Мой рай там, где ты.

      Бэкхён, не открывая глаз, потянулся губами пытаясь найти губы своего возлюбленного, пара месяцев тренировки и привычное положение Чондэ в качестве его подушки послужили ему на руку, помогая легко справиться с задачей. Встреченные губы под поцелуем растянулись в легкой улыбке. Бэкхён, даже с закрытыми глазами, знал, что сейчас уголки губ его любимого игриво ползут вверх. Передающаяся, словно по цепочке, игривость перетекает к Бэку, распускаясь в его голове пышным цветом. Рука с длинными пальцами, ослабляя хватку на талии парня, медленно сползая, забиралась под тонкую ткань шорт. Кошачья улыбка становится шире.       — Ой, нет… — произносит один низкой голос, с нотками какого-то иностранного акцента, тяжело вздыхая…       — Прекратили сейчас же! Здесь люди! — отвечает другой низкий голос, но только уверенней.       — Любимый, объясни почему мы до сих пор живем с ними?! Мне так нравились наши утренние ласки… — прохныкал Бэкхён опуская голову на грудь Чондэ.       Чондэ лишь чмокнул макушку, скрывающуюся за копной взъерошенных длинных черных волос.       — Потому что мы договорились что, если мы хотим дожить до того момента, когда нас найдут на этом острове, мы должны держаться вместе. — тихим нравоучительным тоном говорит Кёнсу, словно объясняя школьнику что дважды два будет четыре.       — Да я тут скорей кони двину от нехватки секса чем от голода или диких животных, — огрызнулся Бён, состроив грозную моську.       — Заметь, ты тут не один половозрелый мужчина, хотя твое поведение все чаще заставляет меня задуматься, но тем не менее все превосходно переносят эту вынужденную меру, обусловленную нашим совместным проживанием.       Бэкхён закатил глаза, приподнимая голову и смотря в сторону До, который безмятежно помешивал что-то в котелке, видимо готовя на всех завтрак, что разозлило еще больше.       — Говори нормально! Не умничай мне тут! И вообще-то, я-то знаю, что неспроста вы так часто и всегда вместе ходите на охоту, — Бэк сел на песке, саркастически вздернув один уголок губ, — то-то вы на своей «охоте» пропадаете целыми днями. Ясно дело вы стойко переносите тяготы своего «воздержания» — хмыкнул Бён, снова ложась на Чондэ и с показательной страстью впиваясь в любимые губы.       — Так кто ж вам мешает заниматься этими своими делами пока мы «пропадаем»? Ты ж вечно норовишь залезть к нему в штаны, когда рядом побольше народу! — Кёнсу начинал серьёзно злиться.       — Когда хочу тогда и лезу! — высунул язык Бэкхён, — Никто не будет мне указывать, когда мне любить мое солнышко. — грозно потрясая в воздухе своим длинным пальцем, закончил старший, припадая губами к загорелой груди, которая сотрясалась истеричным смехом.       — Ты-то что веселишься?! Тебе это, — он пренебрежительно дернул подбородком в их сторону, — тебе это до конца твоих дней терпеть! — раздражённо заметил Кёнсу, тоже тыкая пальцем.       — Надеюсь, ты, Кёнсу-я, окажешься прав, — промурлыкал Чондэ, проводя пальцами по спине любимого, где сквозь тонкую кожу чувствовались ребра и выпирающие лопатки.       Кай что все это время сидел тихо рядом, и с открытым ртом, переводил взгляд то на парочку, то на Кёнсу, знатно подвис. За время жизни в пещере он научился сносно говорить на корейском языке, но до сих пор некоторые выражения Бэкхён хёна оставались для него загадкой. Он посмотрел, как парочка сплелась в страстных объятиях и поспешно отвел взгляд, утыкаясь взглядом в Кёнсу, по-прежнему неспешно помешивающего кашу. Он пододвинулся на песке поближе к Су и обхватив его за талию одной рукой с силой притянул к себе, чмокнув в ушко.       На него подняли удивленные глаза, а после, сведя брови, открыли рот, видимо, чтобы высказать тираду про то, чтобы тот не нахватался всякого от этих «кроликов», но слова не успели вырваться наружу, потому что его губы были накрыты в страстном поцелуе.