Судьба ТУРКа

Странные железные лестницы, ведущие куда-то вверх, семилетний Рафаэль видел не один раз, и они не давали ему покоя. Мама говорила, что по ним можно попасть верхние уровни. В сознании ребёнка из трущоб всё, что было выше Плиты, приравнивалось к сказке. Но взрослые запрещали ходить туда и не без оснований: «верхушники» не любили «низушников». Но побывать наверху хотелось, взглянуть хоть краешком глаза, какие они, сектора над Плитой. И Рафаэль выбрал момент, когда мама отлучилась по делам. На шныряющего по грязным переулкам мальчишку никто не обращал внимания, мало ли их тут бегает, потому никто и не остановил его аж до самой лестницы. А вот около неё крутилась разновозрастная компания известных в трущобах забияк. Будь Рафаэль постарше, он бы подрался и отстоял своё право на вылазку, а так… силёнок у него ещё не хватит с ними тягаться, скрутят и тумаков надают, а то и пинками прогонят. Рафаэль забился в угол за деревянными ящиками, и стал наблюдать. Вряд ли они тут надолго, у лестниц торчать большой толпой только внимание привлекать, это не Седьмой Сектор, тут легавые ещё иногда ходят, шуганут без разговоров и тоже хорошо, если просто подзатыльниками. Парни протусовались у перехода чуть более получаса, лениво сплюнули и разбрелись, кто куда, отвешивая по дороге друг другу шутливые и не очень тычки. Рафаэль дождался, когда они скроются за поворотом, и со всех ног бросился к лестнице, запнулся, чуть было не упал, но удержал равновесие и взлетел по ступенькам. Металл зазвенел под ногами, хоть и не так громко как от взрослых, но всё равно холодок пробежал по спине: вдруг кто-нибудь услышит? Эта мысль придала мальчишке сил, и он побежал ещё быстрее, правда, через несколько пролётов остановился, переводя дыхание. Отдышавшись, Рафаэль двинулся дальше. Чем ближе становился выход, тем сильнее грызло волнение. Неизвестность пугала, чего там ждать, как встретят, какой он вообще мир наверху? Но раз уж что задумал, доводи до конца. Рафаэль немного постоял на верхней площадке, набираясь решимости, и сделал шаг вперёд. В глаза тут же ударил ослепительный свет, заставляя закрыть их ладонью. Солнце, настоящее солнце! Оно не сказки! Но слёзы продолжали течь, и ничего нельзя было рассмотреть из-за них. - Эй, оборванец, чего застыл тут?! Мешаешь. Рафаэль постарался проморгаться и уйти с дороги. Шагнуть в сторону получилось, а справиться со слезами – нет: свет оказался слишком ярким. Ну зачем, зачем было сюда идти, если ничего не видно? Почему никто не сказал, что тут настоящее, такое слепящее солнце? - Ты чего плачешь? Рафаэль наскоро протёр чуть попривыкшие к свету глаза. Его окликнула светловолосая девочка в нарядной одежде: чистое всё, отглаженное, юбка в аккуратную складочку, как мамы самое праздничное платье. - Я не плачу, солнце яркое. - Разве? Так себе, пасмурно. - Это тебе пасмурно, а внизу темнее. - Так ты с нижних? Рафаэль подобрался, наклонив голову и зыркнув исподлобья: щас смеяться будет… уууу, «верхушница»! - А я тоже когда-то там жила. Правда, потом папа нашёл хорошую работу и мы переехали. - Повезло тебе. – На такое только вздохнуть завистливо оставалось: им-то с мамой не светит. Девчушка потянула его за рукав. - Пойдём, там сесть можно. – Она махнула рукой в сторону ближайшей скамейки. Солнце успело нагреть отполированное дерево, это было так необычно и тепло, Рафаэль, как зачарованный, водил по сиденью пальцем. - А тебя как зовут? Меня - Лиззи. - Раф… - пробурчал он неохотно, продолжая ожидать подвоха. Но новая знакомая не собиралась дразниться, она болтала ногами и посматривала на него, склонив голову к плечу. - Будешь? – Лиззи поставила на колени глянцево поблёскивающий рюкзачок и, покопавшись в нём, вытащила крупное румяное яблоко. Рафаэль почувствовал, как урчит желудок, напоминая, что завтрака-то и не было. Он цапнул угощение, а потом вспомнил, чему мама учила. - Спасибо. - А говорят, что под Плитой все грубые и злые. А я всегда спорю, не может же быть, чтобы все-все такими были, и ты не злой. - Мне мама говорила, что так надо. Это же твоя еда, а ты ей поделилась. – Рафаэль крутил в руках яблоко, не решаясь откусить. - Ешь, оно вкусное должно быть, я вчера такое же съела, сладкоеее! – мечтательно протянула Лиззи. Раф мотнул головой в ответ: - Маме отнесу… она болеет… и на лекарства еле хватает… - он поднёс яблоко к носу и принюхался, пахло незнакомо, но приятно; запах дразнил. Рафаэль закусил губу, мама с ним делится и он должен, но хочется же… хоть кусочек! Лиззи насупилась и после недолгого раздумья решительно положила ему на колени второе яблоко. - Тебе… вам… нужнее! Несколько мгновений они сидели в неловкой тишине. - Вырасту, выучусь хорошо и тоже смогу наверху жить! Я тогда найду тебя и много-много яблок взамен куплю! - Я запомню, я их очень люблю! – Лиззи рассмеялась. – Только… мне домой пора, мама с сестрёнкой маленькой одна, пока папа на работе, ей помогать надо. - Ага, мне тоже… я ж без спросу убежал… - и сейчас за это стало стыдно, мама волнуется, поди, ищет его, а он тут расселся. – Ты иди первая, а я присмотрю, чтобы тебя никто не обидел. Рафаэль долго смотрел вслед уходящей Лиззи, до самого конца улицы, где девочка остановилась и помахала ему рукой на прощание. Когда различить ничего уже было нельзя, он встал со скамейки и поспешил обратно. Ведь надо же отнести яблоки маме, и рассказать ей про Лиззи, и вместе придумать, как ему учиться, чтобы жить наверху… обещания же надо сдерживать. …Слово своё Рафэль сдержал, хоть ни он, ни Элизабет уже не помнили о давней детской встрече. Просто выпало как-то вместе дежурить, просто захотелось внезапно яблок, как раз и в Баноре урожай случился… один из последних.