haruhana

      Всё началось с небольшой тяжести где-то в груди, в области солнечного сплетения. Аи был обеспокоен тем, что дыхание внезапно начало заканчиваться слишком быстро, но репетицию с Ранмару прерывать не спешил — предстоящий лайв был определённо важнее, чем какой-то программный сбой, который наверняка пропадёт после следующего обновления. Куросаки с сомнением посмотрел на хмурящегося андроида, щёлкая пальцами где-то перед лицом обладателя аквамариновых волос. Вздрогнув, Миказе резко поднял взгляд на партнёра, резко вдыхая, — в груди вдруг стало ещё теснее.       — Всё в порядке? — рокер, как всегда, был краток, но в голосе проскальзывали нотки беспокойства за младшего. Бирюзовоглазый коротко кивнул, и, получив от пепельноволосого лишь пожатие плечами, развернулся к листам с текстом.       — Ещё раз отрепетируем песню и приступим к хореографии, — Аи, как всегда, тут же сосредоточился на работе, откладывая проблему в дальний ящик.       — Аи-чан, ты уже вернулся? Как прошла репетиция? — Нацуки выглядел столь же счастливым, что и в любой другой день, удерживая Сё за запястье одной рукой и второй рукой сжимая вешалку с очередным платьем. Курусу же, в свою очередь, выглядел самым несчастным человеком на Земле, но прибытие сенпая, вроде бы, подняло ему настроение — тому даже удалось вырвать руку из цепкой хватки друга.       — Репетиция как репетиция. Мы уже приступаем к хореографии, совсем скоро мы уже будем готовы к предстоящему лайву, — андроид выдавал информацию чётко и полно, наблюдая, как кохаи удивлённо кивают. Миказе хотел было направиться к выходу из комнаты, когда Нацуки выдал совсем уж неожиданный вопрос.       — А что у Мару-чан-сенпая? Как он отреагировал на ваш дуэт? Аи замирает, вновь ощущая неприятную тяжесть в груди, кажется, появляющуюся только от мыслей о Ранмару. Робот чувствует позыв закашляться, чему повинуется, практически складываясь пополам. Поднимается он столь же резко, как и подступивший к горлу комок, и бросает взгляд на блондинов, всё ещё сжимая в кулаке рубашку на груди. Оба его кохая выглядят ошарашенно: Нацуки будто готов в любой момент ринуться вперёд, чтобы помочь сенпаю. Сё же выглядит бледнее обычного, круглыми глазами смотря на аквамаринововолосого, и Миказе видит невооружённым глазом, что голубоглазого ощутимо потряхивает.       — Аи-чан? — Шиномия всё же выходит из мимолётного ступора, мгновенно оказываясь рядом с андроидом и кладя тёплую руку на лоб младшего. — Всё хорошо? — зелёные глаза пересекаются с бирюзовыми, и робот отстраняется от своего кохая всё с тем же безразличным выражением на лице.       — Всё отлично. А сейчас, если вы не против, я пойду спать. Доброй ночи, — с этими словами айдол направляется к своей кровати, оставляя всё таких же ошарашенных соседей по комнате одних. Блондины лишь беспомощно переглядываются.       На следующее утро Аи, вопреки всему, проснулся бодрым и вполне здоровым. В груди ничего не болело, и дыхание не сбивалось, как вчера. Делать Миказе было нечего — на этот день ему выпал выходной, и андроид решил, что для начала неплохо было бы разобраться с кохаями. Перейдя черту и приблизившись к кроватям соседей по комнате, робот заметил, что кровати были застелены, а самих блондинов, что удивительно, в комнате не наблюдалось. Скептически подняв на это бровь, обладатель бирюзовых глаз вздохнул и направился в столовую. Дойти до столовой ему, впрочем, было не суждено — по пути вниз ему встретился его кохай. Сё выглядел расслабленно, но, заметив своего сенпая, нахмурился.       — Аи, понимаешь, если тебе нужна помощь… — голубоглазый оборвался на полуслове, почувствовав на себе пристальный взгляд, и отвёл глаза. — Я могу помочь, если у тебя что-то не так, не молчи, про такое нельзя молчать…       — Не понимаю, о чём ты говоришь. Со мной всё абсолютно в порядке, — Миказе отчеканил каждое слово, мгновенно затыкая блондина. — А теперь, если ты мне позволишь, я бы хотел пройти в столовую. Курусу лишь подозрительно смотрит вслед младшему, обречённо вздыхая.       Следующая репетиция становится для Аи невыносимой. Любой косой взгляд на Ранмару отдавался глухой тяжестью в груди, выбивающей из лёгких весь воздух и заставляющей резко вдыхать раз за разом ради спасительного кислорода. Куросаки этого, видимо, не замечал, — и не надо, думал андроид, будет меньше вопросов насчёт его самочувствия, его ими и так замучали кохаи. Миказе, как и обещал, приступил к разработке хореографии, не упуская темперамент рокера из движений. Каждый шаг, каждый взмах рукой — всё говорило об исполнителе, всё передавало его энергию. Двигаясь в такт музыке, Аи думал. Думал обо всём: о том, как с каждым разом всё больше рад видеть пепельноволосого певца, о неприятном коме в груди, не пропадающего после всех бесчисленных перезагрузок, о совместной песне, о чувствах — своих и Ранмару. Способен ли андроид на чувства? Пусть и создан он был по подобию человека, познать эмоции он не надеялся. Однако, вот он — поёт о любви, и метафорическое сердце часто-часто замирает. Но отчего же?.. Ответ не заставляет себя долго ждать.       — Эй, Миказе, ты меня слышишь? Ты уже по второму кругу всё те же движения выдаёшь, — Куросаки пытается звучать недовольно, но любой может услышать в его словах плохо скрытое беспокойство за обладателя бирюзовых волос. Робот вздрагивает и резко поворачивается к разноглазому, от неожиданности не удерживаясь на месте и падая в объятия старшего товарища. Ранмару без какого-либо труда ловит своего партнёра, помогая принять более устойчивое положение. Аи же чувствует, что безобидная тяжесть в груди поднимается к горлу.       — На сегодня закончили. Потренируй сольные части в одиночку, — бросает андроид через плечо, спеша к выходу. Рокер резко вздыхает.       Первое, что предпринимает холодный ум Миказе — забежать в мужской туалет и, быстро закрыв дверь, как следует прокашляться. Горло что-то щекочет, и робот с широко раскрытыми глазами ловит в руку небольшой лепесток. Айдол подносит руку к лицу. На ладони, окраплённой каплями крови, лежит одинокий алый лепесток.       — Анемон… — шепчет Аи, и его глаза расширяются ещё больше. Насыщенный кроваво-красный лишь подтверждает мысли об одном знакомом рокере. Конечно, андроид знает, что значит этот цветок — интернет всё ещё работает быстро, да и с болезнью он встречается не впервые, — не лично, конечно, просто по научным статьям, — но всё ещё чувствует себя ужасно беспомощным и хрупким. Смывает лепесток в канализацию и умывается, позволяя себе немного перевести дух, а затем — начинает думать. Кто может помочь ему в этой ситуации? Память услужливо подкидывает обеспокоенных кохаев, но Миказе отметает эту мысль — кто знает, как они отреагируют, мало ли, перепугает их до смерти. Кохаи Ранмару — тоже не вариант: Рен наверняка сдаст его при первой же возможности, а Масато тоже не хочется лишний раз волновать. Рейджи, Отойя, Сесил и Токийя тоже отметаются — последний рано или поздно сдастся под напором соседей по комнате, а Аиджима вряд ли предложит что-то дельное. Остаётся Камус — среди остальных он выглядит самым приемлемым вариантом, и Аи направляется прямиком к нему.       — Миказе. Что привело тебя сюда? — блондин, как всегда, холоден снаружи, однако глубоко внутри и он заботится о младшем участнике Quartet Night, потому без лишних вопросов закрывает за ним дверь, оставляя их одних.       — Камус. Мне нужен совет, — робот заходит издалека, но графа так просто не проведёшь, потому он наливает в чашку чай и предлагает обладателю аквамариновых глаз, который, в свою очередь, с благодарностью принимает её.       — Тебя что-то беспокоит. Задавай свой вопрос, — размешивая сахар в чае, голубоглазый готовится слушать андроида, нервно помешивающего свой чай.       — Хорошо, — ещё немного подержав ложку в руке, айдол кладёт её на блюдечко. — Как бы ты поступил, если бы знал, что тот, кому ты хочешь признаться, не ответит тебе взаимностью? Старший хмурится и опускает чашку на стол. Рейджи признался ему первым, а потому графу не пришлось думать о возможной невзаимности чувств. Но если ставить всё так…       — Вот что. Я бы всё же признался, чтобы убедиться, что мои чувства действительно невзаимны. Тебе я тоже советую сначала спросить, а потом думать, — Миказе на эти слова лишь неуверенно кивает.       — Спасибо, Камус.       — До свидания, Миказе. Про признание Аи с того вечера даже не вспоминал.       Впрочем, предстоящий лайв никто не отменял, и репетиции с Куросаки — тоже. Пусть каждая репетиция была личным кругом ада, андроид не показывал ничего из этого перед пепельноволосым, скрывая свою болезнь всеми силами. Танец за танцем, песня за песней, репетиция за репетицией — с каждым днём бирюзовоглазый кашлял всё больше, обнаруживая в раковине всё больше крови, смешанной с бутонами. На все вопросы Аи либо отмалчивался, либо отмазывался, ловя на себе беспокойные взгляды кохаев и неодобрительный взгляд Камуса. Критические ошибки, иногда всплывающие где-то в углу поля зрения, робот тоже благополучно игнорировал, предпочитая вести себя как обычно. Но не всё же заканчивается так хорошо, да?       До лайва, тем временем, осталось меньше недели. Приходя на генеральную репетицию, Ранмару меньше всего ожидал увидеть ужасно кашляющего андроида, который при виде партнёра резко сделал вид, что ничего не было. Нахмурившись, рокер подошёл к младшему, скрещивая руки на груди.       — Что это только что было, Миказе? Если ты болен, нахрена припёрся на репетицию? — на это Аи лишь легко улыбнулся, пытаясь скрыть свою нервозность.       — Я совершенно здоров, Куросаки, не о чем беспокоиться. Давай приступим к… — договорить роботу не дали руки, мягко схватившие его за плечи. От такой близости цветы с новой силой подкатили к горлу.       — Да нисколечко ты не здоров! Либо ты сейчас идёшь в медпункт, либо я пишу Котобуки, и отсюда ты уходишь только в его сопровождении. Уяснил?       — Не звучи так, будто тебе не всё равно, пожалуйста. Тебе не идёт, — Аи уже устал от этих цветов, что будто готовы разорвать его изнутри, потому позволяет себе сорваться на их причине.       — Кто сказал, что мне всё равно? Я за тебя беспокоюсь, Миказе! — разноцветные глаза блестят смесью раздражения и волнения, и это становится последней каплей. Андроид прикрывает рот рукой, начиная кашлять в попытке выпустить рвущиеся наружу бутоны, и мгновенно побледневший Ранмару лишь обхватывает младшего, придавая ему более удобное положение.       — Кто? — глухим голосом спрашивает рокер, перебирая в пальцах алые бутоны, хотя, кажется, сам догадывается об ответе.       — Ты, — так же тихо вторит робот, игнорируя все окна критических ошибок, чтобы взглянуть на Куросаки. Пепельноволосый лишь пусто смеётся, наклоняясь к истекающему кровью айдолу и нежно целуя его.       — Я тоже тебя люблю, мелкий.       И Аи лишь мягко улыбается, чувствуя, как жёсткие стебли исчезают, уступая место расцветающим от любви образным цветам.