не любимые руки, продолжало гореть в нем. Джоске…***
— Как бесит! Что я сделал не так, а?! — Джоске расхаживал по гостинной, постоянно ворча себе под нос. На телевизоре, к которому была подключена приставка, большими буквами было написано «Game Over». Похоже, что даже в игру он не может нормально поиграть. — Вот скажи, неужели я такой плохой человек, чтобы настолько меня ненавидеть?! — юноша посмотрел на Crazy Diamond, который сидел на диване, прижав к себе мягкую подушку. И все-таки он единственный, кому сейчас школьник мог поплакаться и пожаловаться на свою жизнь. — Этот придурок даже не хочет слушать меня! Эгоистичный и гордый идиот! — он устало присел на диван рядом со своим стандом, который продолжал молчать. — И все-таки у меня очень плохое предчувствие. Может, пойти в то кафе, как думаешь? — Crazy Diamond лишь пожал плечами, на что Джоске устало протер переносицу. — Ладно, я ведь обижен на него и все такое, так что пусть сам решает свои проблемы, — но тут в его голове будто бы что-то треснуло. Это было похоже на звук разбивающегося стекла, который отдавал ужасным чувством тревоги. В голове пронесся тот самый плач, который он слышал в своем сне. — Нет, все же я должен туда пойти… — он резко поднялся со своего места и сразу же выбежал на улицу. — И как мне добраться туда за короткое вре-… — не успев договорить фразу, Джоске заметил стоящий байк у себя во дворе. Это ведь мотоцикл Рохана, да? Когда он успел его сюда притащить? Похоже, что пока юноша был в школе, художник уже успел забежать к себе и забрать пару вещей. — Отлично!***
— Ты че разревелся? Тебе не нравится? — Больные ублюдки… — Ты еще огрызаться вздумал, щенок? — один из мужчин схватил его за горло и стал сильно сжимать руку, чему Рохан пытался сопротивляться, но из-за нехватки воздуха он даже был не в силах закричать. — Эй! Вы что творите, а?! Живо отпустили его! — Джоске отвлек этих животных своим криками, не давая им сделать то, от чего Рохану будет потом очень сложно отойти. — Джоске… — мангака еле слышно назвал его имя. Сейчас он был рад как никогда, что этот тупоголовый, но такой важный для него школьник оказался прямо здесь и сейчас. И откуда он вообще узнал, где художник находится? — Так вы знакомы? — один из парней посмотрел прямо на него, кидая свой холодный взгляд, который был напитан только животными инстинктами. — Не желаешь в таком случае присоедин-… — он не успел договорить, как вдруг почувствовал жуткую боль в области лица. Он упал на пол, крича от боли, и схватился за нос, из которого текла свежая кровь. — Ублюдок… Трое остальных переключили свой голодный и пустой взгляд на Джоске, который стоял сейчас в домашней одежде. Те парни были похожи на стаю волков, которые уже поймали свою добычу и не хотели отдавать ее чужаку, что резко возник в этом безлюдном месте. Не долго думая, Джоске призвал свой станд, замечая, как те насильники заметно напряглись. Напряглись не от страха, а от желания наконец набить эту смазливую морду старшеклассника. Они отпустили бессильного Рохана, который тихо начал спускаться по стене, приводя неровное дыхание в порядок, и стали подходить к школьнику. На самом деле в этом темном месте было мало что видно, но взгляд, который был наполнен одной лишь ненавистью, сверкал то у Джоске, то у этих мужчин, которые очень медленно подходили к нему, будто бы боясь спугнуть. Юноша стоял. Стоял на месте и ждал, пока они подойдут все ближе. Ждал, когда его некогда доброе сердце растает, оставляя злость и ненависть за собой, ведь только так он сможет как следует проучить этих отбросов общества. И как они вообще посмели сделать такое с Роханом? — Вы только посмотрите на него. Герой нашелся! Уебывай нахуй отсюда, пока мы тебя тут не убили! — один из мужчин ускорил шаг и направился прямо к Джоске, держа что-то в кулаке. Школьник стоял на месте и не повел даже глазом, что как раз и удивило оставшихся парней. Нападающий выставил руку вперед, и только когда он приблизился к юноше на близкое расстояние тот понял, что у него в руках находится небольшой нож. Джоске спокойно выдохнул и старался сдержать улыбку. Черт, они действительно хотели победить его этим? Школьник уже собирался ударить его собственной рукой в челюсть, как вдруг почувствовал, что его правая рука не может двигаться, а к виску было приставлено что-то явно тяжелое. Он быстро перевел взгляд и увидел грозного мужчину, который был выше его. Джоске понял, что ситуация не самая выигрышная, ведь один из них сейчас бежит на него с ножом, а второй представил к его голове пистолет. Но ведь, школьник и не с таким сталкивался в свои года. Crazy Diamond одним движением руки ударил бегущего мужчину с такой силой, что тот смог отлететь на несколько метров, крича от боли. Похоже, что теперь он точно встать не сможет. Пока высокий мужчина на секунду отвлекся на своего «друга», Джоске почувствовал, как хватка этого парня ослабла, и, не растерявшись, он воспользовался этим. Старшеклассник выдернул свою правую, ударил этого громилу по руке, и от такого неожиданного удара пистолет попросту выпал из руки мужчины. Станд Джоске быстро схватил его, кидая в руки школьнику. Он направил этот пистолет прямо на мужчину, и тот сразу встал на колени. Этого здоровяка не очень и пугало то, что у юноши был в руках пистолет. Пугало то, что он схватил оружие и ударил его дружка какой-то невидимой силой. Джоске быстро кинул взгляд на мужчину, которого еще не успел никак покалечить, ведь этот четвертый забился к стене. — И каково это быть напуганным в темном переулке города, а, ублюдки? — старшеклассник ожидал ответа, но эти четверо трусов продолжали молчать и трястить. — Какие вы жалкие… — Crazy Daimond ударил в стену, делая в ней большую вмятину и позволяя ей разлететься на мелкие кусочки. — Отвечайте! — Но он ведь сам сюда зашел… — Что ты там мычишь?! Я не слышу! — школьник подставил ружье прямо к голове огромного мужчины, который сейчас стоял на коленях перед ним. — Ты хочешь сказать, что это он виноват в том, что вы не можете держать своего дружка в штанах? — Джоске чувствовал, как все эти мужчины дрожали от страха, пытаясь найти способ убежать отсюда. — Отбросы! — Да мы в жизни больше не тронем никого! Пощадите нас, прошу! — парень, которому Джоске в самом начале успел сломать нос и, судя по говору, челюсть, тоже встал на коленях перед ним, чуть ли не обнимая его ноги. Юноша никогда не командовал над кем-то в таких серьезных ситуациях. На удивление, ему это настолько понравилось, что на лице ненароком выступила больная улыбка, и он уже чуть было не перешел крайность, заставляя тех лизать его обувь дочиста. Власть над кем-то действительно заставляла его сердце биться чаще, и он даже чувствовал прилив секундного возбуждения внутри. — Джоске, хватит… — знакомый голос привел школьника в норму. Джоске потряс головой и кинул взгляд на Рохана, который продолжал на него смотреть с ужасной тоской. — Если еще раз я о вас услышу, то знайте, я вас прикончу своими же руками, — он спрятал пистолет в свои широкие карманы, замечая, что эти ублюдки все еще сидят перед ним. — Быстро, блять, свалили отсюда! — его голос был такой громкий, что все четыре парня дернулись и тут же побежали в разные стороны. Вслед за ними можно было слышать только громкие писки, которые они издавали из-за сильного шока. — Вы как? — Джоске неспеша подошел к Рохану, снял с себя плащ, который успел прихватить с собой и накинул его на дрожащее тело мангаки, который зарылся в колени и не хотел поднимать взгляд. Сейчас он чувствовал себя отбросом, не желая вообще с кем-то говорить и кого-то видеть. Внутри было ужасное тошнотворное чувство, которое еще и отдавало неприятным привкусом во рту. Скорее всего, этот привкус возник из-за этих пьяных отбросов, от которых несло дешевыми сигаретами. — Можете идти? — мангака поднял голову и кинул взгляд на Джоске, тут же отводя его в сторону. Нет. Было очень стыдно перед ним. Стыдно за то, что он показал эту сторону себя и стыдно за то, что сегодня перед уходом он сказал то, чего не хотел. — Ладно, раз уж вы молчите, то я сам отнесу вас, — Джоске уже собирался поднять его, но художник резко ударил его по руке. Похоже, что он все еще не отошел от чужих прикосновений. Он попытался сам встать, но ноги дрожали, словно у маленького котенка, который попал под холодный осенний дождь. Школьник понимал, что Рохан запретил ему к себе прикасаться, но как только он увидел, что мангака сейчас упадет, то тут же подхватил художника и закинул его руку на свои плечи. Они прошли небольшое расстояние и сели на мотоцикл, который был припаркован недалеко от входа в кафе. Хоть это и было значительным нарушением, но Джоске повезло, что сейчас мало кто проходил тут. Он сел за руль, пытаясь усадить Рохана на заднее сиденье. — Держитесь за меня, — мангака на это никак не отрегировал и даже не посмотрел на Джоске, но юноша и отсюда видел всю эту беспомощность, что сейчас была в его взгляде. В этом изумрудном лесу, который находился в глазах художника, можно было заблудиться. Заблудиться в лесу под названием «Отчаяние и горе», ведь это все то, что они успели увидеть за всю свою жизнь. Заблудиться, постоянно моля о помощи и подавая признаки жизни кому-то там, кто случайно пролетит над этим лесом. Но как жаль, что все, кто мимо него пролетал или заходил, пропадал бесследно, не оставляя за собой ничего. Да. В них действительно можно было потеряться. Именно это школьник сейчас и делал, продолжая с сочувствием смотреть в них. Он пытался найти выход, старался найти хоть какой-то луч света, но даже не смел просить о помощи. Джоске даже и не думал о том, чтобы ему кто-то помог. Он, пожалуй, единственный понимал, что как раз-таки это он должен помочь всем этим поникшим деревьям найти луч солнца в этом аду, и только тогда они смогут расцвести и вывести тебя на путь, который в итоге приведет домой. Рохан резко посмотрел на него, и в глазах пронесся убийственный холод, от чего Джоске нехотя вздрогнул. Осознав, что сейчас он сильно долго пялился на него, школьник повернулся и положил руки на руль, пытаясь завести байк. Юноша последний раз посмотрел на мангаку, который все так же, как и раньше сидел с поникшей головой, не желая держаться за школьника. — Как далеко они зашли? — он говорил громко, ведь во время поездки мотоцикл был довольно шумный. Да, возможно, это не лучшее место, чтобы обсуждать такое, но юноша был очень нетерпеливый и желал узнать все как можно раньше. Но, к сожалению, все его вопросы (коих было бесчисленное количество) Рохан продолжал игнорировать, лишь придерживая плащ, который мог бы запросто улететь из-за такого потока ветра. Холодная капля вдруг упала на аккуратный нос школьника, потихоньку скатываясь вниз. Джоске на секунду оторвал взгляд от дороги и посмотрел вверх, чтобы узнать, что на него вообще только что капнуло. Тучи уже давно скопились в одну большую и серую массу, которую сложно было заметить, ибо сейчас все-таки не дневное время. — Ох, похоже, что дождь собирается, — юноша немного усмехнулся. И все-таки вовремя он забрал мангаку, а то если бы это еще произошло в сильный ливень, то было бы еще хуже. Когда же никакой реакции на его слова не последовало, Джоске заметно напрягся, но продолжал говорить своим привычно-спокойным тоном. — Молчите? Я понимаю, что вы меня ненавидите до глубины души, но все же… — в его голосе проскакивали нотки отчаяния, но он старался это не показывать. Художник смог это уловить и впервые перевел на него взгляд, но впереди себя он видел только лишь спину. Я не ненавижу тебя, идиот. Наоборот… Я сам не знаю, что сейчас чувствую. Я такой придурок, боже… — Приедем домой и все обсудим, ладно? Я знаю, что вам сложно говорить об этой ситуации, но постарайтесь мне довериться, хорошо? Я не принуждаю вас говорить об этом. Просто знайте, что я не желаю вам ничего плохого и-… — остальную часть уже было не слышно из-за сильного шума проезжающих мимо машин и от самого байка, который шумел непрерывно. И все-таки… Почему ты так добр ко мне? Я ведь специально старался грубить тебе в рамках разумного, но ты лишь постоянно отшучивался. Черт… Знаешь, я действительно ненавижу… Ненавижу эту добрую черту в тебе, которая не позволяет оставить меня. Я ведь ужасный человек. Со мной не должны быть такие люди, как ты. Почему ты этого не понимаешь? Но… — Спасибо… — Рохан сказал это очень тихо, даже не рассчитывая на то, что юноша его услышит. Джоске сразу же почувствовал чужие руки на своей талии, которые продолжали согревать его. Школьник просто не смог держать эту довольную улыбку, что так и рвалась показаться на свет. — Всегда пожалуйста, сенсей.***
— Посидите немного, я пойду наберу вам ванну, — школьник торопливо и неуклюже снял обувь и быстро побежал в ванную комнату, из которой уже были слышны звуки льющейся воды. — Уже почти все готово, так что если вдруг что понадобится, то обязательно зовите, — жестами он будто бы сказал, что Рохан может идти принять успокаивающую ванну. Малахитовая поляна, находившаяся в глазах мангаки, блеснула многозначительной пустотой, будто бы блокируя и заглушая всю бурю эмоций, что сейчас находились внутри него. Уловив этот бездушный взгляд, юноша невзначай вздрогнул, замечая как по его рукам проходятся мимолетные мурашки. Джоске хотел как-то разрядить эту обстановку, поэтому он немного ухмыльнулся и подошел к Рохану, говоря, что тот сам отведет его, на что художник, впервые отреагировав хоть на что-то, сказал свою характерную фразу: «Сгинь…», и спокойно пошел туда, куда ему надо было. Рохан сидел в теплой ванной, согнув колени, и стал прокручивать все сегодняшние события, от которых начинало трястись все тело, лишь от воспоминания запаха этого жуткого перегара, которым так ужасно несло от этих подонков. Зеркало находилось совсем недалеко от ванны, поэтому через несколько минут прокручивания этих событий, мангака решил аккуратно выйти из воды, чтобы просто посмотреть на себя. Непонятно зачем и для чего он это делал, но, похоже, сейчас было настолько ужасное настроение, что просто хотелось пожалеть самого себя. Эстетично выпирающие ключицы, тонкая и упругая талия, нежное лицо с чёткими линиями — все это казалось таким… Уродливым и использованным. Немного приблизив взгляд, Рохан стал замечать эти ужасные синяки на шее, которые остались после того случая, когда его чуть не задушили. Нежно проведя по ним рукой, в голове снова вспыхнули те события, когда мужчины без какого либо угрызения совести грубо прижимали его к стене, кусая за разные места. Блять… Рохану стало противно от самого себя, и он отказывался продолжать смотреть на свое тело. Художник сел на корточки, лишь бы подальше оказаться от этого зеркала. Ему никогда так не хотелось просто засунуть голову в чье-то плечо, уткнуться и реветь так громко, чтобы твои последние связки порвались, как натянутые нити. Ничтожество. Какие-то голоса в голове снова начали играть свой спектакль, заглушая разум. Ты хуже любой проститутки, ты знал об этом? Все твое тело - кусок мяса. Ты никому не нужен. Резко мангака кинул взгляд на бритву, что лежала на соседней табуретке. Возьми уже эту чертову бритву и сделай все, что от тебя требуется. Или ты не способен даже на это? Художник и не заметил, как это голубое орудие для самоубийства уже оказалось возле его запястья, делая неглубокий надрез, из которого крапинками пошла алая кровь. Тебя никто тут не держит. Ты грязный и отвратительный как душой, так и телом. Сдохни. Никто даже плакать не бу-… — У вас все нормально, Рохан-сенсей? — костяшки пальцев Джоске нежно стучали в дверь, отвлекая художника от своих больных мыслей. Мангака потряс головой, как бы отпугивая все эти жуткие голоса, но он не сразу не заметил, что по его руке уже ручьем бежит кровь. Рохан резко подорвался и включил воду в раковине, чтобы побыстрее ее смыть. — Рохан-сенсей? Если вы продолжите молчать, то я выбью эту дверь, — школьник настойчиво продолжал стучать, дожидаясь хоть какого-то признака жизнь. — Да нормально все, просто свали уже отсюда, — язвительно ответил Рохан, пытаясь сохранить спокойный и привычный для себя тон. Сам не заметив этого, но юноша расцвел, словно подснежник. Эти минуты ожидания были такими томительными, что он уже придумал себе всякого. — Ох, я так рад, что с вами все в порядке… — Я не слышу ни слова, что ты там говоришь придурок. Ты уже дашь мне хотя бы нормально помыться?! — Рохан все еще судорожно пытался смыть свою кровь, которая не кончалась. Какой же он кретин… Настолько загнался, что теперь ему приходится марать руки в собственной крови. — Говорю, что еда уже почти готова. Так что давайте быстрее, ибо я безумно голодный. — Ну так садись и ешь, в чем твоя проблема? — Ха? — его возмущенное лицо, казалось, можно было увидеть прямо сквозь дверь. — Я не собираюсь начинать есть без вас! — после этих слов мангака на секунду замер, а в его голове тихо заглушалась вода, которая продолжала шуметь где-то на фоне. Да что этот придурок, черт возьми, несет? Когда это такое вообще было, чтобы люди ждали кого-то, чтобы и самим поесть? Он кинул свой взгляд на окровавленную раковину. А ведь этот школьник только что спас его… — Хорошо, — он тихо вздохнул, позволяя себе кинуть небольшую улыбку в сторону двери, за которой сейчас стоял Джоске. — Дай мне пять минут. На столе стояли новые блюда, которые Джоске уже успел быстро приготовить. Да уж, ему определенно надо становится какие-нибудь шеф-поваром, ибо такие блюда практически невозможно сделать за такой короткий срок. Ничего не говоря, Рохан тихо прошел в кухню, смотря вниз. Юноша, видя его состояние, не хотел даже ничего говорить. Сейчас они оба чувствовали, что им надо просто посидеть в тишине, чтобы немного обдумать все, что произошло. Был слышен лишь звук столового прибора, который неуклюже соприкасается с тарелкой. — Скажи честно, Джоске… — Рохан первый прервал эту тишину, продолжая смотреть куда-то вниз, лишь бы не встречаться взглядом с юношей. — Я тебе противен после всего этого? — С чего вы взяли?! — Джоске уже чуть было не подавился чаем, когда такое услышал. — Мое отношение к вам никак не поменялось… — Лжец… — в тарелку с едой мангаки упала слеза. Рохан подскочил из-за стола, давая стулу сделать неприятный звук трения о кафель. — Как ты смеешь делать вид, будто бы ничего этого не было?! Я отброс, слышишь! Отброс! — он продолжал возмущенно кричать, не поднимая взгляд. — Все из-за него… Из-за этого больного ублюдка, который распоряжался мной как только хотел, — его дыхание немного успокоилось, и он плавным движением снял с себя повязку, сильно сжимая ее в руке. — Знаешь… Говорят, что человеческое подсознание знает гораздо больше, чем тебе кажется. Оно хранит в себе все ненужные знания или же неприятные моменты. На протяжении всей жизни я пытался забыть то, что происходило со мной в детстве. У меня это даже получилось, хах… Но из-за сегодняшнего случая я вспомнил кое-что. Вспомнил те ситуации, ужасные поступки и самого главного монстра - моего отца. Ты ведь наверняка видел этот шрам на моем затылке, так? — Джоске очень медленно кивнул, будто бы боясь спугнуть Рохана. — Мой отец сделал это. Из-за сильного удара я потерял память. Так я думал раньше… Но, как оказалось, некоторые моменты я действительно забыл, но бóльшая часть сейчас хранится в моей голове, и от них я уже никак не избавлюсь, — он сжал повязку в руках еще сильнее. — Это случилось после смерти мамы… Мой отец ее убил, и у него возникли трудности с полицией, поэтому он зачем-то забрал меня из больницы, и нам пришлось скитаться по миру. До того, как мы приехали в Египет, где он как раз и встретил Дио, у нас совсем не было денег. И отец… — Рохан затих на секунду. Ему было очень противно так назвать человека, который отнял у него все самое дорогое в жизни. — Нет. Этот ублюдок… Он продавал меня в буквальном смысле. За это ему платили хорошие деньги, но чтобы получить эти грязные бумажки, мне приходилось спать с этими старыми извращенцами… — Джоске был не в праве что-то сказать. Он сидел за столом и продолжал внимательно слушать мангаку, наблюдая за тем, как он переживает эти моменты снова. — Однажды я не выдержал… Один из них был настолько ужасен и аморален, что попросту изнасиловал меня и даже ничего не платил. И знаешь, что он спросил у меня во время изнасилования?! — его тон становился громче. — Конечно, это была фраза: «Тебе ведь не больно?». Представляешь! Эта мразь думала, что я ничего не чувствую! — художник стал заливаться истерическим смехом. Это было так жутко и дискомфортно, что Джоске с трудом смог сделать глоток воздуха. — Я убил его! — Рохан схватил себя за волосы, а второй рукой он продолжал сжимать свою повязку. — Я убил его на той же кровати ножом, который по случайности оказался рядом со мной. Я бил его этим ножом столько раз, пока вся ненависть не пропала бесследно! — истерический смех перебивался всхлипами из-за того, что он продолжал плакать. — И после этого ты хочешь сказать, что твое отношение ко мне никак не помелось?! Вся моя жизнь - это ебаный мир, который рушится только вокруг меня! Я не должен был вообще появляться на свет! — Джоске встал из-за стола. Он очень медленно стал приближаться к мангаке. — Отойди от меня! Я тебя ненавижу всем сердцем, ты слышишь?! Ебаный придурок! Ненавижу! Ты худшее, что со мной случалось! Нежные и большие руки обняли это беззащитное дрожащее тело. Джоске было трудно дышать, ведь сейчас он понимал, что эти острые шипы, которыми обладал Рохан, пронзили все его тело насквозь, разрушая все внутри. Он слышал, как художник успокаивается и тихо всхлипывает, прижимаясь к нему все больше. Он чувствовал, как мангака нежно упирается в его плечо и так же несмело обнимает его в ответ. Может, это действительно было то, чего Рохану так не хватало? Обычные объятия, которые мог подарить, пожалуй, любой человек. Нет… Ни за что. «Любой» человек тут не подойдет. Нужен лишь один. Один с чистой душой и с искренними эмоциями, которые он готов дарить тебе каждый день, и благодаря которым ты забываешь о всем плохом, просто смотря на эту глупую улыбку. Они стояли в обнимку в полной тишине, заставляя растаять в ней полностью, словно снег в первый весенний день. Рохан очень нежно уткнулся в изгиб шеи юноши, немного опаляя ее своим все еще неровным дыханием. — Знаешь, я всегда думал о том, что моя жизнь без тебя была бы гораздо лучше… — Рохан посмотрел прямо на Джоске, пытаясь избавиться от этой пелены в глазах, которая образовалась из-за слез. Он смог прервать эту нежную и спокойную тишину, и за долгое время художник порадовал старшеклассника своей искренней улыбкой. — Правда? — в этих лазурных глазах выступили еле заметные слезы, но совсем не из-за того, что юношу как-то задели эти слова мангаки. Наоборот, после этой фразы Рохана и его, как всегда, прекрасной и очень редкой улыбке, он почувствовал такое приятное чувство внутри, которое даже не мог объяснить самому себе. Внутри будто бы зацвела целая поляна из прекрасных васильков, с которыми он уже хотел поделиться с мангакой. Сейчас они все понимали без слов. Все желания и чувства читались во взгляде, которым оба парня уже успели перекинуться друг с другом. Рохан нежно уперся своими тонкими пальцами в плечи юноши, немного приподнимаясь на цыпочках. Да, хоть и между ними была разница сантиметров семь, мангака все равно не мог нормально дотянуться до этих манящих пухлых губ. Он, закрывая свои глаза, приближался к ним очень аккуратно и неспешно, заставляя Джоске сдвинуться немного вперед, чтобы наконец сократить это расстояние между ними. Тонкие и нежные губы, с которых уже давно стерлась вся помада, наконец почувствовали тепло, которое распространилось не только в районе нижней части лица, но и по всему телу, зарывая пальцы в эту, теперь уже, привычную прическу старшеклассника, прижимая к себе все ближе его лицо, и наконец заставляя себя полностью отдаться этому чувству, в котором прямо сейчас оба парня таяли. Нет, поцелуй не был напитан прилюдием, после которого нужно было сразу же раздвигать ноги. Этот поцелуй был похож на вот-вот распустившуюся сакуру - такой же нежный и чувственный, давая каждому насладиться теплом друг друга. Джоске, никогда до этого не целовавшись, был поражен от того, насколько тепло дорогого тебе человека может быть прекрасным и от того, что его первый поцелуй украл парень. Но сейчас он позволял себе полностью наслаждаться процессом, чувствуя, как их губы сливаются вместе вновь и вновь, забывая про реальность. Не удержавшись от желания, которое очень резко возникло внутри, юноша обхватил талию Рохана, все сильнее прижимая к себе. Ему не хотелось, чтобы этот поцелуй когда-нибудь прекратился. Хотелось дарить такие же нежные и невинные поцелуи художнику каждый день, наблюдая, скорее всего, за очень смущенной и раздраженной реакцией. И все-таки именно ради этих эмоций Рохана, Джоске, казалось, и живет.