Мой рай там, где ты.

      Повозившись в полудреме, пытаясь устроить голову поудобней, Кёнсу словно откуда-то из глубины сознания пришла мысль что то, на чем он лежит, приятно согревает его щеку. В следующую минуту в нос ударил терпкий запах чужого тела, который щекотал в носу и пускал по телу тонны мурашек, которые стекались к низу живота. Сон уже отступил окончательно, но глаза было страшно открыть. Страшно то ли от того, что он увидит именно то, что рисует его воображение то ли, что еще страшнее, что его воображение ошибается.       Набравшись мужества, он приоткрыл один глаз и так и завис в нерешительности, открывать ли второй если и так не плохо. Прямо перед глазами простиралась широкая смуглая грудь. По которой скользил взгляд и, как бы парень не смущался и не отводил взгляд, непременно упирался в еще более темный сосок. Подвиснув на этой картине на пару минут, он решил все же от греха подальше зажмуриться обратно, но сразу услышал сверху тихий смешок. Открыв глаза, он задрал голову пытаясь увидеть лицо парня. На него сверху смотрели темные, искрящиеся в солнечном свете глаза, а лицо сияло детской, непосредственной и самой яркой улыбкой.       Кёнсу сглотнул.       Он дернулся чтобы отстраниться, больно ударился плечом о ствол, так некстати откуда-то взявшегося дерева, а сильная рука обхватила его за талию, возвращая в прежнее положение.       — Привет… — смущенно проговорил, кажется, совсем не уместное приветствие.       Память, не щадя его, подкину воспоминания про прошлую ночь и про его такую дерзкую выходку.       В ответ Кай приподнял его лицо за подбородок и подарил несмелый поцелуй.       Солнце уже прошло свой зенит, когда Кёнсу, валявшегося весь день в объятиях своего «сексуального похитителя», начала мучать совесть, ничего за весь день не сделал. Не вспомнил о друзьях, которые наверно себе места не находят, не сделал никаких попыток найти выход из ловушки на этом острове. Подумав об этом, он задумался, а так ли уж он хочет отсюда сбегать? Дома его ждала лишь его холодная, пустая квартира. Из-за занятости он даже кошку себе завести не мог, потому что та бы сдохла у него от голода или одиночества. Да и плюс люди. Конечно, он жёстче своего друга, но и ему постоянные насмешки и издевки были неприятны. А здесь не было окружающих, осуждающих его «необычность», зато был парень, который с такой лаской смотрел в его глаза. Тряхнув головой, он отогнал эти мысли. В любом случае ему нужно вернуться к Бэкхёну.       — Нам нужно поговорить, — поднявшись на ноги, выдохнул Су.       На него подняли непонимающие глаза.       — Я должен вернуться, меня друзья ждут. — медленно, чуть ли не по слогам, проговорил Кёнсу, сопровождая свою речь языком жестов. Жест, где он указывал на себя, а потом в сторону, в которой, как он предполагал, находится океан, он повторил с десяток раз и с каждым новым повторением парень напротив все больше хмурился.       Поняв, что парень думает, будто он хочет его оставить и уйти, Кёнсу подошел ближе и чмокнув пухлые губы повторил жест. Только в этот раз он ткнул пальцем в себя, потом в Кая и снова указал в сторону. На лице аборигена тут же расцвела яркая улыбка, словно у ребенка, которого родитель пообещал взять с собой в парк развлечений.       — Мы вместе. — повторил медленно Су, окончательно решив, что обязательно надо научить Кая разговаривать на их языке.       — Вместе. — повторил Су.       — .мести.- попытался повторить Кай, понявший чего от него хотят.       — Вместе.       — Фмести.- сведя брови повторил ученик.       — О! Уже лучше! — воскликнул Су, чмокнув Кая в качестве награды.       Собравшись в путь Кёнсу, все же решил уточнить у парня правильность его предположения относительно того в какой стороне находится океан. Заняло это, конечно, уйму времени, зато сейчас в арсенале Кая было ещё одно слово, а Су надеялся, что они успеют добраться до пещеры до наступления темноты.       Кёнсу несколько раз порывался идти впереди, но каждый раз его молча, но от этого не менее убедительно, оттесняли за спину сильные руки. А взгляд из-под сведенных бровей намекал что в случае продолжения сопротивляться он просто снова закинет его на плечо как в первый день.       Но уже минут через десять ходьбы До понял, что, как бы он не был уверен в своей ловкости и выносливости, просто поспевать за парнем, прокладывающим путь через непроходимые джунгли, было уже не просто. Ноги Кёнсу то и дело норовили запутаться в торчащих из земли корнях вековых деревьев. При этом он замечал с какой легкостью ступает по земле абориген, что под его голой стопой не хрустнет ни одна веточка, а лианы не норовят поймать его в свои сети. Любуясь этой картиной и только чаще спотыкаясь на неровной земле, Кёнсу испытывал прилив небывалой гордости, с примесью восхищения своим парнем. Подумав об этом Су, смущенно хихикнул, а лицо тронул легкий румянец, в следующий же момент он снова встретился своей покрасневшей мордашкой с ворохом сухих листьев на земле, особенно удачно, за всю дорогу, завалившись всем телом на мягкий ковер из травы и листьев. К нему подлетел встревоженный Кай. Кёнсу, казалось, и не собирался подниматься, весело смеясь, перекатившись с живота на спину.              Бэкхён старательно снимал кожуру с яблока, поглядывая на котелок, стоящий на огне, вода в котором до сих пор не хотела закипать. Он взялся приготовить ужин из свежей, выловленной Чондэ, рыбы. Занятость делом хотя бы немного отвлекала от мрачных мыслей. Он последние дни совсем не помогал своему парню, а тот казалось с удвоенной силой старался заботиться о Бэке. Вот и сейчас, пока Бён сидел в пещере, Чондэ ушел набрать дров и питьевой воды, которая закончилась еще утром. Сидя перед огнем, он то и дело недоверчиво поглядывал на котелок, он взялся сварить уху, а вода, как назло, никак не хотела закипать. Раз уж из него добытчик никакой нужно хотя бы приготовить что-то съедобное из того, что принес его мужчина. Мысленно отвесив себе подзатыльник что никогда не интересовался готовкой. А ведь мог попросить Кёнсу научить его готовить. Но он вместо этого всегда говорил: «Зачем мне учиться, когда у меня есть ты, разве ты дашь другу умереть с голода». Вспомнив их совместную жизнь, у него на глаза выступили слезы. Кёнсу всегда был его самым близким другом, да и если уж говорить начистоту, единственным. Бэкхён, с его острым языком, редко сходился с людьми, никто не хотел терпеть колкости в свой адрес. Парня считали просто высокомерной выскочкой. Бэкхён никогда должным образом не ценил своего друга, а ведь ему тоже, определенно, с ним было нелегко. Кёнсу, как и другим, частенько приходилось слышать шуточки и передразнивания в свой адрес. Бэкхён громко всхлипнул, заливаясь рыданиями. Так хотелось извиниться, объяснить Су что он всегда очень ценил его терпение к взбалмошному другу, что его поддержка помогала ему жить, а все приставания являются проявлениями его любви. Пусть и такими неуклюжими. Бэкхён закрыл лицо руками и громко заплакал.       Возвращаясь снова в сидячее положение, он кинул злобный взгляд на котелок.       — Ты еще тут… — в сердцах вскрикнул Бэк, хватая валяющийся рядом прутик и ударяя вредную посудину.       Вытерев рукавом слезы, подавив всхлип от недавних рыданий, он поднял с земли нож и так и недочищенное яблоко. Но в этот момент снаружи послышался громкий хруст, а за ним резко оборвавшийся вскрик. Яблоко выпало из его рук. Он подскочил на ноги, удобнее беря нож.       Бэкхён подкрался к выходу с выставленным вперед ножом. Выходить наружу было страшно, а мысль что с Чондэ что-то случилось пугала еще больше. На улице уже заметно стемнело, а после длительного смотрения в костер так и вовсе выход представлялся непроглядным черным пятном. Бён пытался что-нибудь еще услышать, но снаружи доносился лишь ласковый шелест волн.       Бэкхён подпрыгнул на месте, когда из темноты, совсем рядом, до него донесся знакомый, низкий заразительный смех. Он выскочил на песчаный берег, выставляя нож в вытянутой руке. В этот же самый миг он понял, что совершил неимоверную глупость. Глаза после освещенной пещеры, отказывались распознавать даже очертания джунглей и уж тем более он не сможет защититься если из этой темноты на него нападут.       — Кто здесь? — дрогнувшим голосом проговорил парень.       — И это ты называешь теплым приемом? Где твой защитник? Что случилось что ты сам выбежал в полной темноте на берег, кишащий жуками и прочей живностью? — проговорил весело знакомый низкий голос, однако, с каждой фразой терявший свою веселость, становясь обеспокоенным.       Глаза начали привыкать к темноте и Бэк увидел подходящего ближе Кёнсу, обеспокоенно озирающегося по сторонам.       — Кёнсу-у-у-у! — зарыдал Бён, бросаясь на друга, чуть не сбив его с ног.       — Ох, быть не может, неужели ты по мне скучал? — с наигранной веселостью прохрипел Су, пытаясь скрыть наворачивающиеся слезы, видеть такого несчастного Бэкхёна приходилось не часто. Друг редко демонстрировал свои чувства окружающим.       Бэкхён, насупившись, собирался влепить младшему нехилый такой подзатыльник, за то, что тот нашел время шутить, но его руку с силой кто-то перехватил, буквально оттаскивая его от Су.       Бэкхён так растерялся, что даже не понял, что вообще-то, руке очень больно.       — Кай! Не, не, не! Это друг! Друг! — пока Бэкхён пытался понять кто перед ним стоит и просто собрать мысли в кучку, к неизвестному подбежал Кёнсу и принялся отрывать его пальцы, с силой впивающиеся в тонкое запястье.       Бэкхён стоял как вкопанный и просто моргал, моргал и переводил взгляд то на Су, то на полуголого, поджарого, смуглого парня. Эти двое, определенно, ругались, но только на разных языках, не понимая друг друга. Бэкхён хмыкнул, ловя себя на мысли что не сильно-то эта сцена отличается от любой другой ссоры между двумя влюбленными.       От этой мысли его глаза достигли размеров блюдца.       — Это… это что… это т-твой парень? — заикаясь наконец закончил Бён свой вопрос.       Кёнсу с мгновение словно собирался отнекиваться, а потом смущенно покраснел, опустил глаза и еле заметно кивнул.       Бэкхён недоверчиво посмотрел на аборигена. Его взгляд скользнул по парню, осматривая каждый миллиметр его тела оценивающим взглядом…       — Пф… и этот человек утверждал, что для него внешность не играет зна… — недоговорив он бросился обратно в пещеру, откуда послышалось громкое шипение.       — Ах ты ж! — подлетел Бэк к котелку, скидывая крышку, — Ай, горячо! Надо же, закипела! Соизволила! — дуя на пальцы, возмущался Бэк, отчитывая кастрюльку. Если б он не обжёгся сразу, казалось, он был готов кинуться на нее с кулаками, за такую подлость.       — Надо что-то делать. Дело совсем плохо. — тихо проговорил входящий в пещеру Кёнсу, за которым шел его смуглый аполлон.       — Что? Ты о чем?       — На тебя совсем дурно влияет этот необитаемый остров. Ты уже с посудой ругаешься. Тебе, определенно, не хватает более разумных объектов для общения.       — Ты, зато, вон! — он кивнул в сторону Кая, — Кажется нашел себе идеальный объект! Красавец с шикарным телом, да еще и по-нашему не алё! Вот и будет тут сидеть тихонько, молча, как статуя, чтобы ты на него слюни пускал! — чуть ли не визжал Бён, топая ногами как разозленная пятилетка.       — Кай, между прочим, отличный охотник.       — Ах, Ка-а-ай… — протянул Бэк, плюхаясь задницей на песок.       -Да, его зовут Кай. Да, Кай? — Кёнсу посмотрел на парня, который явно пребывал в не меньшем шоке чем Бэкхён, он нервно кивнул.       — Ах так во-о-о-т почему тебя не было почти неделю! Вот почему ты бросил тут своих друзей! Вот, чем ты занимался пока мы тут с Чондэ места себе не находили! — сам того не замечая, Бэкхён кричал все громче, а горячие слезы от навалившейся обиды стекали по подрагивающему подбородку. В конце концов голос сорвался и Бэкхён снова зарыдал как еще совсем недавно, от того, что был слишком жесток с Кёнсу и не рассказал, как он его ценит.       — Бэк-и! Бэк-и, что стряслось?! — в пещеру вбежал Чондэ, в одной руке которого было самодельное копье, а в другой камень, который он видимо подобрал на берегу, когда услышал плач своего парня. Вбежав в пещеру, он так и замер с поднятым в обеих руках оружием.       — О, Кёнсу… — выдохнул он удивленно, а потом заметил всхлипывающего возле огня Бэкхёна. — Ой, Бэк-и, что стряслось? Обжёгся? — парень бросил свое оружие и подбежал к своему парню. Присев рядом, он схватил ладошку своего парня, разглядывая покрасневшие пальцы, подул на них.       — Ты посмотри! — взвизгнул Бэкхён и снова кивнул в сторону аборигена.       Чондэ перевел взгляд с руки парня на незнакомца.       — А кто это? — неловко спросил Ким, нехорошо как-то было прямо перед человеком так говорить.       — Это причина, почему он нас тут бросил одних! Помирать с голоду или от диких животных. — наигранно тоскливо всхлипнул Бён. Ким перевел взгляд на своего парня.       — Что значит умирать с голоду? Я же ловил рыбу, и ты говорил тебе нравится рыба! — обиженно проговорил Чондэ, — А получается, что я даже накормить тебя не могу?! Такой бесполезный парень. — Уже откровенно начинал злиться Дэ.       Бэкхён открыл рот чтобы возразить что он не это имел в виду, но посмотрев обиженные глаза парня, стало стыдно. Ну вот, опять, обидел любимого человека, который для него старался все эти дни. На глаза снова навернулись слезы.       — Бэкхён ты меня пугаешь. — тихо сказал друг, — Я за все пять лет нашего знакомства не видел, чтобы ты столько плакал. Какой-то ты подозрительно эмоциональный стал… Ты случаем не беременный? — серьезным тоном закончил Су и подошел к котелку, заглядывая что там хён пытался приготовить.       — Нет, ну ты посмотри, он еще и шутит! — взвизгнул сквозь слезы Бэкхён порываясь встать, раз слов тот не понимает, но Чондэ быстро потянул его обратно.       — Кёнсу, не надо так. Ты хоть представляешь как Бэкхён-и переживал за тебя. — прижимая к себе всхлипывающего парня, тихо говорил Ким. Он уже понял, что его парень просто очень рад что его друг вернулся целым и невредимым. Ну не умеет Бён выражать чувства адекватно.       Чондэ мягко улыбнулся и чмокнул родную макушку, которая опять вытирала свои слезы, вперемешку с соплями, о его футболку.       — Простите… Но я же не специально! Я попал его ловушку! — виновато начал Кёнсу.       — Аха, а-то я не вижу! Прямо по уши ты попал в его сети! — обиженно выпалил Бэк, отрываясь от груди своего парня.       — Да ну нет же! Я серьезно! Это не метафора! Я когда пошел на охоту наступил в сделанную им ловушку, которая у меня на ноге сразу затянулась, — Кёнсу терпеливо начал рассказывать, что с ним приключилось за эти дни.       Намекнул, что сейчас-то отношения немного теплели, между похитителем и его жертвой. В это же время он подошел к Каю и взяв его за руку.       Бэкхён снова оторвал голову от намокшей футболки и шмыгнув носом открыл рот чтобы выкрикнуть очередную колкость. Чондэ, положив руку ему на затылок, с силой вернул его голову обратно к себе на грудь, тем самым призывая к молчанию. Бэкхён поднял на него обиженные глаза, в которых читалось: «Предатель!», на что Чондэ ласково ему улыбнулся и чмокнул в покрасневший нос. Бэкхён фыркнул, утыкаясь снова в грудь парня, пряча растянувшиеся в смущенной улыбке губы, рано им еще знать, что он простил этих неблагодарных предателей.