За закрытой дверью

В одних случаях разлука — первый из всех возможных способов покончить с любовью, в других — последнее средство спасти её.

Бэкхён хлопнул дверцей «ауди» снова слишком громко. Нервы ни к чёрту. Скинул сумку с формой на соседнее сиденье, отодвинул кресло подальше от руля и едва дотянулся до кнопки на магнитоле — включилась еле слышная мелодия. Откинувшись чуть назад, полусидя, Бэкхён бросил скользящий взгляд на загоревшийся экран смартфона, перед тем как прикрыть веки и потереть уставшие за день глаза костяшками пальцев. Оптимизма заставка на рабочем столе не вселяла — Синцзе, которого он успел сфотографировать исподтишка, с полуулыбкой пытался сделать из маленького полотенца кролика для Бэкхёна во время их посещения горячего источника в Осаке этой зимой. Как же всё это... осточертело. Бэкхён сделал над собой усилие, оттолкнулся от спинки кресла и, подхватив телефон, в пару движений сменил заставку на одну из стандартных. Да, так, наверно, в сто раз лучше, чем каждый раз трепать себе нервы. И, отбросив девайс к сумке, завёл мотор и выехал с парковки. Их отношения развалились на глазах, стоило только перестать ездить друг к другу. Синцзе сожрал забитый до отказа график, Бэкхёна — скука, ревность и рабочая рутина. Даже спортзал по вечерам стал напоминать ему что-то вроде наискучнейшего ритуала. Отправной точкой развала стало то, что Бэкхён перестал ощущать перелёты в Китай как нечто особенное, долгожданное, от чего в животе сладко ныло и стягивало. Пару последних раз, когда они виделись, он часто смотрел на часы, планировал время и отмерял в голове не сколько осталось времени у них двоих, а сколько до самолёта. Такая обыденность пугала. Справедливости ради Бэкхён вспоминал отношения на расстоянии с Исином, и те были не в пример ярче и насыщеннее, хотя они оба подолгу могли вынужденно не видеться. С Синцзе же всё быстро потухло, несмотря на переписки, звонки и довольно частые — если смотреть относительно их графиков — встречи, которые за прошедший год можно было пересчитать по пальцам на двух руках. И то, как быстро воодушевление обоих сошло на «нет» без истерик и выяснений отношений, действительно приводило в отчаяние. Бэкхён понимал, что уже не хочет ничего. Не от Синцзе — от жизни. И возможно, это он сам виноват в том, что они разбежались по углам, потому что вкус жизни просто ослаб. В отсутствие интересной работы Бэкхён всегда чувствовал странный груз серого бытия, давившего ему на плечи каждый раз всё с новой и новой силой. Он так устал. Поменяв парковку спортзала на парковку общежития, Бэкхён вырубил радио и, сняв с рук кожаные спортивные перчатки с обрезанными пальцами, снова взялся за телефон, откинувшись на спинку кресла. «Ты ведь любишь лапшу? Здесь есть отличный ресторанчик, как-нибудь свожу тебя туда». «Да, люблю, без проблем». Бэкхён смотрел на эти два последних сообщения в вичате, которыми они перекинулись почти что месяц назад, и не мог поверить — у них всё серьёзно закончилось на этом? После этих сообщений глубокой ночью не было больше ничего ― ни сообщений, ни звонков, ни просьб приехать. Почти месяц никто из них не говорил другому не то что «я тебя люблю» ― хотя бы «привет» или «доброе утро». И Бэкхёна впервые напугало осознание того, что между ними всё стало ясно без слов. Стало ясно, что они уже не вместе. И вот только с этим осознанием захотелось действовать. Выяснить, спросить, узнать. Как дела? Как настроение? Что всё это значит? И ещё... между нами действительно всё кончено? Бэкхён очнулся от мыслей, только когда руки сами уже отправили сообщение и делать что-либо было уже поздно. «Привет?» Бэкхён засёк две минуты и даже проскроллил ленту сообщений вверх за это время, вернувшись едва ли не к зимним перепискам, но ответа так и не последовало, и он, психанув, вышел из машины, установил сигнализацию и быстрым шагом направился к лифту. Из общежития за последние полгода съехали почти все, не считая Чондэ, Кёнсу и, в общем-то, самого Бэкхёна, который в конечном итоге остался на втором этаже совсем один. Да и остальные двое не особо часто своим присутствием удивляли. «Это кто?» Бэкхён чуть не потерял равновесие, пока снимал высокие ботинки и читал сообщение. Нажал «вызов» и включил громкую связь, прислонившись к стене и продолжая мучиться со шнуровкой. — Алло? — ответил полусонный голос едва не с полной удивления интонацией. — Ты совсем страх потерял или издеваешься? — Ни то и ни другое ― я сплю, — безэмоционально. — Нет, я знал, что ты скотина, но чтоб настолько... — Не шурши. Либо приезжай, либо заглохни, молю... — Ну да, это ведь так просто, — пробурчал Бэкхён куда-то в сторону и продолжил: — Опять похмелье мучает? — Ну не начинай, а... — Пьянь мелкая, — хмыкнул Бэкхён и, подобрав с тумбы мобильник и сумку у порога, двинулся к лестнице. — Трезвенник-язвенник, — лениво вернул Синцзе подколку и в динамике что-то зашуршало. Бэкхён скинул сумку у ванной и сразу же распластался на кровати, как только зашёл в комнату. Вспомнил их с Синцзе первый раз на этой кровати, как они не могли отпустить друг друга и полночи не спали, занятые ласками. Бэкхён поднял руки против лампы и посмотрел на пальцы оценивающе, припоминая, как Синцзе остро реагирует на них. Реагировал. — Ты серьёзно меня не узнал? Удалил мой номер? — спросил Бэкхён, всё ещё рассматривая свои руки. — Порывался, — отрывисто ответил Синцзе, — но не смог. Скорее, это была попытка поддеть. — О... Тогда это вышло на высоте, — мысленно поаплодировал ему Бэкхён, но неприятный осадок никуда не делся, скорее наоборот — только увеличился. Раньше они друг на друге не упражнялись в язвительности и сарказме, так что этот короткий разговор уже можно отнести к разряду наихудших. И впрямь новый уровень для них. — И давно ты пьёшь в таких количествах и в такое время? На том конце повисла тишина. Бэкхён даже подумал, что Синцзе уснул. — Какая тебе к чёрту разница? ― устало. Укол совести долго не заставил ждать: Бэкхён действительно вряд ли уже имел право читать ему нотации, после того как целый месяц вообще не объявлялся, хотя раньше ни одного дня не было без перезвонов или переписок. — Ладно... Прости что побеспокоил. Спокойной ночи. Бэкхён порывисто ткнул в кнопку сброса, даже не поднимая телефон с кровати, и стёр с щеки горячую солёную дорожку, с горечью осознав, что наконец снова чувствует себя живым. Ему не всё равно. Ему, чёрт возьми, больно. Входящий звонок за своими мыслями Бэкхён заметил не сразу, так как отключил звук. Ещё дольше осознавал, что это действительно Синцзе. — Приезжай, — твёрдо прозвучало в трубке, как только Бэкхён ответил на звонок. — Прямо сейчас. Смешок едва сам не опередил его мысли. Отчаянный и ядовитый. — Зачем? К чему всё это? Если они уже действительно не вместе и этот месяц был показательным, как ни посмотри. — Хочу видеть твои бесстыжие глаза, когда ты задаёшь мне такие глупые вопросы, — полным язвительности голосом произнёс он. — Так что приезжай. — Ты уверен, что тебе это надо? — переспросил Бэкхён уже тихим, сиплым голосом. — Ещё один тупой вопрос с твоей стороны, и я рявкну так, что тебе мало не покажется, — предупредил Синцзе с такой угрозой в голосе, что у Бэкхёна по спине мурашки пошли. — Сумку с вещами первой необходимости в зубы — и прямиком в аэропорт, андестэнд? Бэкхён промычал, не в силах сказать ничего, что не выдало бы его беззвучного воя на кровати, и сбросил вызов, закусывая зубами скрипучую ткань толстовки на рукаве и зажмуривая глаза. Бэкхён, ты полный идиот. В довершение ещё и сообщение пришло: «Не думай и собирайся». Через полтора часа Бэкхён в аэропорту напоролся на полное отсутствие билетов в Пекин до самого утра. — Ни в бизнес, ни в эконом? Совсем ни одного билетика? Девушка, ну мне очень надо, помогите... — едва не растёкся на стойке Бэкхён, понимая, что пара часов промедления может окончательно вызверить Синцзе. Но, чёрт возьми, не пешком же теперь до Пекина идти! — Я сожалею, совсем ни одного. Вы можете оставить свой номер. Если придёт отказ, я сообщу вам. — Бэкхён поколебался, смотря то на девушку, то на протянутый ей листок с ручкой. Он сомневался, писать ли, и она не могла не заметить замешательства на его лице. — Не волнуйтесь, я не собираюсь распространять ваши данные или использовать их в личных целях, но думаю, вам не стоило бы сидеть в поле зрения тысяч прохожих. Кто-нибудь точно вас узнает... Бэкхён закусил нижнюю губу и кивнул, записывая номер. — Ладно. Спасибо, — отрывисто поблагодарил он, забрал свой билет на утренний рейс, который приобрёл на всякий случай, и уже собирался думать, куда пойти. — ВИП-зал в той стороне, — указала ему девушка на табличку. — Там вас никто не побеспокоит. Бэкхён ещё раз поклонился ей и едва не подпрыгивая на ходу, направился туда. Он часто пользовался ВИП-залами раньше — в Японии, в Китае, Таиланде и ещё много где, — но не в Корее. Из дома он чаще всего вылетал сразу, а сейчас ему предстояло провести несколько часов в ожидании утреннего рейса. «Ближайший рейс в 4 10 утра». На часах едва одиннадцать вечера перевалило. Ответа не последовало. Чёрт, что они оба делают?.. Эти отношения утонули в болоте рутины настолько, что им уже вряд ли что-то поможет. Бэкхён вспомнил, как он опасался, что Синцзе пройдёт в конечный состав группы и по итогу не сможет адекватно спать по ночам из-за плотного графика, но реальность оказалась куда невыносимее — талант Синцзе действительно признавали настолько, что даже финальная девятка в итоге работала меньше, чем этот упёртый баран. Синцзе так и не ответил ему до посадки. Лишь девушка из кассы перезвонила ему, чтобы сообщить, что она опустила листок с его номером в шредер, чтоб он не волновался, извинилась, что ничем не смогла ему помочь, и пожелала хорошего перелёта. Бэкхён даже искренне улыбнулся, поблагодарив её. Бэкхён приехал к дому Синцзе в половине восьмого утра. Не решился открывать двери своими ключами, поэтому на шестом этаже встретился с измученным и тяжёлым от недосыпа взглядом Синцзе в дверях. Чёртово дежавю. — Надеюсь, я не узнаю в ходе беседы, что у тебя снова билеты на обратный рейс через пару часов, — тихо отозвался Синцзе, поправляя лямку домашней безразмерной майки, что упала с плеча, когда Бэкхён закрыл за собой дверь. — К сожалению, я не подумал озаботиться обратными билетами. — Бэкхён прислонился к двери спиной и посмотрел на сложившего руки на груди Синцзе. — Есть хочешь? — Синцзе, казалось, был трезв как стекло, словно не он несколько часов назад растягивал гласные и вообще спал в алкогольном забвении. — Не думаю, что мне сейчас кусок в горло полезет. Синцзе понимающе кивнул и посмотрел на Бэкхёна, пока он справлялся с зевками. — Тебе стоит сначала поспать — выглядишь неважно. Ну спасибо... А кто, интересно, настоял на всём этом? Ладно, если Бэкхён накричит на него сейчас, это будет перебор. Они и так оба взвинчены. Но спать Бэкхён точно сильно не хотел, вздремнув кое-как в зале ожидания, а потом и в самолёте. — Не стоит, — покачал головой Бэкхён, намекая, что имел в виду не сон, и посмотрел исподлобья. — Не нужно быть со мной таким любезным, когда ты ночью на яд исходил в трубку. — А что стоит? Мне нужно было дать тебе пощёчину или выбить из твоей головы весь мусор, который у тебя там накопился? Я и так, знаешь ли, едва держу себя в руках, — набычился он. — Не держи, — ляпнул Бэкхён прежде, чем осознал сказанное и увидел вытянувшееся от удивления лицо Синцзе. Он прямым текстом говорил ему выплеснуть на него накопившееся. Но... может, это действительно не такая уж и плохая идея? То, как с ним сегодня разговаривал Синцзе, помогло Бэкхёну понять, что это, возможно ещё не конец, поэтому... — Давай поругаемся? — Да ты больн... — Тшш, — приложил палец к своим губам Бэкхён, прося подождать и дослушать. Снял ботинки наконец и прошёл в единственную небольшую комнату. Плотные шторы были наполовину задёрнуты, но Бэкхёну хотелось воссоздать иллюзию вечера, поэтому он задёрнул их до конца, чтобы дневной свет вообще не проникал в квартиру, и включил настольную лампу. — Давай просто договоримся не переходить на личности, чтобы у нас остался вариант быть вместе, если тонны взаимных претензий... — Ты всё ещё хочешь быть рядом? — с недоверием спросил Синцзе, оперевшись на кухонный стол. Он специально выбрал такую закрытую позу, чтобы Бэкхён не приближался слишком близко. — Не хотел, пока не услышал твой голос в трубке, — признался Бэкхён. Это очень глупо, очень. — Это выглядит, как ужасная постановка. — Просто будь аккуратен с... — Если ты помнишь, в ссорах я всегда хладнокровен. Не тебе бояться, что я перегну палку, — отрешённо отчеканил Синцзе. — И ты знаешь, что это правда. Синцзе перегнул палку уже одной фразой в сторону конфликта, переходящего на личности, но меж тем Бэкхён даже не мог на него за это разозлиться — он был действительно прав: Бэкхён сам не умел никогда совладать с эмоциями, если его полыхание в ссоре лишь разрасталось. Но он чувствовал, что им это необходимо сейчас, иначе они так и останутся навсегда в полуметре друг от друга, неспособные больше никогда с нежностью или страстью посмотреть в глаза напротив. — Что молчишь? Бэкхён вышел из оцепенения с этими словами и открыл рот, чтобы оправдаться, но слов найти не смог. — Если ты не можешь начать, ну что ж... Тебя, кажется, очень интересовало моё отношение к выпивке? Как ты можешь заметить по горе бутылок у выхода, да, я пью очень много. Почти ежедневно. Да, из-за тебя, — он говорил это отнюдь не виноватым тоном, наоборот — обвиняющим. Хорошо, так будет проще настроиться. Синцзе принял правила игры, значит, и ему нельзя отступать назад, это же он предложил, так ведь?.. — А что я мог сделать?! Что мне оставалось делать, когда я приезжал и не заставал тебя дома, зная твоё расписание? Зная, что ты должен был быть дома, но ты продолжал быть то в компании, то ещё где. Нет, когда я ехал сюда с надеждой и облегчением год назад, я думал, что твой график не будет таким плотным, как у популярной девятки, но чёрт, как же я ошибался! — едва не переходя на крик. — Я не завидую, чтоб ты понимал. Я просто был ужасно зол, когда приехал сюда два последних раза и не застал тебя дома вообще. Ты хоть знал, что я был здесь? — Да, Шаньян сказала мне, что ты приезжал... У Бэкхёна едва челюсть не отвисла от такого равнодушия в голосе. Словно это вообще ни хрена не значит, словно это не рисково и не опасно ни разу ― кататься туда-обратно через границу, зная, что у тебя толпы сталкеров. — Вау, у меня нет слов. Ты знал и даже не подал виду, — Бэкхён трижды хлопнул в ладоши, заставляя Синцзе едва не вздрогнуть от настолько ядовитого жеста. — Я не хотел тебя терять. Я знал, что это произойдёт, как только я тебе скажу, что мой график перестал предусматривать даже сон. Я порой остаюсь в компании спать на диване. Ты думаешь, я смог сказать бы тебе это? Думаешь, я не знал, что всё это приведёт к твоей истерике? Обоснованной, между прочим, что мы просто не можем видеться вообще. Я всё ещё помню, как ты говорил мне, что не дай бог я буду игнорировать тебя из-за работы или буду недоступен. Я помню, как ты злился, когда приезжал ко мне и не получал должного внимания. И я знаю, что сейчас стало в разы хуже. Я не виню тебя за то, что ты так поступил, я всё понимаю, но мне от этого не легче. — Ты должен был сказать мне об этом, — тихо произнёс Бэкхён, понимая, что он не может злиться на Синцзе, но им нужно высказаться, а разговор всё тухнет и тухнет. — Неужели я настолько для тебя ничего не значу, что ты мне даже перестал писать? — Я не хотел давать тебе ложных надежд. Не хотел знать, насколько это больно для тебя. Да, я предпочёл просто быть сволочью, но... Сянь, ты не тот человек, которому будет достаточно переписки на расстоянии, я же знаю! — Много ты знаешь! — рыкнул в его сторону Бэкхён и осёкся, понимая, что не может искусственно подпитывать в себе раздражение, когда всё незаметно встаёт на свои места. — Я был бы рад, если бы ты перестал скрывать от меня всё это... Господи, ну почему? — взревел он, закрыв руками лицо и запрокинув голову. — Почему мы даже поругаться нормально не можем?! Со стороны кухни послышался смешок. Синцзе стоял, упираясь руками в столешницу, и улыбался, несмотря на то, что его глаза блестели в свете лампы. — Так по-дурацки вышло, не считаешь? — спросил он. — Не считаю... — надулся Бэкхён. — Что бы ты делал, не напиши я тебе сам? Желание разреветься прямо сейчас жгло глаза. Бэкхён выдохнул и опустил голову. Не заметил, как Синцзе подошёл к нему и коснулся подбородка, заставляя посмотреть на себя. Его пшеничные теперь волосы спадали на лицо и делали черты более сглаженными и мягкими, чем его натуральный цвет. — Прости меня, — удивил его Синцзе. — Я знаю, что намеренно сводил наш контакт на «нет», но мне самому было больно от этого. Это было неправильно. Я пытался рвать по живому, но ни ты, ни я не были готовы к такому. Я всё ещё хочу быть с тобой, даже если всё, что мы можем, ― желать друг другу доброго утра и спокойной ночи. Мне было невыносимо осознавать, что ты принял мои правила. И это был кошмарный месяц. И ещё кое-что... — М? — Я хочу, чтобы ты знал, что я вижу, сколько ты делаешь для наших отношений, как ты рискуешь и что тебе это важно. И я хочу, чтобы ты знал, что я благодарен тебе, потому что, не жертвуй ты на благо своих желаний, у нас бы... — Синцзе, я сам этого хочу, а раз хочу, значит, меня никто и ничто не остановит. — Будь осторожен, ладно? — Этот риск оправдан, — улыбнулся Бэкхён и зачесал пшеничную чёлку Синцзе назад. — И я согласен, месяц прошёл не из приятных. Не скрывай от меня ничего больше, пожалуйста. Меня убивает больше всего, когда ты ведёшь себя, как скрытная скотина... — Тогда я должен тебе сказать ещё кое-что. Бэкхён инстинктивно напрягся в его руках, предполагая худшее. В голову полезли ужасные мысли об измене, пока их поток не прервало тихое: — Ты мне нужен, Сянь. У меня без тебя ничего не получается. Мне было так плохо, когда я понял, что те сообщения были и будут наверняка последними. Я всю ночь сидел и писал музыку, только у меня ни черта не получалось. — Дашь послушать? Синцзе сначала замялся, но всё же кивнул. Сел в компьютерное кресло и похлопал по коленям, намекая, чтобы Бэкхён сел. И он забрался в кресло с ногами, усаживаясь лицом к Синцзе и обвивая его шею руками. Так тепло и правильно. Синцзе надел на него накладные наушники и включил звук. Ожидания полных мелодий не было, оно и оправдалось ― скорее это были какие-то отрывки. Порой агрессивные, порой заунывные, и всё это действительно не могло понравиться. Получалось, Синцзе не соврал: он не может без него. Бэкхён посмотрел Синцзе прямо в глаза, снял наушники, не дождавшись окончания, и провёл большими пальцами по его губам. — Тогда держи меня так крепко, как ты можешь, потому что твой Сянь — идиот, каких на свете мало. Мне нужно видеть и быть рядом, чтобы знать, что я нужен. Мне не хватит, слышишь, никогда не хватит лишь сообщения. И я буду психовать, если ты редко будешь выходить на связь, хоть я и понимаю головой всё прекрасно. Я люблю тебя, и именно поэтому мне срывает резьбу тогда, когда я сам этого ожидаю меньше всего. Тебе придётся терпеть мой несносный в такие времена характер и, видит бог, я часто нарываюсь именно на то, чтобы мне дали по заднице. Как сейчас. Синцзе, ты должен знать, что всё это я делаю потому, что не могу тебя отпустить. Я пытался, но я скорее попаду в психушку. Кривая усмешка напротив заставила Бэкхёна и самого наконец улыбнуться и коснуться губ Синцзе своими. — Зато мы хотя бы проверили, что ты можешь подчиняться моим приказам, когда хочешь, — прошептал Синцзе, снимая с Бэкхёна наушники и откидывая их на стол, чтобы откатиться на компьютерном кресле до самой кровати. — Я просто испугался твоего тона. Испугался, что это может быть твоё последнее предупреждение. — И тем не менее... — Синцзе мягко свалил их обоих на кровать и навис сверху. — Если ты собираешься до меня домогаться, то мне сначала надо в душ. Эй, ты меня вообще слышишь? А ну прекрати! Синцзе! Ну Синцзе-е-е! Бандит мелкий...