Пролог. Забытые
12 мая 2020 г. в 18:30
Услышав хлопок двери позади себя, Гермиона вскочила и вскинула палочку в оборонительной позиции. Сузив глаза, она держала палочку наготове, прежде чем вспомнила, где находится, и расслабилась.
Прошло уже шесть лет с тех пор, как война закончилась, а она все так же вскакивала и вооружалась при любом случайном шуме. Целители утверждали, что это последствия травмы. Посттравматическое стрессовое расстройство - заявляли маггловские врачи. Как его ни назови, страх никуда не делся. Правда, все было не так плохо, как в первый год после войны. Каждый раз просыпаясь от ночных кошмаров, Гермиона практически заливалась зельем Сна без сновидений, чтобы хоть немного отдохнуть. Шли дни, месяцы, годы, ей становилось немного легче. Гермиона давно потеряла надежду, что полностью оправится от стресса.
— Прошу сюда, — пригласила директор мисс Гластонбери.
Гермиона кивнула и прошла за ней. Это было одно из первых заданий после перевода в Отдел магического правопорядка. Ей поручили провести базовую проверку и ревизию Министерского Детского дома. Волшебный приют, куда попали многие сироты военного времени.
— Конечно, прошло уже много времени после войны, и большую часть наших подопечных либо определили в новые семьи, либо передали в руки родственников, — продолжила хриплым голосом мисс Гластонбери, напоминавшая Минерву МакГонагалл, разве что ей не хватало шотландского акцента. — Многие либо достигли совершеннолетия, либо отправились в Хогвартс. Но есть дети, которые возвращаются к нам на лето, а некоторые воспитанники остались ещё со времён окончания войны. К ним я и провожу вас.
Женщины спустились по узкой тёмной лестнице, ведущей в помещение, напоминающее подвал. Или подземелье.
— Они живут здесь? — спросила Гермиона.
Мисс Гластонбери кивнула.
— Все время?
Директриса снова кивнула:
— Мы пытались определить их вместе с другими детьми, которые потеряли своих родителей в послевоенный период. Мы называем таких детей «временными», потому что практически всегда их либо усыновляют, либо забирают в родные семьи. Но эти дети... они находятся здесь на постоянной основе. Они не помнят родителей, слава Богу, и признают только это место. Новое окружение их пугает и они... впадают в истерику. Поэтому, ради их же безопасности и комфорта, да и в отношении других детей тоже, мы пришли к выводу, что лучше поселить их здесь. Вместе.
Гермиона была слишком шокирована, чтобы делать записи в своём блокноте. Хотя вряд ли такое можно забыть, даже если не успел записать.
— Как вы можете... Вы понимаете, как жестоко это выглядит? Они словно в тюрьме.
Мисс Гластонбери остановилась и обернулась, поправляя свои очки формы «кошачий глаз» и глядя на девушку поверх своего острого носа:
— Уверяю вас, мисс Грейнджер, если бы я могла найти дома для этих детей, я бы это сделала. И если бы я нашла способ помочь этим детям адаптироваться за пределами приюта, я бы так и поступила. У этих детей есть проблемы. Вспышки гнева. Ночные кошмары. Неконтролируемые выбросы магии. Есть пострадавшие, мисс Грейнджер, причём некоторые очень серьезно, — Гермиона ничего не ответила. — Я возмущена вашими намеками, что у нас здесь обитель жестокости. Это не так. Я люблю каждого из этих детей так, словно они мне родные.
Тон директрисы ясно давал понять, что на самом деле она не испытывает любви к детям в этом приюте.
— Они когда-нибудь выходили оттуда?
— Мы пытались. Они отказываются.
— Что с их состоянием здоровья? Они получают какое-нибудь образование?
— Мы предоставляем детям приходящих целителей и преподавателей. К сожалению, мы имеем дело с текучестью персонала. Большинство не задерживаются надолго. Иные же остаются на короткий срок в соответствии с соглашением с Министерством. Обычно это волшебники, приговорённые к общественной работе за различные мелкие нарушения закона.
— Вы доверили уход за воспитанниками и их обучение преступникам? — Гермиона вскинула брови в удивлении. Каких ещё ужасов я здесь насмотрюсь?
— Мы бы никогда не допустили, чтобы детям причинили вред, мисс Грейнджер, — угрожающе тихо проговорила Мисс Гластонбери. Гермиона кивнула. — Мне приходится довольствоваться тем, что есть, с тех пор как стало трудно сохранить постоянный персонал. Фактически, только последние несколько лет у нас есть один постоянный сотрудник, который работает с этими детьми.
— Я бы хотела бы задать несколько вопросов этому человеку, если это возможно, — сказала Гермиона. — Для отчета.
— Я могу устроить вам встречу. Он может и не согласиться.
— Вы можете как-то уговорить его?
— Это не тот человек, с кем можно запросто договориться. Он работает совершенно независимо. Это было его главным условием при устройстве сюда. Я была не в том положении, чтобы обсуждать его требования.
— Интересно... — Гермиона задумалась. — Есть ли подтверждения наличия посттравматического стресса у этих детей?
Директриса мрачно кивнула:
— Самые тяжелые случаи из тех, что мне довелось видеть.
— Вы, эм... Вы говорили, что у них нет семьи. У них были целые семьи?..
— Нет. Только родители.
— Неужели нет других родственников?
— Тех, кто бы изъявил желание забрать их, нет.
— Никто не захотел принять этих детей?
— После того, как узнали, кто эти дети, нет. Много раз мне почти удавалось найти им дом, но нет. Теперь я уже не верю, что это возможно.
— Но... почему? — Гермиона не могла понять, как или почему столько детей были полностью изолированы после войны. Никому не нужные и забытые.
— Почему? — мисс Гластонбери остановилась возле огромного книжного шкафа и достала толстый журнал записей. Открыв на нужной странице, директриса протянула его Гермионе. — Читайте. Людям достаточно было лишь взглянуть, чтобы больше не возвращаться к этой теме.
Гермиона пробежалась взглядом по пергаменту. Список фамилий. Розье. Мальсибер. Макнейр. Эйвери. Лестрейндж.
О Боже мой. Теперь все встало на свои места. Гермиона подняла глаза и встретилась взглядом с директрисой. Глаза пожилой женщины блеснули грустью и смирением, и она наконец заговорила:
— Теперь вы понимаете, мисс Грейнджер, почему ни семьи волшебников, ни родственники этих детей не выразили желания видеть их у себя дома. Это дети Пожирателей смерти.