За закрытой дверью

— Планы поменялись, твой рейс в восемь вечера. — Тогда заедем поесть куда-нибудь? — спросил Бэкхён и добавил до того, как ему откажут. — Мне без разницы, куда, я просто голоден. Он понимал, что уже исчерпал лимит доверия у компании своей личной жизнью и всеми проделками, что они сегодня совершили с Синцзе на глазах у секьюрити его агентства в том числе. Бэкхён отвернулся к окну, когда машина тронулась и не успел включить в наушниках музыку, чтобы его ни о чём не спрашивали, как пошёл входящий звонок. — Вы мне все нервы съедите, оба два! — кричала в трубку Шаньян, видимо, включив громкую связь. Бэкхён даже не успел понять, почему полились слёзы. — Даже трое. Наш биг босс очень хочет тебе помочь, вам. Ты бы видел, как он одного вашего едва не покромсал, когда тот решил заснять ваш поцелуй. Шаньян засмеялась, и Бэкхён сквозь слёзы начал смеяться в ответ. — Я думала, телефон точно умрёт в этой схватке, но ничего. Не волнуйся, слышишь? Они точно ничего не увезли. Выстрой стратегию, которую считаешь нужной сам, и придерживайся её. Без доказательств они ничего тебе не сделают, говорить можно что угодно. Бэкхён услышал на заднем плане смешок Синцзе, и сердце закололо так, что хоть вой. Хоть шантажируй, чтобы обратно отвезли. — Детка, тебя там не подслушивают? Бэкхён смог только промычать отрицательно. — Перепиши мой телефон на бумагу, на всякий случай, как будешь один, хорошо? Не полагайся на их совесть, — шмыгая носом, произнёс негромко Синцзе. — И не раскисай, тебе завтра начинать войну. От твоего первого шага зависит, как пройдёт всё это. Если что, ты можешь всегда мне звонить. Если даже прямо там тебе нужна будет моя поддержка, моё присутствие, что угодно, слышишь? — Я люблю тебя, мой бандит. — Эй, что за похоронный тон? Не думай ни о чём сейчас. Давай так... вечером будешь дома, прозвони мне. Если ты не будешь совсем в эмоциональном упадке, поболтаем. Если ты захочешь. Обсудим все варианты, какие могут быть. Хорошо? Только не сдувайся. Я могу тебя побесить чем-нибудь, чтобы ты пришёл в норму. Бэкхён улыбнулся. Синцзе никогда не был клоуном на выезде, каким слыл Бэкхён на сцене, но именно сейчас Синцзе делал всё, чтобы рассмешить, развеселить и поднять Бэкхёну боевой дух. — Я буду рад слышать тебя в любой момент. Даже если я буду молчать, — заверил его Бэкхён. — Договорились. Пообещай мне, что ты не будешь врать мне в этом вопросе. Сянь, я не хочу потерять тебя из-за третьих лиц. Даже если тебя будут шантажировать. Дай мне знать как-нибудь. — Я понял тебя. — Ты мне нужен. Мы с тобой ещё не всё выяснили. Каждый раз кажется, что вот наконец-то всё, а потом находится ещё повод покрутить друг другу нервы. — Это точно, — рассмеялся Бэкхён. — Своих тараканов нам с тобой, видимо, мало. Просто давай переживём это вместе, — произнёс Синцзе, и Бэкхён только сейчас понял, что он давно уже не разговаривает по громкой связи, а ушёл куда-то в тихий уголок. — Я рад, что ты позвонил. Слушая твой голос сейчас, я почти успокоился. — Сянь, ты у меня самый лучший, и я верю, что ты со всем справишься. — Ну я же бесстрашный, — подтвердил Бэкхён. — Вот именно. — Тебе разве не нужно работать? — поинтересовался Бэкхён, видя, что они притормозили у какой-то корейской забегаловки. — Прогоняешь? — Беспокоюсь. — На самом деле, надо, и я бы уже бежал, теряя тапки, просто твоё состояние доверия не внушает. — Я в порядке, Синцзе, правда. — Тогда до вечера? — До вечера. Бэкхён закончил разговор и вышел из машины. Оба охранника последовали за ним, словно Бэкхён действительно был заключённым и мог захотеть сбежать. Придурки. Заказав наугад пару блюд привычной ему кухни, Бэкхён развернулся и недовольно посмотрел на обоих мужчин. — Может, вы хотя бы сядете? Мне кусок в горло не полезет, пока вы у меня над душой стоите. Чувствую себя чересчур суперважной персоной. — Не положено, — в один голос ответили мужчины. Прям как в кино, чёрт возьми. — Я не настучу руководству об этом, просто поешьте со мной, вы же не роботы, ну? Мне и так хреново, не усугубляйте... — едва не закатил глаза Бэкхён. — Не положено, Бэкхён-щи, — чуть менее уверенно ответил уже один из них. Второй молчал. — Я связан контрактом с этой компанией четверть своей жизни, неужели вы думаете, что у меня вообще может возникнуть мысль сбежать? Если да, я сделал бы это ещё до того, как вы меня нашли на записи. Я бы свалил туда, где бы меня не нашли, вместо того чтобы светить своей рожей аккурат на каждом углу, где были камеры. Резонно? Поэтому сядьте и поешьте со мной, пока я не закатил тут истерику. Поверьте, вам не понравится. — Бэкхён-щи... — Я не в настроении препираться, — перебил его Бэкхён, когда ему принесли суп и жаркое. — Я плачу. Плачу за компанию, в которой можно поесть, если вам так удобно. Просто в данном контексте я ем один и у меня за спиной два надзирателя, а одному мне сейчас быть совсем не хочется. Мужчины переглянулись и выбрали стулья по бокам от Бэкхёна. В другой ситуации он бы посмеялся над перестраховкой этих двоих, но не сейчас. Сейчас хотелось взять Синцзе за руку или хотя бы увидеть его, несмотря на то, что они расстались не так давно. Хотелось знать, что всё в порядке, хотя это была ложь. Они ели молча, и никто долгое время не нарушал тишину, пока это не решил сделать один из охранников, сидевший справа: — Руководство обсуждало меры наказания за ваше неподчинение приказу, они были очень недовольны вашим поступком. — Инхо! — попытался пресечь его второй. — Хён, я не могу молчать, когда у меня на глазах разворачивается такая драма... Могу я хотя бы сказать ему, чего ожидать? Ты и так под дудку руководства пляшешь, едва компромат на парней не наклепал для них. Совесть-то имей! — Ах ты, сопляк!.. — Прекратите собачиться, я вообще-то ем, — ледяным низким голосом отстранённом произнёс Бэкхён, уминая вторую тарелку в желании заесть стресс, происходящий вокруг него, и не разрыдаться. — Руководство просило предоставить стопроцентное подтверждение рода вашей связи, — коротко отчитался мужчина слева. — Поэтому я молчать не буду. Я с совестью сделки не заключаю, работа есть работа, поэтому давайте поедим в тишине, раз тут все не сильно счастливы от происходящего. Бэкхён с отчаянием посмотрел на Инхо и продолжил есть. Путь до аэропорта стал ещё более долгим. По дороге Инхо остановил минивэн и купил всем троим по черничному баббл-ти, да ещё и попросил нарисовать на стакане Бэкхёна улыбку. Бэкхён улыбнулся ей в ответ грустно и нехотя и растянул напиток до самого приезда в аэропорт. Контроль, таможня, перелёт — Бэкхён старался не думать ни о чём, совершая все действия механически и отлаженно, но в голову постоянно лезли мысли о том, что стоит говорить завтра, а что ― нет. Он перебирал тысячи и тысячи вариантов, и ни один не казался достаточно приемлемым, где можно было бы избежать наказания или получить хотя бы нейтралитет компании к его отношениям с Синцзе. По дороге в общежитие он не выпускал из рук телефон, просматривая бесконечные комментарии о них. «Почему мне кажется, что между ними что-то есть? Словно фанфики просочились в реальность ккк» «Никогда не думал, что воочию увижу что-то подобное. Нет, мужчины обнимаются, к тому же довольно часто, если они близкие друзья, да и айдолы делают вещи намного более раскрепощённые, но как мужчина могу сказать, что под этими объятиями чувствуется другой подтекст». «Вау... Это так неожиданно, что я подумала, что у меня что-то со зрением или я неправильно прочитала заголовок. Но на фото определённо Бэкхён из ЕХО с каким-то китайским айдолом, я так понимаю? Охереть, чо творится с миром...» «Так это правда? Говорят, его не раз замечали в Пекине, но сомневались, он ли это. Полагаю, что все те слухи были правдой... Вряд ли дело лишь в творчестве, если он пересекал границу столько раз неофициально». «Это же как нужно любить петь, чтобы так бессовестно лгать? кккк Скройтесь, господи, и живите счастливо не на моих глазах, пожалуйста». «Капец, вот это афера века — контрабанда южнокорейских айдолов в Пекин. Так может, ты там и будешь зарабатывать, раз так любишь эту страну и её отдельных жителей???» Бэкхён свернул новостной портал с комментариями, заходя в пустую квартиру. Он приобрёл себе её пару месяцев назад, понимая, что в общаге почти никто не живёт, а на такой большой площади трудно не испытывать одиночество после трудового дня. Бэкхён всё ещё приходил туда иногда, вспоминая моменты из жизни, в том числе и те сутки с Синцзе, которые они провели вместе год назад, но сейчас эти воспоминания отзывались внутри исключительно болью. Обещание позвонить вечером Бэкхён не сдержал — уснул почти сразу, едва коснувшись головой подушки.

***

Два неизменных амбала забрали его поутру из дома и в комфорте доставили в агентство. Инхо по доброте душевной даже вручил ему стаканчик с ледяными американо, и Бэкхён был благодарен за проявленную поддержку. Синцзе позвонил ему за ночь трижды, но Бэкхён выключил телефон, не желая ничего и никого слушать. Теперь же он сидел и пялился на госпожу Хан, болтавшую по телефону и трясшую ногой в туфле на довольно высокой шпильке под столом. От этого нервы зашкаливали ещё сильнее. Со звуком положенной трубки корпоративного телефона у Бэкхёна словно все внутренности скрутило в один тугой узел. И как обычно бывает в таких ситуациях, он натянул на лицо самую приветливую из своих улыбок. — Доброе утро, президент Хан. — Ну если ты считаешь, что оно доброе... Бэкхён, насколько это было возможно, вальяжно расположился на стуле напротив и отзеркалил её позу, закинув ногу на ногу и сложив руки в замок, говоря тем самым, что он весь во внимании. — Вопрос, собственно, первый: что из слов «не высовываться» тебе было не понятно? Кажется, формулировка была предельно ясной, разве нет? Бэкхён цокнул языком и сделал вид, что его уже утомила эта беседа, несмотря на то, что она только началась. Он кардинально сменил позу, наклонившись вперёд и расставив ноги, словно закрываясь. — Знаете, я безумно благодарен компании за свою работу, прекрасные возможности и проекты... — Но? — выгнула бровь женщина, взяв стакан с кофе. — Но моя личная жизнь на то и личная. — Которая стала достоянием общественности, — женщина схватилась за смартфон и, набрав что-то быстро большим пальцем, ткнула Бэкхёна носом в страницу фан-кафе и топ-запросов на нём. Её рёв одновременно с этим едва не заставил Бэкхёна подскочить на стуле. — Что такого сложного было в том, чтобы найти бабу на потрахаться? На экзотику потянуло?! Бэкхён посмотрел на неё таким убийственным взглядом, пока его верхняя губа дрожала от отвращения к ней, что её тон смягчился. — Сколько это длится? — Что? — устало переспросил Бэкхён, делая вид, что озабочен собственным маникюром. — Ваши отношения, Бэкхён, прекрати ломать комедию. — Если бы я ломал комедию, вряд ли бы вы видели меня сегодня в этом кресле. Я пришёл не потому, что вы приказали, а на переговоры, которые, возможно, устроят обе стороны. — Это похвально, конечно, но я не думаю, что это возможно. Слухи о том, что ты периодически катаешься в Китай, появились в прошлом году, и судя по выписке с твоего счёта, можно сказать что слухи не врут. Ты скрыл от агентства всё, начиная от знакомства с этим парнем до нынешнего момента, и сейчас... — она сделала многозначительную паузу, — это вылилось в то, что мы имеем. А имеем мы неустойки по рекламным контрактам и полные отказы от сотрудничества. Тебя устраивает такой расклад? Меня — нет. И ещё много кого он не устроит, скажу тебе честно. Ты предлагаешь мне оставить в покое твои отношения, но они в два счёта выкинут тебя из индустрии, как только всем станет ясно, что за твоими закрытыми дверями девочкам не место. Они ещё могут перенести шок от отношений с женщинами — на Тэён мы это прекрасно проверили, — но с парнем... Забудь. Выброси из головы подобные мысли, если ты мечтаешь продолжать стоять на сцене. Мы не в Америке. Если не мечтаешь — вперёд. Только сначала спроси у своего партнёра, готов ли он бросить музыку ради тебя. Удар ниже пояса, которого Бэкхён не ожидал, но подсознательно боялся. Он знал, что упускает нечто очень важное, но мозг, видимо, сам решил оградить его от подобного стресса так, что ему и не приходила в голову эта мысль. Захочет ли Синцзе отказаться от индустрии ради него? А захочет ли он сам отказаться от индустрии ради Синцзе? Ответы на эти вопросы ни грамма утешения не приносили. Ставки были слишком высоки. — Ну что? Ты решил или тебе надо время подумать? Бэкхён сделал глубокий вдох и часто заморгал, смахивая солёную пелену, накатывающую на глаза. Сглотнул и посмотрел на неё ещё раз в поисках чего-то, что заставило бы его изменить решение, которое он озвучил в следующую секунду. — Вы ведь знаете китайский? — неуверенно начал Бэкхён и после кивка продолжил: — Лучше я сделаю это сейчас, чем потом буду искать новые причины или тянуть кота за хвост. Только не говорите ничего, иначе не выйдет — он поймёт неправильно. Бэкхён неловко достал дрожащими руками из кармана джинсовки телефон и с огромными сомнениями в правильности своего решения набрал номер Синцзе. Прошло три гудка, прежде чем тот поднял трубку, а разговор был поставлен на громкую связь. — Как всё прошло, тебя пытали? — без приветствия сразу спросил Синцзе. — Не очень, — неопределённо ответил Бэкхён. — Чем занимаешься? — Пишу музыку. Ты уверен, что он откажется от музыки ради тебя? — Так я отвлекаю? — Совсем немного. — Нам надо расстаться, — выпалил Бэкхён не в силах подбирать нужный момент и слова. Сердце и так колотилось как бешенное, намекая, что ещё чуть-чуть, и Бэкхёна по-настоящему стошнит прямо на ковёр в кабинете президента компании. И как он докатился до такой жизни, что от самого себя стало противно? — Надеюсь, ты сильно пьян или тебя били сковородой по голове, иначе это не смеш… — Это и не шутка. Под угрозой наши карьеры и наши мечты о том, чтобы состояться как личности в этой индустрии. Прости мне мою прямолинейность, но я не смогу вот так, когда всё, что у меня есть — это один-единственный человек. Без уверенности в завтрашнем дне и постоянном страхе. На одной чаше весов мы, на другой — моя и твоя карьеры. Я знаю, какой ты упрямый баран, но взгляни на вещи трезво — мы разрушим всё, что имеем сейчас. Этого больше никогда не будет. — Сянь, с тобой всё в порядке? — дрогнувшим голосом спросил Синцзе, и Бэкхён почувствовал, как у него градом полились горячие слёзы. — Ты же обещал мне, что... — Меня никто не шантажирует, Синцзе, это моё решение. И надеюсь, ты придёшь к тем же выводам, что сделал я, чтобы тебе не было так больно, — до самого конца контролируя ровность своего голоса, Бэкхён старался не показать, что плачет, однако всё равно шмыгнул носом, надеясь, что Синцзе не заметил. — Мне очень жаль, что всё вышло именно так. Прощай. Бэкхён нажал на красную кнопку сразу же, договорив последние слова, чтобы у Синцзе не было шанса сказать ему хоть что-то в ответ. А последующий обратный звонок он скинул, выключив телефон совсем. — Вы даже не подозреваете, что вы натворили, — жадно глотая воздух, Бэкхён пытался справиться с накатившей истерикой, но она не останавливалась. Синцзе никогда его не простит. — Это не я, Бэкхён, это ты сам сделал свой выбор. Но у меня есть и потрясающая новость — мы с президентом Gramarie Entertainment договорились о съёмках клипа на вашу песню. Ущерб от неустоек это, конечно, не вернёт, но займёт тебя на какое-то время, пока мы не урегулируем ситуацию в СМИ и не вернём лояльность рекламщиков к твоей персоне. Бэкхён от возмущения и ещё не прошедшей истерики вскочил со стула так, что тот грохнулся на пол, но следом упал без чувств уже сам, когда чернота заполнила глаза, а организм включил самозащиту. Последнее, что отчаянно билось в его голове — «только не это».