За закрытой дверью

— Бэкхён, я полагаю, ты сейчас в Пекине, — послышался холодный женский голос. Бэкхён нечасто встречался с исполнительными директорами и считал это за благо, но сейчас... похоже, они получат по полной. — Не знаю, какого чёрта ты там без предупреждения кого-либо из вышестоящих, но ситуация вышла из-под контроля. По твоей вине в первую очередь. И по вине того парня. Бэкхён не заметил, как ему стало плохо. Только когда Синцзе схватил его за руки, он ощутил, какие они у Синцзе горячие в сравнении с его. Да ещё и не трясутся. — Сянь, спокойно... — тихо произнёс Синцзе, прижимая Бэкхёна к себе. — Выкрутимся, не страшно. Ничего страшного, слышишь? — Синцзе гладил его по спине, а Бэкхён почти ничего не слышал в трубке, лишь смотрел листаемую Синцзе ленту, где они в парке, за руки взявшись, идут, где Синцзе его обнимает, где они сидят в лапшичной... — Мы нигде не переходили границы, слышишь? Уличить нас в чём-то не сможет никто. — Бэкхён, ты нас слышишь? — Да... да, — откашлялся Бэкхён. — Никаких заявлений по этому поводу мы давать не собираемся, — уже говорил кто-то из пиар-отдела. — Тебя вывезут из Пекина в Шанхай, там сядешь в частный самолёт компании и вернёшься в Корею вечером. Такой план в этой ситуации, ты понял? На улицу не выходить, журналистов и сасэнов не драконить, адрес твоего местонахождения мы уже выяснили. — Я понял. Во сколько за мной приедут? — В два часа. Не вздумай идти против ветра, Бэкхён. Ты и так уже нарвался на неприятности. Половина интернет-изданий уже мусолит эту тему во всех красках. Если ты вернёшься в Корею незамеченным, возможно, у них будет повод засомневаться. Хотя на снимках видно твоё лицо во всех ракурсах — сложно перепутать. — Ты всё понял, Бэкхён? — снова тот женский ледяной голос. — Да, президент. — Завтра с самого утра я жду тебя у себя в кабинете. Скрываться не советую. — Я понял, до свидания. — Нас вчера везде засняли — и в парке, и в ресторанчике. Снимки более чем различимы, ― мёртвым голосом констатировал Бэкхён. — Успокойся. Мы не целовались на улице. И на тебя вроде как не орали. — Орать будут завтра, один на один. Ты её не знаешь, она та ещё мегера. — Ну поорут и успокоятся, подумаешь. — Трубку возьми, — кивнул Бэкхён на телефон, разрывающийся от звонков в руках Синцзе. — Слушаю, цзе, — Синцзе поставил на громкую связь, чтобы Бэкхён тоже слышал. — Руководство рвёт и мечет, пара контрактов уже отвалилась, хотя до начала рабочего дня ещё четыре часа, чёрт возьми. — Где ты? — Собираюсь выезжать за тобой, время-то пять уже. Пока сверху наказ такой: вдвоём не светиться, из квартиры выходить по одному, мало ли. Байсяню бы желательно уехать как можно скорее и незаметнее. — Кажется, именно это ему уже и предложили сделать. — Ну и замечательно. Без лишних телодвижений только. Синцзе промычал в ответ и сбросил, тут же набирая номер директора. — Ты совсем спятил? — шёпотом спросил Бэкхён, пока шли гудки. Синцзе приложил палец к его губам, заставляя замолчать. — Гэ, у меня есть предложение, как можно выкрутиться из этой ситуации, — как только трубку подняли, пошёл на абордаж Синцзе. — И какое же? Мне уже звонили из Кореи напрямую, Синцзе, там люди настроены серьёзно. Я могу понять, почему вы всё скрывали, и, в общем-то, в каких вы отношениях, предельно понятно любому, кто может сложить два и два, раз в сети начинают всплывать слушки и о предыдущих неофициальных визитах Байсяня в Китай. К тому же, Шаньян вас хоть и защищает, скрывать род вашей связи не стала. Синцзе, я боюсь, тут уже ничего не сделаешь. Его агентство хочет похоронить это молча и без заявлений. Думаю, если мы не будем им мешать, эта история угаснет максимум за месяц. — Ты не говоришь главного, — покачал головой Синцзе. — Вы и сами это должны понимать, — тихо произнёс мужчина. — Мне жаль, я ничем не могу вам помочь в этой ситуации. Бэкхён прикрыл глаза и закрыл лицо ладонями. Он понял о чём речь. Нет, можно было понять это и по тону руководства, с которым разговаривал Бэкхён, но теперь это стало очевидно — им не дадут быть вместе. — Не реви, слышишь? — обнял его Синцзе и начал укачивать на кресле, словно малыша. — У меня есть идея. Но она тебе может не понравиться. — Я не могу идти против агентства, иначе меня просто уволят. Такое уже случалось при новом руководстве. Даже слушать не будут. — Детка, ты мне веришь? — отнимая руки от его лица, спросил Синцзе и улыбнулся. — Я не могу, Синцзе... — Если ты сделаешь, как велит тебе агентство, тебе перекроют кислород, как только ты ступишь на корейскую землю. Посмотри на меня, ты готов навсегда со мной попрощаться, когда мы только всё выяснили? — Я никогда не буду готов тебя потерять. — Тогда собирайся и перезвони в агентство, чтоб тебя забрали не отсюда и не тайком, а из офиса и официально — мы едем на запись, — победно улыбнулся Синцзе, раскручивая их на стуле. — На какую запись? — Песни, Сянь, не тормози. Ты артист, и я артист, сделаем хорошую мину при плохой игре, м? Я уверен, ты справишься с этим полувраньём. — Почему полу? — Ну песню-то мы запишем. — Тогда в агентство я звонить не буду — всё равно увидят. Бэкхён собрал свои немногочисленные вещи в сумку, с которой обычно всегда ездил к Синцзе, и рухнул на кровать после душа и переодевания. Завтракать было уже катастрофически лень. — Спи, я разбужу тебя, когда Шаньян приедет, — произнёс полушёпотом Синцзе, перетаскивая Бэкхёна к себе на грудь. — У нас есть ещё полчаса подремать... Шаньян приехала куда раньше — Бэкхён едва только в сон провалился. Выходили они молча — оба в строгих брюках и белых рубашках. Бэкхён надел маску и водрузил на ещё не высохшие волосы кепку. Синцзе надел тонированные зеркальные очки. На лифте ехали молча, и на выходе Бэкхён схватил Синцзе за руку, на мгновение останавливая, чтобы выдохнуть, собраться и уверенно кивнуть. Они шли словно на войну. По крайней мере, Бэкхён ощущал себя именно так. На территории жилого комплекса всё ещё не было ни единой подозрительной души, зато за оградой теперь стояла целая толпа, и Бэкхён прекрасно знал, что даже с этой сотни метров, отделявших их от этой кричащей толпы, выйдут отличного качества фотографии. Бэкхёна не отпустила нервная трясучка, даже когда дверь минивэна закрылась и можно было уже снять маску. — План поменялся, — сухо предупредил водителя Синцзе и взял Бэкхёна за руку. — Едем в агентство на запись, я уже предупредил нашего большого босса. — И тебе не влетит? — выгнула бровь в недоверии Шаньян. — Мне — нет, а вот Сяня надо вытаскивать, иначе... — договаривать он не стал, все прекрасно понимали положение вещей. — Ничего не бойся, я всегда рядом. И буду рядом, что бы ни случилось. Бэкхён деревянно кивнул и прикрыл глаза. До сих пор ужасно трясло. Всю поездку он как мантру повторял про себя, что всё в порядке и они всё делают правильно. За окном он видел машины, которые ехали следом, и мечтал, чтобы всё прошло как по маслу — без вывернутых наизнанку слов, без поиска глубинных смыслов. Телефон начал разрываться на самом подъезде к агентству. Пришлось скинуть входящий и выключить телефон, чтобы тяжело выдохнуть и сообщить о своей готовности, не отвлекаясь ни на что. — Детка, ты уверен, что готов? — Я не раз был и не с такими душевными дрязгами перед публикой, не переживай — я умею держать лицо. Просто дай сначала я всё скажу и постараюсь сделать так, чтобы мне завтра не вручили заявление по собственному, как только я приду в агентство, — улыбнулся Бэкхён. — Тогда прошу на выход, — пропустил его вперёд Синцзе. Их уже встречали. Бэкхён почти уже стал забывать, каково это — находиться в окружении толпы фанатов, месива, из которого раздаются непрекращающиеся щелчки затворов камер. Бэкхён был приятно удивлён — фанаты оказались куда тише, чем те, которых обычно он наблюдал вокруг себя. Были ли здесь только фанаты Синцзе или Эри тоже присутствовали, он не знал. Встав на первую ступеньку, ведущую к главному входу в здание, Бэкхён ярко улыбнулся и сделал полупоклон. Спустя короткую паузу толпа стихла под жестом Бэкхёна, попросившего тишины. — Я знаю, что многие удивлены моим появлением в Пекине и задаются вопросом, почему нас вчера видели вместе с Чжу Синцзе, но на самом деле ответ проще, чем кажется даже на первый взгляд, — хлопнул в ладоши Бэкхён и посмотрел на Синцзе с уверенной улыбкой. — Нас связывает общее творчество, которое мы надеемся представить в ближайшем будущем. Только то, над чем мы работаем, я пока оставлю в секрете, окей? Синцзе воздержался от комментариев вовсе. Застыл на месте, после чего Бэкхён крепко схватил Синцзе за руку и повёл за собой. У этого жеста была лишь одна цель ― показать всем, что они могут держать друг друга за руку на людях без какого-либо подтекста. И Бэкхён надеялся, что всё делает правильно. Первое, что он почувствовал, зайдя в здание, когда за ними закрылась дверь и больше не нужно было махать и улыбаться всем, — объятия Синцзе со спины. — Тише-тише, ты так дышишь, будто за тобой стадо буйволов гонится, — прошептал ему на ухо Синцзе. — Ты хорошо справился со всем. Бэкхён прикрыл глаза и снова взял Синцзе за руку. — Меня точно уволят завтра. — Не писсимизди, — взъерошил его чёлку Синцзе и потащил к лестнице, ведущей наверх. — Не смогут, иначе это будет очень подозрительно. Артиста палят в другой стране с неофициальным визитом, потом артист палит цель своего визита как работу, а на следующий день его увольняют. Смеёшься, что ли? Они там тоже не дураки, чай, понимают, что выглядеть будут бледно и глупо. Да и ты не пальцем деланный ― участник ЕХО всё-таки. Пока Синцзе его впечатлял перспективами, они уже добрались до студии, куда Бэкхёна буквально впихнули и наказали сесть на большой кожаный диван. — Раздобудешь нам чего перекусить, цзе? Мы оба с утра не завтракали, — попросил Синцзе Шаньян, и они остались одни. — Так что за песня? – наконец спросил Бэкхён. — О любви. Бэкхён прыснул и посмотрел на Синцзе с недоверием. Пауза — и громкий смех заполнил пустую студию. — Ну теперь ты хотя бы искренний, — произнёс Синцзе с каким-то непонятным Бэкхёну подтекстом, сложив руки на груди. Бэкхён замялся и спрятал ладони меж колен. — Я не представляю жизни без тебя теперь. Возможно, она когда-нибудь наступит, но прямо в эту секунду — нет. — А вот сейчас я сомневаюсь в том, искренне ты говоришь или тебе просто нужно себя убедить в правильности решения. — Я не жалею, что принял твою идею и воплощаю её. В конце концов, я тебе доверяю почти как самому себе. И если это решение сработает, мы оба получим то, что хотим. Я знаю, что кроется за желанием агентства похоронить все упоминания о нас. Вместе с этими упоминаниями перечеркнут и нас как таковых. Все вокруг это поняли — даже твой директор. Наша компания не даёт свободы, и либо ты подчиняешься, либо идёшь к черту. — Ты сам послал их к чёрту, — с кривой ухмылкой ответил Синцзе. — С них станется ещё, вот увидишь. Я пошёл наперекор агентству — это не прощается. Синцзе бесшумно подошёл к нему и сел на пол, положив на его колени руки и сверху подбородок. — Ну и пусть попробуют со мной потягаться. — Ты же со мной не поедешь, — мягко усмирил его пыл Бэкхён. — Сянь, ну телефон-то у тебя не отберут. Ну, даже если отберут, перепиши мой номер на бумагу. Или запомни. Мы всегда что-нибудь придумаем. Я не оставлю тебя одного с этим разбираться, даже если в полной жопе оказался только ты. Да, по мне это ударило тоже, но не так сильно. Нет фотографий, которые компрометировали бы нас на сто процентов, и это даёт определённое поле для манёвров. Ты не останешься один, потому что в этом не только ты замешан, окей? — И почему я чувствую себя совсем сопляком на твоём фоне? Я же старше... — Бэкхён коснулся лица Синцзе обеими руками, а потом потянулся за объятиями. Синцзе пришлось встать и потянуть его на себя, чтобы обнять крепче. — Потому что я говорил тебе, что мне нравится, когда рядом со мной ты чувствуешь себя мелким пакостником, — усмехнулся Синцзе и запустил руку в его волосы на затылке. — Пока я рядом, мы что угодно решим. — Так, ребятки, давайте-ка разлепляйтесь, там приехал звукорежиссёр. Они сейчас внизу с нашим биг боссом переговорят и поднимутся, — заглянула к ним Шаньян и поставила на небольшой столик у дивана пакет и подставку с двумя чашками. — Это чай и в пакете всякое... Перекусите и разогрейте связки, пока время есть. Фотограф, кстати, тоже тут. — Фотограф? — Бэкхён едва не выронил бумажный стаканчик, который вытащил из подставки. — Сянь, расслабься уже и пойми, что ничего тебе и твоей репутации конкретно в этих стенах точно не угрожает, договорились? — Так а что за фотограф? — Для релизов. У нас же цифровые релизы, и мы к ним обычно делаем мини-фотосессию. С самого процесса записи, а потом ещё из фотостудии несколько фото. Это наш человек. — Хорошо, если так, — улыбнулся Бэкхён и посмотрел на пакет, который привезла Шаньян. В горло ни куска не лезло — желудок едва судорогой не скручивало. Разогревались они уже в полном составе. С Шаньян, командой звукозаписи, фотографом и самим биг боссом. Бэкхён был удивлён такой делегации, но ни слова не сказал — он вообще ни слова не мог проронить от напряжения. Когда они вдвоём с Синцзе получили текст и зашли в аппаратную, которая была куда больше тех, что он обычно видел, да и в ней к тому же стояли инструменты, напряжение возросло в разы. Бэкхён чувствовал себя как экспонат в музее или зоопарке, на которого таращатся сквозь стекло. Тело словно сковало. Он не знал, чего от него ждут, что можно и чего нельзя делать, и это, словно маленький молоточек, отбивающий мерный ритм в голове, нервировало. Синцзе вытянул его из оцепенения моментально, развернув к себе и наклонившись так близко, что между их губами было всего сантиметра два. Бэкхён едва не отпрыгнул от него в мгновение. — Расслабься, я тебе говорю. Иначе ничего не выйдет, ты не сможешь петь. Хочешь, я могу поцеловать тебя, чтобы ты не загонялся больше по пустякам, — Синцзе стрельнул взглядом за стекло, где все смотрели только на них за исключением звукаря, который настраивал аппаратуру. — Прекрати этот балаган, Синцзе! — От испуга, что их целующихся увидят все присутствующие, Бэкхён ткнул Синцзе под рёбра и ещё наподдал по голове бумагами, что держал в руках, хотя там было всего два листочка. Синцзе засмеялся и шутливо сдался. — Объясни мне лучше деление песни. Бэкхён на самом деле расслабился, когда они переместились к роялю. Синцзе объяснял ему по нотам, как он себе это представляет, Бэкхён вносил коррективы, с которыми Синцзе то соглашался, то нет. В конце концов, они оба оказались за роялем и даже исполнили кусок одной из последних песен Синцзе в четыре руки. Синцзе пытался всунуть ему все части с вокалом, а себе забрать только рэп. Бэкхён упирался, и в итоге они сошлись на середине, когда Синцзе сказал, что научит его зачитывать правильно. Когда стрелки подобрались к обеду, они наконец начали запись. Бэкхён про себя тренировал рэп-партию, которую доверил ему Синцзе, и понял, что это сложнее, чем казалось на первый взгляд — язык заплетался. С вокалом проблем не возникло — Бэкхён, как и всегда, почти все партии записал с первого раза, у Синцзе же промахов было больше. Однако не только звуковик отметил, что эти «промахи» ― часто просто его придирки к самому себе. С рэпом не задалось. Бэкхён пытался несколько раз, но дальше второй строчки в проклятой партии не уехал. Синцзе проговаривал партию с ним, набирал постепенно темп, а Бэкхён постоянно сбивался. — Нам нужно демо на эту часть, запишем? — произнёс Синцзе в микрофон и надел наушники. Бэкхён стоял позади и видел качающуюся под музыку спину. Он никогда не думал, что когда-нибудь воочию увидит, как работает в студии человек, который живёт и дышит одной лишь музыкой. Нет, с его одногруппниками было не так. Сейчас Бэкхён смотрел влюблёнными глазами на человека, который определённо никогда не сможет жить без музыки, и в нём даже не возникала ревность — наоборот, воодушевление. От такого Синцзе не отрывался взгляд, а его интонациям хотелось вторить. Бэкхён с ужасом осознал, что это последняя партия — всё остальное они уже записали. — Ты справишься, Байсянь, — подбодрил его звукорежиссёр и включил записанную Синцзе партию. Сначала Бэкхён несколько раз переслушал и только потом начал пытаться. Снова и снова попытки проходили впустую, несмотря на демо. Точнее... — Меня сбивает его голос, я не могу сосредоточиться, — признался Бэкхён, понимая, как нелепо это звучит. Синцзе подошёл к нему сзади и прижал к своей груди, обнимая за плечи: — Ты не повторяешь за мной, ты со мной читаешь, попробуй взглянуть на это с другой стороны. И тогда у Бэкхёна получилось с первого же раза. Фантастика, как Синцзе умело им управлял, понимая, в чём проблема. За стеклом зааплодировали, когда партия закончилась и Бэкхён снял наушники. Эйфория накрывала постепенно, и накрыла полностью она, когда Синцзе развернул его к себе и всё же коснулся его губ своими, раскрывая и проникая языком глубже, заставляя Бэкхёна едва не терять ориентацию в пространстве. Бэкхён больше не сопротивлялся — плыл по течению, наслаждаясь заботой от всех вокруг, больше не вздрагивая от щелчков затвора, которые нервировали его почти всю запись. Аплодисменты оглушили, когда они вышли из аппаратной ко всем, кто наблюдал за ними. Бэкхён заметил, что народу стало куда больше. Первым к нему подошёл директор агентства и похлопал по плечу, поблагодарив. — Я не знаю, что сказать. Синцзе очень счастлив с тобой, и я этому правда очень рад. И несмотря на то, что ты артист не нашего агентства, ты можешь обратиться ко мне за помощью в любое время, договорились? И следи, чтобы люди твоего руководства не делали на тебя компромат, а то они уже порывались заснять всё происходящее несколько раз. — За мной уже приехали? Мужчина кивнул, показав головой в сторону охраны, которая сидела на диване. Шаньян мило отвлекала мужчин от Бэкхёна и Синцзе разговорами. — Но у нас ещё фотосессия, Синцзе говорил тебе? И да, не бойся здесь делать всё что хочешь. Мы даже фотографии делаем для вас, а не против вас, пока есть возможность, когда вы друг с другом ведёте себя естественно. Синцзе никогда ничего не боится, и тебе стоит верить ему на слово. Бэкхён кивнул и нашёл взглядом Синцзе, который что-то обсуждал со звукорежиссёром. И решение подойти туда казалось самым правильным. — Что обсуждаете? — Бэкхён постарался вести себя непринуждённо и обнял Синцзе за пояс, встав рядом. — Твою феноменальную способность записываться с первого дубля даже без демки, — похвалил его звукорежиссёр. — Это без преувеличения поразительно. Даже Синцзе со своими навыками пишет часто не меньше трёх попыток. — Он просто сам собой недоволен, — выдал Бэкхён свои наблюдения. — Возможно, ты прав, Синцзе редко когда действительно доволен результатом. — Ой, ну всё, вам лишь бы косточки мне перемыть! — наигранно обиделся Синцзе, и все засмеялись, после чего он обратился уже конкретно к Бэкхёну: — Пошли на фотосессию, там наверняка уже всё готово, кроме нас с тобой. В студии уже был выставлен свет и готова аппаратура. Тёмный бордовый фон и яркое освещение Бэкхёну понравились. — Сюда идите переодеваться, — позвала их стилист, вручив каждому из них по вешалке. Переодевались они под зорким взглядом охраны, которая едва ли не готова была взять Бэкхёна под руки и вывести из здания, чтобы как можно скорее вывезти из страны. Мешало им только присутствие директора Gramarie Entertainment и пары амбалов за его спиной на случай разборок. Здесь Бэкхён всё ещё чувствовал себя в безопасности, надевая белоснежную рубашку. Они с Синцзе были как Инь и Янь — Бэкхён со светлыми волосами во всём белом и Синцзе во всём чёрном и с покрашенными в чёрный баллончиком на одну съёмку волосами. Макияж им наносила Шаньян — сначала Бэкхёну, потом Синцзе. Когда они начали съёмку, была уже половина второго. И сорвётся ли его вылет из Шанхая, Бэкхён не знал, но очень на это надеялся. Синцзе чувствовал себя как рыба в воде на съёмочной площадке, даже фотограф ни разу не сказал ему, что делать. Бэкхёну же делали замечания через каждую минуту, несмотря на его огромный опыт. А когда они снимались уже вдвоём под конец, нервное напряжение снова вернулось. — Они ничего не сделают с тобой, пока ты здесь, понял? — А потом? — дрогнувшим голосом произнёс Бэкхён, но позволил Синцзе коснуться губами его шеи сзади. — Мы столько всего сегодня позволили им увидеть из нашей личной жизни, что мне страшно так, что колени трясутся. — Я всегда рядом, слышишь? И расслабься сейчас хотя бы — бессмысленно бояться наперёд. Синцзе прав — это не имеет никакого смысла. А потом, когда можно будет бояться, Бэкхён уже не будет — придёт время действий. Оставшееся время они с удовольствием провели на съёмке. Бэкхён старался запомнить каждую секунду, каждую эмоцию на лице Синцзе, понимая, что теперь уже вряд ли они очень скоро увидятся. И не нужно быть пессимистом, чтобы понимать это. После съёмки Бэкхён нехотя переоделся и молча позволил Шаньян снять макияж. — Мы ведь скоро увидимся снова? — тихо с долей неловкости и надежды спросила она. — Вряд ли. Только не говори ничего Синцзе, он пока очень позитивно смотрит на всё произошедшее. Чем дольше он будет оставаться при своём мнении, тем дольше сможет отдавать себя полностью работе. — Ты слишком хорошо его знаешь, — улыбнулась она. — Не так, как хотелось бы, — с грустью улыбнулся ей в ответ Бэкхён. — Всё будет хорошо. — Когда-нибудь определённо. Его провожали все, за исключением звукорежиссёра, который уехал раньше. Объятия биг босса, Шаньян, фотографа... Бэкхён чувствовал их желание поддержать, показать, что они рядом настолько, насколько это возможно. И был рад, что мог избегать Синцзе до последнего, боясь даже заглянуть ему в глаза. Но вот теперь ему действительно стало страшно, когда он наконец сделал это. Вся шелуха наигранного оптимизма отвалилась, стоило только Бэкхёну посмотреть в его глаза, в которых плескались боль, отчаяние и надежда. Оказалось, Синцзе не хуже него понимал, что не всё так радужно в этом датском королевстве. А скатившаяся слеза, которую он быстро стёр с щеки рукавом рубашки, только добавила Бэкхёну ещё камень на душе. И Бэкхён сам потянулся за поцелуем, зная, что сейчас не Синцзе нужен ему, а он Синцзе. Бэкхён перестал чувствовать, чьи это были слёзы, но не мог перестать целовать, задыхаясь. — Мы обязательно увидимся, слышишь? — почти беззвучно произнёс Бэкхён в самые губы Синцзе. — Я тебе обещаю. — Нет, это я тебе обещаю, — улыбнулся Синцзе вместе с ним. — Иди, я не смогу долго с тобой прощаться. Бэкхён кивнул, и в последний раз прикоснувшись к его губам своими в мимолётном поцелуе, взял сумку в другую руку и пошёл к двери, ведущей на выход. Охрана шла на полтора шага позади него. Бэкхён остановился возле самой двери, вздохнул, надел маску и кепку и запрокинул голову назад, чтобы немного успокоиться. Сложно было сделать последний шаг, когда на губах всё ещё оставался вкус последнего поцелуя, а подушечки пальцев помнили последнее касание. Это действительно конец. Кто бы что ни говорил. Вместе с открытием двери, шагом за порог, ярким послеполуденным солнцем, бьющим по выплаканным глазам резкой болью, и кричащими фанатами. Хлопок двери пустого минивэна следом за ним мог только окончательно поставить жирную точку, глухо, словно из-под толщи воды, где-то далеко-далеко, не здесь. Даже подсознание Бэкхёна в этот момент бежало от пугающей реальности, в которой всё было яснее ясного. Это конец света для отдельно взятых двух людей.