Говорят, это город любви

Кончается весна, и Намджун выбивает себе отпуск именно тогда, когда наступает время отпуска у Сокджина. Парни особо не договариваются, как проведут свои отпуска, поэтому в последний день после работы младший заглядывает в аэропорт и покупает два билета до Парижа. Сокджин не удивлен. Они заранее бронируют номера в том же отеле, где останавливался Намджун около года назад, потому что свою квартиру старший продал еще тогда, когда переезжал в Корею. Сейчас он, конечно, немного жалеет об этом, но отель — тоже отличный вариант. Париж встречает парней дождем. Закинув вещи в номер, они, несмотря на протесты погоды, идут на прогулку, и в саду Пале Руаяль Сокджин раскрывает над головой Намджуна большой черный зонт, под которым они с легкостью помещаются оба. В дождь туристы разбегаются, поэтому старший притягивает Кима к себе поближе и целует в ушко, нашептывая то, что не позволено знать никому, кроме этих двоих. Младший щурится от улыбки и прослеживает путь дождевой капли от лепестка алой розы до самой земли и видит, как она разлетается на множество таких же капель. Место, где в прошлый раз Намджун пил цветочный чай, сейчас закрыто на ремонт, но Сокджин этому только рад. Ему оно все еще не слишком нравится. Зато нравится другое. Одно мороженое с черникой и одно с маракуйей, а потом поворот на маленькую безлюдную улочку, где старший одним единственным жестом просит Намджуна открыть рот и сует в него ложечку мороженого, и оба сходят с ума от того, как давно это было и куда это их завело. Но никто не жалуется. Дождь не усиливается, но и не прекращается, поэтому двое влюбленных стоят на мосту Сюли и наблюдают за тем, как дождь бесчисленным количеством капель впивается в Сену. — Le ciel pleure (небо плачет), — вряд ли французский Намджуна хоть когда-нибудь будет звучать естественно, поэтому Сокджин заливается смехом, но в знак поддержки устраивает руку у младшего на талии. — Оно расстроено, потому что никогда не станет таким же красивым, как твой парень, — а вот такие фразы выходят совершенно естественно, и даже никто не смеется, потому что Намджун полностью признает правоту старшего, а тот отлично это знает. Рядом с Сокджином Франция кажется намного роднее Кореи, потому что именно здесь они познакомились и именно об этом месте мечтал младший долгими одинокими вечерами, вспоминая свой маленький курортный роман, который закончился, даже не успев начаться. А здесь о Сокджине напоминает буквально все, все пропитано его запахом, его аурой, все будто кричит: «Здесь жил и работал самый красивый человек на земле», и Намджун в который раз убеждается, что Парижу Сокджин чертовски идет. Или же Сокджину Париж. Над этим надо будет еще подумать. Возвращаются в отель они все мокрые, несмотря на большой зонт, призванный спасать их от дождя. Спокойно идти слишком тяжело, поэтому то Намджун, то Сокджин постоянно вываливались из их маленького укрытия. А иногда выталкивали друг друга. Ким накидывает на голову младшего мягкое полотенце и вытирает насухо его волосы, потому что откуда-то здесь сквозит, а если парень заболеет, старший будет винить себя весь оставшийся отпуск. — Я хочу в музей скульптуры на открытом воздухе, — пока Сокджин занимается его волосами, Ким рассматривает карту города и отмечает места, где не был в прошлый раз. — И в музей шоколада. — Как ты умудряешься выбирать места, находящиеся так далеко друг от друга? — смеется парень и обнимает сидящего на кровати младшего за шею, чмокая в висок. — Ты не говорил, что у тебя косоглазие. — Pas drôle (не смешно), — отмахивается Намджун, но от него не отходят, потому что слишком любят и хотят. — И еще я хочу в Старбакс. — Ты ни разу не заглянул в него, пока был здесь в прошлый раз? — удивляется старший. — Нет, как-то не дошел, — признается младший и облокачивается на грудь Сокджина, вертя в руках карту. — Знаешь, чем еще прекрасна Франция? — Тем, что год назад здесь повсюду висели рекламные баннеры с моим лицом? — совершенно искренне спрашивает Ким, но Намджун шлепает его по колену. — Я серьезно, — хотя вариант Сокджина тоже можно учитывать, описывая эту страну. — Это одно из немногих мест, где я могу воспользоваться своим последним желанием. Пусть старший и забыл об этом, Намджун помнил всегда. Каждый день. В начале у него их было целых три, и первое младший использовал в их самый первый интимный момент, который застрял в его памяти и заставил безвозвратно влюбиться в Сокджина. Второе желание он загадал лишь полгода спустя, прекрасным снежным вечером. Он попросил старшего быть его парнем, и это сработало, приведя их снова в Париж, в тот же номер, где останавливался Намджун раньше. — Только не говори, что потратишь последнее желание на что-то вроде «Хен, своди меня во французский Старбакс», — смеется Ким, но смеется с опаской. — Туда я и сам могу сходить, но вот в другое место без тебя не пустят, — хмыкает Намджун, встает с кровати и вновь опускается, но не на нее, а на пол, на одно колено, и у Сокджина глаза на лоб лезут. — Épouse-moi (выходи за меня). Младший никогда не видел слез на лице своего парня. Никогда раньше. А Сокджин, как в фильмах для домохозяек, прикрывает рот рукой и опускает глаза, мгновенно расчувствовавшись. Он коротко кивает, на что Намджун выдыхает с облегчением, ведь желание желанием, а шаг до безумия ответственный. — Чур невеста ты, — говорит Сокджин, всхлипывая, и тут же начинает смеяться. — Тебе платье пышное или прям по фигурке? — Окончательно определюсь в магазине, — Намджун тоже смеется, хотя ни к какому платью даже на метр не подойдет, а старший прекрасно это знает. Из отпуска они вернутся уже мужьями, и это трогает сердце в каких-то совершенно особых местах, потому что теперь они наконец-то станут жить вместе, носить кольца и отмахиваться от вопросов о том, когда успели найти жену. Потом по офису Намджуна поползут слухи о его очаровательном любовнике, а на работе у Сокджина — о парне в деловом костюме, который каждый день ждет их начальника у дверей магазина. Младший смеется от всех этих картин, но делиться ими не спешит, потому что его парень и сам все прекрасно знает. Знает, что будет счастлив. Они оба будут.