haruhana

      — И раз, два, три! Теперь выходим немного вперёд… И поворот!       Ранмару наблюдал за тренировкой уже последние пятнадцать минут. Вздохнув, рокер перевёл глаза с Рейджи на Аи. Старший разбудил их обоих в такую рань — а всё ради репетиции с Аи. Куросаки нахмурился. Если учесть, что заснули парни уже под утро из-за… неких ночных событий, получается, что Миказе и проспал-то совсем ничего, так что после целого дня тренировок выглядел он не очень. Котобуки, впрочем, тоже был не лучше — хоть он и держался бодро, во всех движениях проскальзывала усталость. Цыкнув, пепельноволосый выудил телефон из кармана, набирая кому-то сообщение, и опёрся на дверной косяк. Чем больше Ранмару смотрел на репетицию, тем больше волновался за состояние Аи. Не то чтобы он не волновался за Рейджи, просто за шатеном мог присмотреть один очень раздражающий блондин. Прождав ещё минут пять и убедившись, что голубоглазый может распластаться на земле в любой момент, Куросаки принял решение действовать. Мигом очутившись рядом с Миказе, разноглазый подхватил его на руки, мысленно извиняясь перед перепуганным Рейджи.       — Думаю, что на сегодня ваша репетиция закончена. Извини, Котобуки, но свою принцессу я у тебя украду, — упомянутый певец смущённо пискнул, заливаясь краской, а рокер лишь мягко хихикнул. — Но ты не расстраивайся, твой принц тоже здесь будет с секунды на секунду, правда, кажется, без белого коня… — краем глаза заметив заходящего Камуса, Куросаки удобнее перехватил голубоволосого парня и, прокрутившись с ним разок, направился на выход под молчание Рейджи и скептичное хмыканье графа.       Первым тишину коридора решился разрушить Миказе.       — Ранмару, зачем ты репетицию прервал? Мы с Рейджи почти до идеала отточили песню, ты совсем некста… — возмущения юноши прервал поцелуй, от которого на щеках парня запылал огонь смущения.       — Слишком много болтаешь, Аи. Ты сам не замечал, что с ног от усталости валишься? Ты и до нашей комнаты вряд ли дошёл бы.       — Как-нибудь бы дошёл. Поставь на пол, я сам!       — Ну уж нет, сегодня я свою принцессу не отпущу, — Куросаки довольно ухмыльнулся, услышав приглушённое «дурак», сказанное куда-то в грудь, туда, куда зарыл лицо донельзя смущённый Миказе.       До общей комнаты парочка добралась в относительном спокойствии. Голубоглазый, видимо, уже смирился с тем, что его из рук до конца вечера выпускать не будут, так что особо не протестовал, вместо этого нежась в ласке и заботе, исходящих от грубоватого с другими рокера. Мягко открыв дверь, пепельноволосый аккуратно уложил голубоглазого на кровать, доставая пижамы и кладя их рядом с возлюбленным.       — Ранмару, — позвал Аи, привлекая внимание своего партнёра. — Знаешь, я слишком устал, так что почему бы тебе не переодеть меня самому? Разноглазый лишь весело цокает, удивлённый и совсем капельку смущённый прямолинейностью парня, но просьбу всё же исполняет, после закутывая Миказе в одеяло. Юноша на это хмыкает, широко улыбаясь, но сопротивление не оказывает. Куросаки окинул взглядом комнату, убеждаясь, что делать больше ничего не нужно, и щёлкает выключателем, ныряя в кровать и заключая хрупкого айдола в свои объятья. Голубоволосый только ближе прижимается к рокеру, закрывая глаза и начиная проваливаться в сон под знакомую мелодию, напеваемую на ухо.       — Я люблю тебя, Ранмару, — шепчет Миказе, проваливаясь в столь желанный сон.       — И я тебя люблю, Аи, — отвечает тому Куросаки, лишь сильнее прижимаясь. Засыпает Аи со счастливой улыбкой на губах.